Во время ночного камлания шаман Огг словно наяву, увидел карту большой западной земли, а также прилежащих островов. Больше всего ему понравилась будущая  Куба, однако духи сказали, что остров уже заселен. Севернее острова в залив впадала большая река, если по ней подняться, встретятся просторные, лесистые, полные живности, места. Может быть, племени именно туда стоит добраться? Как мог, он описал вождю залив, его северный берег и полноводную реку. Понял ли его Бу? Не встретят ли их там воинственные коротышки?
     В конце концов, Огг решил положиться на судьбу. Что должно быть, то и случится. Найдут новую землю, молодцы, нет, значит, такова их судьба. Так что, печалиться и заранее убиваться о судьбе соотечественников мудрый Огг не стал. В конце концов, может, им тоже помогут боги, как помогли людям на большой лодке, приставшим к ракушечному берегу. Они были много слабее Оша и его воинов, тем не менее, Ош погиб, а люди продолжили свое плавание.
     Несколько дней спустя, племя отправилось к берегу вязать плоты. Продукты в дорогу были готовы, многие женщины плакали в предчувствие скорого расставания с родным домом. Шаман остался в пещере, для удобства подложив под голову кожаный мешок с сухим мясом и сушеными фруктами. Он знал, что на соседнем острове племя шуна под руководством вождя Анка спешно вяжет на берегу дополнительные плоты. В отличие от шаонов, оставивших Огга в пещере, с соседями должен был отплыть шаман Туй. Оба племени успели спустить плоты на воду до того, как раздался оглушительный грохот и оба острова затряслись, погружаясь в воду.

Глава 23

    При внимательном осмотре кораблика выяснилось, что тот изрядно потрепан. В щели набиралась вода, некоторые доски корпуса подгнили, а сам корпус снаружи покрылся плесенью, ракушками и грибком. Мельта вздохнула и разочарованно развела руками.
   -   Корабль годится только на дрова, - сказала она, - придется строить новый, больше прежнего и обязательно с покраской корпуса. Так он дольше прослужит.
    -   А чем красить-то? - спросил Тусай.
    -   Краску сделаем на основе компонентов нефти, - ответила Мельта. -  Цвет не важен, какой получится, таким кораблик и будет.
     Рубились деревья, бревна на этот раз распускали на толстые доски изготовленными недавно двуручными пилами. Тусай решил, что доски, как и бревна для будущих деталей корпуса, нуждаются в просушке. Над ними возвели навес, защищающий от дождя, а месяц спустя, хотя времени прошло недостаточно, строители торопились, Мельта разрисовала на земле все потребные детали. Позже пришлось многое уточнять, однако постепенно дело пошло. На этот раз Мельта решила заставить учеников Тусая изготовить больше железных и бронзовых крепежных деталей, а вместо камнемета установить две дульнозарядные пушки, на баке и на носу. Каюты будут больше, а в трюме можно разместить более десятка лошадей и припасов к ним. Также были предусмотрены деревянные подъемные щиты по бортам для защиты экипажа от стрел и дротиков. Косые паруса, чтобы ходить против ветра, Мельта поставить не решилась. Не будучи опытным корабелом, она боялась, что судно при сильном ветре опрокинется, поэтому снова выбрала самую простую оснастку с одной мачтой, надеясь на свои магические способности по управлению ветрами.
    Подошло время посещения торга. Ануш отправил туда несколько сотен наконечников и других изделий из прочного камня "цвяк".  Закупали тлацканцы, в основном, материал для  парусины. Расплачивались железом и какао-бобами, универсальным денежным средством тех времен.
     Тусай, тем временем, встретил нескольких "геологов", которых посылал к горам за образцами камней. Его поразили пластинки прозрачной слюды.
    -  Этот материал прекрасно подойдет для оконных рам! - решил он. Ануш слюде обрадовался. После того, как был сделан "чеченский самовар" и получен керосин, он усиленно обдумывал вопрос, как изготовить лампу, в которой будет гореть эта жидкость. А тут такой удивительно прозрачный и, к тому же, жаропрочный камень!
   На этот раз торг продолжался два дня, товара привезли значительно больше. Разъезжались покупатели крайне довольные. Доволен был и владыка города Тлаук Ахсантль, которому обещали продать технологию получения чугуна. Он не разбирался в  марках железа и крайне обрадовался, мечтая о завоевании всего континента. О том, что твердые наконечники имелись не только у него одного, он в расчет не принимал. Ему казалось, что главное вооружить больше воинов, а дальше умелый вождь может силой решить любой вопрос. Впрочем, до реального воплощения его мечтаний было еще ох, как далеко!
   А в городе Тлацкан ученики Тусая, освоившие плавку железа, строили вторую печь, рядом с первой. За железной рудой, а также селитрой и серой, приходилось отправлять в горы большой отряд мужчин. Хорошо помогали в нелегкой работе сооруженные молодыми энтузиастами телеги, в которые запрягали лошадей. Первое время Квинт Луций за животных сильно переживал, боялся, все же, в лесу можно встретить не только врагов, но и опасных хищников, позже, закончив подготовку двадцати воинов-десятников, решил сам сопровождать экспедиции за "злой землей".
      В один из дней, когда почти все дела были переделаны, и в городе объявили свободный день, Мельта подошла к Анушу. Тот сидел за столом во дворе своего дома и разглядывал надписи, которые сделали ученики, осваивающие письмо и чтение.
     -  Гениальная придумка! - воскликнул Ануш, когда кургузые знаки, похожие на больших насекомых, сложились в предложение: "Муж мой, я тебя люблю!". Эту надпись сделала Антия.
    -   Такие значки основа вашего будущего могущества, - сказала Мельта.
    -   А я думал, главное, это твердые камни "цвяк", - ответил Ануш, отрываясь от письма.
    -   Как ты думаешь, твои правнуки смогут получать эти замечательные камни, если вы станете старыми и уйдете в страну вечной охоты?
   -    Мы научим наших детей, а они научат своих.
   -  А если появятся чернобородые и не дадут никому учиться? Затеют с вами  бесконечную войну, и вся учеба закончится.
   -   Что ты от меня хочешь? - нахмурился Ануш, не в силах понять скрытый смысл ее слов.
   -   Хватит черкать на недолговечной бересте или глине, которую потом приходится обжигать. Видишь это зеркало бога? - она показала на золотой круг, украшавший ее грудь. -   Скоро мне придется вернуть его Шиутекутли, это его вещь. После этого мы не сможем заглянуть в будущее.  В волшебном зеркале я подсмотрела, как сделать материал, который лучше и прочнее бересты. К тому же, на нем удобнее писать.
    -   И что мы будем писать?
    -  То, о чем могут забыть твои внуки, если начнутся продолжительные кровавые войны. Я тоже не всегда могу за вас вступаться. Кое-кто из наших богов уже косо на меня смотрит. Сначала надо изготовить тонкие листы этого замечательного, белого материала, затем связать их в пачки. В этих пачках записывать все самое важное. Какие камни надо собирать, чтобы получить "цвяк", а какие для злой земли "буф". Можно описать камнеметы, сейчас они стоят без дела и гниют. Ваши внуки вспомнят, что были такие устройства, а как они сделаны, забудут. Тогда они открою пачку листов с описанием камнемета, и по записям смогут сделать его сами. Эти листы нужно хранить более тщательно, чем драгоценные или желтые камни, которые высоко ценятся глупыми женщинами, что любят надевать на себя красивые побрякушки. Все это крайне важно, но я пришла не за этим.

* * *
      В этот день Великий Змей Тайцтлан, проснулся в своем дворце от того, что широкое ложе принялось вдруг ходить ходуном, словно желая сбросить владыку на каменный пол. Тайцтлан поднялся и посмотрел в окно. Воды реки, на которой стоял город Шамбаль, вздулись, казалось, духи воды взбесились. Из конуса вулкана, виднеющегося на горизонте, вырывался столб черного дыма, сопровождаемый гулом и огненными всполохами. Высоко к небу взлетали раскаленные камни, которые обрушивались на близлежащие деревни.
     -   Стража! - крикнул владыка, тотчас в покоях появились оба воина, дежурившие при входе.
     -   Немедленно жрецов ко мне!
Вскоре напротив него стояли оба жреца, Слацтль и Кужматль. Оба вчера, после   торжественного жертвоприношения на большой пирамиде, приняли изрядное количество божественного пульке и по этой причине никак не могли прийти в себя.
     -   Отчего разгневались подземные духи? - взгляд Великого Змея, казалось, прожигал жрецов насквозь.
     -   Это не духи гневаются, Великий, - ответствовал Слацтль, поклонившись, - а бог огня.
    -   Значит, надо принести обильную жертву Шиутекутли, а вы в такое время спите! - озлобился Тайцтлан. - Ступайте и займитесь приготовлением к обряду!
   -    Во сне мне явился Уицлопочтли, - согнулся в поклоне второй жрец, - он сказал, что  скоро от восхода к нашим берегам приплывут ужасные здоровые людоеды, похожие на обезьян. И что нам надо готовить воинов, чтобы достойно их встретить.
    -   Я тебя услышал, -  ответил Великий Змей, - об этом я буду говорить с военным вождем, а вы можете идти.
     Когда жрецы удалились, Великий Змей Тайцтлан задумался. Город Шамбаль  не имел большой армии. Верховный правитель мог собрать не более пятисот воинов. При крайней необходимости воинскую силу приходилось призывать, обращаясь с просьбой к другим  городам, как он это сделал в канун битвы с северянами. Тогда в его войске было немногим меньше трех тысяч человек. Но стоило ли собирать воинов задолго до нашествия? Бог войны не сообщил жрецу точной даты. С другой стороны, сотрясение земли и начавшееся извержение, не являются ли они сигналом к скорому началу событий?
       Великий Змей решил позавтракать, и только после этого обратиться к военному вождю Цамбхату. Пусть тот решает, когда придет пора собирать войско. Если ожидание  продлится слишком долго, городские продовольственные запасы понесут убытки, и ответственным за это будет Цамбхат. После бесполезного похода, когда героически пал второй военный вождь Шантль, своей смелостью нагонявший на врага страх, отношение владыки к Цамбхату резко изменилось. Он стал подозревать воина если не в трусости, то в излишней осторожности. И даже удачная торговля последних дней не  повлияла на его мнение.

Интерлюдия 3

     Великие боги, Уицлопочтли и Шиутекутли вызвали к себе богиню Мецтли. Отказаться она никак не могла, это было бы прямым неуважениям к мужчинам.
     В безразмерной палате дворца бога войны, кроме хозяина, присутствовали бог огня, бог невоздержанности Ометочтли, в прошлый раз пострадавший от отравленного вина, а также симпатичная женщина, напоминающая гибкую змею, Сиукоатль, богиня земли.  Которую так и называли: "Женщина-змея".
   -    А вот и наша Йоуалтиситль, - приветствовал богиню луны хозяин. На столе, вокруг которого расположился хозяин с гостями, стояли пять больших кувшинов, полных, как поняла Мецтли, качественным пульке. И рядом пять кружек. Центр стола занимало большое блюдо с фруктами. Похоже, о напитке бессмертия сегодня речи не будет.
    -    Я вижу, нашей компании прибыло, - усмехнулась Мецтли.
    -  Мне предложили компенсацию за прошлый ущерб, - пояснил Ометочтли, наливая себе полную кружку.  Богиня луны и ночи опустилась на свободное место.
    -  Какое интересное зеркальце, - сказала богиня земли, глядя на желтый диск, украшающий грудь прибывшей.
    -   Дорогая, - обратился к ней Шиутекутли, - я обещал нашей гостье, богине земли, дать  на время свое золотое зеркало.
   Мецтли незамедлительно сняла амулет и вручила богу огня. Зеркало тут же украсило женщину-змею.
   -  А как же предсказание о лживой женщине, которая похитит у тебя драгоценное зеркало? - спросила богиня луны.
   -   Предсказание касалось смертной женщины, а не богини, - ответил бог огня.
    "Ничего, - подумала Мецтли, - обойдусь без него".  Она посмотрела на богиню земли и заметила в ее глазах торжество.  При этом вспомнился Арес, бог войны.
   "У этой Сиукоатль в голове то же самое, что и у остальных", - равнодушно подумала она. С течением тысячелетий интересы большинства богов становились все более простыми, примитивными. Вино, секс, болтовня, на этом все. Иногда в качестве развлечения они любили пугать смертных, устраивая землетрясения или извержение   вулкана. Мецтли полагала, что, в конце концов, от скуки они потеряют интерес к жизни и окаменеют.
     "Надолго у них хватит интереса подталкивать на континенте человеческий прогресс?" - думала она, наливая себе пульке. Очень может быть, что им уже надоела эта игра с ничтожными смертными. Кувшин был великоват, но она не переживала, прекрасно зная, что бог-пьяница допьет все, что останется.
    -   Дорогая, - обратился к ней хозяин, - некоторые из нас выражают беспокойство по поводу последних событий.
   -   Кто именно и о каких событиях идет речь? - поинтересовалась она, понимая, что игра,  в самом деле, заканчивается.
   -   Ицпапалотль, бог здоровья, хотел бы получить ответ на вопрос, почему куча народа была недавно побита непонятным громовым оружием, а погибшие без жертвоприношений оказались у Миктлантекутли, хозяина подземного царства? Он и сам заглянул сюда вслед за Ицпапалотлем, удивленный столь большим выбросом человеческих душ.
     -    И что ты им сказал?
     -   Пришлось оправдываться, что мы с друзьями слишком увлеклись передачей людям из города Тлацкан некоторых запретных знаний. В ответ они просили больше этого не делать. Потому что такие знания нарушают равновесие вселенной.
    "Им просто надоело вмешиваться и что-то менять, - поняла Мецтли, - хотя много ли времени они этому посвятили?". Однако игнорировать требование богов не стоило. Нарушение запрета могло караться возвратом к прежней жизни с полным изъятием всех новшеств.
     "Пора, пожалуй, слегка притормозить перемены", - подумала она.
    -   Мне и самой это надоело, - фальшиво призналась женщина, - поразвлеклась, и хватит. Давайте лучше пить пульке.
    -   Вот это правильно! - довольно подхватил Ометочтли, осушив свой кувшин и взяв  соседний, - я никогда не понимал твоей тяги к делам этих никчемных людишек.
    -   Пей, друг мой, - поддержал его Уицлопочтли, - в моих подвалах пульке хватит на тысячу лет возлияний.
    Они принялись пить, вознося хвалу качеству напитка. После третьего кувшина Ометочтли свалился на пол и громко захрапел. При этих звуках богиня земли поморщилась.
     -   Дорогая, - обратился к ней Шиутекутли, - тебе понравилось зеркальце?
    -    Очень, мой бог!
    -  В таком случае, не составишь ли мне компанию в спальне? На шикарном широком и мягком ложе.
    -   Конечно, дорогой! - ответила Сиукоатль и сладкая парочка удалилась.
   Мецтли хотела убраться восвояси, когда бог войны сделал ей аналогичное предложение. На самом деле, не очень-то ей хотелось, но отказаться, значило поссориться. А поддержка такого могучего бога, как Уицлопочтли будет нужна, по крайней мере, еще несколько сотен лет, пока жизнь на континенте не войдет в новую колею.
    В доме бога войны имелось много спален. При необходимости их возникало столько, сколько требовалось. Помещение также менялось по желанию, от маленького, уютного, до огромного зала с безразмерной постелью.
    -   Надеюсь, ты больше не станешь вмешиваться в человеческие дела? - спросил хозяин, когда они оказались в спальне.
    -  Разве только по мелочам, - ответила женщина, - если я заложила новый корабль, разве могу его бросить в начале стройки? Мне самой интересно, будет ли он устойчив и сможет ли выдержать бурю?
     Она опасалась вопросов о том, какие чужие боги встретились ей в землях Рима. Подобная информация могла привести к большой войне, в которой  не только людям, но и богам было не так просто уцелеть. Женщина до сих пор со страхом вспоминала огромное лицо Посейдона, который внимательно следил за ней из глубин океана. К счастью, бог войны поинтересовался только камнеметами и земляным маслом. На его вопросы она охотно отвечала. Получив подробные объяснения, Уицлопочтли оставил разговоры. В  его объятиях Мецтли почему-то вспомнила нежного Ареса, римского бога войны.

* * *
   
     -   Ты говорила о нашествии чужаков, - напомнил Ануш Мельте. Находясь на пристани, они наблюдали за сборкой нового корабля. Молодые помощники работали с энтузиазмом. Всем было интересно, что у них получится в результате.   
    -   Мне пришлось отдать зеркальце хозяину, - ответила женщина, -  и теперь я не знаю, что готовит нам следующий день.
    -   Мы можем отлить новое зеркало из желтого камня!
    -  То было волшебное зеркало бога Шиутекутли, - грустно усмехнулась Мецтли, -  теперь оно украшает грудь его новой женщины, богини земли Сиукоатль.
    -   Я бы никогда ни на кого не променял такую, как ты! - пылко воскликнул юноша.
    -   У богов другие понятия и привязанности, за многие тысячелетия чувства каменеют, высыхают, словно реки во время жары.
    -    Но ты не такая!
    -    И что? Это не мое зеркало, и я не вправе потребовать его назад.
     -   А чем можно его заменить? - спросил Ануш.   Женщина пожала плечами.
     -   Была одна вещь, - ответила она, -  но разве сможем мы отыскать ее среди лесов и болот?
    -    Я нашел хрустальный череп, который показывает живые картины.
     -   Череп бога Мешикатцля? - заинтересованно спросила Мецтли.  -  Он показывает либо далекое прошлое, либо отдаленное будущее, а нам надо знать, что случится в ближайшие дни. Впрочем, древний бог был большим знатоком и автором всяческих чудесных поделок. Говорят, он создал камень анихион, расписав его таинственными знаками. Этот камень якобы тоже мог показывать будущее.
     -   Я знаю, где находится этот анихион! - воскликнул Ануш и вдруг помрачнел. - Но мы не смогли его забрать. В храме Мешикатцля его держит в руке жрец, не живой и не мертвый.
    -  Где этот храм? - спросила Мецтли.
    -  Он здесь, в нашем городе. После того, как нашли хрустальный череп, мы туда не заходили. Шаманы предупредили, что это слишком опасно.
    -  Показывай! - велела она.
    Женщина оставила Ануша при входе в храм, зашла внутрь и вскоре появилась с круглым камнем  в руках.
    -   Жрец древнего бога отдал мне анихион после того, как я его об этом, как следует,  попросила, - сказала она, -  сейчас он спит, а проснется, когда вернется сам Мешикатцль.
    -  И когда это произойдет?
Женщина пожала плечами.
    -  Как знать? Возможно, никогда, а может быть, когда город окажется в большой  опасности, но точно никто не знает. Теперь я должна сосредоточиться на этом камне так, чтобы никто не мешал.
     Она устроилась в одном из пустующих домов, которых по мере заселения города  оставалось все меньше, а когда вышла, сказала: "Срочно собирай войско. Берите  камнеметы, трубы со злой землей, твердые ядра к ним. Пока враги сидят на одном месте, их проще уничтожить. И возьмите четверку лошадей, трубы слишком тяжело тащить вручную". Ануш нашел Тусая с Зугом и принялся раздавать приказы.
     Мецтли, тем временем, задумалась, стоит ли ждать войско из города Тлаук. Пока посланник туда доберется, пока владыка Ахсантль соберет воинов, пройдет два или три дня. Если обезьянолюди не усидят на месте и отправятся гулять по лесу и деревням, уничтожая все на своем пути, поймать их и уничтожить будет не так просто. А место в долине, где спрятался неприятель, является замечательной ловушкой. Тем более,  у них имеются стреляющие ядрами трубы и камнеметы. За последнее время Тусаю удалось изготовить ядра со злой землей, правда, их еще не испытали, заодно можно испытать.
   «Если что-то пойдет не так, придется вмешаться», - подумала Метцли, хотя прекрасно понимала, боги будут недовольны. Но не уступать, же эти земли мохнатым обезьянолюдям? Так и вышло, что на встречу с чужаками отправилось войско из Тлацкана в количестве тысячи человек. Военным вождем Ануш назначил Квинта Луция.  За войском следовали четыре телеги, каждую из которых тянула лошадка. В телегах находились четыре трубы, запас злой земли к ним и ядра, обычные и взрывающиеся. Шесть камнеметов людям пришлось катить на руках, впрочем, благодаря колесам, это оказалось не таким тяжелым делом. Благодаря анихиону, Ануш знал, где прячутся обезьянолюди. Он не собирался с ними сближаться и вступать в рукопашную битву. Армию следовало построить, как во время предыдущего сражения, не менее чем за пятьсот шагов от врага. Тогда и выяснится, кто останется хозяином обширных земель  материка.

Глава 25

     Вождь обезьянолюдей заметил противника, когда войска мелких людей выходили из леса. Примерно за полтысячи шагов от их укрытия.
     -   Давай нападем! - воскликнул охотник Жэр. Ему так понравилось окучивать дубиной   людей, явившихся с юга. Убили больше половины, остальные разбежались, кое-кто до сих пор прячется в скальных расселинах. Вождь, охотник и следопыт знали, что этих любителей прятаться они вытащат, когда с мясом настанет напряженка.
    -   Не торопись, - ответил Анк. Люди, пришедшие с севера, были одеты и вели себя иначе. Анку хотелось посмотреть, что они станут делать. Напасть никогда не поздно. Тем более что у его людей теперь были копья с острыми и крепкими наконечниками и несколько луков с такими же стрелами. Мелкие люди в это время перестраивались, часть образовала ровный двойной ряд, ощетинившийся копьями, за ними встали лучники. В руках у воинов были высокие щиты, прикрывающие ноги.
    -   По такому щиту вдарить со всего маха дубиной одно удовольствие, - осклабился Жэр, представив, как щит рассыплется на куски. Вождь недовольно покачал головой.
    -     Похоже, щиты сделаны из крепкого камня, как и наконечники копий.
    -   Все равно, - уперся Жэр, - от моего удара враг улетит назад и сломает себе шею. Останется только нанизать его на вертел и подвесить над костром.
    Возражать никто не стал, удар у охотника был мощный, хоть дубиной, хоть кулаком. Однажды на охоте он ударом кулака свалил большого быка. После тот уже не смог подняться.
    -   А вот и те, кто оставлял странные следы в виде двух полос, - заметил следопыт Краш. Они увидели животных, которые тащили за собой странные повозки. С повозок сгрузили большие трубы из блестящего желтого камня и поставили с двух сторон, по краям выстроившегося войска.
    -   Надо будет убить одно такое животное, у него должно быть вкусное мясо, - сказал Жэр, облизнувшись.
    -   Воинов у них в два или даже три раза больше по сравнению с теми, которых мы побили, - озабоченно пробормотал вождь. Двадцать, даже очень сильных, мужчин племени шуна противник может смять массой. Блестящие трубы вождя Анка не волновали, мало ли непонятных вещей могу возить с собой чужаки. Беспокоило только  количество воинов. Также он не обратил особого внимания на шесть камнеметов, которые мелкие люди установили позади воинства рядом с лучниками.
    Вождь не решался отдать приказ о нападении, хотя мужчины смотрели на него с нетерпением.
    -   Вот что, - сказал Анк, глядя на сидевших неподалеку женщин. - Берите дубины и готовьтесь следовать за нами. Детей оставьте здесь. Сегодня решится вопрос, кто останется жить на этих землях.
     Вождь переживал, что с ним нет шамана. Тот призвал бы на помощь духов,  и мог дать верные советы. Без шамана Туя он чувствовал себя неуверенно. Но их было слишком мало, женщин следовало привлечь к битве. Они немногим уступали мужчинам в силе и ловкости. Таким образом, его войско составило немногим меньше сорока человек. Двух мужчин, сильно пораненных в прошлом побоище, он оставил за деревьями рядом с детьми.
     Камнеметами распоряжался Ануш, настраивая их на заросли кустарника, где прятались обезьянолюди. Орудия, как и в прошлую битву, должны были стрелять с флангов, когда  пришлые чудовища приблизятся на двести метров. Наконец, все было готово.
    Ануш собирался забросать камнями укрытие чужаков, не дожидаясь, пока они оттуда выйдут.
   -  Начали! - приказал он, воины обслуги нажали на рычаги, тугие плечи луков взметнули ложа, шесть больших камней понеслись к кустам.
    -   Заряжай! - тут же скомандовал Ануш. Из кустов раздались дикие вопли, камни убили одну женщину и одного мужчину. Кусты словно ожили, выпустив невиданных прежде чудовищ. С дикими воплями понеслись они к выстроившемуся войску.
     -  Копья уперли в землю! - разнесся над полем боя зычный голос Квинта Луция. -  Держать строй!
     Прислуга подправила расстояние в настройке, залп повторили. Анк никогда бы не поверил, что маленькие люди могут столь далеко кидать такие огромные камни. Даже его соплеменникам это было не под силу. Вождь слегка притормозил, засмотревшись на летевшую в его сторону глыбу. Еще трое обезьянолюдей свалились на землю. Двое были смертельно ранены, один, с перебитой ногой, крутился на месте, подвывая от боли и держась за сломанную конечность. Вождь племени шуна за какую-то минуту лишился пятерых бойцов. Но оставшиеся мужчины и женщины все еще представляли собой грозную силу. Не обращая внимания на павших, они устремились к ровным рядам щитоносцев, ощетинившихся острыми копьями. В нападавших летели стрелы, не наносившие серьезных ран. Наконечники стрел не имели зазубрин, поэтому легко извлекались. Дикарь, получивший стрелу в плечо, продолжал сражаться. На раны, которые не были смертельными, обезьянолюди не обращали внимания. Если рука не действовала, брали дубину в другую руку, что ничуть не мешало наносить удары.
    -   Поджигай! -  донеслись команды с двух сторон, там, где были установлены орудия. Противник как раз достиг дистанции в двести шагов.
    Вождь спешил. Он чувствовал, что на этот раз не все будет так просто, хотя и не понимал, откуда взялось подобное предчувствие. Может, духи пытались его о чем-то предупредить? Остатки племени неудержимо рвались к ровному строю мелкорослых людей. Копья, упертые тупыми концами в землю, их не смутили. Достаточно было в обе стороны махнуть дубиной, чтобы и щиты, и копья, и сами жалкие слабые коротышки разлетелись по округе. Осталось пробежать чуть больше сотни шагов, когда ровные ряды копейщиков вдруг окутались облаками дыма, раздался оглушительный грохот. До картечи Ануш не додумался, однако вместе с Тусаем сумел сделать ядра, набитые порохом и кусочками железа. Четыре таких ядра угодили в гущу наступающих. Одно не взорвалось, оторвав двум чудовищам головы. Три других ядра сработали, как положено, осыпав обезьянолюдей градом железной мелочи. И оставив еще шестерых лежать на земле. Двадцать семь разъяренных гигантов, врезались, наконец, в ряды северных защитников. Удары тяжелых дубин, каждую из которых люди могли поднять только вдвоем, были ужасны. Ровный строй оказался поломан,  воины падали на землю, словно тряпичные куклы.
      - Разойдись! - крикнул Луций. Этот прием они много раз разучивали, воины расступились, на мгновение, оставив обезьянолюдей в растерянности. Ни в одной битве с чужими племенами они с подобным не сталкивались. Обе стороны обычно дрались до последнего, кулаками, зубами, всем, что под руку подвернулось. А тут вдруг остались одни, скучившись по центру. Вот-вот снова бросятся на врага, окровавленные дубины поднялись, у некоторых в руках оказались копья с прочными наконечниками. Вождь Анк плотоядно оскалился. Сейчас они коротышкам покажут!
    -  Ложись! - приказал Квинт Луций. Воины пригнулись, бабахнули все четыре орудия.
От двадцати семи волосатых дикарей осталось двенадцать. Весь центр поля был покрыт окровавленными телами врага.
     Ошеломленный Анк окинул взглядом своих людей.  Семь женщин и пять мужчин. Он издал крик, призывая спасаться бегством. Никогда им не завоевать эту землю. Потому что здесь живут колдуны и страшные шаманы, плюющиеся гремящей смертью и огромными глыбами. А с шаманами он драться не готов. Двенадцать огромных, волосатых чужаков помчались назад, к своему убежищу. Вождь понял, нужно срочно забирать детей и раненых и уходить. В лес, или снова грузиться на плоты, и продолжить поиски прибежища.
     -   Уйдут ведь, - сказал Ануш и махнул рукой камнеметчикам, - давайте!
Шесть огромных глыб полетели в кустарник. Десять последних обезьянолюдей с четырьмя детьми бросились сквозь кусты наутек.
     -  Эти не отступятся, - сказал Квинт Луций, - спрятавшись в чащобе, чудовища залижут раны и нарожают детей. Чтобы потом вернуться и отомстить.

Отредактировано VICTOR (01-09-2023 17:16:16)

Глава 26
   
     На поле боя, или, если точнее, поле избиения, воины Ануша убирали мертвых, чтобы позже устроить похоронную тризну. В убежище за кустами обнаружились последние обезьянолюди, изуродованные и поломанные ударом Ареса. Чуть дальше воины наткнулись на четырех лохматых детей, вполне себе живых и дрожащих от страха. Дети чужаков, два мальчика и две девочки, похожие на больших подростков, прятались за группой деревьев.   
     -   Что с ними делать?  - спросил Квинт Луций, взявшись за рукоять гладиуса.         
      -   Не трогай их, - ответил Тусай, - позже спросим у духов, как с ними быть.
     -    Правильно, они могут нам пригодиться, - одобрил решение жреца Ануш.
     -    Вырастут, и будет с ними огромная куча проблем, - ворчливо отозвался Зунг.
      Лохматых деток, каждый из которых силой не уступал взрослому человеку, усадили на телегу и привезли в город Тлацкан.
     Вечером погибших воинов сожгли на костре, Тусай с Зунгом провели похоронный обряд, сотворив молитвы духам и принеся жертву богу царства мертвых Миклантекутли. Однако ответа от духов на вопрос, как поступить с детьми обезьянолюдей, они так и не дождались. Тусай, как и Ануш, выразил желание оставить их в городе и воспитать, как обычных человеческих детенышей. Зунг был против, считая, что от повзрослевших чудищ они получат множество проблем.
      -   Представьте себе, -  говорил он, - что у нас пропадет кто-то из городских жителей, потом еще один. А позже выяснится, что они были съедены этими любителями человечины.
     Те, кто его услышал, задумались. И принялись нехорошо поглядывать на мохнатых детенышей. Мнения разделились, но тут появилась Мельта.
    -   Как нам быть с этими маленькими великанами? - обратился к ней Зунг, который, не зная божественной сущности женщины, считал ее величайшим шаманом.
    -   Подождите немного, - сказала она, после ужина я отвечу.
Мельта удалилась в один из пустых домов и уселась в позу для размышлений. В руках она держала анихион бога Мешикатцля. Некоторое время ничего не было видно, затем перед ее взором появились живые картины из будущего.
    Войско горожан в доспехах, напоминающих римские, туниках до середины бедра, кольчугах или панцирях, шлемах с высокими плюмажами, подпоясанные кожаными поясами, гнали к океанскому берегу белых бородачей. Откуда-то сбоку по бородачам выстрелила пушка, взорвавшееся ядро проделало в их рядах большой проход. С другой стороны на белых пришельцев навалились десятки обезьянолюдей, в таких же доспехах по римскому образцу, как и обычные воины. В воздухе мелькали мечи и палицы, по центру продвигались ровные ряды копейщиков. Чернобородые не выдержали натиска, побежали к берегу, где их ждали шлюпки с большого парусника. Парусник открыл огонь, на берег полетели ядра. Возле шлюпок началась свалка, в которую врезались ряды обезьянолюдей, безжалостно истреблявшие врагов огромными мечами. До богини луны донесся отчаянный вопль гибнувших испанцев, после чего картинка пропала.
     - Мне все ясно, - удовлетворенно пробормотала Мецтли, поднялась, потянулась и вышла из дома. Снаружи ее уже ждала целая делегация.
    -  Ну, что, прибьем их? - нетерпеливо спросил Зунг.
    -  Или оставим жить? - это Ануш.
    -  Их дети ни в чем не виноваты, - сказала женщина, - и будут жить с нами в городе. Нужно обучить их языку и письменности.
    -   Но чего от них ждать? -  Зунг не мог понять, зачем оставлять чудовищ в живых, пока они маленькие и не могут дать отпор.
    -   Что вы им вложите в головы, то и получите, - сказала Мецтли, - будете относиться к ним со злом, получите в ответ зло. Будете добрыми, они вам ответят тем же. Духи показали мне, что эти монстры станут наравне с воинами города, не только нашего, но и других городов, защищать землю от плохих пришельцев из-за океана. Подумайте, кого назначить наставником и воспитателем для этих детей. У меня другие заботы. Скоро мы закончим готовить корабль к отплытию, и я снова отправлюсь в дальние земли.
      С той поры четверо маленьких чудовищ занимались в отдельном доме с несколькими учителями. Сначала женщины, Чилак с подругами, освоившие письмо, учили их языку. Детишки чужаков оказались понятливыми и вскоре уже могли выражать на языке горожан простые мысли. Тусай отвечал им на сложные вопросы. Они оказались любознательными, их интересовала жизнь в городе, кто стоит во главе племени и кто делает такие замечательные вещи, как мечи и щиты из твердого камня. Тусай сводил их в отдаленную часть города и показал огромные печи, где его ученики проводили очередную плавку. Открывшаяся картина потрясла мальчиков. Что касается девочек, те больше интересовались полотном, закупаемым у южан, одеждой и продуктами, в том числе маисом, который очень понравился всей четверке. Позже за них взялся Квинт Луций, стремившийся из каждого мужчины сделать воина.
     -   Не надейся победить меня на палках, - с первого занятия заявил Луцию Аш, самый здоровый из четверки, -  я могу уложить любого мужчину в городе.
    -   Что ж, бери палку, покажешь свою удаль, - ответил тот. Не прошло и минуты, Луций хитрым манером подбил ноги обезьяньего ребенка, тот свалился на спину и заорал, что с ним поступили не честно.
    -   Когда будешь биться с врагом, тоже скажешь ему, что так не честно? - спросил Луций. Дошло до всех четверых. С этого дня они занимались с римлянином каждый вечер, сначала тренировались на палках, затем на учебных деревянных мечах. Потом тренировки продолжились с тупыми копьями и легкими плетеными щитами. И всегда у римского воина находилось что-то новое, чего не знали эти четверо. Позже он привлек четверку к занятиям, когда идет в наступление ощетинившийся копьями строй. А после даже позволил покататься на лошадях. Луций обучал воинов специальным командам по быстрой смене диспозиции, когда огромная вооруженная толпа превращалась в единый организм. Маленькие обезьянолюди быстро учились, и спустя полтора года Луций признал, что научил их всему, что должен знать настоящий воин. Не обходилось и без проблем. Как-то Эм, напарник Аша, заявил встречной девочке, что скоро ее съест. Ута оказалась дочкой Саана, знатока южного языка.  Саан подошел к Эму, когда тот собирался на занятия к Луцию и спросил его: - Эм, если тебя хочет съесть медведь, что ты сделаешь?
   -  Убью его, - ответил тот.
   -  Если ты собрался съесть кого-то в городе, жители убьют тебя.
    Эм не собирался, есть девочку, она ему понравилась, и он таким странным образом пытался привлечь ее внимание.
   -   Не буду, я ее есть, - пробурчал он, - она хорошая.
   -  Вот и замечательно, - ответил Саан и поспешил домой, чтобы успокоить Кантль, свою женщину и мать Уты.
    В дальнейшем, по просьбе Ануша, Саан принялся учить четырех обезьянолюдей южному языку. Надо сказать, у них к языкам имелся определенный талант.
     Оба мальчика попросились к ученикам Тусая плавить твердый камень. Тусай поначалу включил их в отряд, который ходил в горы за рудой. Кроме того, приносили все необходимое для получения злой земли. Отряд был вооружен мечами и копьями, так что мог отбиться практически от любого врага или хищного животного. Большую телегу для руды тянули две лошади. У лошадей уже появилась прибавка, два жеребенка, которыми занимался Луций Квинт с помощниками. Тем не менее, Мельта торопила  с окончанием подготовки корабля к дальнему плаванию. Лошадей должно быть больше, они должны стать основной тягловой силой.
      Один отряд отправили в дальнюю деревню, возле которой было болотце с нефтью.
Агрегат по переработке нефти давно сделали и испытали, кузнецы изготовили первые образцы керосиновых ламп с прозрачными вставками из слюды. Наиболее важным делом Ануш считал создание ядер с порохом. Оба вида ядер Мельта погрузила на корабль. Прикинув свободное пространство, с удовольствием отметила, что сюда поместятся лошадок штук четырнадцать или пятнадцать. Вместе с сеном, мешками с овсом, бочками с водой и прочими необходимыми вещами. Почти что готовый корабль с поднятыми парусами выглядел величественно, в точности, как те, на которых полторы тысячи лет спустя приплывут чернобородые.