Со смертью на брудершафт

третья книга цикла "Тропой мужества"

Аннотация:
Трое друзей изобретателей, после того как из выперли из института, ищут безопасное место, чтобы продолжить выходы в прошлое и как-то исправить настоящее. В прошлом руководство страны решает - использовать некую информацию из загадочных тетрадей, или нет, и пока просчитываю последствия. Случайное событие на передней линии заинтересовал сотрудника абвера, и теперь начнутся поиски...

Пролог-1

- Ну, как вам Россия, господин генерал-майор?
- Как вам сказать, господин генерал-полковник? Плохо! Очень плохо!..
- И чем же?
- Тем, что в России очень много русских.
Два генерала звонко рассмеялись, и подняли рюмки:
- Прозит!
Выпили.
- Раз наша беседа сугубо конфендициальная, - генерал-полковник вновь наполнил рюмки, - то для дела и дружбы между нашими службами предлагаю выпить на брудершафт.
- Согласен, - Лахузен, взял рюмку и поднял в приветствии, - Хайнц!
- Эрвин!..
- И так, – Гудериан аккуратно закупорил бутылку. - Чем я могу быть полезным Абверу?
- Многим, дорогой Хайнц, многим. Например, оценка военного потенциала русских.
- Кому как не Абверу знать о военном потенциале русских? – хмыкнул генерал-полковник.
- Вы же знаете, Хайнц, как фюрер и генеральштеблера отнеслись к нашим сведениям. Не может у советов быть столько танков и самолетов! – Лахузен произнес фразу, явно копируя чью-то интонацию, и Гудериан невольно улыбнулся – получилось очень похоже. – А в результате что?
- Вы чертовски правы, Эрвин. Было неприятно узнать, что наши ПТО против новейших русских танков не эффективны. Более того, танковые орудия тоже не пробивают броню КВ и Т-34. И наоборот – орудия КВ и Т-34 легко поражают наши танки.
- Все это в докладе было, Хайнц. И характеристики, и количество новейших танков. Однако наш обзор вооружений советов посчитали пустыми россказнями. Я хотел услышать иное – ваш личный анализ и прогноз дальнейших действий русских исходя из опыта последних недель боевых действий. И возможные препятствия для вермахта.
- Это несложно, - улыбнулся Гудериан. - Многие в рейхе считают стойкость русских обычным скотским упрямством на грандиозной мясной бойне. Это неправильно, по моему личному мнению. Недооценка, а порой пренебрежение противником ведет к неоправданным потерям. Первые недели боевых действий были показательны. Но выводы в ОКХ сделали неверные.
- Обоснуете?
- Начну с того, что у русских превосходное искусство ведения боя, маскировка, стойкость, великолепная рукопашная подготовка и штыковой бой…
- О да! – кивнул Лахузен. – Русский штык – страшное оружие. И они умеют и любят его повсеместно применять. Однако я перебил, прошу прощения.
- Не стоит извинений, но продолжу.  Не зря мы тщательно изучали военный опыт армии советов, и многое взяли из него. Нет ничего зазорного использовать действенные методы. И это дало свои плоды – в результате на данный момент единого централизованного командования у противника нет. Связь в большинстве проводная, которую не трудно нарушить. Скверная работа штабов и некомпетентность командующих. Из этого многие генералы сделали вывод, что мощь Красной Армии, не в меру расхваленной, попросту эфемерна. И к глубокому моему сожалению в ОКХ видят только недостатки противника, а сильные стороны игнорируется. 
- Считаете это грубой ошибкой?
- Да. Непосредственно на фронте все видится иначе. Нельзя не учитывать сильные стороны противника. Вон, бедняга Гот, при планировании просчитался, в результате лишился части кишечника.
- Понимаю, - кивнул Лахузен. – Еще вопрос - есть ли по вашему мнению у советов толковые штабисты и командующие?
- Айн момент… - Гудериан вызвал адъютанта. – Клаус, кофе пожалуйста.
- Яволь, господин генерал-полковник.
- Из генеральштеблеров у русских было двое, - сказал Гудериан, когда адъютант вышел, - это Свечин и Шапошников. С трудами обоих я хорошо знаком. Но Свечина расстреляли. Остался Шапошников. Сейчас добавился Жуков. Он хорошо отметился на Халхин-Голе. Из командующих - особых талантов я не пока вижу. Но таковые очень скоро появятся.
- И кто же это будет?
- Это не секрет полишинеля. Кто-то из нынешних лейтенантов, капитанов, майоров и полковников. Может быть генералов. Как мы учились воевать у советов, так и они учатся воевать у нас. И кто знает - сколько потенциальных полководцев сейчас среди них?
- Не слишком ли пессимистично?
- Более чем. Мы просчитались – выводы, на которые мы опирались исходя их европейских компаний, были ошибочны. Советы оказались сильнее, и надо признать – блицкриг не удался. Нам надо обязательно разбить русских до наступления холодов, иначе время начнет играть против нас. В приграничных сражениях Германия потеряла четверть хорошо подготовленных сил. Понимаете, Эрвин! За две недели боев! В польской компании мы потеряли в разы меньше, про Европу не упоминая.
- У Германии огромные резервы.
- Эх, Эрвин, сейчас мы бьем русских умением. Продвигаясь в глубь России, мы растягиваем фронт, задействуем больше сил, и с каждым пройденным километром качество подготовки резервов будет падать, а упорство и умение противника возрастать. И вот вам истина от понюхавшего русского пороха германского генерала - все те, кто останется в живых после сражений на восточном фронте - неполноценные люди, ибо полноценные погибнут на поле боя!
Зашел адъютант с подносом. Расставил чашечки с кофе. Удалился.
- Мрачный у вас прогноз, дорогой Хайнц, - сказал Лахузен, сделав глоток из чашки.
- Скажите, Эрвин, когда служба разведки просчитывает варианты, худшие учитываются?
- Несомненно, Хайнц. Порой в работе только худшие.
- Вот и я исхожу из худшего, - Гудериан одним глотком выпил кофе. - Это помогает выработать наилучший план в любой наисквернейшей ситуации. Сигару?
- Спасибо, не откажусь.
Генерал-полковник открыл шкатулку, взяли по сигаре. Подрезали гильотинкой. Закурили.
- Что вы скажете об операции русских против группы армий центр?
- Надо признать, - Гудериан выпустил струйку ароматного дыма, - Жуков провел эту операцию блестяще. Действия этого русского генерала сбили с толку даже Гальдера. Да что говорить, весь ОКХ Жуков заставил попотеть. В том числе и меня. И если бы не коварное подавление нашей связи, то Жукова мы смогли бы переиграть.
- Вы удивитесь, дорогой Хайнц, - Лахузен чуть наклонился вперед, - но эту операцию разработал вовсе не Жуков. Основа плана от генерала Пуркаева. Тактическую и стратегическую составляющую разработал бригадный комиссар Попель. А Жуков этот план мастерски воплотил, что тоже сыграло свою роль. И кстати, способы шифровки сообщений и помехи нашей связи, тоже идея Попеля.
- Шутите?! – удивился Гудериан. – Какой-то комиссар?
- Какие тут шутки? Это подтвержденная информация, можете мне верить, Хайнц, - сказал Лахузен, и затянулся.
- Попель, говорите? Гм… вот и ответ на ваш вопрос, дорогой Эрвин. Это означает что сонм генеральштеблеров у советов уже пополнился. Что вам известно об этом Попеле?
- Николай Кириллович Попель, сорок лет. Имеет венгерские корни. Отец кузнец, мать крестьянка. В армии с 1920. Коммунист. Образован. По последним данным пишет стихи. На них написали музыку. Очень популярная в советах песня – по всей стране распевают.
- Вот как?! – поднял брови Гудериан. – Это многое объясняет. Поэты бывают очень талантливы. Во многом талантливы.
Зашел адъютант.
- Господин генерал-полковник, вы просили известить, когда прибудет обер-лейтенант Хофман.
- Хорошо, Клаус, пригласите его сюда. И сделай еще кофе. Три чашки.
- Яволь, господин генерал-полковник! – и адъютант, прихватив поднос с чашками, вышел.
- Хочу пояснить, Хайнц, - сказал Лахузен. - Обер-лейтенант Роберт Хофман командует оперативной группой «2-А». Еще он мой племянник. Но я просить за него не собираюсь. Только присмотреть. Очень перспективный офицер.
- Не стоит пояснять, Эрвин, я понимаю.
В кабинет вошел адъютант с подносом, расставил чашечки с кофе, вышел, но тут же впустил в кабинет обер-лейтенанта.
- Хайль Гитлер! – вытянулся он. Руку в приветствии не вскинул - висела на повязке.
- Роберт?! Что случилось? – Лахузен встал и направился к Хофману. - Ты ранен?
- Ранение легкое, господин генерал, практически царапина, но руку из-за повязки не поднять. 
- Как это произошло? – спросил генерал-майор, и обернулся к Гудериану. - Вы позволите, господин генерал-полковник?
- Да, я тоже хочу послушать. Присаживайтесь, обер-лейтенант. Выпейте кофе.
Хофман сел напротив генерал-майора, пристроив фуражку на стул рядом. В два глотка выпил напиток. Вопросительно взглянул на генерал-полковника.
- Докладывайте, обер-лейтенант, - поощрил кивком Гудериан.
- Оперативная группа «2-А», получила приказ - сопроводить и обеспечить переход линии соприкосновения группам «Роланд-6» и «Зондердинст-21», - начал доклад обер-лейтенант. – Но колонна попала в засаду…
- Где это произошло? – спросил Гудериан. – Покажите на карте.
Развернули карту. Хофман указал на точку:
- Здесь.
- Грунтовая через поле?
- По докладам «Люфтганза» русских впереди не было, господин генерал-полковник.
- Это «группа Ровеля», Хайнц, - пояснил Лахузен, на вопросительный взгляд Гудериана. – Иногда пара истребителей сопровождает наши группы. *
- Продолжайте, обер-лейтенант, - кивнул генерал-полковник.
- Перед лесом, группы «Роланд-6» «Зондердинст-21» должны были отделится от ударной группы и уйти по правой рокаде на юг, в обход. – Хофман показал место на карте. - Гауптман Шульц посчитал, что группы не успеют занять необходимые точки и приказал нагнать дозор. «Роланд-6» и «Зондердинст-21» ушли вперед. А через четверть часа впереди вспыхнул бой. Оказалось – русские подготовили засаду. В результате боя русские были уничтожены. Наши потери – гауптман Шульц убит, группа «Зондердинст-21» погибла в полном составе, в группе «Роланд-6» уцелело семеро, все с тяжелыми ранениями. Дозорная группа потеряла десятерых.
- Сколько было русских? – спросил Гудериан. Лицо его было мрачным.
- Двое.
- Двое?! – подался вперед Гудериан.
- Да, господин генерал-полковник, - подтвердил Хофман. - Русских было всего двое. Пулеметчик и помощник. Скажу больше, они знали, что погибнут, но вели бой до конца. У них была всего одна лента. Один из них был еще жив, и я разговаривал с ним.
И обер-лейтенант красноречиво посмотрел на Лахузена. И по глазам он понял – есть кое-что не для ушей командующего танковой группой. На череду взглядов Гудериан внимания не обратил.
- Вас ранили во время боя? – спросил он.
- Нет, господин генерал-полковник, позже. Во время беседы с русским, из канавы поднялся мальчишка. Он был весь в крови, очевидно ранен. Все посчитали его не опасным, и позвали. Когда мальчишка приблизился то бросил гранату. Неумело. Никто из моих людей не пострадал. Мой фельдфебель успел меня сбить с ног, но один осколок задел плечо.
На какое-то время в кабинете повисло молчание. Оба генерала сидели задумавшись. Хофман ждал вопросов.
- Помните, о чем мы говорили, Эрвин? – произнес Гудериан. – Недооценка и пренебрежение противником, а также боевыми уставами ведет к неоправданным потерям. Если бы гауптман Шультц уцелел, я отдал бы его под трибунал. Еще будет разговор с командиром кампфгруппы – куда тот смотрел и о чем думал. К вам, обер-лейтенант, - генерал-полковник взглянул на Хофмана, - у меня претензий нет.
- Обер-лейтенант, - обратился к Хофману Лахузен, - как вы считаете, русский пулеметчик намеренно расстреливал группы «Роланд-6» и «Зондердинст-21»?
- Не могу знать, - ответил обер-лейтенант, посмотрев на генерал-майора выразительно. – На момент начала боя, я находился далеко.
- Считаете русские знали о ваших группах, Эрвин? – спросил Гудериан. Он опять не заметил череду красноречивых взглядов абверовцев.
- Нет, Хайнц, - отрицательно покачал головой Лахузен. - Решение по маршрутам групп принимали накануне, исходя из динамически меняющейся обстановки. И есть просьба, Хайнц - мне с обер-лейтенантом надо будет поговорить тет-а-тет.
- О, это не проблема. Этот кабинет в полном вашем распоряжении, Эрвин. А к штабистам наведаюсь. – И выходя пробормотал: - С нами даже дети воюют.
- Рана не опасная? – спросил Лахузен, когда Гудериан вышел.
- Пустяковая царапина. Мои люди обработали рану, и идти к медикам нет смысла – заживет через пару дней.
- Хорошо, если так. О чем ты хотел сообщить?
- Помните мой рассказ о русском комиссаре и диверсанте.
- А, то глупое пророчество? Как же, помню.
- Прошу выслушать, и возможно это пророчество не будет выглядеть глупым.
- Даже так? Что ж, я слушаю.
- И так, в штабе пехотной дивизии я просматривал докладные о действиях русских, и мне попалась папка с опросными листами наших раненых. И первый лист меня заинтересовал. Шутце Дильс, из тыловой части рассказывал – как он получил ранение. По его словам, когда он с напарником занимался сбором и учетом трофеев, им попался живой раненый русский. Он подорвал себя гранатой, но перед этим сообщил, что фюрер застрелится, когда русские будут штурмовать рейхстаг, что Германия капитулирует, и это случится восьмого мая. Год шутце не назвал.
- Ты с ним беседовал?
- Да, господин генерал-майор. Мне стало интересно. Я нашел этого шутце и обстоятельно с ним поговорил. Он точно помнил названную русским дату. О победе в мае упоминал комиссар Иванцов. Но это можно назвать совпадением, если бы не последний случай. Этот пулеметчик, он был еще жив, и я успел с ним поговорить. Он тоже сказал, что Германия капитулирует восьмого мая, но упомянул год – 1945-й. О самоубийстве фюрера тоже сказал. И еще, он сказал, что кто выживет и попадет в плен на восточном фронте, пройдет с позором по Москве.
Лахузен сидел, задумчиво вертя черут - сигарный окурок.
- Подведем итог, - продолжил Хофман, не дождавшись реакции начальства. – Три разных человека, в разных местах, при странных обстоятельствах, приводят одни и те же факты. Два гипотетических – даты поражения Германии – это первое, и самоубийство фюрера – это второе. Проход по Москве в качестве пленных – это третье. Про поливальные машины упомянул и комиссар, и пулеметчик. Какие выводы можно сделать, господин генерал-майор?
- Интересно… - Лахузен достал спички и прикурил сигару. Пару минут сидел, размышляя.
- С кем-нибудь об этом еще говорил? – пыхнул он дымом.
- Нет.
- Тогда поступим так - будешь заниматься в основном этим вопросом. Из реферата «2-А» твою группу выведу в отдельный реферат. Адмиралу я все доложу и обосную это решение, так что составь обстоятельную докладную по всем трем случаям. Опросник шутце забрал, надеюсь? Отлично. Не даром я нахваливал тебя перед генерал-полковником. Для того, чтобы затруднений с доступом к штабным и иным документам не вызывало, вот тебе особый жетон. – Генерал выложил из кармана опознавательную марку с трехзначным номером. – Приказ по жетону будет сегодня же. Сутки на отдых, и за работу. Роберт, - Лахузен подался вперед, - я надеюсь на твою удачу. Иди.

*группа «Роланд» - подразделение «Бранденбурга-800».
*группа «Зондердинст» - специальное подразделение Абвера.
*Группа Ровеля - отдельная авиационная группа военно-воздушных сил Германии (люфтваффе). Фактически полностью работала на Абвер.

Отредактировано ВВС (20-11-2023 19:47:15)