Окончание главы:

Те покладисто сложили свой боезапас в противогазные сумки, разместили на себе и встали в строй. Василий Сергеевич хмыкнул и скомандовал:
- Вольно, бойцы! Напра-во! Шагом марш!
Вышагивая, ребята тянули носки и печатали шаг, но «дурачились» до выхода из бункера – закрывали тяжелый створ. Поднялись на второй этаж, положили оружие, и Сергей спросил:
- Как дальше действуем?
- План прост, - сказал дед, - запускаем аппарат и продолжаем выходить в прошлое с важной информацией.
- Тогда запускать аппарат рано.
- Причина?
- После полного отключения аппарата меняется история и реальность, - стал объяснять Свешников. - Это в случае передачи каких-то важных сведений или в результате деятельности носителя в прошлом. И не важно – сколько мы в носителе присутствовали, в памяти может остаться многое. После ваших трех выходов полное отключение и как следствие - изменение. После переноса Прозорова выключение, и вновь изменение. Поэтому, чтобы наша информация была достоверна, сначала надо промониторить информацию – что именно изменилось, запомнить, и только потом выходить в прошлое.
Василий Сергеевич задумался.
- Значит с Сашей, то есть с Прозоровым все удачно прошло?
- Вероятность высока, но… - Свешников запнулся.
- Что еще?
- Было два отключения и два изменения, - пояснил Сергей. – Если со вторым все ясно, то с первым… дед, с кем ты говорил в третьем выходе?
- Хм… - дед смутился. – Говорил не я, вообще-то, а Гордеев Валентин Матвеевич, в которого я попал. Сбыл недолгий разговор с немцем, в звании обер-лейтенанта. По-русски он говорил хорошо. Что именно говорил? Что Гитлер покончит с собой, когда мы будем штурмовать рейхстаг. А в Москву они попадут только пленными и пройдут по улицам столицы с позором.
Свешников и Маргелов оглянулись на друга, но тот даже вида не подал.
- Больше ничего? – уточнил Сергей.
- Ничего. Потом Гордеев умер, и я вернулся. Может вы поясните, почему спрашиваете?
- Когда ехали к Прозорову, нашли информацию о покушении на Гитлера. Его самолет атаковали «мессершмиты», – Сергей смотрел на деда и заметил его легкое удивление. – А когда возвращались, эта заметка изменилась, на Гитлера покушались уже под Старо-Борисоово, и тоже немцы.
- Что вас именно беспокоит? – спросил Василий Сергеевич. – То, что сменилось место покушения, или покушавшиеся?
- Покушавшиеся. Мы сведения о совещании в Старо-Борисово нашим передавали.
- Правильно, - кивнул дед и улыбнулся. – И ваш посыл дошел до адресата.
- Погодите… - Маргелов запнулся, - значит так было подстроено? Чтобы все думали – покушение на Гитлера организовали сами немцы?
- Так и есть, - подтвердил Жуков-старший. – В этой операции многие отметились...
- Но Гитлер-то уцелел!
- Ребятки, - вздохнул дед, и сочувственно оглядел друзей, - операция «Архитектор» была разработана профессионалами разведки. И не вам, дилетантам, оценивать последствия.
- А почему архитектор?
- Гитлер рисовал дома, - пояснил Жуков-старший. – На этом вопросы по «Архитектору» закроем. Эта операция до сих пор засекречена. Так что выясняйте все изменения, и начнем выходы. Первым пойдет Павел. Возражений нет? В Попеля попробуем вселится…

Отредактировано ВВС (11-02-2024 16:15:37)

Глава - 3.

Где-то заголосил петух. Со двора послышался хохот и куриное квохтанье. Хофман сдвинулся ближе к окну и выглянул во двор. Под оконным резным фартуком виднелась проплешина фельдфебеля. Фокс дремал, сидя на лавке и облокотившись на покатые бревна, а пара гефрайтеров гонялась за курицей. Остальные солдаты наблюдали за действом, комментировали и хохотали над камрадами – курица удачно уворачивалась от ловцов, и остроты сыпались со всех сторон. Кто-то объявил, что ставит пару марок на курицу. Ставку под хохот поддержали. Пернатая продолжала свой танец между двух неудачников, с криком метаясь по низу, вспархивая на пару метров, и маневрируя между пытающимися схватить ее руками.
Наконец обершутце Шефер, что сидел у поленницы, выбросил руку и схватил пролетавшую мимо курицу за шею. Запыхавшиеся гефрайтеры, встали, тяжело дыша.
- Курицу поймать не смогли, вояки, - буркнул фельдфебель, под смешки камрадов. - Русские поумнее этих птиц будут.
Тем временем обершутце поднялся и шагнул к колоде, на которой кололи дрова.
- Фокус! – объявил он и выдернул из колоды топор.
Затем Шефер положил трепыхающуюся птицу на колоду и прижал шею - та затихла.
- Алле! – воскликнул он и убрал руку.
Курица лежала не шевелясь, даже глаза смотрели в одну точку. Раздались удивленные возгласы. Два запыхавшихся камрада подошли ближе. Шефер взмахнул топором. Куриная голова осталась на колоде, тушка же затрепетала крыльями и отлетела аккурат к паре любопытных. От неожиданности гефрайтеры отшатнулись, стукнулись головами и рухнули на землю, а между ними замерла несчастная курица. Грянул хохот.
- Тиша вы, русских напугаете, - проворчал Фокс. – Ищи их потом в лесу.
Это только прибавило смеху камрадам. Вновь посыпались остроты по поводу двух неудачников. Слышалось недовольное бурчание тех, кто ставил против курицы. А неудачникам пришлось ощипывать и потрошить тушку – пойдет в общий котел.
Хофман потянулся, затем пододвинул стол ближе. У печи жарковато, а у окна было немного прохладнее. Объемная печь, что стояла посередь дома и дышала теплотой. Но печное тепло было приятным. Из печи очень вкусно пахло. Скоро обед…
Этот дом, стоящий почти на окраине деревни выбрал сам обер-лейтенант. Когда разворачивались на бронетранспортере и сдавали назад, чтобы сгрузить боезапас – случайно ткнулись в навес и развалили печурку под ним. Выскочили хозяйка и сразу в крик, водитель вылезший из бронетранспортера огреб полотенцем по лицу. Шауфф вытащил пистолет, но после окрика Хофмана вернул оружие в кобуру.
- Разве эта печь так важна, чтобы нападать на германского солдата? – спросил он хозяйку, немолодую женщину, к которой жались пара детей – мальчик и девчушка.
- Летняя печь, тихо ответила женщина. - Себе готовим, да скотине варим.
Хофман кивнул, хотя назначение этой печи не совсем понял. Потом обершутце Шефер, у которого родители жили в саратовской губернии, а после революции выехали в Германию, пояснил что такие печи топят летом. Быстрая готовка и малый расход дров. Кроме того - в доме не жарко. 
Пришлось растапливать печь в доме, и хозяйка под надзором принялась готовить. Естественно из скотника выволокли поросенка, закололи и сноровисто освежевали, под слезы хозяйки. И теперь в объемных чугунках булькало что-то невероятно ароматные «щи». Для личного разожгли костр у дороги, и подвесили два больших котла...
Заворочался на полатях Михель, устраиваясь на боку. Ему теплота печи совсем не мешала. Тоже из фольксдойче. Спит уже второй час. Пусть отдыхает, у него предстоит важная и трудная задача.
Во дворе слышались странные звуки. Обер-лейтенант выглянул в окно. Оказалось, камрады встали в круг и перебрасывались мячом, растянув поперек двора веревку вместо сетки. Этот мяч нашли на марше, чуть не наехав на него. Но ничего, подобрали, очистили и подкачали. Теперь иногда играли в волейбол в свободное время.
Хофман сдвинул пачку рапортов и донесений в сторону и подтянул карту ближе. Деревня «Kalachi» находилась у края объемного лесного массива. Моторизированные группы обошли этот массив, ударив в стык армиям русских, и оставив часть его в своем тылу. Но русские удар сдержали и через этот лес простиравшийся в основном с запада на восток как бы рассекавший фронт, в русский тыл можно было забросить диверсантов. Кроме того, по данным авиаразведки, в этом массиве замечены разрозненные группы русских, двигающиеся на восток. Поэтому кандидатов из группы «Роланд-12» необходимо тщательно подготовить и проинструктировать.
Обер-лейтенант взглянул на часы. В час пополудни должна прибыть сама группа. Еще есть время.
Михель вновь раворочался, устраиваясь на спине. И сразу засопел с легким присвистом.
Хофман откинулся, оперся на подоконник, и вытянул одно из донесений.
«… замечены малые группы противника не более пяти-шести. Вооружение легкое. В точках V, J и S был обстрелян из автоматического оружия». На карте эти точки были нанесены. Небрежно, видимо самим пилотом.
Камрад из группы «Люфтганза» что пилотировал тихоходный «Шторх» чрезвычайно смел – вести разведку на очень малых высотах. Сам не пострадал, но крылья и корпус русские продырявили знатно.
Фельдфебель Грегори разявился и сопение с присвистом сменилось мощным храпом. Хофман знал – это еще не все, вскоре станет невыносимо, поэтому он дотянулся до портупеи, вытянул «Люгер», взглянул на Михеля, выдававшего рулады все сильней, вынул обойму и выщелкнул патрон. Прицелился и бросил боеприпас навесиком. Парабеллум 9 на 19, не задев зубов, угодил точно в рот.
Грегори выдал мощное «хр-р-ргрм» со звоном, вскочил, треснувшись головой об низкий лежень, побагровел, вытянул губы трубочкой… тфу! И патрон отлетел к стенке. Фельдфебель прокашлялся.
- Какого черта, Роберт?! – прохрипел Грегори, наклоняясь и подбирая патрон.
- Твой храп не романс Хелгара, - хмыкнул в ответ Хофман. – Под него так и тянет пристрелить бешенного льва.
- Льва, говоришь? - Грегори подхватил табурет, приставил к столу, уселся. Поставил патрон на стол.
- Не тот калибр. Вот мой калибр!
Как по волшебству в руках фельдфебеля появилась бутылка с мутной жидкостью.
- Львы мелочей не любят! – воскликнул Грегори, и вытащив пробку, собрался выпить.
- Стоп! – скомандовал Хофман. – Тебе через час в лес.
- И что? – спросил Грегори. - Я и так неважно выгляжу.
- Так надо, Михель! – твердо сказал обер-лейтенант. – Или ты для смелости выпить хочешь?

- Ты давно меня знаешь. Я не трус. Но сейчас предчувствие у меня… - Грегори запнулся и перешел на русский, - Hrenovoe…
- Хрен, это пряный корень. Предчувствие корня?
- Не язви, - сморщился Михель, - ты все прекрасно понял…
- Не совсем! – обер-лейтенант поднялся и забрал бутылку. – Ты отказываешься выполнить приказ, Михель?
- Не отказываюсь! – твердо ответил фельдфебель Грегори. – Я не гарантирую результат. Чувствую… что-то такое…
В окно сунулся Фокс.
- Посыльный, господин обер-лейтенант.
Хофман выглянул в окно. Часть околицы и дороги к ней прекрасно просматривалась, но никого он не увидел. Обер-лейтенант знал, что рачительный унтер выставил охранение на подступах к деревне, и снабдил дозор рацией. Значит было радиосообщение.
Сначала послышалось тарахтение, затем из-за холма, по дороге, огибающей рощу, показался пылевой вал, возглавляемый мотоциклом с коляской. Водитель, пулеметчик в коляске, оба в полной амуниции, на глазах очки, и пассажир позади. BMW R12 проехался вдоль стоящих ганомагов и подкатил к дому. Хофман тем временем накинул китель и, застегиваясь на ходу, обернулся:
- Выпьешь перед обедом и ни каплей больше. Ты понял меня, фельдфебель Грегори?
- Яволь, герр обер-лейтенант!
У крыльца Хофмана уже ждал запыленный лейтенант с саквояжем в руках. Пытался привести себя в порядок с брезгливой миной на лице. Поскольку ехал без очков, видимо не нашлось, жмурился, пыль набилась в морщинки, непрезентабельно украсив физиономию лейтенанта и не только.
- Обер-лейтенант Хофман? Лейтенант фон Клюге, вам пакеты из штаба второй группы. – Лейтенант вынул из саквояжа два объемных пакета, и передал обер-лейтенанту. Следом появился небольшой журнальчик. – Распишитесь в получении тут.
- Отдохните, лейтенант, почиститесь, - сказал Хофман, расписываясь и отдавая журнал. - Если не обедали, мы накормим.
- Благодарю, но нет, - отказался лейтенант, глядя за спину Хофмана. - У меня еще одна срочная для доставки депеша.
Роберт оглянулся – из окна, выглядывала помятая и заросшая физиономия Грегори. Он почесывал свою волосатую грудь, при этом мину изобразил жуткую.
- Осторожнее на дороге, в этом лесу бродит много русских, - посоветовал обер-лейтенант. -
- Спасибо за заботу, - несколько заносчиво ответил фон Клюге, косясь на Михеля. – Но нам нечего боятся. Русские не посмеют напасть. По дороге движется много техники.
- Хм… а не видели попутных машин?
- «Büssing-NAG» обогнали, - подтвердил лейтенант. - Через четверть часа будут здесь.
Фон Клюге козырнул, уселся за водителем и BMW, лихо развернувшись упылила по дороге. Солдаты проводили посыльный мотоцикл с ухмылками. Точней, пассажира.
- Штабной франт, - послышалось из окна. - Сразу видно. Если столкнется с русскими, обделается в миг.
- Он уже обделался, когда тебя увидел, - буркнул Хофман, разглядывая пакеты из штаба.
Солдаты захохотали, припоминая внешний вид штабного, его физиономию и макияж… Шефер еще изобразил походку, и брезгливую мину штабного. Вышло похоже и смешно.
- Фон Клюге… он не родственник Умному Гансу? – задумчиво спросил Фокс.
- Родственники генерал-фельдмаршала не наше дело, Герхард, запроси дозор, видят ли они машину?
Фельдфебель взял гарнитуру (радиостанция на лавке стояла), прижал наушник к уху, ларингофон к горлу, и связался с охранением:
- Вольф-один, как обстановка? Едет? Один? Принял. Группа на подходе, господин обер-лейтенант.
- Тогда встреть. Старшего группы ко мне, остальных покорми, если не обедали.
Хофман вернулся в дом. Грегори улегся на полати, но не спал. Бутылка с самогоном стояла не тронутая. Обер-лейтенант переставил ее на подоконник, чтобы не мешала. Тут вскочил Михель, переставил бутылку к полатям и вновь лег. Роберт хмыкнул, но комментировать не стал. Поллитра бимбера для Грегори - капля. Как часто говорил он – губы смазать, а чтобы напиться в «stelku», нужно минимум два литра. Однако – смажет губы, останется запах перегара, а это неприемлемо.