Продолжение

Пока его высочество метался между Лошем, Барруа и Пуату, раздавал направо и налево подарки и обещания, граф де Саше занимался совершенно несвойственным для себя делом. Возвращенный милостью короля Бретей требовал хозяйского надзора, и молодой человек вынужден был оставить юную жену и отправиться в Пикардию, обремененный полезными советами принцессы Релинген и опытным управляющим. Советы ее высочества графу сводились к тому, чтобы поменьше говорить и побольше смотреть и слушать. От управляющего Аньес ждала прямо противоположного: и говорить, и слушать, а главное — действовать, оберегая и умножая состояние молодых.
Вопреки опасениям ее высочества, имение в Бретее содержалось в полном порядке, точнее, оно слишком недолго находилось в  королевской казне, чтобы стать жертвой королевских управляющих, зато вид самого замка вызвал у шевалье печаль и даже растерянность. Родовое гнездо встретило молодого человека гулкой пустотой. Голые стены, пустые комнаты, ни сундуков, ни шпалер, ни скамеек — ничего. По мнению управляющего, перед тем, как отдать Бретей в казну, его прежний владелец постарался продать все самое ценное из того, что находилось в замке, а немногое оставшееся растащили королевские чиновники. Александр потеряно ходил из комнаты в комнату, из зала в зал и думал, что жить здесь нельзя, а восстановление замка потребует слишком много сил, а главное — средств. Даже поддержание Бретея в нынешнем состоянии было не по карману шевалье.  Молодой человек с печалью понял, что управляющий прав, и самым разумным будет приказать заколотить двери и ставни замка, забить его трубы и оставить Бретей до лучших времен, от души молясь, чтобы за это время замок не пришел в полный упадок.
Вид ли замка был тому причиной, непривычные дела или, впервые после свадьбы расставшись с женой, молодой человек просто стосковался  по Соланж, но Александр спешил в Азе-ле-Ридо так, словно от этого зависела его жизнь. Даже известие, что в его отсутствие госпожа де Саше приняла предложение принцессы Релинген пожить в Лоше, не заставило молодого человека слезть с седла и отдохнуть. Полковник де Саше развернул коня и направился в резиденцию ее высочества…
…Принц Релинген не любил ночных переходов и усиленно торопил отряд, стремясь поскорее попасть под защиту лошских стен. Нельзя сказать, будто его высочеству не случалось совершать ночных маршей, но к чему рисковать собой, своими людьми и лошадьми, если есть возможность укрыться за стенами города? Таким образом, в Лош принц Релинген и граф де Саше прибыли почти одновременно. Приехавший на четверть часа раньше принца, Александр выяснил, что с Соланж все в порядке, и она вместе с ее высочеством играет с детьми. Молодой человек с облегчением сел на первый попавшийся сундук. Проходить на женскую половину без приглашения хозяйки и в отсутствии хозяина было излишне дерзко, так что полковник приготовился к ожиданию, справедливо полагая, что оно может оказаться долгим. Пока слуги найдут ее высочество и Соланж, пока доложат о его приезде, пока придут за ним или же приведут к нему жену, времени пройдет немало. Шевалье постарался набраться терпения, однако долгая дорога, усталость и облегчение от того, что с его самой большой драгоценностью не случилось ничего дурного, сделали свое дело и молодой человек уснул.
Принц Релинген в раздражении шагал по переходам собственного замка, сообщая Шатнуа все, что он думал о дороге, лошадях, собственных слугах, а более всего родственниках:
— Один Генрих размахивает своей родословной, как будто это штандарт, — безостановочно вещал Жорж-Мишель, — и воображает себя новым Карлом Великим… Второй сослал меня в эту дыру… А третий ведет себя так, словно он какой-то школяр, удравший на каникулы!.. Он, видите ли, слишком недавно обрел свободу…. Можно подумать, в Лувре его держали в цепях… Или в каземате!..  И это сейчас… когда нам надо держаться вместе… Да они все с ума посходили, эти Генрихи… — в раздражении бросил принц и резко остановился. — И, в конце концов, кто-нибудь примет у меня плащ?!
Несчастный лакей, уже несколько минут бежавший за его высочеством в тщетной попытке освободить господина от плаща, шляпы и перчаток, чуть не налетел на принца, совершившего столь неожиданный маневр. Но его высочество не заметил оплошности слуги, ибо как раз в этот миг споткнулся о чьи-то ноги.
— Смерть Христова! — выругался Жорж-Мишель. — Да что же это творится?!
Второй лакей, сопровождавший его высочество, дабы осветить ему дорогу, постарался повыше поднять факел, и тогда принц Релинген рассмотрел спящего на сундуке человека.
— Какого черта?! — вновь вспыхнул его высочество. — Слуги дрыхнут, когда я все еще в плаще! Что этот лентяй тут делает?!
Шатнуа первым разглядел шпагу и дорожный наряд спящего.
— Кажется, это офицер, ваше высочество, — осторожно заметил он. — Должно быть, прибыл из Релингена…
— Тогда почему он здесь спит?! — раздраженно вопросил принц.
Поскольку ответить на вопрос его высочества мог только спящий, Шатнуа и лакей одновременно шагнули вперед, дабы растолкать полковника де Саше. Последнее оказалась не самым простым делом. Вымотавшись в дороге, молодой человек никак не мог понять, что от него хотят, и даже постарался схватиться за шпагу, но Шатнуа, по опыту знавший, чего можно ожидать от внезапно разбуженных офицеров, успел перехватить его руку. Наконец, полковник открыл глаза, силясь понять, где он и что с ним происходит. Попытался встать, наступил на ногу Шатнуа, покачнулся и чуть было не упал все на тот же сундук.
— Который сейчас час? — смущенно проговорил Александр, чтобы сказать хоть что-нибудь.
— Это вы меня спрашиваете?! — язвительно осведомился Жорж-Мишель.
Шатнуа и лакей, не сговариваясь, переглянулись, а принц Релинген и граф де Саше почти одновременно сообразили, что вряд ли получат ответы на свои вопросы.
Молодой человек протер глаза и, наконец, сообразил, кто стоит перед ним. Размышлять, почему и каким образом его высочество оказался в Лоше, было некогда, следовало вспомнить этикет и законы приличия. Александр вежливо склонил голову, приветствуя хозяина замка. Жорж-Мишель бросил вопросительный взгляд на лакея.
— Это граф де Саше… полковник де Саше, — торопливо зашептал слуга, совершенно правильно растолковавший взгляд господина, — муж вашей кузины и ваш сосед.
Его высочество хотел было вопросить «Какой еще кузины?!», когда начал что-то припоминать. По его приезде из Парижа Аньес рассказывала о замужестве воспитанницы и даже представляла ему Соланж, но обремененный заботами, шевалье Жорж-Мишель почти не обратил внимания на кузину и ее историю.
— Ах да, — протянул, наконец, принц, — вы муж малышки Сен-Жиль… И какого черта вы спали на сундуке?
Молодой человек молчал, изрядно обескураженный подобным приемом. Жорж-Мишель в досаде от того, что посторонний мог услышать не предназначенный для чужих ушей разговор, небрежно швырнул лакею перчатки.
— Надеюсь, кузен, — не глядя на графа, произнес он, — вы не в обиде, что я не почтил вашу свадьбу своим присутствием? Признаться, туреньские дворяне изрядно меня утомили. Должно быть, они вообразили, будто я привез из Рима рог изобилия, дабы излить на их головы немыслимые блага. А, впрочем, все это чепуха. Идемте, Шатнуа, и, в конце-то концов, — вновь взорвался принц Релинген, — устройте где-нибудь графа и не говорите мне, будто Лош оккупирован просителями,  здесь не осталось спален и спать можно только на сундуках!
Выдав эту сентенцию, его высочество махнул рукой и даже не попрощавшись, удалился. Александр вновь опустился на злосчастный сундук. Молодой человек силился понять, что это было, явь или сон, но, в конце концов, вынужден был признать, что все случилось на самом деле.
И его еще пытались убедить, будто этот человек был расстроен его бегством, — размышлял молодой полковник. Как бы не так… Его высочество ясно дал понять, что считает его кузеном не больше, что Бриссак племянником. Что ж, за прошедшие годы нрав принца Релингена ничуть не изменился, разве что в худшую сторону, но если ему угодно обращать на него не больше внимания, чем на предметы обстановки, то это и к лучшему, — решил шевалье. Равнодушие принца было предпочтительнее вражды, а в покровительстве его высочества он и вовсе не нуждался. Завтра утром он заберет жену из Лоша, а потом забудет о встрече с принцем Релингеном, словно о страшном сне, на который эта встреча и правда была похожа.

Продолжение следует...

Продолжение

Надеясь более не встречаться с его высочеством, Александр предавался беспочвенным мечтам. Когда дело не касалось Нидерландов, даже сам принц Релинген не всегда знал, чего именно желает. Хороший сон умиротворил его высочество, а солнечные лучи настроили на благодушный лад. Жорж-Мишель с некоторым раскаянием подумал, что напрасно был столь резок с молодым человеком. Возможно, дворянство графа де Саше и было сомнительно, однако шпага облагораживает, а женитьба на богатой наследнице, дабы поправить свои дела, уже давно не вызывала у принца презрительного пожатия плеч. Обижаться же на молодого человека за то, что он уснул у него на сундуке, было и вовсе глупо — после дальней дороги усталость была естественна, а скромность провинциала понятна. Приглашение на завтрак должно было поправить дело. Хотя его высочество и признавал, что подобное приглашение выглядело несколько странно, Жорж-Мишель полагал, что молодому офицеру совершенно незачем было торчать в Лоше до обеда, и, следовательно, надо было как можно скорее сказать графу де Саше пару милостивых слов и отправить восвояси.
Александр не удивился приглашению принца. «Хорошо хоть его высочество не приглашает меня к утреннему туалету», — меланхолично подумал он. К удивлению и почти что потрясению шевалье, принц Релинген встретил его полностью одетым и даже с явным намерением накормить. После непривычно обильной трапезы его высочество снисходительно улыбнулся и, наконец, заговорил:
— Надеюсь, граф, вы не приняли мои вчерашние слова о местном дворянстве на свой счет, — заметил принц Релинген. — Что касается вас, то, как мой родственник, вы имеете право на мою поддержку. И, кстати, я ничем не могу вам помочь?
Молодой человек заколебался.
— Не знаю, ваше высочество, уместно ли об этом говорить…
Жорж-Мишель мысленно чертыхнулся. И что же понадобилось этому… кузену? Перевод его полка в Тур? Что ж, это можно устроить.
— Как я слышал, у вас есть книги по военному делу. Не могли бы вы позволить мне воспользоваться вашей библиотекой, чтобы я мог их изучить?
Принц Релинген уставился на юношу в полной растерянности.
— А, ну да, конечно, книги... Должно быть, в библиотеке что-то есть… Смотритель и библиотека в вашем полном распоряжении.
Его высочество с досадой встал и направился к двери, однако у самого порога  обернулся и с редкой для него настойчивостью повторил:
— Может быть, вы хотите попросить меня о чем-нибудь еще, граф?
— Ваше высочество, — возразил полковник, — я слишком недавно стал вашим родственником, чтобы получить право о чем-либо вас просить. К тому же, я вполне доволен своей судьбой. У меня и так есть все, что только может пожелать человек… кроме хорошей библиотеки, конечно, — с улыбкой добавил Александр.
Молодой человек говорил спокойно и непринужденно, как мог говорить только истинный придворный. И эта непринужденность, это спокойное достоинство произвели на принца Релинген самое неприятное впечатление.
— Что ж, — холодно проговорил Жорж-Мишель, — как хотите. Я не имею привычки предлагать дважды.
В течение всей последующей недели его высочество старался не вспоминать юного наглеца, но на седьмой день с удивлением узнал, что молодой человек почти регулярно являлся в Лош, часами пропадал в библиотеке, делал какие-то записи и даже был настолько дерзок, что привозил с собой еду.
Досадовать, что слуги не догадались, что молодой человек пусть и не слишком желанный, но все же гость, было поздно. Следовало подумать, как проучить юнца. Мальчишка просто напрашивался на трепку. Но что можно было сделать с человеком, который вел себя так, словно являлся рыцарем Круглого Стола, было неясно. Молодой человек упорно не понимал, что значит покровительство принца, не пытался воспользоваться родством, не желал знать, что значит стать (пусть и случайно) кузеном одного из самых влиятельных людей королевства. Бесконечные просители утомляли его высочество, но явление человека, который отказывался о чем-либо просить — раздражало. Впервые за последние полгода Жорж-Мишель начал понимать кузена Валуа.
Лишить юного полковника своей благосклонности было невозможно, ибо граф де Саше и так ничего не просил. Запретить пользоваться библиотекой после того, как сам же и разрешил, было глупо. Выбросить из головы безродного наглеца не получалось. Принц Релинген обязан был восторжествовать над графом де Саше, самым наглядным образом доказать свое превосходство, но как это было сделать?
Предложить молодому человеку поединок, означало хотя бы на миг признать его равным себе. Сразиться с ним во время игры в мяч, было верхом нелепости. К тому же принц Релинген вовсе не был уверен, что обязательно добьется победы. Шахматы! — осенило его высочество, и Жорж-Мишель довольно улыбнулся. В шахматы можно было играть с кем угодно, с мужчиной, с женщиной, с королем или мэтром Виетом, и при этой ни на волос не уронить свое достоинство. Принц Релинген молил Всевышнего лишь об одном, чтобы дерзкий мальчишка знал названия фигур и правила их передвижения по доске. Все остальное казалось неважным.

Продолжение следует...