Cherdak13, вот сейчас и узнаете)))

Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.31)

Люди падали вокруг, но ополченцы стойко держали строй, прикрывая делегатов Генеральных Штатов, и теснили людей Эгмонта. Верный пес убийцы собственного отца выхватил шпагу, словно намеревался прорубаться к мятежникам, но один из его людей стремительно шагнул вперед: «Нет, нет, ваше высочество, пора уходить, ничего не вышло!»
Шатнуа заслонил Александра и отбил удар испанца. Да, это были испанцы, и Эгмонта надо было задержать, но его люди умело прикрывали отход принца, и Александру пришлось плюнуть на виновника беспорядков, сосредоточившись на безопасности Брюсселя.
И тут ударил набат, и звон колокола погрузил город в хаос. Испуганные горожане выскакивали из домов, то тут, то там вспыхивали схватки, когда все дрались со всеми, не понимая, зачем они это делают и почему.
— Да заткните вы этот чертов колокол! — выкрикнул полковник, и сразу несколько ополченцев бросились к ратуше. А потом оставалось одно — устанавливать порядок, прекращать схватки и охранять делегатов Генеральных Штатов. Защищать и охранять… Всегда!
Через три часа полковник де Бретей стоял все на той же площади, устало вытирая со лба пот и кровь. Кровь явно была не его.
— Потери?
— Наших десять, — Карел Даалман больше не походил на горожанина.
— Генеральные Штаты?
— Двое погибли, четверо ранены, остальные, слава Богу, невредимы.
— Нассау?
— Легко ранен.
Александр встревоженно обернулся.
— Да нет, просто царапина…
— Горожане?
— Тринадцать погибших. Раненных много, но в целом ничего серьезного. Звонарь тоже цел, разве что синяк в пол лица. Магистраты не пострадали.
— Испанцы?
— Двенадцать трупов.
Полковник кивнул. Что ж, он боялся, что все будет много хуже, а так они легко отделались. И все же надо было осмотреть город, убедиться, что в Брюссель вернулся порядок.
Кто-то подвел ему белого коня, и он с отстраненным удивлением понял, что это конь Эгмонта. Точно, кажется, тот бежал на простом гнедом скакуне — не хотел становиться слишком заметным.
Александр поднялся в седло и почти сразу забыл о вероломном мальчишке. Дел было много, и ему некогда было тратить время на пустые сожаления.
В Брюссель вернулась тишина. Даже плача над погибшими слышно не было. Горожане напоминали пьяниц, которые только-только пришли в себя после тяжкого похмелья. Смущенные лица, снятые шляпы и колпаки, почтительные поклоны — все скромные, тихие, смирные... Слава Богу!
Александр чувствовал, как отпускает давняя боль. Кровавая свадьба семьдесят второго больше не имела над ним власти. С тем долгом он рассчитался.
— Никогда не думал, что такой город как Брюссель можно взять за три часа, — еще через час сообщил Иоганн Нассау.
Полковник с недоумением уставился на наставника.
— Какой захват? Я просто прекратил бойню.
Штатгальтер усмехнулся.
— Конечно-конечно, с этим я не спорю. Вот только на каждом перекрестке стоят ваши патрули, и вы объезжаете город на белом коне. Кстати, о коне… Вы понимаете, что вот сейчас обратили на себя внимание короля Филиппа?
— Ну, естественно, раз я сорвал план Эгмонта…
— Какая мелочь… — Нассау только махнул рукой. — Это все превратности войны. Сегодня не повезло Эгмонту, завтра — кто знает! — может не повезти вам. А вот конь — это другое дело. Вы намерены на нем ездить?
Александр в озадаченности смотрел на штатгальтера, который тратил время на какого-то коня — пусть и лучшего! — когда только что на тот свет чуть было не отправились Генеральные Штаты. В полном составе! И все же Нассау был серьезен и озабочен, и потому полковник решил ответить.
— Хотел бы, — честно и бесхитростно признал он. — Но… уж больно приметен. Конечно, солдатам нужно видеть командира, но ведь и враги тоже будут видеть. Проще сразу намалевать мишень на груди. А держать в конюшне, чтобы покататься раз в месяц — для меня это слишком дорого…
Конь ткнулся головой в плечо Александра, полез под руку, требуя внимания, и полковник бережно провел рукой по его лбу. Тяжко вздохнул:
— Придется продать.
— Вы не сможете это сделать, — сообщил Нассау.
— Почему? Разве я не вправе распоряжаться трофеем?
— Вправе, но в данном случае у вас просто не получится. Это андалузский конь, — пояснил младший брат Молчаливого. — Разве вы не знаете, что вывоз таких коней из Испании приравнивается к ереси?
— Знаю, но контрабанду еще никто не отменял. Я видел андалузцев во Франции.
— Белых? — скептически вопросил Нассау. — Александр, белые — это всегда подарки короля Филиппа. Даже если Эгмонт сам его оплачивал, вывезти такого коня из Испании можно только по личному разрешению его католического величества — вот это и есть подарок короля. Тут я, конечно, сплоховал, — со вздохом признал дважды штатгальтер. — Надо было сразу догадаться, как только увидел коня, к чему идет… Ладно, об этом после, — решительно оборвал свои сетования Нассау. — Этого андалузца у вас никто не купит — никому не захочется рисковать гневом Филиппа. Простые дворяне на таких конях не ездят — они для принцев, принцесс и королей. Эгмонт может ездить — он все-таки принц Гавере*. Мой брат мог бы, но не станет. Нет, если бы он был один, но у него сын в Испании, не станет он рисковать сыном. Хотя… вы сможете продать коня в Англии…
Александр представил, сколько будет стоить доставка коня на корабле, и решительно замотал головой.
— Ну, тогда верните его испанцам — это самое благоразумное, что вы можете сделать.
Полковник вновь замотал головой:
— Я знаю, кто не откажется от такого дара.
Нассау вздохнул.
— Вы про своего кузена? Релинген осторожен — он тоже не станет рисковать.
— Я не о нем. Я про мадам Аньес, — с удовольствием сообщил Александр.
Штатгальтер задумался.
— А вот это выход, — в конце концов, признал он. — Филипп не станет гневаться на вдову своего сына, да и вас в Испании сочтут деликатным человеком. Это хорошая репутация для врага. Если — не дай то Бог! – вы попадете в плен к испанцам, вас отправят на эшафот, а не на костер.
— Я не собираюсь попадать к испанцам! — возразил Александр.
— Мой племянник и мои погибшие братья тоже не собирались, — с грустью заметил Нассау. — Вот только человек предполагает, а Бог располагает…
— Магистраты Брюсселя требуют к себе полковника на службе города Гента! — еще один голос ворвался в беседу двух дворян.
Александр де Бретей и Иоганн Нассау обернулись одновременно:
— Что-что? — полковник с удивлением воззрился на посланца. Ни нормального приветствия, ни достойного титулования. За последние месяцы он уже отвык от подобного обращения. Нассау предостерегающе положил руку ему на плечо.
— Граф де Бретей сейчас явится к господам магистратом, — спокойно ответил он. — Вы можете идти.
Александр в некотором изумлении смотрел вслед горожанину, и Нассау вновь счел нужным предупредить:
— Спокойнее, друг мой. Еще ничего не кончено. Не спорьте с магистратами, а лучше вообще молчите. Впрочем, я пойду вместе с вами.
— А вас пустят?
— Юноша, да кто же остановит штатгальтера? — вскинул голову младший брат Вильгельма Оранского. — И раз уж господа магистраты явно недовольны, вы ничего не потеряете, если подъедите к ратуше верхом.
Александр с некоторым сомнением посмотрел на собеседника — садиться в седло только для того, чтобы пересечь площадь, было немного слишком, но с другой стороны, почему бы и нет? Нассау махнул рукой, и ему подвели первого попавшегося коня из тех, что принадлежали погибшим испанцам. Тоже андалузец, но гнедой. Полковник и штатгальтер одновременно поднялись в седла, и ополченцы Александра встретили их приветственными криками — они все меньше походили на горожан. Площадь всадники пересекли коротким галопом — торопиться все равно было некуда, и Александр размышлял, что после такого вызова вряд ли услышит что-либо хорошее.
И оказался прав.

* В российской исторической традиции чаще пишут «принц Гаврский».

Продолжение следует...

В текст не влезет. Разве что в сноске. А вот о том, что там были казнены Эгмонт и Гор, в тексте как раз есть.

Спасибо.