Продолжение (предыдущий фрагмент на стр.8)

Шевалье уже видел свой флот у берегов Нидерландов и думал, что жизнь воистину прекрасна.
Именно это довольство собой и жизнью заставило принца Релинген вспомнить еще об одной мечте — давнему желанию научиться писать красками.
К удивлению шевалье, осуществить последнее желание оказалось гораздо труднее, чем получить буллу его святейшества. Хотя в Риме его высочество обнаружил Академию святого Луки, принятые там художники не спешили обучать принца искусству живописи, в один голос уверяя, будто занятие это крайне неблагородное и грязное. Особо отвратительное впечатление у Жоржа-Мишеля осталось от разговора с критянином Домиником, носившим столь непроизносимую фамилию, что окружающие предпочитали именовать его просто «Тем греком». Начавшийся довольно мирно разговор завершился грандиозным скандалом, а прослышавший о нем Григорий Тринадцатый счел необходимым мягко пожурить крестника, уверяя, что его стараниями в Риме скоро не останется художников, ибо все они сбегут к королю Филиппу.
Потеряв надежду договориться с местными художниками, шевалье Жорж-Мишель решил выписать в Рим знакомого ему по Венеции Веронезе, однако великий маэстро, полагавший, будто его высочество желает сделать ему большой заказ, был немало обескуражен прихотью принца, вознамерившегося стать художником. Лишь вмешательство его святейшества, забавлявшегося выходками крестника, и в еще большей степени рисунки взбалмошного принца, убедили мастера махнуть на здравый смысл рукой и заняться вельможным рисовальщиком. И все-таки маэстро не мог решить, что делать со странным учеником. Править его рисунки, великий веронец правил, но как приступать к главной мечте ученика — не представлял. Вельможам достаточно свинцового или серебряного карандаша, — говорил весь опыт маэстро, — писать же красками, не умея их изготовлять, было невозможно, но вручить принцу и крестнику папы каменную ступку было и вовсе немыслимо, как немыслимо было вручить ему грязную тряпку для чистки кистей.
После пары дней раздумий и сомнений маэстро в очередной раз махнул рукой на здравый смысл  и подарил ученику толкового подмастерья. Его высочество возликовал и пожелал начать обучение немедленно, а Веронезе с нехорошим чувством догадался, что еще не раз будет плевать на собственный опыт и принятые в живописи правила, ибо принц Релинген никаких правил не признавал. Слава Богу, утешал себя маэстро, что его взбалмошное высочество и правда был талантлив. О том, что от скуки шевалье Жорж-Мишель бывает даже трудолюбив, великий веронец пока не подозревал.

Продолжение следует...