Выкладываю исправленный последний отрывок (посты 321, 322, 323). Постарался учесть все замечания.

Глава   . Визит в Первопрестольную.
   …Опаньки, а что это там за  троица в нашу сторону так целеустремлённо перемещается?.. Ну-ка, ну-ка… Ага… Два офицерских френча с серебристыми погонами конвоируют неброское светло-серое платье. В смысле Ея Императорское Высочество Великая княжна Ольга Николаевна соизволят через минуту-другую почтить своим присутствием наше скромное жилище. В сопровождении двух лейб-конвойцев. Я даже их улыбающиеся и очень знакомые физиономии различаю. Догадаться нетрудно. Во-первых, тех, кого надо, циркулярно оповестили, что Великая княжна на пару с Регентом прибыла в Институт. С возможностью навестить своих подшефных, то бишь, Первый батальон Первого Полка 1-й Отдельной Нарочанской Ея Высочайшего имени бригады специального назначения. Официально, конечно, - всю бригаду, но гостьей именно в Моём Батальоне будет. И я там же нарисуюсь. Потому, как - полковой командир и сопровождать обязан.
   И во-вторых, ВИПа сопровождают Мах и Клён, для непосвящённых – сотник Махоненко и подъесаул Кленовский. Которые давным давно пришли простыми казаками в Первый Состав к тогда ещё подпоручику Гурову. И с тех пор наши с ними судьбы постоянно пересекаются. Несмотря на то, что ушли к ВэКаэМу в Лейб-конвой, а он уже приставил их к Цесаревне…
   Так, что-то я в несвоевременную ностальгию ударился! Срочно и скрытно короткими перебежками в гардеробную! Менять любимый домашний костюм на давно надоевший полковничий мундир!
   Высокопоставленную гостью встречаем уже перед крыльцом почти всем семейством. Отсутствует старшее поколение, вместе с Прозоровыми уехавшее в Первопрестольную и Сашка, увязавшийся с ними.  А мы с Дашей и Машуней стоим с приличествующими подобному случаю лицами, разве что хлеб-соль в руках не держим…
- Здрави… - Видя недовольную гримаску Великой княжны, моментально поправляюсь. – Здравствуйте, Ольга Николаевна!
- Здравствуйте, Денис Анатольевич…
- Добрый день, Ольга Николаевна. – Совсем по-свойски улыбается моя благоверная, у них, женщин, всё общение по-особому построено. – Милости просим к нам…
- Здр-р—р-авствуйте, тётя Оля! – Звонкий голосок Манюни Денисовны вкупе с восторженной улыбкой ясно показывает, кто больше всего рад приезду своей крёстной, а также представительнице Царствующего Дома по совместительству. Причём звучит фраза уже с раскатистым «Р», вполне по взрослому, а не как ещё год назад универсальным детским «Дйатути».
- Здравствуй, Машенька! – Княжна, обнимая, прижимает нашу дочу к себе, затем лучшая, то бишь, женская составляющая исчезают в доме, а мы следуем уже за ними, успев обменяться перед этим крепким мужским рукопожатием.
   После того, как ритуал испития кофия для нас и чая для донцов, до сих пор не признающих басурманские обычаи, был завершён, а самое младшее поколение семьи Гуровых выключилось из реальности, пытаясь накормить только что подаренную куклу виртуальной едой из игрушечного сервизика, согласно этикета следовало поговорить ни о чём, в смысле – о моде, о природе, о погоде и так далее. Но Ольга Николаевна решила сломать традиции, обратившись сразу ко мне с неотложным и очень важным для неё вопросом:
- Денис Анатольевич, мне необходима Ваша помощь в одном щекотливом мероприятии, если Вы согласитесь… несколько отойти от общепринятых правил поведения…
   Ну нифигасе заявочки! Вообще-то любая просьба Высочайшей особы подразумевает её немедленное осуществление. Невзирая на любые потери в живой силе и боевой технике. Но уж слишком взволнованный вид у этой самой Высочайшей особы… Наверняка что-то каверзное задумала…
- Всё, что в моих силах, Ольга Николаевна! Кого и сколько раз убить нужно?
- Убивать никого не надо. – Великая княжна улыбается моей показушной кровожадности. – Просто я хочу совершить прогулку по Москве… Инкогнито… Навестить один из Ольгинских приютов, погулять по улицам, посмотреть, как живёт простой народ…
   А, ну да, именно в ознаменование рождения нашей княжны Николай II повелел учредить под Питером приюты для детей-сирот, которые позже и назвали Ольгинскими. И в Москве, вроде, такой есть… Нет, всё осуществимо, смущает только слово «Инкогнито»…
- Покорнейше прошу простить, Ольга Николаевна, готов приложить все силы к осуществлению прогулки, но есть несколько затруднительных обстоятельств, которые необходимо как-то разрешить… Хочу поинтересоваться, Великий князь Михаил Александрович в курсе Ваших замыслов? Вы же теперь Цесаревна, наследница Престола.
- Да. Дядя Мишкин… - Княжна смущённо краснеет от невольного упоминания домашнего прозвища Регента, но потом берёт себя в руки. - Великий князь Михаил Александрович знает о моих намерениях, хоть и не очень одобряет сам способ. А поскольку мне вскорости предстоит… В общем, я хочу видеть обычную жизнь русского народа, а не парадные выражения верноподданнического восторга.
- Вынужден предупредить, что контраст может быть очень разительным, а впечатления не очень приятными... Хорошо, только как быть с господами офицерами? – Киваю на лейб-конвойцев. – Их необходимо во что-то переодеть. Да и появление барышни в компании трёх мужчин может кому-то показаться странным…
- Не одной, Денис, а двух. – Даша вносит свои коррективы. – Если наша гостья не будет возражать, я составлю ей компанию. И ещё важный вопрос… Прошу меня великодушно простить, Ольга Николаевна, но… Не имея в виду ничего оскорбительного… Дело в том, что в Москве барышни одеваются… Не совсем так, как одеты сейчас Вы…
   Моя ненаглядная краснеет от смущения за то, что приходится говорить ТАКИЕ слова ТАКОЙ особе, но Великая княжна понимающе улыбается:
- Полноте, Дарья Александровна! Я всё прекрасно понимаю, но у придворных дам своё понимание того, кому в чём ходить… Но что же делать?..
- Если мне будет позволено… У меня есть новое платье… Кажется, оно будет Вам как раз впору…
   Так, а пока наши дамы будут заниматься примеркой и всеми сопутствующими этому разговорами и процедурами, у меня есть как минимум полчаса, которые я и потрачу на телефонные звонки с максимальной пользой.
   Павлов был вне доступа по причине отсутствия в Институте, как сообщил его секретарь, очень понятно намекая, что у академика очередной сеанс секретничания с ВэКаэМом. Следующий в списке абонент Келлер проворчал, что и он, и академик в курсе вожжей, попавших под августейший хвостик. В общем, в курсе великокняжеской затеи. И не считают её, в смысле, затею, нормальной. Но спорить с данной августейшей особой среди них дурней немае, посему полковнику Гурову придётся в одиночку всё расхлёбывать. Единственное полезное, что он сделал, так это посоветовал во-первых - держать в повышенной боевой готовности ГБР (группу быстрого реагирования) от Первого Батальона, чтобы те по первому свистку примчались пресекать и не допущать, а также поддержать огнём и манёвром, если возникнет необходимость. И, что главное, во-вторых - связаться с Воронцовым, дабы он смог помочь этой затее.
   Пётр Всеславович , как зам по режиму, был уже в курсе насчёт прогулки, и как оный же зам в двух словах передал своё видение проблемы. Лейб-конвойцам согласно последним веяниям сейчас разрешено при исполнении своих обязанностей быть обмундированными не в алые чекмени, хорошо видимые за версту, а в повседневную, или походную форму, отличающуюся от обычной офицерской только цветом погон. Поэтому Мах и Клён сейчас отправляются аллюром «три креста» к нему, где меняют свои погоны на менее заметные, и берут двух «мышек» из Воронцовского хозяйства, могущих постоять за себя и за того парня, в данном случае – за ту барышню. А он, полковник Воронцов, тоже примет участие в мероприятии, одетый в цивильное, что и полковнику Гурову настоятельно советует. Получится четыре пары. Пётр Всеславович с Цесаревной, я с Дашенькой и двое казаков с барышнями специального назначения (не путать с пониженной социальной ответственностью!). На мой вполне закономерный вопрос, хватит ли шести человек для охраны, намекнул, что цифра не совсем правильная, и что если я случайно фланируя по улицам, замечу слежку, то не надо подавать вида, потому, как есть ещё такая вымышленная некоммерческая организация, как «Священная Дружина-2», которая тоже примет участие в увеселении.
   Лейб-конвойцы тут же умотали маскарадничать, я последовал их примеру, довольно быстро переоблачившись из мундира и шаровар, которые предпочитал новомодным галифе в тёмно-серый костюм-тройку с широкими брюками и однобортным твидовым пиджаком, позволявшим незаметно носить плечевую кобуру с Браунингом 1910/22, обожаемым всеми заговорщиками всех стран за отличное сочетание точного боя и приспособленности для скрытого ношения. Любовь к люгеру ничуть не ослабла, но прятать его под цивильной одеждой достаточно трудно, если не сказать невозможно. Поэтому «тайный» ствол привычно расположился чуть ниже левой подмышки, три дополнительных магазина и глушитель – под правой в специальном кармашке-подсумке. Так, что ещё забыл?.. Ага, портмоне с необходимыми в таких случаях бумажками и немного купюр.
    Вернувшись в гостиную, обнаружил ещё одно доказательство непредсказуемости женской логики. В креслах, мило щебеча о чём-то своём медицинском и не только, сидели две сестры милосердия в форменных синих платьях и белых передниках. С красными крестами, естественно. Единственное нарушение формы заключалось в самовольной, но удачной замене косынки-«хиджаба» на какие-то легкомысленные шляпки, сейчас лежащие на столике.
- Платье немного не подошло. Поэтому мы решились на этот вариант. – Ольга Николаевна авторитетно развеяла моё недоразумение. – Благо опыт ношения имеется и у меня, и у Дарьи Александровны…
   Ну да, ну да. Женская мода за последние несколько лет рванула вперёд со скоростью лошадиного галопа. Если раньше все женские прелести одеждой только подчёркивались и, как говорил мой батальонный одессит Яша «Ежели мацаешь ажно глазами, так маешь смак», то сейчас в моде мальчикоподобные опять-таки с его слов шкили-макароны, одетые в прямоугольно-плоско-параллельные мешки с двумя бретельками, с очень модной стрижкой «Ля Гарсон», на которую напялена шляпка-пародия на супницу вверх ногами с цветочком сбоку. Единственный плюс от новых веяний – в большинстве случаев изящные женские ножки в шёлковых чулках и туфельках на высоком каблуке, открытые на всеобщее обозрение почти до середины голени. Это я вам ответственно заявляю, как глава семьи с достаточным стажем. Благодаря любимой жёнушке иной раз баталии происходили такие, что лучше бы я в одиночку несколько раз Нарочанскую операцию провёл, чем спорить с моей рыжеволосой хитрюлей и отвечать на вопросы по определению не имеющие внятных ответов. Пару раз мы даже ссорились, но тут же после этого до самого утра активно мирились…
   В любом случае мне повезло дважды. В том, что Дашенька всегда подгоняла моду под себя, сообразно своей индивидуальности. И в том, что московский женский бомонд всегда имел на всё происходящее в мире этой самой моды своё особое мнение в пику «слепо копирующим самые последние европейские цуцалы-муцалы  петроградско-столичным задрыгам и «плоскодонкам». Конец понятно чьей цитаты…
   Стоп! Стоп! Стоп! Что-то я не в те дебри полез!...
- Пока Вы, сударь, соизволили переодеваться, звонил Пётр Всеславович, обещал скоро быть здесь… А вот и он… - Даша элегантно соскакивает с темы и выглядывает в открытое окно. – Можем отправляться…
   Отправились на двух институтских экипажах, замаскированных под обычные пролётки. С той только разницей, что гарантированно не разваливались при длительной езде «с ветерком», когда двигатель в две лошадиных силы развивал максимальную силу и скорость. Ещё одно отличие заключалось в том, что у каждого «лихача» в доступной близости находился неприметный саквояж, в котором лежала «бета» и шесть магазинов для неё. Достал, затвор передёрнул, и получите плотный автоматический огонь на ближней дистанции. Тем более, что водилы и пользоваться ими  умели, и в рукопашном кое-чего стоили. Но, несмотря на весёлое щебетание дам и окружавшее июньское великолепие природы, всю дорогу размышлял, достаточные ли меры приняты к охране княжны. И в конце концов пришёл к выводу, что главным козырем является внезапность и непредсказуемость. Маршрут как таковой был спланирован уже на крыльце, лишних ушей рядом не было. Несмотря на способ попадания в лучший из миров Гинденбурга, Людендорфа и Гучкова, снайперы в мирной жизни как-то не прижились. Да и им для работы нужен был маршрут клиента, подготовка лёжки, пути отхода и ещё куча нюансов.  А тех, кто решит побаловаться «бонбой и револьвертом», ждут пара Браунингов у нас с Воронцовым и пара «беток» скрытого ношения у лейб-конвойцев.
   Чтобы соответствовать легенде Пётр Всеславович «перекрасил» их в военврачей. Повседневная форма украсилась узенькими серебряными погончиками с одним синим просветом, а в руках появились почти докторские саквояжи. Всё различие заключалось в маленькой кнопочке на торце ручки. При нажатии на которую обе половинки саквояжика, раскрывшись наподобие ракушки падали на землю, являя на свет божий ту же «бету», но уже заряженную и прикреплённую снизу к ручке. Оставалось только кинуть вторую руку к спусковому крючку, не забыв снять с предохранителя. Когда-то давно, в другой жизни по телику показывали такой гибрид кейса-«дипломата» и АКСУ-74.
   «Мышки» тоже не с пустыми руками в путь отправились, да и у моей ненаглядной слишком уж многозначительный вид. Не иначе, как подаренного когда-то «малыша» с собой прихватила. Это не считая вышеупомянутых пистолетов-пулемётов у «извозчиков»…
   Первый пункт нашего вояжа впечатления особого не произвёл. Дом как дом, два этажа, красный кирпич, стандартная белая лепнина между этажами, вокруг окон и двери. Над последней белая табличка с надписью в одну строку «Детский приют трудолюбия святой равноапостольной княгини Ольги». Мы высаживаемся и шагаем к крыльцу, «лихачи» тем временем, перекрывая проход пролётками, распределяют между собой сектора стрельбы. Берусь за ручку звонка, и вежливо дёргаю три раза. В ответ – тишина. «Троечку» сменяет уже более настойчивая «десяточка», на которую следует долгожданный и вежливый отклик «Кого там ешо принесло?». Так как разговаривать через дверь неприлично, отстукиваю ещё одну порцию. Дверь, скрипнув, начинает открываться, за ней появляется борода, за которой следует дежурная фраза всех сторожей и дворников.
- Вот я щас метлой… Виноватый, Вашбродь!.. – Увидев меня, обладатель обильной волосяной растительности на лице моментально соображает, что что-то пошло не по обычному сценарию, и озвучивает дежурную отмазку. – А я уж подумал, что шпана балует…
- Я тебе дам шпану! – Негромким рыком привожу привратника, или кто он там, в состояние, более удобоваримое для конструктивного диалога. – Открывай! Инспекционная комиссия из санитарно-эпидемиологического Департамента! Есть кто из начальства?!
- Э-э… Эта… - Бородач пытается уловить в услышанной галиматье что-нибудь знакомое и понятное, но потом быстро решает перевести стрелки. - Так точно, Вашбродь! Сам господин попечитель!.. Да Татьяна Филлиповна, дама… энтая… классная!..
- Веди! – Просачиваемся внутрь, сначала я с Дашей, затем Воронцов с Великой княжной, а затем и наш эскорт, включая спецбарышень. Одна из которых тоже одета медсестричкой, вторая играет «училку-воблу очкастую».
   Сторож-дворник-истопник-и ещё кто-то по совместительству ведёт нас по скрипящей давно не крашенной лестнице на второй этаж и останавливается перед ближайшей дверью.
- Вот туточки господин попечитель Андрей Михалыч и заседают…
- Свободен. – Отпускаю облегчённо вздохнувшего работягу и открываю дверь…
   М-да… Кабинетом это можно назвать с большой натяжкой. Комнатушка три на четыре метра с одним окном, места хватает только на пару шкафов с какими-то папками и письменный стол. Из-за которого, отложив в сторону очки и тощую пачечку бумаги, навстречу нам поднимается сухонький старичок. Седая «чеховская» бородка, большая лысина, обрамлённая редкими волосами, старомодная пиджачная пара в состоянии, среднем между «ещё вполне благопристойно» и «изрядно поношено».
- Добрый день, господа! Попечитель приюта статский советник Андрей Михайлович Томышев. Чем обязан визиту?
- Здравствуйте, господин  статский советник. – Озвучиваю легенду нашего появления. – Чиновник по особым поручениям при Министре народного просвещения Денис Анатольевич Гуров-Томский. Мы коллегиально с Российским обществом Красного Креста прибыли к Вам с инспекцией по указанию  Её Императорского Высочества Великой княжны Ольги Николаевны.
- Осмелюсь поинтересоваться, чем именно наш приют привлёк Ваше внимание? – Несколько натянуто интересуется «пан директор». – Были конкретные указания на этот счёт?
- Нет, что Вы, Андрей Михайлович. Была своеобразная лотерея, дабы исключить всякую показушность. – Пытаюсь как-то выкрутиться, не ожидал-таки прямого вопроса в лоб.
   Томышев обводит нас взглядом, который на несколько мгновений дольше, чем нужно, останавливается на Великой княжне. Затем в его глазах что-то этакое мелькает, даже бровки вверх чуть дёргаются, вот чую одним местом, узнал он одну из медсестричек! Кирдык всей нашей конспирации!..
- И что же Вас интересует? – Если старичок и сообразил «ху из ху», то виду не подаёт, правила игры принял.
- Мы хотели бы посмотреть в каких условиях живут Ваши подопечные, чему и как они обучаются, чем занимаются в свободное время. – С едва заметным волнением в голосе объясняет Ольга Николаевна.
- Ну, что ж, прошу следовать за мной… Ваше… Э-э… Дамы и господа… - Андрей Михайлович, выпустив нас из кабинета, возглавляет процессию, давая по ходу необходимые комментарии…
   Экскурсию мы начали с дортуаров, находившихся, как и кабинет попечителя, на втором этаже. Правда, дортуарами небольшие комнатки можно было назвать очень условно. Проходики сантиметров по пятьдесят между койками, протиснуться взрослому можно только бочком, многое повидавшие на своём веку тумбочки с облупившейся краской, старые потрёпанные солдатские одеяла, посеревшие от времени и бесчисленного множества стирок наволочки с множеством заплаток на подушках… На вешалках у двери пальтишки, в моё время такие называли «очень б/у»… Штукатурка на потолке вся в трещинах, полы немилосердно скрипят на каждом шагу… Но всё по возможности вымыто, вычищено, чисто и опрятно, если только это слово здесь применимо…
   На первом этаже – три «учебных класса», совмещённых, как я понимаю, с мастерскими и библиотекой. В последней слышен женский голос, декламирующий что-то из «Сказки о царе Салтане». Заглядываем внутрь и наблюдаем живописную картину. Чуть ли не на головах друг у друга сидит десятка три девчушек от шести до двенадцати-тринадцати лет в одинаковых платьишках и передниках, вскочивших при нашем появлении и достаточно слаженно выдавших «Здрасти-и». А возглавляет это женское царство пожилая полноватая дама, как раз и извещавшая молодёжь насчёт того, что «пушки с пристани палят, кораблю пристать велят». 
- Татьяна Филлиповна, это – инспекция из Министерства народного просвещения и Красного Креста. – Объясняет наше вторжение Томышев.
- Татьяна Филлиповна Ярославцева. – Представляется в свою очередь дама. – Классная дама и учительница.
- Простите великодушно, что помешали Вам. – Великая княжна, похоже, забыла, что по сценарию она – простая медсестра, а говорить должны мы с Воронцовым. – Мы просто хотели подробно ознакомиться с условиями проживания.
- Ознакомились? – Немного вызывающе осведомляется классная училка. – Андрей Михайлович показывал Вам наш второй этаж?
- Татьяна Филлиповна, прекратите, пожалуйста! – Старичок пытается воззвать к благоразумию своей подчинённой. Хотя, судя по тону, она-то и играет тут первую скрипку.
- Отчего же? Если господам так интересна правда, то они должны её знать. А если нет… Ну, что ж, пусть даже меня уволят от службы, зато моя совесть будет чиста!..
- Мы уже осмотрели дортуары, Татьяна Филлиповна. Тесно, скученно – да. Но с точки зрения порядка – выше всяких похвал. – Пытаюсь подольститься и перехватить разговор.
- И в правом крыле тоже побывали? – Ледяным тоном осведомляется грозная дама.
   Угу-м, а вправо-то мы так и не пошли, задурил-заговорил нас хитрый старичок. Ответ, как видно, был явственно написан у меня на лице.
- Варенька, почитай девочкам вот отсюда. – Татьяна Филлиповна подзывает к себе одну из старших девчонок. – А мы скоро вернёмся…
- Этой зимой крыша прохудилась окончательно, пришлось дортуар старших девочек переселить. Частично – к младшим, частично – в кабинет попечителя. – Видя наше недоумение, боевая «училка» поясняет. – Андрей Михайлович на время переселился в кладовку.
- Татьяна Филлиповна!.. – Вновь пытается заткнуть источник откровений покрасневший статский советник.
- Продолжайте, сударыня. Нам желательно знать истинное положение дел. – Продолжаю играть ревизорскую роль. – Никаких гонений не будет, это я Вам обещаю.
- Денис… Анатольевич, если я правильнозапомнила? Я ничего не боюсь! В худшем случае уеду к племяннице в имение и заберу нескольких девочек с собой. Надеюсь, уж на это Вам хватит твёрдости, Андрей Михайлович!.. – Поворачивается она к своему непосредственному начальству, затем обращается снова ко мне. – Заходите осторожней!..
   М-дя… Правый дальний угол потолка еле держится на прогнивших почерневших балках, стены в плесени, штукатурка пластами аж отваливается… Пол тоже гнилой…
- … Неоднократно обращался в Московское отделение Попечительства о трудовой помощи, но вспомоществование обещалось только на словах. – Томышев пытается оправдаться перед Великой княжной. - Казна выделяет только четверть от необходимого, да и с задержками. Частным образом помогает нам только купец Фёдор Григорьевич Котин, но пока все деньги уходят на повседневные нужды. Да иногда ещё булочник местный, Иван Иванович Большаков, по выходным девочек булками балует.
- Татьяна Филлиповна, если завтра в приют подъедет человек, сможете то же самое показать ему?
- Да, конечно. – Ответ звучит несколько удивлённо. – Я же здесь, можно сказать, квартирую, вот дверь моей комнаты…
   Теперь приходится удивляться уже нам с Воронцовым, но далее следуют пояснения, скажем так, не совсем укладывающиеся в обычную логику.
- После кончины мужа свой дом в Тарасовке я сдаю внаём, аренда небольшая, вся уходит на приютские нужды. А я сюда, к  девочкам поближе переселилась, свои-то уже повыходили замуж и разъехались кто куда…
- Денис Анатольевич, я думаю, Иван Петрович сможет оказать помощь и людьми, и материалами. – Подошедший Воронцов предлагает альтернативный вариант.
   Ну и пусть его, не будем конкуренцию по пустякам разводить. Не выгорит, я своего Платошу со спецами-мастерами из нестроевой роты сюда отправлю. И с материалами как-нибудь разберёмся. У меня в полку Мой Батальон над Макаренковскими архаровцами шефствует, молодую смену себе готовит, а второй и третий пока не при деле. Подкинуть им идею с этим приютом, что ли?.. А вообще, с Княжной об этом надо поговорить. Благотворительность – это, конечно, здорово, но… Короче, есть кой-какие мысли на этот счёт. И идею недавно подкинули. Причём, не кто иной, как князинька озорной наш Феликс Юсупов, душегуб распутинский. Я тогда ещё ему наобум брякнул про благотворительность и образование. А он с этим посылом к графу Игнатьеву сунулся, да так и прилип, как банный лист к министру народного просвещения. Сейчас и продвигает, и спонсирует помимо казны, естественно, программу ликбеза по всей Руси-матушке. Так вот, когда мы случайно с ним пересеклись, он и выдал мне хорошую такую и очень даже логичную идею о том, что какими мы сегодня детей воспитаем, такую страну завтра они и построят…
   Из приюта наш путь лежал, естественно, в места, очень обожаемые женщинами и поэтому непроизвольно ненавидимые мужчинами. В будущем моём сей увлекательный и длящийся порой почти до бесконечности процесс получил название «шопинг». Половину  пути до Фирсановского пассажа Княжна сидела очень задумчивая, но потом озвучила свои мрачные думы. Её очень шокировало, что при посещениях питерских приютов и на Васькином острове, и в Кронштадте, и в Царской Славянке положение дел там было на пару порядков лучше, чем здесь. Пришлось мне своими грязными ручищами сдирать розово-наивные очёчки с княжьих глаз и объяснять, что, во-первых, рядом с Царским Селом основная задача каждого, находящегося на мало-мальски значимой должности, состоит в пускании пыли в глаза, дабы не отвлекать августейшие особы от привычного времяпрепровождения. А во-вторых посоветовать Ея Высочеству вот так же инкогнито наведаться в какой-нибудь приют, чтобы увидеть реальное статус кво.