В голове с огромной скоростью чередуются очень неприлично звучащие характеристики семейства двукрылых насекомых, принадлежащих к группе длинноусых. Эрудированные умники именуют их  Culicidae, простой народ зовёт всё больше комарами-кровопийцами. Я же про это мелкое летающее наказание Божье после трёхдневной «увлекательной» экскурсии по самым глухим местам Петроградской губернии иначе, как матерно думать не могу.
   А началось всё с очередного заседания в Институте, где Регент огласил своё Высочайшее и единственно правильное решение о воссоздании группы «Неуловимые мстители» для решения новых задач. И задачу озвучил – борьба с подрывной деятельностью против самодержавия в тех случаях, где официальные методы бессильны. И даже разрешил заменить презумпцию невиновности на её противоположность. То есть заинтересовавший нас клиент должен был аргументировано и убедительно для всех, включая «Полиграфа Полиграфыча», доказать свою бело-пушистость и непричастность к каким-либо антиправительственным телодвижениям. Тогда он оставался живым и местами целым.
   А если серьёзно – задачей группы была физическая ликвидация лиц и организаций, представляющих явную угрозу для Самодержца. Или в скором будущем - Самодержицы.
   Численность группы была определена Регентом в пятьдесят человек, что мне казалось излишним, но спорить по этому поводу не стал. Все поступали на военную службу, получали офицерские погоны и всё этому соответствующее. По оружию был выдан карт-бланш на все огнестрельные системы мира в разумных пределах. А вот с графиком службы и местом пребывания у вышестоящего начальства возникли трудности.
   Великий князь Михаил по давно устоявшейся генеральской привычке видел нашу службу этаким аналогом армейского подразделения, приводя в пример мой же Первый батальон. Пришлось напомнить Регенту во-первых о том, что сейчас не война, и наши действия всё же будут отличаться от поведения диверсионно-разведывательной группы в тылу у супостата. А во-вторых – что даже положенный тройной оклад и сокращённый ценз нахождения в должности не будут адекватной заменой казарменного положения для господ офицеров. Нагрузки на тренировках будут в полную силу, а отдыхать в лежащем в нескольких верстах селе, где главной достопримечательностью являются ветхая церквушка и трактир низкого пошиба? Нет уж, увольте от подобных удовольствий! Тем более, что у местных сразу появится вопрос - чем там полсотни благородных господ, одиноко проживающих в заброшенной усадьбе, могут заниматься, не имея под рукой ни одной особы противоположного пола. И ответ тоже появится на счёт до пяти. Так что до появления ближайшего пристава с группой поддержки прошло бы не более недели.
   Ситуацию спас Павлов, завуалировано намекнув августейшему гостю, что есть, типа, такая пословица: «На всякого мудреца довольно простоты». Мол, Вам нужно секретное место для базирования? Милости просим в режимную зону Института. Создаётся отдел технического оснащения для Лейб-конвоя? Да пожалуйста, и служебных помещений хватит, и жить можно в гостинице для специалистов. Полный пансион, между прочим. А порядок и очерёдность выхода за периметр и поездок в стольный град Москву уже господин полковник сам определит своим подчинённым. Сделаем под группу отдельный спортзал, тактический городок есть, стрельбище – рядом. Питание? Институтскими поварами, кажется, все довольны…
   И всё равно нам с Петром Всеславовичем пришлось во исполнение распоряжения Регента три дня колесить по глухоманям Питерской губернии в поисках одиноко стоящей заброшенной усадьбы, где могла бы разместиться в угрожаемый период группа быстрого реагирования. А заодно пытаться проработать с полковником Бессоновым, который нам эти усадьбы и подыскивал, сценарий моего «аморального грехопадения»…
- Ну-с, господа офицеры, что будем докладывать? – Бессонов многозначительно окидывает нас взглядом.
- То, что ни одно из указанных мест не может быть использовано согласно поставленной задачи. – Озвучиваю мысль, родившуюся ещё в первый день «робинзонады».
- Полностью поддерживаю Дениса Анатольевича. – Воронцов, уже привычно отмахиваясь от звенящих кровососов, придерживается того же мнения.
- Ну что ж, тогда возвращаемся в Петроград. – Полковник залезает на водительское сидение своего Бенчика, жестом приглашая нас оккупировать задний диван. Алексей Алексеевич пару лет назад перестал быть тайным автофанатом и стал явным, купив Бенц 6/45 ПээС. Сорок пять лошадок, скорость на хорошей дороге до ста десяти-ста пятнадцати километров в час, стальная рама, магнитное зажигание, карбюратор Zenith, полуэллиптические рессоры…
   Для него все эти слова звучали если и не как  гимн чему-то Возвышенному, то очень близко к этому. И всё время до самого Питера он, что называется, ушёл в себя и просил не тревожить, аккуратно, насколько позволяли природные условия, объезжая все ямы и колдобины, из которых и состоит уважающая себя российская дорога.
   Мы с Петром Всеславовичем сначала пообщались на тему где брать личный состав, причём он сумел меня удивить, сообщив, что среди его институтских «мышек» есть три-четыре кандидатуры, в том числе и наша няня Оля. Потом удивил ещё раз, порадовав известием, что скоро со мной начнут искать встречи ещё семь человек крепкого телосложения в возрасте от двадцати пяти и до тридцати лет, которых он прекрасно знает ввиду того, что курирует московское отделение мифической «Священной Дружины-2».
   Потом немного поспорили по поводу того, кого можно безболезненно забрать из Нарочанцев, причём основной спор был из-за Сержа Оладьина. Я думал оставить его на батальоне, Воронцов же, посмеиваясь, вполне аргументировано  доказывал, что мы с Сергеем Дмитричем давно сложившийся дуэт полукриминальных душегубов, и что если я отлучусь на какое-либо «мероприятие», он спокойно сможет командовать «Неуловимыми».
   Потом мы как-то одновременно поняли, что инженерная мысль в конструировании автомобильных глушителей ещё не достигла своего апогея и постоянно надсаживать горло, перекрикивая треск сорокапятисильного «ведра с гайками», - удовольствие ниже среднего. Поэтому оставшийся путь провели в молчании, оглядывая красоты природы, сразу же подсознательно разбив надвигающийся на нас пейзаж на сектора обстрела…
    «Продолжение банкета» в прямом и переносном смысле наметили на шесть вечера в «Медведе». «Кюба» и «Данон» для сегодняшнего повода были слишком уж аристократичны и пафосны, поэтому решили поскромнее поужинать и поспокойней поговорить в отдельном кабинете, благо из двадцати девяти наличествующих один был всегда негласно зарезервирован за Петроградским отделением ОКГБ. 
   Алексей Алексеевич довёз нас до Петроградской военной гостиницы, в недавнем девичестве «Астории» и укатил приводить себя в порядок. Фраза Козодоева «Я должен принять ванну, выпить чашечку кофе» так во взгляде и читалась. Мы же с Петром Всеславовичем разошлись по своим номерам, чтобы привести себя в порядок после дня скитаний. Тем более, что и разнообразием гардероб не отличался – условно-цивильный пропылённый походный костюм, в котором всё это время мотался по деревням и весям и уставная, в смысле безо всяких модно-гвардейских… мягко говоря особенностей, полковничья форма, вычищенная и отглаженная усердными горничными в моё отсутствие…
   На Большую Конюшенную мы с Воронцовым подоспели вовремя, громадного медведя с серебряным подносом на входе миновали за три минуты до назначенного времени, но Бессонов уже поджидал нас, коротая время в обществе сыра из дичи в качестве разминки.
-  Что ж, господа, снова рад Вас видеть. Прошу присаживайтесь, как говорил один древний римлянин Utile cum dulci (утиле кум дульци) – соединим приятное с полезным. Милейший, будьте любезны!.. – Последняя фраза относилась к официанту, беззвучно возникшему из ниоткуда с двумя папочками меню в руках.
   После недолгого размышления чувство солидарности одержало верх над индивидуальностью и «кормилец» ускакал на кухню добывать три консомэ «Демидофф» с шариками морковки, репы, трюфелей и куриными кнелями, а также  тушёными в сметане рябчиками с брусничным вареньем. А чтобы мы не скучали, пока повара, лихорадочно суетясь, будут создавать данные шедевры, пообещал буквально через минуту доставить на стол графинчик Смирновской и заливную утку с буше а-ля Рэн…
  - Ну, знаете ли, Денис Анатольевич, задали Вы мне задачку своим поведением. – Улыбается Бессонов после того, как первая порция водочки жарким шариком подтвердила закон всемирного тяготения и пропутешествовала вниз по пищеводу. – Пришлось пересмотреть и Кодекс чести ротмистра Кульчицкого, и Уложение о наказаниях в части касающейся господ офицеров. И не нашлось ни одного подходящего пункта! Нельзя же быть таким образцово-показательным!
- Ну, извините, Алексей Алексеевич! В ближайшее время постараюсь исправиться. Только вот подскажите в каком именно вопросе. -  Поддерживаю шутку.
- Так в этом-то и вся трудность. К уголовному Вас никак не притянешь, карточных и иных долгов нет, за дамами не волочитесь, актрисок-балеринок разных не содержите, мальчиками тоже не интересуетесь… Что Вы так на меня смотрите? Это был один из вариантов. – Бессонов становится серьёзным. – На мой взгляд остаётся только одно – громкий скандал с пьяным дебошем в ресторане, широко разрекламированный в газетах.
- Актрисками-балеринками и мальчиками бомонд давно уже не удивишь. Сколько Великих князей эти привязанности демонстрировали?
- Что положено Юпитеру… - Парирует полковник.
- Значит, остаётся пьяный дебош… Вы из-за этого позвали нас в «Медведь»? – Задаю вопрос, ехидно улыбаясь. Господин Судаков, хозяин ресторана по аналогии со своим московским «Яром» ввёл услугу предоплаченной шалости. То есть пришёл, заплатил и хулигань на всю сумму.
- Нет, что Вы! Здесь просто очень приятная атмосфера. – Бессонов возвращает мне улыбку. – И газетчики частенько ужинают…
   Он поднимается из-за стола, приоткрывает двери в кабинет, обводит взглядом общий зал о возвращается на место.
- Если желаете – полюбуйтесь. В трёх столиках влево от нас главный редактор «Петроградского голоса» с присными ужинает. Обычно они в подвальном этаже собираются на свои  "редакционные обеды", а сегодня вот решили иначе.
- Алексей Алексеевич, Вы просто ещё не в курсе всех новостей! Наш друг уже имеет все шансы быть изгнанным из рядов Русского офицерского корпуса. С формулировкой «Отправлен в отставку без мундира, за упущения по службе и пререкания с непосредственным начальником». Я имею в виду Ваш последний спор с генералом Келлером, Денис Анатольевич. – Доселе молчавший Воронцов обращает на себя внимание. – Если делу будет дан ход, штабные «крысюки» по Вашей же терминологии, господин полковник, с преогромным удовольствием выведут каллиграфическим почерком эти две строчки в Вашем служебном формуляре. Что, кстати, автоматически ведёт за собой и увольнение из флигель-адъютантов…
   Опаньки, а вот под таким углом наши бодания с Фёдором Артурычем я и не рассматривал!.. Это что получается?  Любой ротный, или комбат, действительно радеющий за боевую подготовку вверенного ему подразделения в ущерб пустопорожнему бумагомаранию, если только попробует активно отстаивать перед вышестоящим начальством свою точку зрения, рискует, как два пальца об асфальт, получить такой вот «диагноз»?.. Нет слов, одни маты!.. Трёхэтажные!..
- … Награды, полковничья и кабинетская пенсии, скорее всего, будут сохранены, но права входа за кавалергардов Вы лишитесь. Что с великосветской точки зрения означает окончательный крах карьеры…
   Угу-м, на приёмах не смогу приветствовать царскую семью среди избранных. Ну, это как-то можно пережить. И не смогу испрашивать личной аудиенции. Это уже хуже, но тоже терпимо. Но в глазах аристократии это будет выглядеть, как закономерное возвращение слишком много возомнившего о себе парвеню в уготованную ему судьбой навозную кучу. Самое то, что нужно!..
- Денис Анатольевич! Пётр Всеславович! Я собирался предложить совсем другое! – Бессонов, многозначительно улыбаясь, озвучивает свою версию. – Дуэльный кодекс! Денис Анатольевич должен нарушить правила проведения дуэли.
- Кого отдадите на заклание, Алексей Алексеевич?
- Возможно кого-то из ненужных нам людей. А возможно и кого-то из Ваших знакомых.
- То есть я должен докопаться к какому-нибудь организму дворянского происхождения и грохнуть его?! А как всё это обставить? И причём тут мои знакомые? Драться с ними?!..
- Во-первых, не факт, что, как тут прозвучало, грохнете Вы, а не грохнут Вас… Я знаю, Денис Анатольевич, про Ваши успехи в фланкировке и практической стрельбе. Но в данном случае это несущественно. Шашкой Вы владеете виртуозно, а как насчёт шпаги, прописанной в дуэльном кодексе? Да и с пистолетами не всё так гладко. Вы же знаете, что обычно используются не трофейные люгеры, коих у Вас целая коллекция, а специальные дуэльные пистолеты. Кучность которых не стоит ни одного доброго слова. И у Вас, насколько я знаю, нет своего личного комплекта. Значит, придётся и Вам, и Вашему противнику брать лепажи в залог в ломбарде. Стопроцентно гарантировать попадание из незнакомого ствола неизвестного состояния можете?..
   Ну да, тут я как-то погорячился. Каждый ведь привозит свой комплект, и потом кидают жребий. Да и прав Бессонов, своих пистолетов нет, а в залог дадут стволы тысяча восемьсот лохматого года, расстрелянные до невозможности и хорошо, если капсюльные, а не кремневые. Да, точно погорячился… Стоп! А что там про знакомых было сказано?!..
- А можно и не доводить дело до стрельбы. – Невозмутимо продолжаетАлексей Алексеевич. – Находите хорошего знакомого, которому всецело доверяете, вместе с ним измышляете причину дуэли, разыгрываете спектакль с вызовом…
- И отправляете своего друга в мир иной! Или он вас туда!..
- Не торопитесь, Денис Анатольевич. Во-первых, дуэль допускается только с разрешения полкового суда чести. И если Вы не поставите в известность офицерское общество Первого Полка бригады, это уже будет считаться нарушением, порочащим честь мундира. Во-вторых, поводы к поединкам бывают лёгкие, это жесты, слова, или намёки, демонстрирующие презрение, или пренебрежение. Средние – грубые ругательства, или издевательские высказывания. И тяжёлые. Это – пощёчина, удар, или обесчещение супруги, сестры, дочери. Несоответствие повода и поступка, его вызвавшего тоже считается нарушением дуэльного кодекса.
   И последнее. Перед началом поединка секунданты противника должны будут Вас осмотреть на предмет отсутствия на теле каких-либо вещей, могущих помешать проникновению пули внутрь. И если во внутреннем кармане кителя будет найдена фляжка с коньяком, блокнот, или портмоне, это тоже будет сочтено нарушением, причём грубейшим…