Мы едем-едем-едем в далёкие края!.. Надоело хуже горькой редьки и абсолютно нихрена не отражает эмоциональную атмосферу ну очень, блин,  долгоиграющего вояжа!.. О!.. Впереди – дорога, дорога, дорога, позади – дорога, дорога и… и дым!..
     Неделю уже маринуемся, сегодня седьмые сутки пошли, как едем. Осталось, правда, немного, если считать общую продолжительность дороги. Сейчас будет Ачинск, потом Красноярск, а там и до Куэнги недалеко, где наши теплушки другой паровоз потянет уже по Амурской чугунке до Суражевки.
   От щедрот начальственных нам досталось аж три сарая на колёсах серии «НТВ», что на русском железнодорожно-разговорном  означает «Нормальный товарный вагон». Те, кто придумали такое название, обладают поистине огромным чувством юмора. Чёрного-пречёрного такого. Потому, как на площади в целых восемнадцать квадратных метров полагалось размещать сорок человек. На трёхэтажных нарах. Была б возможность, собрал бы этих  шутников в озвученном количестве, запихнул бы в их изобретение, прицепил к экспрессу «Москва-Владивосток» и приказал бы конвою, пока не доедут до конечной, открывать огонь на поражение при малейшей попытке высунуть нос за пределы сего комфортабельного транспортного средства.
   Нас, правда, пожалели и выделили на семнадцать человек три вагона. Два багажных и один полностью отведённый для личного состава. В «грузовиках» цивилизация начиналась и тут же заканчивалась сортиром типа «дырка в полу» и размещением ящиков так, чтобы оставалось место для часовых и бодрянки верхом на спальных мешках. В третьем добавился душ с баком литров на четыреста и брезентовой занавеской, печка-буржуйка и кухня в виде отдельного столика с примусом. Ну и соответственно, кровати были всего лишь двуспальными. В дополнение ко всему в торцах всех вагонов оборудовали малозаметные дверцы для удобства перемещения туда-сюда-обратно. Для смены караула, приёма пищи и прочих армейских надобностей.
   Груза у нас набралось с собой более, чем достаточно. Гордей и его приятели-артельщики отправились со своими трофейными 98-ми маузерами, «молодые» прихватили тщательно отобранные по калибрам, а затем не менее тщательно пристрелянные мосинки с оптикой и гнутыми рукоятками затворов. Всё это великолепие в комплекте с тысячей патронов на ствол было упаковано в ящиках под «тонким слоем» теодолитов и перископических буссолей. Ещё один ящик загружен кольтами 1911, глушаками к ним и запасом  «бочонков» стандарта .45АСР на первое время. Сергей Дмитрич, змиюка такая тихушная, посылочку, что лично мне полагалась, отдал, а что куча плюшек ещё и на батальон прибыла, даже словом не обмолвился! Вот в наказание за хитроягодичность я его немного и раскулачил.
   Боевики укомплектовались винчестерами М1895 и их младшими братиками "тренчганами" М1897. На время путешествия мы с Ильёй Буртасовым вооружились «тихими» браунингами. По приезду он сменит свой на маузер-шнелльфоер, до поры-до времени лежащий в ящике рядом со своим близнецом, а я повешу на ремень 1911-й. И рядом со мной всегда будет сладкая парочка «Рудокоп» и томпсон. Надо же действительно посмотреть кто в бою лучше – немец, или америкос. Хотя от Бергмана там осталось только название. Как написал Фёдоров, внутри всё новое. Ствол, глушитель, затвор, затворная рама, возвратная пружина, приёмник магазинов, сами магазины… Шмайсеровсого осталось немного – приклад, крышка ствольной коробки и доработанный УСМ. 
   Помимо этого с нами едут четырёхместные палатки, орехово-черносливово-витаминный сухпай, три суперсекретные рации от Павлова, гарантированно обещавшего подзарядку аккумуляторов в станице, целый ящик медикаментов и прочей химии и прочие мелочи походно-таёжного быта. А также подарки от некоего высокопоставленного, я бы даже сказал августейшего лица принимающей стороне. Не забыл Регент своих казаков-бодигардов, - кастрюли, миски, тарелки, кружки, ложки-вилки с оттиском «Станица Береинская» на каждую семью, на каждого станичника, включая казачат, и уже родившихся и ещё нет! Из суперпрактичного алюминия!..
   Но и это ещё не всё. Десяток льюисов в подарок Григорию Михалычу везём. Официально расстрелянных в хлам и посему списанных, а реально – с новыми стволами, новыми пружинами и всем, что только можно было заменить из ЗИПа в Стрелковой школе. Чтобы не выглядел нищебродом, а то в соседних станицах – только по паре-тройке мадсенов. Так то пулемётик, конечно неплохой, но уж больно капризный. Европейские патроны типа 7,92*57 Маузер жует, как семечки, а вот русскими рантовыми «орешками» 7, 62*54 давится частенько, за что и получил ещё в войну прозвище «чёртова балалайка»…
   Блин, да когда уже эта Суражевка на горизонте замаячит!.. Слезть с осточертевшего поезда, попрощаться с техническим прогрессом, найти попутную лошадь, в смысле, - подводников, перегрузить на их подводы своё картографическое и не очень барахло и, не спеша, поцокать в гости к Григорию Михалычу Митяеву, чья станица будет нашим ППД на это лето.
   Ох, далеко ещё до этого счастливого мгновения!  А хуже всего то, что пока личный состав балдеет в специально оборудованном вагоне, где свободного места вполне достаточно, чтобы поутру сделать зарядку, например, или на стоянке побаловаться друг с другом силушкой богатырской, отставному штабс-капитану Пупкину, внешне очень похожему на полковника Гурова, и такому же отставному поручику Илье Алексеевиче Буртасову приходится  изо всех сил соблюдать уже даже не набившие оскомину, а вызывающие самую настоящую изжогу правила этикета. Особенно в общении с дамами. Кокетничать и держаться вежливо с какой-нибудь мадам, уже неделю моющей только руки и лицо, а остальные амбре заглушающей большим количеством парфюмерных субстанций, для нас, привыкших к ежеутреннему армейскому обливанию холодной водой, достаточно трудно.
   Но самое хреновое было не в этом. За первые три дня мы перебрали все более-менее интересные темы для разговоров. Сначала Илья подробно и в ярчайших красках озвучил восторженные впечатления о полётах на дирижабле, особенностях работы с магнитометром для нахождения вероятного выхода кимберлитовой трубки ближе к поверхности… Короче говоря, был бы я геологом, - разделил бы его эмоции…
   Потом мы, не торопясь и с чувством глубокого удовлетворения, обсудили международное положение, все аристократические и не только сплетни, последние новинки прозы, поэзии, музыки и живописи. После чего перешли на абстрактную философию и безуспешные поиски смысла жизни…
- … сказал, что с развитием цивилизации человечество должно стать мудрее и миролюбивее… По-моему, в этом что-то есть разумное. – Бывший студент-вольнопёр как был, так и остался в общении очень воспитанным и деликатным молодым человеком, хотя и мог, если потребуется, мгновенно превратиться в машину смерти с позывным «Бур».
- Любезный мой Илья Алексеич, будь так любезен, вспомни, пожалуйста, чем закончилась первая Гаагская конференция?
- Принятием конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, о мирном разрешении международных столкновений. Плюс декларации…
- И что, в войну эти соглашения всегда и везде соблюдались? Никто никого газами не травил, разрывных пуль не использовал?.. «Атаку мертвецов» и подвиг сестры милосердия Риммы Ивановой напомнить? Запамятовал, когда мы Гутьера в плен взяли, по дороге наших пленных освободили? Их рассказы помнишь?! Как они железную дорогу строили?.. Ладно – мы! Хоть противниками были. А своих-то за что? Вспомни, три года назад в Австрии трибунал был по «делу Талергофа»! Там ведь свои своих!.. И чем закончилось? Прикрылись эксцессом исполнителя и под суд попали пешки.
- А лодьи и ферзи выкрутились? – Буртасов не иначе что-то почуял, вон как глазки разгорелись. Ладно, уймём твоё любопытство. В части касающейся.
Про ребятишек генерала Потапова тебе всё равно знать не положено…
- Ну, кто выкрутился, а кому и не повезло. Кто-то косточкой в компоте подавился насмерть, кто-то грибочков не тех поел, кто-то в камине вьюшку закрыл слишком рано…
- Да-да, Денис Анатольевич, Вы рассказывали! Поскользнулся на апельсиновой корке – и прямо на нож! И так восемнадцать раз!.. – Илья весело смеётся. – Как же, как же, помню, помню!..
- А если серьёзно, мне кажется, равновесие наступит тогда, когда будет изобретено оружие, не оставляющее шанса ни побеждённому, ни победителю. – В моём мире этим жупелом стала ядерная бомба. Но Буртасову об этом знать тоже не нужно.
- Я не могу даже представить, каким должно быть такое оружие. Нет, «Освобождённый мир» Уэллса и «Лицом к флагу» Жюля Верна я прочёл, но всё равно…
-У меня тоже воображения не хватает. Но, думаю, по своей мощи оно должно сделать любой уголок на планете не приспособленным к жизни. – Так, пора менять тему, иначе далеко зайдём. – Шекспира помнишь? Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
- Но всё равно, как-то в голове не укладывается…
- Илья Алексеич, ты в курсе, что происходило неподалёку от того места, где мы сейчас проезжаем годиков четырнадцать назад?
- … Тунгусский метеорит? – Собеседник угадывает с первого раза.
- Угу-м. Так вот скажи-ка мне, как горный инженер, это действительно был большой метеорит, или же сей эпизод можно списать на испытание нового оружия?
- …
- Вот, не можешь…
- … Но как такое… - Буртасов лишается дара речи от неожиданности варианта.
- И я не знаю, как… А возможно, действительно очень большой метеорит, который, кстати, почему-то не углядел ни один астроном, по очень пологой траектории вошёл в атмосферу, развалился на несколько частей, одна из них взорвалась, остальные отрикошетили от воздушного слоя и ушли снова в космос. Знаешь ведь, как по воде камушки блинчиками запускать… Или вот ещё гипотеза. Подлетел к Земле… Скажем так, космический корабль с существами из другой цивилизации. Только вот беда – они из другого вещества состояли. Которое при встрече с нашим воздухом взрывается. В какой-то момент защита не выдержала, бабах – и всё!
   Или вот нате-ка Вам, милостивый государь, ещё один вариантик! Можем мы предположить, что половина Вселенной движется в сторону, противоположную нашей не только в пространстве, но и во времени? Вполне себе можем… Когда у нас бабахнуло?.. Тридцатого июня?.. Так вот, смотри, Илья свет Лексеич, у нас после тридцатого наступает первое июля, а у них – по нашему – двадцать девятое июня… И вот прилетает такой кораблик космический по ихнему – двадцать восьмого, по нашему – второго. И видит на планете огромный пожар. Крутится он, крутится, до конца дня двадцать девятого, по нашему – первого июля. А потом тридцатого идёт на посадку, потом их время с нашим сталкивается и - БАБАХ! И всё…
- … Денис… Анатольевич… А давайте-ка мы по папироске выкурим! А то мысли Вы такие высказываете… Даже Герберт Уэллс до такого не додумался!..
- Вот-вот, батенька, а чем мы хуже?..
   Единственное, то омрачает сейчас мой триумф – так это то, что братья Стругацкие эту гипотезу озвучили за десять лет до моего рождения…

Отредактировано Majorvks (22-05-2024 21:49:45)

Во всём виноват режим секретности. Что подумают попутчики, увидев, что не только начальник экспедиции, но и все "нижние чины" подлого сословия едут в специально выделенных Русским географическим обществом пассажирских вагонах?