Вскоре Антоха достучался до моих ушей и сообщил важную новость о том, что скоро будут две придорожные заимки - места, где можно с относительным комфортом переночевать, а поутру отправиться дальше в Талали. Подъехавший Митяй с ним согласился, пояснив городским «чечако», что верхами успели бы и за день добраться, а с тихоходным обозом приедем в село заполночь и там не найдётся ни одного дурня, который пустит такую компанию на ночлег. Поэтому скоро будет несколько приспособленных для ночлега полянок возле дороги, где будет возможность разжечь костёр, сварганить чего-нибудь на ужин и «посидеть на спине» до утра.
   Придорожная заимка явилась нам в виде большой поляны с вырубленным до дороги кустарником. И помимо всего прочего представляла собой наглядную иллюстрацию допотопной истины «Кто первым встал, того и тапки». Этаким «вагенбургом»  в самом центре составлены телеги, к задкам привязаны их однолошадиносильные «двигатели», неторопливо выстригающие вокруг себя травку, или уткнувшиеся мордами в торбы с чем-то вкусным. На этом таёжная пастораль заканчивалась. Во-первых, из-за телег доносился финальные звуки драки, перешедшей в стадию избиения, перекрытый затем пронзительным женским вскриком, а во-вторых, дорогу нам заступили сторожа. Два похожих друг на друга мужичка с обильно заросшими чёрным курчавым волосом мордами очень неприветливо глядели на нас, держа в руках довольно увесистые дубины из лиственницы. И глядя на них сразу приходила на ум мысль, что сеньор Ломброзо был прав на все сто процентов.
- Ехайте далей, тутова ужо занято. – Один из них наконец-то подаёт голос.
- А не жирно вам будет всю полянку под пяток телег прибрать? – Миролюбиво пытаюсь наладить диалог. – Да и свара у вас там какая-то…
- Нету  тута места! Гуляйте отседова!
   Мой доброжелательный пацифизм был напрочь проигнорирован, и я уже собирался тихо и интеллигентно объяснить собеседнику его неправоту, как всё испортил подъехавший Митяй.
- Случилось чего, Командир?
- Да вот, сотник, пускать не хотят. Говорят – самим места мало.
   Митяй, судя по выражению лица успевший мысленно уже раз десять похоронить незадачливых сторожей, наконец-то сообразил, что мы – очень тихие и очень мирные картографы-топографы-геологи. И решил взять инициативу в свои руки. Слегка тронув пятками коня, он подаётся вплотную к мужикам и, слегка наклоняясь, почти ласково спрашивает  у переднего:
- По нагайке соскучился, урка?
   Мужик не успел не то, что ответить, даже не смог заметить лёгкое движение кистью, как сплетённая из сыромятных ремешков «змея» наискосок перечёркивает его лицо, заставляя вскинуть руки, уронив деревяху, а выпростанный из стремени сапог, попав в солнечное сплетение, моментально превращает громкий вопль в тихий «Апф-ф», после чего незадачливый сторож со стоном оседает на землю.
- Тоже хочешь? – С такой же устрашающей ласковостью в голосе задаётся вопрос охреневшему от такого развития событий второму «часовому». – Нет? Тогда дрекольё в сторону, и сел рядом… И ни звука мне тут!..
   Мы подходим к тележному полу-Колизею, двое диверсов идут со мной остальные берут в кольцо этот театр абсурда. Поспели  как раз вовремя, веселье было в самом разгаре. Костёр в большом круге закопченных камней добавляет даже какой-то яркой праздничности в этот треш-хоррор-перфоманс. Вокруг валяются пустые бутылки, пахнет подгоревшей кашей, тл ли сивухой, то ли перегаром, то ли спиртом, - так сразу и не определишь. Причём концентрация такая, что все комары сейчас, скорее всего валяются на земле в состоянии тяжёлой алкогольной интоксикации. Два полудурка, одетых в стиле «первый парень на деревне» пытаются привязать к тележному колесу какую-то бабу, третий, наверное, чтобы не очень сопротивлялась, с размаху навешивает ей хороший такой шлепок по нижним округлостям, заставляя ещё раз взвизгнуть.
   Блин, когда же это кончится?! Долго мне ещё работать дежурным принцем на дежурной белой лошади и спасать местных принцесс?! Урою, блин,  гадёнышей!!!.. Метрах в пяти от этой эротической сценки ещё двое, матерно хекая, пинают лежащее на земле тело.
- Хорош, ребятушки, взденьте-ка его, да водой отлейте. – Распоряжается, сидя у костра на обрубке бревна, персонаж, более всего похожий на мелкого купчину. По капиталу мелкого, брюхо там очень даже немаленькое, да и такую корму не каждая лавка выдержит.
- Всё, Михайла Михалыч, готова девка. – Подаёт голос шлёпальщик. – Вам-от первому честь и отведать.
- Посадите-ка энтого, дабы видел, как мы с его доченькой таёжную свадебку-то сыграем. – Купчина поднимается на ноги. – А то приехали тута! Наши отцы-деды своими ногами сюда пёхом по два-три годика шли, многих в дороге и похоронить успели. Сами лес рубили, избы ставили, землицу распахивали. А энтии вахлаки тута по чугунке, да на всё готовое…
   Закончить мысль он не успевает, заметив появление новых зрителей. Но права качать пытается сразу же:
- Эт-та хто такие?! Пошто припёрлись?!..
- А ты сам, жирдяй, кто таков, чтобы спрашивать? – Наконец-то появляется возможность интеллигентно поговорить с хорошим человеком, заодно и размяться. Делаю знак своим, что вмешиваться пока не надо.
- Што-о?!!.. А ну его!!!.. – Даже в начинающихся сумерках видно, как цвет рожи меняется с просто красного на помидорно-багровый.
   Первый кинувшийся исполнять повеление хозяина холуй получает расслабленными пальцами хлёст по горлу и тут же, хрипя, ложится… Ну да, это очень больно и неприятно, когда бьют по кадыку. Второй, подскочив сбоку, пытается огреть по голове дубинкой… Которая, не встретив сопротивления, по инерции летит вниз и заканчивает траекторию в ширинке своего обладателя… Ну, батенька, надо же поосторожней с тупыми тяжёлыми предметами.
   Третий, освежив атмосферу чем-то невнятно-матерным, кидается к телеге, где, скорее всего, лежит какое-нибудь охотничье ружьишко, но у самого бортика натыкается лбом на дульный срез тренш-гана в руках одного из диверсов и замирает столбом. Остальные тоже резко передумывают дёргаться, обнаружив возле себя внезапно появившиеся фигуры с помповушками и дробомётом Браунинга.
- Ну что же, толстый, твои собачки команды не слушаются? Кормишь плохо?
   Жиробас так и стоит с раззявленным ртом, глядя как его людей «прислоняют» к тележным бортикам и, очень «душевно» обыскав, вяжут и складывают в рядок на землю. Ражий детинушка, которому, впрочем, больше подходит прозвище не Иванушка-дурачок, а Ванька-дебил, пытается рыпнуться, но получив по печени, тут же передумывает и ложится рядышком с остальными.
- Эй, круглый и волосатый! Поведай-ка нам что тут происходит! – Пытаюсь отвлечь внимание вожака от процесса шмона телег.
   Моё послание адресату доходит только со второго раза и только подкреплённое вежливым подзатыльником.
- Кто такие, спрашиваю?! И что тут делаете?
- Дык эта… Купца Бочагина люди мы. С обозом во идём.. В Климоуцах лабаз наш…
- В телегах только ханка… Самогон китайский, ханшином называют. Не иначе с той стороны тишком перекинули. – Проясняет картину подошедший казак.
- А с мужиком этим и с бабой что?
- Дык… Провинился он, вот и поучили малёха для острастки…
   Ага, не так давно другое тут говорилось… Да и поучили как следует, вон наш доктор Ванечка до сих пор над ним колдует…
- А бабу тоже учить собрались всем скопом?
- Ага! Кулеш вон подгорел, не уследила сучка!.. – Видя, что сразу убивать его, вроде, не собираются, вожак снова начинает потихоньку борзеть.
- Мужик этот – переселенец недавний, ехал попутчиком с вами! Девушка – его дочь! – Подошедший доктор Ваня, не привыкший до сих пор к проявлениям обычной человеческой сущности, говорит гораздо эмоциональнее обычного. – Землю здесь его сын, как фронтовик получил, вот они всей семьёй и переехали!..
   Угу-м, наверняка, как член РОВСа по призыву Великого князя Михаила поехал Дальний Восток осваивать. А тут свои же люди русские вот так вот помогают. Ну, что ж, имеем налицо явное противодействие и наплевательское отношение к указам Регента. Да и помимо этого я, как РОВСовец должен за своего вступиться!..
- Гэть!.. Да ты поднимайся, тварюга жадная, поднимайся…
   Брюхо приказчика от хорошего пинка подпрыгнуло вверх, потом ринулось обратно, да с такой силой, что коленки у болезного не выдержали и подкосились. А, может, потому, что я куда-то там удачно попал…
- Чем его трогать, с…ка, лучше об меня кулаки почеши!  - Слышится злой выкрик от лежащих. Кто-то из диверсов дёргается «прекратить недозволенные речи», но машу рукой, типа, - не надо. Пинаю груду мяса ещё пару раз и иду смотреть, кто ж там такой громкий нашёлся… Ага, Ванька-дебил оклемался.
- Думаешь, мне интересно будет тебя по косточкам разбирать?
- А ты спробуй!.. Понравится!..
   Лежащий на земле зло сплёвывает на мой сапог, чтобы обратного пути мне уже не было. Наглый… В себе уверенный… Значит, чего-то там знает и умеет. Или думает так. Вот и повеселимся!..
   Один из казаков разрезает верёвку на руках и детина поднимается, растирая запястья.
- А чё будет, ежели побью?
   Нет, точно наглый. Не стоит так вот радостно бежать впереди паровоза.
- Отпустим всё ваше стадо, нахрен вы кому нужны. Только побей сначала…
   Бугай отвечает мгновенно. Две размашистые плюхи, скручиваясь, принимаю на «кошачьи лапки», неожиданно последовавший лоу-кик смазываю, двигаясь к противнику, а не разрывая дистанцию, и с разворота правым крюком попадаю в солнечное сплетение. Стою, жду секунд десять, пока этот клоун очухается… Он уже в стойке… Плюха… Плюха…  Ах ты ж, с…ка! «Вилкой» в глаза?!.. Отдёргиваю голову, скручиваясь по часовой, правая подхватывает руку противника снизу, левая, заехав по пути локтем в висок, фиксирует запястье сверху, большие пальцы – на кентусы мизинца и безымянного, разворот обратно, руки по дуге от себя и вниз. Ой, кажись, там чё-то хрустнуло… Широко известный в узких кругах рычаг руки наружу. Судя по сдавленному стону, - удачный, противник даже не пытается подняться…
- Вань, посмотри его. Там, по-моему, лубки нужны. – Поворачиваюсь к нашему доку, затем говорю стоящему рядом диверсу. – Подстрахуй.
   Пока наш «Айболит» занимается горе-богатырём, стою и думаю, что делать дальше. Тащить их обратно, предъявлять полиции по обвинению в контрабанде, попытке изнасилования и нанесении тяжких телесных?.. Потеряем время, засветимся перед местными властями, да и дело, скорее всего, потом рассыплется. Наверняка купца, его приказчиков и прочую челядь там знают и не упустят возможность сделать свой маленький гешефт… Перебить сначала бутылки, потом обозников?.. Отрихтовать им мордочки есть за что, кое-кому и по мужской гордости пройтись надо бы, но множить на ноль?.. Не-а… Оставить всё как есть?.. Ну-у, наверное – да… Только пару штрихов добавить…
- Так, мил человек, оставаться тебе тут, думаю, оченно неохота. – Присаживаюсь рядом с крестьянином, возле которого уже хлопочет отвязанная девица. – Мы сейчас пойдём до следующей полянки, это – полторы-две версты дальше по дороге. Хочешь – поехали с нами? Переночуете там, утром на какой-нибудь попутный обоз подсадим… Не боись, ни тебя, ни твою дочку никто и пальцем не тронет, слово даю… Да вот тебе крест святой!.. - Правильно истолковываю его хмурый взгляд и молчание. – Если согласен, собирай свои манатки и дуй к нам… Да, и деньгу за проезд у этого кабана забери… Отдаст он, всё отдаст, ещё и добавит за моральный ущерб. Сейчас с ним договоримся…
   Возвращаюсь к приказчику, уже взгромоздившемуся с грехом пополам на своё брёвнышко в сильном душевном растройстве.
- Значит, так, дубина стоеросовая, мы сейчас уходим, ружьишки свои заберёте возле дороги. Как мы до неё доберёмся, можешь своих шестёрок развязывать. Деньги, что за проезд взял с мужика, вернёшь прямо сейчас, да сверху четвертной положишь… Ты со мной ещё спорить будешь?!.. Я ж тебя, урода, прямо сейчас по частям на этой полянке и прикопаю! Что значит – «Не надоть»?
   У мужика сын воевал, не чета тебе, таракану запечному, пузо на перинках отращивавшему. За то Великий князь Михаил ему и другим солдатам-окопникам землю дал и всё остальное. А ты, получается, супротив указа и воли Регента Империи пошёл, веселуху тут учинив. Вот и будет тебе «По Сеньке и шапка»… Я ведь сейчас своим подмигну, они вам глотки на раз-два перехватят. А водяру мы и сами найдём кому сплавить… Усёк?.. И запомни, крепко запомни, - не приведи Господь  тебе ещё раз мне на глаза попасться…

Отредактировано Majorvks (11-09-2024 20:39:03)

И мы до неё добрались. Уже хорошо так веяло вечерней прохладой, когда мы съехали с «шоссе» на поляну-близнец нашей предыдущей ночёвки. Такой же выложенный из чёрных от копоти камней костровой круг, почти такая же поленница хвороста, сверху заботливо укрытая от дождей охапками свежего лапника, разве что протекавший мимо ручеёк добавлял некоторое оживление в пейзаж. И место опять занято пришедшими раньше нас.
   Вокруг костра, пока ещё разгоняющего сумерки яркими языками пламени, сидят семеро местных жителей. Тех, кого «несущие бремя белых» эуропейцы презрительно называют аборигенами.
   Антонай резко дёргает вожжи, бедная кобылка испуганно всхрапывает и тормозит всеми четырьмя копытами. Нам с Ильёй приходится ухватиться за бортики телеги, чтобы не забодать в спину нашего водилу. Едущим за нами приходится расходиться вправо-влево, чтобы избежать ДТП, причём сопровождается сие действо громким и недовольным хоровым упоминанием абсолютно всем взрослым известной матери некоего Бени и прочих персонажей народного-матерного фольклора.
- Антоха, ты чего? – В голосе Буртасова слышится возмущённое недоумение.
- Тама… Эта…
- Антонай, давай двигай вперёд! – Пытаюсь вывести нашего гида из внезапного ступора.
   Неудачно. Он только головой мотает, мол – нельзя, никак нельзя!
- Оп-па!.. Никак Таёжник здесь! – Голос подъехавшего Митяя аж сочится нешуточным изумлением.
- Сотник, блин! Может, ты мне хоть что-то объяснишь?.. Ау!.. – Стараюсь привлечь внимание к своей скромной персоне.
- Тут вот какое дело, Командир. – Митяй наконец-то замечает меня. – Про Него разное болтают, но людей, видевших по пальцам руки перечесть можно… Вот уж не думал, что сподоблюсь!..
- Алё, гараж!!!
- Командир, не кошмарь!.. Короче, видишь вон того старика? Так вот по слухам он – самый что ни на есть главный шаман в наших краях.
   Присматриваюсь повнимательней и замечаю среди сидящих у костра… Больше всего подходит слово «дедуля». Жиденькая бородка, небольшие усики, волосы, перетянутые лентой, всё седое аж до белоснежности контрастируют с загорелым морщинистым лицом. Остальное скрыто под светло-коричневым кафтаном-найми, в распахнутых полах которого виднеется нагрудник-нэлэкэн, от души расшитый бисером. Сидящие рядом одеты точно так же, только одежда потемнее и бисера поменьше. А так – вполне себе крепкие хлопчики… Ага, и на коленях у этих хлопчиков винтовки, как бы невзначай в нашу сторону повёрнутые. Это не проходит незамеченным, и за спиной слышу негромкое клацание затворов…
   Старик делает знак рукой, его бойцы укладывают свои стволы рядом с собой, что, как я понимаю, означает демонстрацию мирных намерений. Негромко чирикаю своим «Отбой» и с интересом наблюдаю, как после нескольких сказанных ему на ухо слов пацанёнок, сидевший рядом с дедулей, встаёт и идёт нам навстречу.
   Угу, только не парень, а девчонка. Как то сразу становится ясно, что под такой же, как и у всех одёжкой прячется девичья фигурка. Да такая, которую никакими халатами не испортишь...
- Мэнду! Поздорову, люди добрые! – И широкая улыбка на довольно симпатичном личике, и неожиданно звонкий голос убеждают в том, что оказался прав, и нас посетила этакая таёжная нимфа лет шестнадцати. Причём достаточно хорошо болтающая на русском языке. Я, честно говоря, уже настраивался на разговор на уровне «моя твоя понимай мала-мала», а тут даже акцента на слышно.
- И тебе доброго здоровья, красавица! – Выдаю ответное приветствие. Язык не рассохнется, а разговаривать с пейзанской чаровницей, всё-таки, приятней, чем с кровожадным злобным охотником. И тут же понимаю, что не совсем прав.
- Ты кто? – Юное создание мгновенно преображается во что-то суровое, увидев нашего возницу.
- А… Антонай я… Из гуранов…
- Всё одно сымай! – Пока мы с Ильёй и Митяем пытаемся понять кто чего и откуда должен снять, Антоха суетливым движением стягивает через голову и быстро прячет в карман гайтан с крестом.
- Может и нам чего-нито снять? – С угрозой в голосе вопрошает Митяй, демонстративно расстёгивая ремень.
- Нет. Исус – ваш бог, вы ему молитесь, и родились не здесь. А на него может обидеться Сэвэки, увидев крест на шее. Пожалуется Аин Маин, та порвёт его нить, и Харги утащит душу в своё царство.
   Ничего я из этого фэнтези не понял, но Антоха, вроде, подуспокоился малость. Так что промолчим, вдруг сойдём за умного.
- Мой дедушка приглашает отдохнуть у его очага. – Сменив тему, девчонка отходит в сторону, показывая, что путь свободен.
- А если все не поместимся? – Ёрничает Митяй.
- От уголька старого костра всегда можно разжечь новый. Или люди с реки Дон об этом не знают? – Насмешливо отбривает казака девчонка.
- У нас, ежели что, и свои спички найдутся. – Сотник бурчит уже для проформы, но последнее слово остаётся за таёжницей:
- Тогда Уот Иччитэ и Салэй могут обидеться уже на тебя. - Обрывая спор, девчонка поворачивается и неспешно возвращается на своё место.
   Озадачив народ организацией лагеря, розжигом костра (ага, от того самого старого уголька, принесённого девчонкой), уходом за лошадками и обездвиживанием пленных, вчетвером, в смысле начальник экспедиции Илья Алексеевич Буртасов берёт с собой в качестве замов меня и Гордея, а также пригласив за компанию сотника Митяя, подходим к сидящим таёжникам. Которые внимательно, но без враждебности, оглядывают нас и пододвигаются, освобождая место. Присаживаемся прямо напротив старика, теперь можно рассмотреть одежду «принимающей стороны» подробней. Хотя рассматривать особо и нечего. И штаны, и сапоги сшиты, как и всё остальное из или оленьей, или лосиной замши. Судя по «пояснительной записке», вручённой нашим академиком перед поездкой, называется она «ровдуга». Почти изо все швов торчит козий мех. На штанах, на сапогах, на кафтане скромно нашиты чёрно-белые квадратики, соседствующие с красными лентами. Исключение составляют нагрудники. Вот там неведомые мастерицы ни в чём себе не отказывали. С непривычки пестрит в глазах от обилия бисерных узоров, общий рисунок более-менее одинаков, но есть и отличия. Насколько помню ту самую «записку» - в узорах прописано всё. Какого роду-племени, где живёт, кто жена, сколько детей, в общем - краткая автобиография в бисере…
- Как обращаться к твоему дедушке, красавица? – Илья, играющий роль самого большого начальника, задаёт вопрос девчонке, сидящей рядом со своим престарелым родственником. То, что азиаты внешне практически не стареют, я знаю. А тут никакого дрожания пальцев, все движения точные, чёткие и плавные. Поэтому деду можно дать и сорок, и шестьдесят, и сто двадцать годиков.
- Дедушка не говорит на вашем языке, а вы не знаете нашего. И обязательно ошибётесь, когда станете произносить его имя. А он обидится. Говорите со мной, я буду ему переводить.
- А как звать тебя?
- Называй меня Эгден…
   Процедура знакомства прерывается стариком, который что-то говорит девчонке, показывая пальцем на нас.
- Дедушка спрашивает - кто вы и что привело вас в наши края?
- Мы – топографическая экспедиция. – Илья, играя роль начальника, пытается набить себе цену непонятными для этой мелкой дамочки словами. Но не преуспевает в этом увлекательном занятии.
- Будете рисовать карты наших земель?
- Тут земли русского царя! – Громче, чем нужно вклинивается Митяй.
- Тут земли нашего князя Геен Тумура, потомка великого Темучина… Вы зовёте его Гантимуром. Он много лет назад присягнул вашему царю, но земля осталась за его родами Баягир и Дуликагир…
   Интересненько, интересненько… Сейчас ещё и дань за двенадцать лет потребуют, как в том мультике про Василису Прекрасную… А реально интересно откуда у простой таёжной жительницы такие глубокие познания и в русском языке – уж больно складно излагает, и в древнегреческом, и в истории сведуща…
   Спор прекращает старик, бросающий девчонке фразу на своём языке. Та в ответ что-то щебечет, видимо, переводит наши ответы, затем возвращается к допросу:
- Дедушка спрашивает – те люди, которых вы привязали к телегам тоже из ваших воинов? Они за что-то наказаны?
- Нет, это не наши люди. – Вмешиваюсь в разговор из опасения, что Буртасов на пару с Митяем наговорят чего-нибудь ненужного. – Это – бандиты, грабившие проезжающих купцов. Мы подошли во время грабежа и перебили почти всех.
- Куда вы их везёте? – Эгден, или как её там, смотрит мне прямо в глаза.
- В станицу Береинскую. – Однако, хороший способ разведать наш маршрут. Хоть он пока тайной и не является. – Станичному атаману отдадим, пусть на месте решает что с ними делать.
   Вот на что угодно поспорю, что знает старый шаман русскую речь! Но виду не показывает!.. Полминуты уходит на обратный перевод, затем дедуля, продолжая ломать комедию, показывает пальцем на трофейный маузер, лежащий рядом со мной, и снова что-то говорит «внучке».
- Дедушка спрашивает – твоё ли это ружьё?
- Теперь моё.
   Старик разражается длинной тирадой, но синхронный перевод оказывается очень кратким:
- Давно ли оно стало твоим?
- Вчера.
- Что случилось с тем, у кого оно было раньше?
- Пока ничего особенного. Сидит вон, колёсико обнимает.
   Хитрый дед выдаёт себя, кивая головой прежде, чем девчонка откроет рот, и изрекает следующую фразу.
- Дедушка говорит, что это ружьё принесло много зла и боли. Много людей нашего народа убило. И не в бою, а беспомощных и беззащитных. Это ружьё не воина, а палача.
   Последние слова заставляют снова внутренне напрячься, уж больно непривычно эта толмачка изъясняется. И весь этот спектакль – это попытка развести белого лоха, проверка на вшивость, или что-то ещё? Я, конечно, не великий физиономист, но что-то не вижу, чтобы у кого-то тут глазки загорелись при виде интересной цацки.
- А твой дедушка может очистить его от зла? – Вопрос задаю Эгден, но смотрю на старика, который, встретив мой взгляд, понимающе улыбается.
- Да. Мой дедушка – сильный шаман. Он может нанести на него рисунки, которые любят духи. Как вот у них. – Она кивает на сидящих рядом тунгусов, один из которых поднимает свою винтовку, показывая испещрённый вырезанными узорами приклад. – Тогда оружие не будет собирать в себе зло.
- … Тогда скажи, что я прошу его принять это ружьё в дар. Он сможет изгнать зло, и в его руках оно будет служить справедливости.
   Протягиваю карабин над углями прикладом вперёд, старик несуетливым движением берёт его и кладёт возле себя. Рядом приземляется подсумок с четырьмя обоймами.
   Жаль, конечно, такой ствол отдавать, но чуйка прям-таки вопит о том, что сделать нужно именно так. Да и патрон «слегка» дефицитный. В конце концов повоевать мне и томпсона с бергманом  хватит.
   Дед распускает ремешки на кошельке-кисете, висящем у него на ремне и, достав оттуда маленький кругляш, блеснувший в язычках пламени, протягивает мне.
- Дедушка говорит, что нельзя взять подарок и не отдариться взамен. – Поясняет девчонка.
   Протягиваю руку и беру молочно-белый отполированный многими руками и временем костяной кругляш, поначалу принятый за крупную серебряную монету. На котором очень схематично вырезана птица, летящая вертикально вверх. Очень похожая на перевёрнутую букву «Ша», только средняя вертикальная линия выходит за горизонтальную перекладину и заканчивается стилизованным клювом.
- Каждый человек народа Хамниган поможет тебе, если покажешь ему гагару. – Эгден поясняет и происхождение птички, и инструкцию по пользованию.
   Это, как я понимаю, что-то наподобие чингизхановской пайцзы. Или чёрных сафьяновых «корочек», выданных мне Регентом.
- Скажи дедушке, что я благодарю его за щедрый дар. Но он гораздо дороже, чем стреляющая железяка. – В голове мелькает одна шаловливая мыслишка. Рискнуть?.. Нам эти «лесные братья» сто лет не нужны, невелика потеря. Источник информации? Вряд ли. Не тот масштаб…
- Если этот человек принёс много горя вашему народу, я могу отдать его вам. Чтобы твой дедушка справедливо решил его судьбу.
   Девчонка что-то тараторит на своём наречии, тунгусы оживлённо переглядываются, старик бодренько так для своего возраста поднимается на ноги и, сопровождаемый нами, подходит к телеге с привязанным атаманом. Который смотрит на нас затравленным волком. Хотя, - нет, не так. Волки – это клыкастые молнии, пластающиеся в летящем беге в погоне за добычей, это – серые бойцы, встающие насмерть в битве с более сильным противником, пока их подруги уводят кутят в безопасное место. А этот… Скорее – крыса, загнанная в угол… Порода мелких гопников из подворотни, живущих по принципу «Всемером одного не бздим»… Шаман с минуту молча смотрит на Разгуляя, затем разворачивается и идёт обратно к костру.
- Нам не нужен этот человек. – Эгден переводит очередную тираду старика. Дедушка говорит, что Аин Маин через два дня порвёт нить его жизни, и Харги унесёт его душу в Нижний мир, где она будет мучаться, искупая свои злодеяния.
   Нет, всё-таки, красиво излагает! Ей бы с трибуны, или амвона вещать, а не сидеть возле костерка и распинаться перед незнакомыми дядьками…
- Мы сидим у одного очага. – Пытаюсь изобразить из себя великого дипломата. - Поэтому прошу твоего дедушку принять наше угощение.
   Смекнув что к чему, Гордей пододвигает ко мне снятый с огня котелок с кипятком. Отлив лишнее – чаю-то тоже хочется, закидываю туда наш фирменный вакуумный орехово-сухофруктовый брикетик и закрываю крышкой. Жду две минуты, просвечиваемый со всех сторон заинтересованными взглядами, затем жестом фокусника открываю и протягиваю девчонке…

Отредактировано Majorvks (11-09-2024 20:45:12)