Прежде было не по пути и с ирландской церковью, слишком уж к староверам заносчивой. Что ж. Оказывается, есть и другие христиане. С которыми можно и договориться.
   А еще есть крещеные боги. Или, точней, крещеные сиды. Бран и Артур, Бригитта и Бранвен. И Манавидан. А теперь и Немайн. И это значит, что от старой веры не придется даже отрекаться.
   Оставалось выяснить подробности. А вот с подробностями вышло интересно. Лорн ап Данхэм, доселе разговаривавший о методах укрепления стали, вдруг заявил:
   - Дионисий, конечно, человек хороший. Но подчиняться Риму... Нехорошо.
   - Из-за Кентербери? - Пирр немедленно ухватился за рассуждение. Ему хотелось заполучить хоть одину епархию, верный Константинопольскому патриарху. Себе. Одно дело - патриарх в изгнании. Другое - сохранивший часть диоцеза. Глядишь, и разговор в Карфагене по иному пойдет.
   - Не только. Есть и старые истории. Не про епископов и пап, про императоров. Нас ведь римляне уже предавали. Как Рим спасать, так британские легионы в первые ряды! Как Британию, так заботьтесь о себе сами! И уж Немайн это знает получше других.
   - Почему? - поинтересовался кряжистый.
   - А потому, что она ездила в Рим. Просить о помощи против саксов. К императору... Забыл.
   - К Гонорию, - улыбнулся Пирр. Эту легенду он был намерен холить и лелеять. И поправить пересказ. Ровно настолько, насколько нужно. - По записям, британское посольство получило отказ именно от этого западного августа.
   - Выходит, ты эту историю лучше меня знаешь, - огорчился Лорн, - а я думал, нашлись новые уши на старую байку.
   - Мы не слышали, - объявил друид, - нас Рим интересовал мало. Так что - рассказывай.
   - А я, с твоего позволения, дополню, - вставил Пирр, - Записи в архивах скудны и неполны. Но, может, что новенькое и вставлю. Хотя бы, как кого звали.
   И Лорн начал рассказ. Как водится - с начала. То есть, с того невеселого дня, в который светлая Дон, королева Гвинеда, овдовела. А вокруг королевства - варвары злые да соседи жадные. Ну, чем соседство с Кунедой закончилось, все знают. Решила Дон, что лучше и достойней перед императорской короной склониться, чем стать чьей-нибудь добычей. Гвинед же владение богатое, для императора - вассал завидный.
   Чтобы защиты просить - нужно посольство посылать. А что может быть почетней, чем свою кровинку послать? Опять же, какой союз без заложников?
   Вздохнула Дон, призвала старшего сына, Гвидиона. "Так и так," - говорит, - "Езжай в Рим за подмогой. Скажи - поля в Гвинеде жирные, стада тучные, да ирладцы-нехристи на западе..."
   Один из друидов икнул.
   - Она про ольстерцев, - уточнил Лорн, - потому как именно ольстерцы тогда в набеги на Гвинед ходили.
   Дождался извиняющих кивков, продолжил.
   Не по сердцу Гвидиону было отправляться на чужбину, да оставаться там в заложниках. Но делать нечего, кликнул своих моряков, сел в колесницу, и так погнал, что пыль над дорогами острова Придайн поднялась втрое выше башен Кер-Легиона!
   Долго ли он ехал, коротко ли, да встретилась ему на дороге старуха-нищенка, что денежку просила на пропитание. Бросил ей Гвидион горсть золотых солидов, ибо привык к морской добыче, и деньги считать не умел.
   "Богат", - подумала старуха, - "Ох, богат. Пусть он сид - рискнуть стоит, мои детки тоже не из простых. Как раз по моему старшенькому работенка".
   И встретил Гвидиона на дороге ее старший сын, богатырь-разбойник, да трижды девять лесных молодцов. Схватились дружины на копьях и мечах, и бились три дня. И все дружинники Гвидиона были изранены, и все разбойники равно. Только сам Гвидион оставался без царапины - но в последней схватке разбойник ему руку. Сам же вовсе кровью истекал.
   "Ты храбрый воин", - сказал тут ему Гвидион, - "Ступай ко мне в дружину вместе со своими молодцами, и тоже не будешь считать золота!"
   Разбойник согласился. Так окончился этот бой. Но Гвидион был ранен, и вся его дружина, подросшая, тоже. Вернулся он к матери, повинился, что не доехал, и стал рану залечивать. И очень был доволен, как все вышло. Уж очень он в Рим ехать не хотел.
   Тогда позвала светлая Дон младшего сына. "Старшенький не справился", - сказала ему, - "Придется ехать в Рим тебе!"
   Собрал тот придворных, гуляк да охотников. Прыгнул в седло - и только пыль столбом, повыше, чем башни Кер-Легиона, раза так в два.
   Долго ли он ехал, коротко ли, да встретилась ему на дороге та же старуха, что и старшему брату. Ну, он в кошель, да сыпанул серебром, как привык по трактирам, отличая бардов.
   "Этот победней", - подумала старуха, - "Ну да не беда. Вон, со старшеньким моим худа не вышло. Рискнем и теперь".
   И вышел на дорогу второй сын, сида встречать, и было с ним дважды девять лесных молодцов. Разбойники за самострелы да дубинки, охотники - за луки да плети. Два дня бились, все в синяках, руки и ноги поломаны-прострелены. Тут - куница. Сид не выдержал, выстрелил - в глаз. Глядь, а в другом глазу разбойничья стрела торчит.
   "Славный выстрел," - говорит, - "Не хочу с таким молодцом драться. А хочу такого стрелка пивом угостить."
   Тот и согласись: так, выходит, серебро сида к нему и попадет, пусть не в кошель, а в желудок. Напировались, сдружились... Одна беда - переели и перепили так, что заболели. Даже сид! Опять некому на континент ехать.
   А у Дон сыновья закончились. Пришлось старшую дочь звать. То есть - ушастую нашу.
   А эта как раз библиотеку приемного отца дочитала, и скучать начала.
   "Охотно," - говорит, - "Съезжу в Рим". Там, наверное, книг много, и людей мудрых. Глядишь, и жениха себе найду. Умного!
   Нацепила рясу походную, прыгнула в колесницу - и только пыль вровень с башнями Кер-Легиона.
   Долго ли она ехала, коротко ли, да ту старуху, что с братьями встречалась, не минула. А на просьбы только фыркнула и предложила припасами поделиться. Мол, могу половину того, что в дорогу собрала, отдать. Старуха отнекиваться не стала, а сама подумала: "Эта не богата", - подумала старуха, - "но кони у нее хорошие. Выпущу-ка своего меньшого, пусть лошадей уведет, да с девкой побалуется".
   Тот и встретил. Улыбнулся ласково, набился в попутчики. Разговорились. Слово за слово, и расхотелось тому сиду обольщать и грабить. Захотелось стать таким же умным! Так что проводил он ее до порта. Там и разошлись. Сида на континент, парень - в школу при монастыре. Хороший, говорят, поэт из разбойника вышел...
   Во Франции она потеряла коней - как миновала Бретань, франки пошлину потребовали. Не деньгами или конями. Что ж, отвела лошадок назад, оставила одному бретотцу. Велела не обижать, иначе... Ну, чего иначе, остроухой объяснять нечего. Да и хороший хозяин лошадь не обидит. А пешей мимо мытарей королевских пройти - не волшба вовсе. Лесом, кустами, холмами, болотами... Так и шла. Рыба у нее всегда была, а хлеб по трактирам зарабатывала. Сами знаете, стоит грамотному человеку присесть за стол, да перышко с чернильницей достать - так сразу и неписьменный находится, кому письмецо нужно набросать.
   Скорей долго, чем коротко, а добралась Немайн до Рима. На кого она была похожа? Ну, на себя. Я вот мальцом отца слушал, а не понимал. Сказано - сида, ну, значит, высокая, в белом с золотом платье. А на деле? Ни дать, ни взять, больной ребенок, да в рясе, да после пешего похода... Не гляделась она ни сидой тысячелетней, ни дочерью королевской. Да к ней, наверное, даже солдаты на улице не приставали!
   Но грамоту с буквами золочеными - Немайн сохранила. Показала, кому следует. Ждала, сколько положено. Жила писчей деньгой, на сей раз - книги переписывала. По ней ремесло! И так переписывала быстро и ладно, что все скриптории Рима без заказов остались! Владельцы подумали, собрали денег немало, да и поклонились, кому следует, чтоб император принял ее поскорей.
   Тот и принял. И увидел, понятно, не посла богатой страны, а нищую странницу. Потому и отказал в защите. "Защищайтесь сами!", - сказал.
   Немайн как стояла, так и села. На пол, в императорском дворце.
   - В Палатинском, - вставил Пирр, прекрасно знавший, что императорская ставка тогда была в Равенне. Какая разница? Рим легендарней!
   - Вот, Палатинском, - согласился Лорн. - Очень уж настороилась попасть в заложницы, да всласть порыться в римских библиотеках. Ну а когда Немайн несчастна, пожалеть ее недолго. Император и пожалел - разрешил искать средство от варваров в старых книгах. В собственной, в императорской, библиотеке! Заодно велел кормить, сколько попросит. А буде загостится, и рясу новую каждый год выдавать.
   Немайн и принялась за дело. Читала, почитай, все подряд. И как в голову влезло! Впрочем, лоб у нее высокий.
   Прошел год. Три года, и трижды три года. Вестей от Немайн не было. Вот до самых артуровских времен. А как Артура в холм забрали, так и не видели ее. До тех самых пор, пока наш нынешний принцепс не привез ее в Кер-Мирддин. Тоже не вдруг поверил, что сида, да еще та самая!
   Пирр мысленно потер руки. Добыча, истинная добыча патриархов, сама идет в руки!
   - Хорошая история. Я же могу добавить рассказ о том, как Немайн в Риме обреталась. Итак, минуло, эээ... трижды двадцать лет. Не легендарное число, но в жизни не все и не всегда случается триадами.
   Немайн сидела в библиотеке. Привычная, как моль. Кормить - кормили. Рясы выдавать забыли. Потому ей изредка приходилось-таки книги переписывать. Проще, чем с чиновниками ссориться. Книги, они не дешевые, одной в год вполне хватало на пристойную одежку. Впрочем, как и во что заворачиваются модницы, Немайн не следила. Синяя, чтоб о Британии напоминала, ряса. Пара рубашек. Ну и чернила с перьями. Что еще надо?
   Но вот с улиц донесся шум. Немайн выглянула. Дворец грабила толпа странных воинов с щелками вместо глаз и удивительно кривыми ногами. Книги их, впрочем, не интересовали. Главный, впрочем, заглянул. Увидел Немайн. "Кто ты и что ты делаешь?" - спросил. Услышав ответ, хмыкнул. "Вся мудрость Рима не защитила его от воли Аттилы, Бича Божьего! Моей воли!" - провозгласил. - "Но если желаешь глотать пыль, продолжай."
   "Продолжу", - отвечала Немайн, - "Но скажи, Бич Божий, ты видишь тут римлян?" Аттила огляделся. Сида была одинока среди свитков и фолиантов. "Не вижу". "Значит, римляне просто забыли прежнюю мудрость. Которая делала их непобедимыми..."
   Дворец сгорел, кроме библиотеки. Но старая бумага с росписью имперских расходов осталась. И император Майориан не озаботился отменить мелкую статью расходов. Кого только не перевидала библиотека! Заглядывал вождь славян Одоакр. Как регент и полководец империи он счел ушастую книжницу одной из имперских регалий. Гот Теодорих улыбался ее цели. Говорил, что лучшее средство от варваров - готы. Двадцать лет спустя великий полководец Востока, Нарзес, долго беседовал с сидой. Именем Юстиниана подтвердил ее маленькую привилегию. Так и шло время. Пока однажды не причепился чей-то язык к длинным ушам. Демон, мол. Набежала толпа, разъярилась. Иные священники пытались охладить, но не преуспели. Ворвались римляне в библиотеку...
   А им навстречу - песенка. Так разбежались горожане, что и теперь их не больше, чем десятая честь от прежнего числа. А не нужно мешать умным людям работать! Что дальше было - не знаю. Архивисты, видите ли, тоже разбежались. А кто вернулся, сиду не застал. То ли нашла она старое римское средство, то ли нет - а больше в Риме ее не видали.
   Пирр завершил рассказ. Доволен он был до чрезвычайности. Местных от Рима сильней отсек, выставив жителей Вечного города обидчиками сиды. Ну и тем, что историю Ипатии вовремя вспомнил и к месту использовал. Ничтоже сумняшеся. Почему канонизировать добродетельную нехристианку в качестве святой Екатерины можно, а подкрепить легенду вокруг беглой базилиссы - нельзя? Что до убивших ученую фанатиков, те, верно, сильно удивились, увидев, как язычницу ангелы вносят в рай. А их ожидает пекло, убийцам святых назначенное.
   Поделом. Надо православных епископов слушать. Особенно патриархов. Увещевали ведь - оставьте женщину в покое!
   Ну и подвиги лангобардов на сиду перевалил. В Константинополе "кровосмесительное отродье" милей не станет, а станет пострашней, так и хорошо, Рим с Карфагеном готовы уважать базилиссу Августину издали, но ушей звериных не простят. Так пусть хоть бритты порадуются. Вот как Лорн.
   - Выходит, традиция у нас - Рим жечь, - объявил кузнец, расправив плечи. - наперво Бран Благословенный, за ним Максим Великий, потом еще Неметона... Вот и еще одна триада: три вождя Британии, запаливших Рим! А ты говоришь, преподобный, что триады не каждый раз случаются. Каждый! Только не всегда мы о том знаем. Что до Рима, так мне удивительно, что там трава растет еще. И понятно, отчего нас не любят. Но будут помогать саксам - допрыгаются. Глядишь, и повторим!
   Вот и ладно! Два паломничества в Дивед равны одному в Рим. Так камбрийцам по округе походить проще, чем на континент плыть...

П. Макаров
Спасибо.

Нет, все правильно. Деньгами или конями она б заплатила.