В нашей пишущей стране пишут даже на стене. Вот и мне пришла охота быть со  всеми наравне. (с) Угадайте кто.

Ольга, сойдет? или не ложится?
я не про стиль - он будет правиться, а по фабуле.

Кусок диалога из завязки, чтоб понятней было, откуда ноги растут.

— В общем, они еще в самом начале, три года назад, арендовали ангар в порту, поставили там средний синтезатор и прочую машинерию, и начали врастать в местную жизнь. А потом Марина поимела младшего Крампа и Аникей перебрался на завод. А с ангаром… Я думаю, они Сергею поручили там все демонтировать, тот, как всегда, стрелки на кого-то перевел, ну и, короче, все про тот ангар забыли. Знаешь, как бывает — первый кивает на второго, второй на третьего, а третий рапортует, что все уже сделано, хотя понятия не имеет, что надо делать и вообще о чем речь. Лишь бы отвязались. Я тогда на них еще не работал, но, скорее всего, реальность мало отличается от моих домыслов.
— Слушай, а как ты тогда вообще этот ангар тогда надыбал?
— Да случайно, в общем-то. Я только начинал осваваться, усердствовал не по уму, да и охренение от таких прогулок в прошлое еще не прошло. В общем, когда этот хмырь в контору заявился, ну, хозяин ангара, по поводу неуплаты по счетам, я решил проверить на месте…
Захожу я туда — мама дорогая, весь комплект аппаратуры, все запитано — включай и наслаждайся. Тем более что интерфейс там на слабоумных расчитан, разобраться нехрен делать. В общем, купил я тот ангарчик, не на себя, естественно, а на левые документы, благо, денег в сейфе никто никогда не считал — Марина их каждый вечер шлепала, как на ксероксе. Вот такие дела…
— Погоди, так что, там все что можно синтезировать можно?
— Ну, не все, конечно. Во-первых, питание у него от Портала, и если наглеть, то могут утечку засечь. Поэтому приходится работать только тогда, когда Аникей чего-то ваяет — десять процентов туда-сюда никого не насторожат, так что больше, чем на сотню тонн в месяц губу не раскатывай, не пройдет. Разве что эти совсем уж что-то грандиозное мутить начнут.
Во-вторых, у меня нет доступа к базе данных, так что синтезировать можно только то, с чего сам матрицу снял, ну, или по трехмерной схеме, но только однородное, механизмы по чертежам не нашлепаешь.
Ну и, наконец, на кое-какие материалы на центральном компе с некоторых пор звоночек стоит, так что тупо копировать драгметаллы или камешки какие не выйдет. Правда, они дураки, друг за дружкой шпионят и пакости строят — эту сигналку поставили, чтобы кто-то не обогатился по быстрому и не начал в свои игры играть, а про бумагу поначалу забыли. А там кое-какие бумажки золотом обеспечены, знаешь ли. Это тебе не сегодняшние фантики. В общем, я когда фишку эту просек, наклепал фунтов и положил их в банк на весьма хитрый счет. Так что наша задумка уже имеет стартовый капитал в пол миллиона фунтов стерлингов, во!
— Сколько?!! Ты хоть представляешь себе, что это за сумма?
— Сколько-сколько. Три огромных чемодана резаной бумаги, вот сколько. А курс я не помню.
— Так вот, дорогой, пол миллиона — это три с половиной тонны золота, на эти деньги неплохой броненосец купить можно.
— Ни фига себе! Да, подешевели деньги за сто лет. Ну да ладно, нам же лучше. Сможем попинать янки, не слишком отвлекаясь на хлеб насущный.

И где-то из середины:

Из записок полковника Генерального штаба Ермолова, русского военного наблюдателя при корпусе генерала Шафтера.
Журнал «Военный сборник», №3, 1899 г.

Нота Бени. [В квадратных скобках — заметки для себя, чтобы удобнее было описывать подготовку к обороне, они будут позже убраны. Ну и для понимания происходящего сойдет -]

В 8 часов утра 16 июня* американская эскадра начала артиллерийскую подготовку по району высадки в Дайкири, обрушивая десятки снарядов на руины поселка. Весь берег затянуло пеленой от разрывов мощных снарядов, полусожженные самими обороняющимися строения разлетались щепками и тучами пыли, в которые превращался местный строительный камень. Выжить в этом аду было совершенно невозможно, и казалось, что противопоставить этой мощи испанцам совершенно нечего.
Пока корабли обстреливали плацдарм, авангард десанта садился в шлюпки и на буксире паровых катеров двинулся к берегу. Их высадке мешал сильный прибой, две шлюпки даже перевернулись, после чего остальные повернули к небольшой рыбацкой пристани на краю поселка. Как оказалось, это была ловушка…
Первые два баркаса, с огромным тудом преодолевая волны, причалили к пирсу и высадили до полуроты пехоты, за ними последовали остальные, но не успели они подойти к нему и на двадцать саженей, как пристань взлетела на воздух вместе с находящимися на ней людьми, перевернув заодно две шлюпки ударной волной и обломками бревен.
Тут проявила себя и испанская артиллерия, видимо, заранее пристрелявшаяся по местности. Огромные разрывы снарядов калибром не менее шести дюймов [Полковник ошибается. По десанту вели огонь лишь 120-мм минометы 2Б11. Впрочем, визуально отличить всплеск 120-мм ОФМ от 152-мм снаряда с непривычки действительно трудно] стали вырастать в непосредственной близости от остатков пристани, накрывая борющиеся с волнами уцелевшие шлюпки, плывущих пехотинцев и нескольких счасливчиков, которым удалось пережить взрыв пирса. [Оставить пирс целым — вполне логичный ход. Девять из десяти шлюпок тогда пойдут по пути наименьшего сопротивления. А уж учитывая нехватку квалифицированных артиллеристов, которые смогут обеспечить огонь на подавление по всей полосе прибоя… Проще по одной точке пристрелятся, после чего закрепить миномет, чтоб какой-нибудь идиот об него не споткнулся.]
Первая волна высадки была сорвана, все лодки, не успевшие войти в полосу прибоя, повернули назад, а из тех семи, что уже подошли к пристани и не пострадали от взрыва, сумела выброситься на берег и тем сберечь людей только одна. Впрочем, на нее был немедленно перенесен огонь как минимум половины орудий, и из ее десанта и экипажа, по всей видимости, не выжил никто. Столь гибкое управление огнем бесспорно свидетельствует, что испанцы оставили на побережье наблюдателей, которые, оставаясь незамеченными с кораблей, корректировали стрельбу. Отсутствие на просматриваемом участке побережья вспышек от выстрелов навело меня на мысль, что в отражении атаки участвует не береговая артиллерия, как, по всей видимости, предполагали в штабе адмирала Сэмпсона, а полевые либо осадные гаубицы. Лишним свидетельством в пользу этого предположения было и то, что вести огонь по кораблям испанцы даже и не пытались. Они лишь ограничились обстрелом канонерской лодки «Долфин», которая в попытке прикрыть отход десантных партий слишком близко подошла к берегу и села на мель. Огонь был не слишком точен, но экипаж тут же покинул корабль.
В течение нескольких часов эскадра буквально заваливала побережье снарядами, окончательно срыв рыбацкую деревушку и превратив окрестные заросли в бурелом. Испанцы на огонь не отвечали, и потерпели ли они хоть какой-то ущерб от этой канонады — сказать трудно [минометы почти в 4 км от берега, так что хрен до них кто достанет, а по кораблям минами шмалять — перевод ценного ресурса].
Срыв высадки и потеря по меньшей мере батальона произвели тягостное впечатление на всех чинов штаба генерала Шафтера, так что повторить попытку после артобстрела берега американцы не рискнули. После краткого, но бурного совещания решено было на следующий день высадить часть войск на побережье бухты Гуантанамо, недавно захваченной морской пехотой совместно с кубинскими повстанцами. Затем, невзирая на отсутствие в той местности дорог и связанные с этим трудности, планировалось продвинуться к востоку и атаковать оборону Дайкири с суши, после чего последует высадка основных сил корпуса вторжения в ранее запланированной точке.
По приходу в бухту силы вторжения ожидал очередной сюрприз. Как уже было сказано, плацдарм на берегу был захвачен еще раньше, 2-го июня [я несколько сдвигаю сроки по сравнению с реалом, закладываясь на действия «испанских» кораблей, в первую очередь Сыктывкарского сотоварищи. Впрочем, это легко поддается дальнейшей корректировке. Блин, заразился тяжеловестным слогом полковника, теперь сам так пишу -], и его охранял батальон американских войск и около сотни повстанцев. Оказалось, что испанцы об этом узнали и накануне провели вылазку против десантной партии. Они сумели скрытно пронести через лес несколько картечниц [«КОРД» и два «Печенега», двенадцать человек, добить не получилось из-за канонерки] и на рассвете обстреляли морских пехотинцев, которые, надо сказать, проявили поразительную беспечность. Сбросить десант в море испанцам не удалось, по-видимому, из-за своей малочисленности, но счет потерь экспедиционного корпуса вырос еще на сто двадцать человек убитыми и около двух сотен ранеными. На месте стычки впоследствии мне удалось обнаружить множество гильз от незнакомых патронов калибром примерно в 5 линий и, что самое удивительное, от русских трехлинейных патронов.

[пропуск, описание марша двух батальонов (найти бы номера) вдоль берега и попадание в пулеметную засаду вблизи Дайкири, все со слов очевидцев с ответствующими искажениями. Потом — марш на Сибоней, откуда войска отвели, высадка корпуса — почти как в реале. Дальше — выход к Ла Касиме и бодание лбом подготовленной обороны, действия диверсионных групп]

Кроме картечниц, существенные неприятности американским войскам причиняют переносные мортирки калибром в 24[60-мм М57] и 32,2 линии, которые сами испанцы называют «minometto». Ведя огонь с обратных скатов и других укрытий по крутой траектории, они остаются совершенно неуязвимыми для пехоты, нанося при этом громадный ущерб живой силе. Некоторым недостатком этих мортирок является их невысокая дальность — 2-3 версты, и большое рассеивание снарядов — впрочем, последнее правильнее отнести на счет плохой подготовки испанских расчетов, т.к. иные артиллерийские налеты ведутся просто с убийственной точностью.
Американским солдатам не удалось захватить ни одной такой мортиры, которые они успели прозвать «плевательницами Дьявола», так что приходится довольствоваться слухами и описаниями очевидцев. Если им верить, то вышеозначенные «плевательницы» имеют поразительно малый вес — не более трех пудов, и легко перекатываются двумя-тремя артиллеристами. Сведения об их внешнем виде куда более противоречивы, но большинство свидетелей сходятся на том, что они представляют собой небольшой длины ствол на легком лафете, опирающемся на блинообразную опору. Мне удалось побывать на спешно оставленной испанцами позиции 32,2-линейной мортирки, имеющей в испанской армии, судя по обрывкам наставления, найденным там же, обозначение 82-mm 2B14 «Bandeja», что в переводе на русский означает «поднос». Она была расположена в промоине глубиной около сажени и шириной около пяти сажен. Дно промоины заровнено, посредине осталась одиночная круглая вмятина диаметром с пол-аршина и глубиной в несколько вершков, по всей видимости, от опоры орудия. К сожалению, позиция была изрядно истоптана и более подробных сведений получить не удалось.
Что интересно, на ящиках из-под снарядов маркировка выполнена кириллицей, однако установить завод, производящий столь оригинальные артсистемы, не удалось до сих пор.
Вообще, испанская артиллерия весьма совершенна и используется с большой выдумкой, хотя и не в полную силу из-за недостаточной подготовки артиллеристов и возможно, малой обеспеченности боеприпасами.
Так, тяжелые гаубицы, нанесшие столь огромный урон десантной партии в первые дни, теперь по большей части молчат, конная артиллерия [76,2-мм полковушки образца 43-го года, возможно, заменю на «Васильки»] тоже появляется лишь эпизодически, а пехоту поддерживают в основном уже описанные легкие мортиры. Кроме того, 24-линейные мортиры используются и для самостоятельных действий — испанские расчеты ночью затаскивают их в тыл неприятеля и с наступлением дня проводят краткие огневые налеты на коммуникации, после чего меняют позиции. Ввиду того, что единственная дорога к ферме Ла Касима постоянно забита повозками и людьми, эти налеты также причиняют некоторый урон янки. Впрочем, реальные потери от этих вылазок не идут ни в какое сравнение с тем ущербом, который они наносят боевому духу пехоты, особенно тех подразделений, которые укомплектованы волонтерами.
Вообще, несмотря на упорную и хорошо подготовленную оборону испанцев и непрерывные штурмы их позиций американскими войсками у последних все равно санитарные потери превышают боевые. Впрочем, учитывая тот факт, что в жарком и весьма влажном климате Кубы даже легкое ранение или пустяковая царапина быстро загнивают, лишая солдата боеспособности, провести между ними четкую линию не всегда возможно.

* Напомним читателям, что полковник Ермолов пользуется принятым в России юлианским календарем.

Отредактировано Andrey_M11 (03-02-2009 21:31:31)