новый кусочек:
Боже…
Хреново –то как…
За что это мне…
...В бабу…
…Внутренний голос, не раз выручавший меня в безнадежных ситуациях, порой спасая от окончательного сумасшествия,  одергивает меня:
- Чего ныть-то! Зато живой, и, кстати, -  вроде бы  в здоровом теле. Ну, а что в женском  - так тебе, холостяку закоренелому, и надо, чтоб знал, почем фунт лиха и не относился к бабам, как к существам второго сорта…
Мысленно крою его матом - невидимый собеседник затыкается. Он уже давно со мной, голос этот, - с того самого злосчастного случая на границе с  Камбоджей, когда я, обколотый обезбаливающими, пробирался в одиночку два месяца через джунгли к своим, общаясь сам с собой, чтоб крыша не съехала. Надо же было при передаче "братской помощи" местным партизанам нарваться на контроперацию  наших заокеанских коллег...
Вот с той самой поры, хоть и были небольшие проблемы с врачами,  поговорить всегда есть с кем.
С трудом поднимаюсь на непослушные ноги.
     - Ноги! Ноги! У меня снова две ноги!
Надежда на то, что все произошедшее со мной мне прибредилось, рассеивается окончательно. Стою на той же поляне. Слава богу, уже чистый и вымытый. Стали видны невидимые прежде из-за висящего пеленой тумана, подробности: и полянка, на которой нашли свой конец эти люди, и куцый лесок, из которого я вчера выбрел, находятся на дне неширокой, ограждённой с боков высокими, обрывистыми стенами, горной долины. Им просто некуда было деваться - оказавшись на пути мигрирующего многотысячного стада с обозом, в сторону не отойдёшь и фургон с волами на скалу не затащишь.
Смутно помню, что когда я, осознав себя женщиной, потерял контроль над собой, то как будто провалился куда-то за спину, став как бы посторонним наблюдателем, а оно, тело мое новое, начало вести себя подобно соседскому жирному котяре, упавшему в лужу с вонючей, зацветшей и закисшей жижей. С воем и всхлипами, я непроизвольно принялся брезгливо сдирать с себя подсохшую грязь, но, убедившись в невозможности сухой чистки, пополз к на слух к журчащему под отвесной скалой ручью, протекавшему по краю поляны, где, стуча зубами от холода,  принялся отмываться.   
– Приучили же тебя к чистоте, девочка - невольно подумалось тогда мне - Странно для средневековой леди, не правда ли? В те времена, сдается мне, мыться вообще считалось дурной приметой - счастье, говорят,  смывается…
Вода в ручье была ледяной, и я весь покрылся ... Покрылась…, блин, привыкать теперь надо…. огромными мурашками. Ощущение холода и привело меня в чувство. Моё Я потихоньку начало выплывать из глубины подсознания на первый план. Сначала появились ощущения - закушенная до крови губа, текущие из мокрого носа сопли, бегающие под кожей мурашки.
Первым делом, придя в себя, - одежда. Давешний утеплённый плащ с шерстяной подкладкой подошел бы идеально, но, после конфуза с отказавшимся повиноваться мочевым пузырем , лучше поискать чего почище.
Подхожу к своему ночному убежищу и начинаю рыться в груде выпавших тюков, перебирая их, в надежде обнаружить тот самый, в котором ночью был найден плащ.   
Пол часа рытья среди вываленного на дорогу барахла из перевернувшегося фургона не увенчались успехом: всё женское тряпьё, что попалось под руку в тюках, подходило, как на мой неискушённый взгляд, в лучшем случае, на двенадцатилетнюю девочку-подростка. Я сначала было подумал, что в тюках лежат только детские вещи, но наличие среди вываленного на землю содержимого огромного баула явно взрослых корсажей с довольно выпуклым и явно "недетским" лифом столь же миниатюрного размера, явно эту мысль опровергало. Внимательый осмотр валяющихся тут и там тел кнехтов только подтвердил:  я, не смотря на то, что новое тело, которое, сантиметров эдак на двадцать в длинну короче и более, чем вдвое по весу мельче старого, всё равно на полторы-две головы выше любого из аборигенов. Подходящая по размеру одёжка нашлась только мужская, немного мешковатая в ширину и коротковатая в рукавах и штанинах. 
После некоторых раздумий я решил, что оно и к лучшему: мало того, что вести себя соответственно новому телу мне, сорокапятилетнему мужику, свойски себя чувствующему лишь в казарменной обстановке, будет довольно проблематично, так и на дворе отнюдь не эпоха всеобщего просвещения с её эмансипацией, а самое что ни на есть средневековье.
А уж играть навязаную мне судьбой роль молодой девчонки-сироты без кола и двора, с которой любой прохожий мужик по средневековым понятиям может сотворить что угодно,  для меня как-то совсем невместно. И,  хотя руки мимо воли сами собой рвутся схватить и напялить на себя найденные в одном из сундучков блестящие побрякушки, в итоге окончательно решаю обрядиться в мужской костюм и выдавать себя за рослого, но ещё не созревшего окончательно отрока-акселерата.
А что - учитывая, что ещё не так давно в нашем мире, при Иване Грозном двенадцати-тринадцатилетний недоросль-новик, приведенный отцом на поместный смотр, которому и до первых усов-то, не говоря о ломке голоса, ещё жить и жить, считался уже вполне самостоятельным мужчиной, такая версия вполне имеет право на существование.
- Вуаля:  На мне широкие, безразмерные коричнево-рыжие порты из крашеного чем-то типа луковой шелухи грубого льна. Писк местной моды для меня явно коротковат -  длинной чуть ниже колена, зато, если расправить поясной шнурок-гашник,  - хватит восемь раз вокруг талии обернуть. В порты заправлена тонкого полотна мешковатая рубаха с кружевными отворотами - тоже безразмерная. Всё это хозяйство висело бы на мне, как тарапунькин фрак на Штепселе, но, благо, всюду есть вшитые шнурки - можно в широком диапазоне отрегулировать простым утягиванием как  пояс штанов, так и манжеты рукавов да ворот рубахи.  Завершают столь эпатажный туалет распашное суконное нечто типа полукамзол, напоминающий скорее пончо с рукавами, чем камзол, и мягкие, из толстой, заботливо выделанной кожи, не то кожаные чулки с прибитой деревянными гвоздиками многослойной кожаной подмёткой и острыми носами, не то аляповатые сапоги-ботфорты. Эти самые ботфорты, не разделённые на левую-правую ступню, после подгонки по ноге утягивающимися по голенищу двумя парами ремешков с изящными литыми пряжками в защип, сели на ногу как родные. Хотя,  по всему выходит, что старому хозяину они были, судя по вздутию от коленки в средней части, чуть ли не до паха длинной - вон, даже шнурки  для подвязки к поясу по бокам висят, а мне так как раз чуть выше колена будут - тютелька в тютельку шаровары заправить, зато по ступне ещё и место под портянку осталось.
Ни шляпы, ни какого другого головного убора я не нашел - ну, не на голову же одевалось странное сооружение, являющее собою гибрид  дырявого мешка без дна из плотной ткани, к которому с боку одной стороны пришит длинный суживающийся рукав, а с другого концв торчат фестоны в виде стилизованных дубовых листьев?  У кнехтов же на головах, в большинстве своём, то тарелеобразные шлемы, то какие-то кожаные или льняные, из-за грязи и не разберёшь, набивные чепцы а-ля танковый подшлемник.
Задумчиво перебираю побрякушки из найденного ларца, которые мимовольно были схвачены моим слишком уж самостоятельным телом, пересыпаю их в кошель на поясе и усмехаюсь:
- Кто бы ты ни была, девочка, у тебя, несомненно, неплохой вкус: выбранные тобой цацки весьма и весьма дорогие  -  ты инстинктивно схватила самое ценное…
Мда-а…
Кто же ты была такая? Судя, по твоей чистоплотности, остаткам химическй завивки шикарной гривы и недообломаным лакированным коготкам с роскошным модельным маникюром и стразами, ты, скорее всего, и не отсюда. Быть может, мы и попали сюда вместе? И ты вместо меня сейчас сидишь теперь в моем старом, изуродованном теле?
Вопросы, вопросы, и ни единого ответа...
Чёрт с ним! – Надо действовать.
Пытаюсь решить: что делать дальше, куда идти и за что хвататься.  Во-первых, необходимо разжиться каким-нибудь  оружием; во-вторых, запастись провиантом; в-третьих, если уж мне привалило такое счастье набрести на столь шикарный хабар, коим является ничейный неразграбленный караван, оставшийся без хозяев, то грех  будет бросить все это добро в лесу, основательно не обследовав его и не припрятав все самое ценное - вдруг пригодится в будущем?
Что здесь является оружием? Ну конечно же, судя по снаряжению солдат,  - меч, щит и доспехи - эвон, сколько трупов в железе разного уровня паршивости валяется. Однако, ну никак не похожи эти парни на караванных охранников, сопровождающих за определённую мзду обоз богатенького купца.  Хоть убей, не похожи. Уж за двадцать-то пять лет безупречной службы где ни попадя я насмотрелся на всяких караванщиков.    Во-первых, насколько мне известна ситуация в средние века, если у какого купца и хватит денег обрядить полтора десятка людей в кольчуги, пусть и плохонькие, то уж всяко ни один купец не станет заморачиваться с обряжением нанятых на один-два рейса наёмников в одинаковые "форменные" распашонки  явно геральдической расцветки. Столь явно дорогое, сколь и не менее очевидно бесполезное удовольствие, могут себе позволить разве что люди, занимающие определённое положение в обществе и с  целями, с маргинальной жаждой наживы купца мало пресекающимися. 
Хотя, насчёт кольчуг на всех,  -  это я, похоже, погорячился. Если присмотреться, то на большинстве трупов из-под  прорех в драных и грязных гербовых накидках, видны доспешки попроще  - где кожаные куртки с нашитыми железными бляхами или большими плоскими кольцами, а где и просто толстые стёганые жакеты. Зато вон, возле дальнего фургона, лежат, полузарытые в груде нарубленого мяса, даже в смерти защищая собой нечто особо ценное, несколько человек в полном латном доспехе  - из под завала туш выглядывают изрядно покореженные рогами и копытами окровавленные фрагменты тел, закованных в тяжелые пластинчатые  латы. Один, из латников, судя по богатству и роскоши отделки,  - из верхушки из местного правящего сословия,  - и вовсе крут: даже будучи пригвождённым в днищу фургона чудовищным рогом, он нашел в себе силы своим, весьма далёким от тонкого тореадорского шампура, коим те на корриде бычков прикалывают, тупым, предназначенным лишь для проламывания, мечом, пробить чуть ли не пол метра жира, стальных мускулов и костей холки твари, достав до самого сердца животного.
Так они и застыли, два невольных убийцы друг друга, два пыщущих дурной мощью хозяина жизни, не способные разойтись с миром на узкой лесной тропе: хозяин леса, рухнувший набок, но не склонивший застрявшей рогами в мощной балке фургонной рамы головы, подогнув колени перед навеки застывшим, стоя в последнем ударе меча, воином.
Да... Перед мужиком определённо хочется снять шляпу - геройский дядька. А уж габариты его и вовсе выдающиеся - он буквально ни в чём не уступает своему рогатому противнику. Не смотря на невысокий, сантиметров сто шестьдесят, рост, погибший воин вряд ли уступает в массе тела мне прежнему в самом расцвете сил. И это без капли дурного жира, коим имеют обыкновение зарастать земные громилы, пудами жрущие стероиды: широченные, чуть ли не равные росту, плечи, из-за массивных наплечников кажутся уж совсем чудовищными в размахе;  относительно узкая, подчеркнутая резким перехватом кирасы, талия; стройные, закованые в тщательно подогнаные поножи, ноги; крупная, под стать всей фигуре, голова, сидящая на неохватной, увитой узлами мощных мышц, шее;  красивое, не смотря на  чрезвычайно гипертрофированную мускулатуру, умное и благородное лицо с правильными, даже слегка женственными, чертами потомственного аристократа. 
Осматриваю маленький фургон, который эти действительно железные, во всех смыслах, мужики, особенно если учесть вес навьюченой на них стали,  защищали до последнего - он практически цел, лишь опрокинут набок - лежит,  задрав в небо разбитое в щепу колесо, повисшее на остатках искорёженной клёпаной шины. Перед ним - настоящий бруствер из туш мертвых этих то ли буйволов, то ли туров, которых накрошили бравые молодцы,прежде чем полечь под копытами нахлынувшего на узкую полянку,  стада. Не знаю, кто эти парни, но их героизм достоин уважения - они сумели сдержать атакующих животных, заставив стадо пройти слегка в стороне от защищаемого ими фургона.
В руке перемолоченного копытами, смятого, словно пустая консервная банка, брошенная на шоссе под колеса машин, трупа в  не менее богатом доспехе, замечаю блеснувший вороненой сталью клинок. Рука сама так и потянулась к нему.
- Тэ-экс, - взвесив меч в руке, решаю для себя - сталь так себе, обычное пару раз прокованое и сильно науглероженное сыродутное железо - булатом и не пахнет, вон сколько зазубрин, да и тяжеловат ножичек-то под мою новую руку. А впрочем, в целом железяка сгодится – пусть само лезвие и не ахти, так хоть балансировка отличная.
Я подошел ближе, заглянул внутрь,  и мне стала понятна причина, побудившая закованых в латы воинов насмерть стать на пути разъяренных животных:  из глубины фургона на меня блестели четыре пары широко распахнутых глаз, со страхом и надеждой глядевших с зареванных,  перепачканных детских мордашек…

Отредактировано Бьярни (26-01-2010 01:41:23)

Царапнуло "...шикарной гривы...". А как собственно ГГ узнал об этом? Зеркала, что бы увидеть отражение у него не было... Даже если волосы длинные и  "остатки химическй завивки" можно увидеть.... М.б. что-то типа "машинальным/инстинктивным движением откинув/уложив/поправив волосы почувствовал их густоту и шелковистость..."?
Ну и большой +++++ за возвращиние к полюбившемуся герою. Ждем дальнейших похождений ГГ.

Отредактировано Arxar (26-01-2010 23:34:53)

В этом случае косу, особенно длинную, Вы тоже считаете "шикарной гривой"?
Царапнуло именно выражение. Под "гривой" обычно подразумевают распущенные, "летящие" волосы (грива льва). А после ночевки в лесу, в грязи, да еще и под дождем - какая же "грива"... Особенно если учесть отрывок из предыдущей главы: "С тупым равнодушием, как бы со стороны замечаю, что с головы вниз падают, свисая чуть ли не до земли, и мешая смотреть, длинные пряди грязных, слипшихся тонкими сосульками, волос. Привычным, но совершенно чужим, движением заправляю их за ухо, даже забыв удивиться, откуда у меня такие длинные волосы и это самое привычное движение…" А уж после барахтанья в грязи, пусть и слегка помывшись в холодной воде.... Единственное, что приходит в голову - грязь была с эффектом шампуня. 

Отредактировано Arxar (27-01-2010 00:24:56)

К 4-й порции (сообщение № 71)

1)
Он уже давно со мной, голос этот, - с того самого злосчастного случая на границе с  Камбоджей, когда я, обколотый обезбаливающими, пробирался в одиночку два месяца через джунгли к своим, общаясь сам с собой, чтоб крыша не съехала.
Он уже давно со мной, голос этот, - с того самого злосчастного случая на границе с  Камбоджей, когда я, обколотый обезбОливающими, пробирался в одиночку два месяца через джунгли к своим, общаясь сам с собой, чтобЫ крыша не съехала.

Word утверждает, что правильно "на границе с КамбоджОй"...

2)
– Приучили же тебя к чистоте, девочка - невольно подумалось тогда мне - Странно для средневековой леди, не правда ли? В те времена, сдается мне, мыться вообще считалось дурной приметой - счастье, говорят,  смывается…
«Приучили же тебя к чистоте, девочка, - невольно подумалось тогда мне. - Странно для средневековой леди, не правда ли? В те времена, сдается мне, мыться вообще считалось дурной приметой - счастье, говорят,  смывается…»

3)
Давешний утеплённый плащ с шерстяной подкладкой подошел бы идеально, но, после конфуза с отказавшимся повиноваться мочевым пузырем , лучше поискать чего почище.
Давешний утеплённый плащ с шерстяной подкладкой подошел бы идеально, но, после конфуза с отказавшимся повиноваться мочевым пузырем, лучше поискать чего почище.

4)
Внимательый осмотр валяющихся тут и там тел кнехтов только подтвердил:  я, не смотря на то, что новое тело, которое, сантиметров эдак на двадцать в длинну короче и более, чем вдвое по весу мельче старого, всё равно на полторы-две головы выше любого из аборигенов.
ВнимательНый осмотр валяющихся тут и там тел кнехтов только подтвердил:  я, несмотря на то, что новое тело, которое, сантиметров эдак на двадцать в длину короче и более, чем вдвое по весу мельче старого, всё равно на полторы-две головы выше любого из аборигенов.

5)
А уж играть навязаную мне судьбой роль молодой девчонки-сироты без кола и двора, с которой любой прохожий мужик по средневековым понятиям может сотворить что угодно,  для меня как-то совсем невместно.
А уж играть навязанНую мне судьбой роль молодой девчонки-сироты без кола и двора, с которой любой прохожий мужик по средневековым понятиям может сотворить что угодно,  для меня как-то совсем невместно.

6)
- Вуаля:  На мне широкие, безразмерные коричнево-рыжие порты из крашеного чем-то типа луковой шелухи грубого льна.
- Вуаля:  на мне широкие, безразмерные коричнево-рыжие порты из крашеного чем-то типа луковой шелухи грубого льна.

7)
к которому с боку одной стороны пришит длинный суживающийся рукав, а с другого концв торчат фестоны в виде стилизованных дубовых листьев?
к которому с боку одной стороны пришит длинный суживающийся рукав, а с другого концА торчат фестоны в виде стилизованных дубовых листьев?

8)
У кнехтов же на головах, в большинстве своём, то тарелеобразные шлемы, то какие-то кожаные или льняные, из-за грязи и не разберёшь, набивные чепцы а-ля танковый подшлемник.
У кнехтов же на головах, в большинстве своём, то тарелКОобразные шлемы, то какие-то кожаные или льняные, из-за грязи и не разберёшь, набивные чепцы а-ля танковый подшлемник.

9)
Судя, по твоей чистоплотности, остаткам химическй завивки шикарной гривы и недообломаным лакированным коготкам с роскошным модельным маникюром и стразами, ты, скорее всего, и не отсюда.
Судя по твоей чистоплотности, остаткам химическОй завивки шикарной гривы и недообломанНым лакированным коготкам с роскошным модельным маникюром и стразами, ты, скорее всего, и не отсюда.

10)
Зато вон, возле дальнего фургона, лежат, полузарытые в груде нарубленого мяса, даже в смерти защищая собой нечто особо ценное, несколько человек в полном латном доспехе  - из под завала туш выглядывают изрядно покореженные рогами и копытами окровавленные фрагменты тел, закованных в тяжелые пластинчатые  латы.
Зато вон, возле дальнего фургона, лежат, полузарытые в груде нарубленНого мяса, даже в смерти защищая собой нечто особо ценное, несколько человек в полном латном доспехе  - из-под завала туш выглядывают изрядно покореженные рогами и копытами окровавленные фрагменты тел, закованных в тяжелые пластинчатые  латы.

11)
Один, из латников, судя по богатству и роскоши отделки,  - из верхушки из местного правящего сословия
Один, из латников, судя по богатству и роскоши отделки,  - из верхушки местного правящего сословия

12)
Так они и застыли, два невольных убийцы друг друга, два пыщущих дурной мощью хозяина жизни, не способные разойтись с миром на узкой лесной тропе: хозяин леса, рухнувший набок, но не склонивший застрявшей рогами в мощной балке фургонной рамы головы, подогнув колени перед навеки застывшим, стоя в последнем ударе меча, воином.
Так они и застыли, два невольных убийцы друг друга, два пыШущих дурной мощью хозяина жизни, не способные разойтись с миром на узкой лесной тропе: хозяин леса, рухнувший набок, но не склонивший застрявшей рогами в мощной балке фургонной рамы головы, подогнув колени перед навеки застывшим, стоя в последнем ударе меча, воином.

13)
Не смотря на невысокий, сантиметров сто шестьдесят, рост, погибший воин вряд ли уступает в массе тела мне прежнему в самом расцвете сил.
Несмотря на невысокий, сантиметров сто шестьдесят, рост, погибший воин вряд ли уступает в массе тела мне прежнему в самом расцвете сил.

14)
стройные, закованые в тщательно подогнаные поножи, ноги; крупная, под стать всей фигуре, голова, сидящая на неохватной, увитой узлами мощных мышц, шее; красивое, не смотря на  чрезвычайно гипертрофированную мускулатуру
стройные, закованНые в тщательно подогнанНые поножи, ноги; крупная, под стать всей фигуре, голова, сидящая на неохватной, увитой узлами мощных мышц, шее; красивое, несмотря на  чрезвычайно гипертрофированную мускулатуру

15)
мужики, особенно если учесть вес навьюченой на них стали,  защищали до последнего - он практически цел
мужики, особенно если учесть вес навьюченНой на них стали,  защищали до последнего - он практически цел

16)
которых накрошили бравые молодцы,прежде чем полечь под копытами нахлынувшего на узкую полянку,  стада.
которых накрошили бравые молодцы, прежде чем полечь под копытами нахлынувшего на узкую полянку,  стада.

17)
- Тэ-экс, - взвесив меч в руке, решаю для себя - сталь так себе, обычное пару раз прокованое и сильно науглероженное сыродутное железо - булатом и не пахнет, вон сколько зазубрин, да и тяжеловат ножичек-то под мою новую руку.
- Тэ-экс, - взвесив меч в руке, решаю для себя - сталь так себе, обычное пару раз прокованНое и сильно науглероженное сыродутное железо - булатом и не пахнет, вон сколько зазубрин, да и тяжеловат ножичек-то под мою новую руку.

18)
Я подошел ближе, заглянул внутрь,  и мне стала понятна причина, побудившая закованых в латы воинов насмерть стать на пути разъяренных животных:  из глубины фургона на меня блестели четыре пары широко распахнутых глаз, со страхом и надеждой глядевших с зареванных,  перепачканных детских мордашек…
Я подошел ближе, заглянул внутрь  и мне стала понятна причина, побудившая закованНых в латы воинов насмерть стать на пути разъяренных животных:  из глубины фургона на меня блестели четыре пары широко распахнутых глаз, со страхом и надеждой глядевших с зареванных,  перепачканных детских мордашек…