Алексей. 1942

- И всё-то она со своего чумазого тракториста глаз не сводила. Бегала за ним как собачонка. – Щуплый хлопчик с соломенным чубом, сидевший на корточках возле небольшого костерка, медленно помешал привязанной к палке ложкой булькающую в котелке похлёбку. – И вот, как война началась, этот герой сразу добровольцем пошёл. Ну и через пару месяцев извещение: пропал, значит, без вести. Обычное дело. Так я к ней подхожу и культурно так предлагаю: давай, мол, заявление в сельсовет подадим?  Испытываю, дескать, к тебе чувства и всё такое. Тем более, что ухажёр твой помер. – Кашевар зачерпнул немного из котелка и осторожно, чтобы не обжечься, попробовал. – Через пять минут будет готово.
- И что девушка? – равнодушным тоном поинтересовался Белугин. Не то, чтобы история и в самом деле захватила его, но делать-то всё равно было нечего, почему бы не послушать. Да и злить своего охранника лишний раз не хотелось – тщедушное телосложение не обманывало Алексея – на хуторе он попробовал сопротивляться, так этот белобрысый так врезал ему в грудь, что перед глазами вмиг потемнело. 
- Разоралась, да в морду когтями! – с нескрываемой обидой поведал чубатый. – Ну да ничего, мы с ней апосля поквитались. Как только немцы поближе подошли, мы в степь подались. Но я как-то раз в село ночью заглянул и проведал зазнобушку свою бывшую… Ух и брыкалась она! – Он негромко рассмеялся. Алексей прикрыл глаза, сделав вид, будто задремал, чтобы не выдать ненароком своих чувств – успел уже убедиться, что этот молодой ещё в сущности парень на самом деле является законченным садистом и с удовольствием воспользуется даже малейшим поводом, чтобы поглумиться над пленником. – А ты глазки-то открой! – сильный тычок пришёлся Белугину в бедро. Зашипев от боли, капитан прожёг возвышавшегося над ним мучителя ненавидящим взглядом, но промолчал. – Не нравится, краснопузый? А ты всё равно слушай! Я сучку эту после пристрелил. Вместе с мамашкой её, дурой старой. Чтоб не выла. Жаль, что папашка ейный, председатель наш бывший, в район тогда уехал, а то и его бы заодно прижучил! Хватит, попили нашей кровушки, голодранцы. Теперь наше время!
- Егорка, ты чего там расшумелся? – лениво осведомился откуда-то из темноты густой мужской бас.
Чубатый испуганно дёрнулся:
- А? Да не, бать, это я так, ничего.
- Смотри у меня, - пригрозил бас. – Пашку не пора сменять?
- Ага, сейчас только суп доварю, перекушу и сразу пойду, - торопливо доложил Егорка и снова присел на корточки. – Ничего, гнида, я с тобой ещё посчитаюсь! – вполголоса сообщил он Белугину.
Самое паскудное, что Алексей ни капельки не сомневался – так оно и будет. Как отпадёт надобность в нём, сразу и прикончат. Само собой поглумятся напоследок, и убьют. По крайней мере, Ведерников обрисовал ожидающие их в ближайшем будущем перспективы именно так, совершенно ничего не скрывая и не пытаясь дарить пустые надежды.
М-дя, угораздило же их наткнуться на промышлявшую в ближайшем тылу красных банду! Да ёще, ко всему прочему, такую, где оказался один старый знакомец комиссара. Давнишний, ещё с гражданской. Ведерников, пока они сидели на хуторе запертые в каком-то сарайчике, дожидаясь темноты, скупо поведал Алексею, что выполнял после революции задание службы в этих местах, действуя под личиной белогвардейского офицера. В подробности он не вдавался, обмолвившись только, что у сотника Бучнева – главы теперешних бандитов, имеется предостаточно самых веских поводов для расправы с ним.
- Молодой я тогда был, - с сожалением заметил Ведерников. – Не уяснил ещё на практике до конца, что за спиной можно оставлять только гарантированно мёртвых, вот и поплатился сейчас. Эх, а ведь тогда и делов-то было, пару лишних контрольных сделать! Поленился…
Теперь Бучнев, заросший по самые глаза курчавой бородой кряжистый здоровяк, обладатель могучего баса, уединился с комиссаром чуть поодаль от костра. Что именно там творилось, Белугину видно не было, но доносившиеся с того места время от времени мучительные стоны не оставляли сомнений – бывший сотник решил поквитаться с Ведерниковым всерьёз.
Алексей в который уже раз с тоской огляделся. Они находились на дне небольшой балочки, густо поросшей ивняком и расположенной так хитро, что сверху казалось, будто в ней и заяц не спрячется. На самом же деле здесь притаились несколько хорошо замаскированных землянок. Днём бандиты, разделившись на небольшие группы, укрывались где-то в других местах, а вот на ночь собирались здесь. Сейчас в лагере их было человек пятнадцать. Большинство, судя по внешнему виду, дезертиры. Вооружены разномастно: у кого привычная трёхлинейка, у кого немецкий карабин или охотничья винтовка. Есть пара ручных пулемётов. У некоторых на ремне пистолеты или револьверы.
«Интересно, почему меня до сих пор не убили? – устало размышлял Белугин, пытаясь вытянуться на земле поудобнее. – Ладно ещё комиссар – к нему у Бучнева особый счёт имеется, а я-то им на хрена? Вполне могли ещё на хуторе по-тихому прирезать и точка, а они с собой поволокли. Зачем? Эх, и дёрнул же чёрт же комиссара идти до аэродрома без охраны! Ещё и сигнал о помощи подать не успели – Ведерников сказал, что «тревожная кнопка» у него в портсигар вмонтирована, а его бандиты почти сразу отобрали. Одна надежда, что их аборигены начнут искать, обеспокоенные пропажей московского чекиста высокого ранга. Слабенькая, если честно, надежда, так себе. Даже если устроят облаву, то бандиты просто грохнут пленников и разбегутся. Эх, сюда бы штурмовую группу десанта!»
- Ну что, мил человек, - вышедший из темноты на свет Бучнев, аккуратно вытирающий руки какой-то тряпицей, не торопясь подошёл к инстинктивно сжавшемуся Белугину и, склонившись над ним, легко вздёрнул того на ноги. – Пойдём теперь с тобой покалякаем. – Он несильно подтолкнул Алексея в спину.
- Батя, дозволь мне! – с надеждой глянул на отца Егорка, задорно тряхнув чубом. – Я этого гада…
- Не суйся, куда не просят! – отрезал бывший сотник. – Тебе лишь бы мучить да издеваться, а мне информация нужна. И до того момента, пока я её не получу, этот мозгляк должен быть в форме. И вообще, шёл бы ты лучше на пост, пора ребят сменить. Понял?
- Да понял, понял, иду уже, - недовольно проворчал чубатый, поднимаясь с земли и закидывая на плечо ремень «мосинки». – Какая с него информация, главного всё одно уже выпотрошил.
- Егор?!
- Да иду я, иду!
Бучнев проводил чубатого долгим взглядом.
- Не сильно он тебя обижал? – поинтересовался он вдруг у Алексея вполне миролюбиво. Ни дать ни взять, заботливый наставник, опекающий несмышлёныша.
- Нет, - коротко ответил Белугин, осторожно разминая за спиной затёкшие под ремнями руки.
- Вот и славно. Надеюсь, бежать не спробуешь? Ты гляди, я ж тебя убивать сразу не стану, ноги прострелю и всё – тебе же хуже. Не от потери крови, так от гангрены подохнешь.
- Можно подумать, вы мне дадите до гангрены дожить!
- А как же? – вскинулся сотник. – Ты что ж, решил, будто мы тебя здесь где-нибудь прикопаем? Дурачок! Нет, мы тебя немчикам в целости и сохранности передадим. Как получится, конечно, но это уже от вас с Антиповым… тьфу! С комиссаром твоим зависит.
- Он жив?! Но… вы ведь его… - Белугин замялся, пытаясь подыскать правильные слова. – Вы ведь его…
- Что я его? – усмехнулся Бучнев. – Проучил маленько, так на то повод у меня есть законный. Да, думаю, дружок твой вовсе и не в обиде. Не маленький чай, всё понимает правильно.
- Погодите, - сообразил вдруг Алексей. – Вы сказали, что передадите нас немцам?
- Куда ж ещё-то? Им, поди, дюже интересно будет таких осетров за жабры подержать. Да ты не дрожи, завтра ночью за вами самолёт обещают прислать. Всё честь по чести.
«Бог мой, значит это не обычные дезертиры! – мелькнула в голове Белугина суматошная мысль. – У них есть связь с той стороной. И они собираются нас отправить к фашистам. Как глупо! Хотя, - слабая надежда забрезжила где-то вдалеке, - может быть, у Ведерникова имеются какие-нибудь зацепки там? Наверняка наши ребята из службы работают у гитлеровцев. Не могут не работать – период-то ключевой, как аборигенов без контроля-то?»
- Ишь ты, - удивлённо посмотрел на него Бучнев. – А с чего это вдруг, соколик, у тебя глазки-то заблестели? Никак спастись надеешься? Ну-ну, надейся! – внезапный и резкий удар в живот, последовавший за этими словами, застал Алексея врасплох. – Может ты там кому и интересен, да только я тебе напоследок печать свою поставлю! – Сотник ухватил его за волосы, запрокинув назад голову Белугина, и приложил к коже лица лезвие финки. Чуть пониже правого глаза. – Тебе все буквы нарисовать или только инициалы? Комиссару твоему полностью оченно понравилось!

svtsar
Спасибо!