Вот... вымучил...   

Евгений. 1906

Белугин бросил окурок на землю и аккуратно растёр его подошвой ботинка. Как ни странно, но злости на боевиков не было. Да и с чего бы ей появиться, если подумать, они ведь, в сущности, только исполнители – велели им прикрыть двух важных для организации людей, они это и сделали. Со всем прилежанием. С тем же успехом можно ненавидеть пистолет, выпустивший смертельную пулю.
А вот в отношении своих московских коллег по Службе Евгений не мог похвастаться таким же миролюбием. Ещё бы, из-за, чего уж там, реального непрофессионализма отдельной личности или же целого ряда таковых, погиб оперативник! Работник, являющийся становым хребтом, опорой… эх, да что говорить! А главное, ну на хрена его послали вслед за Белугиным? На хрена?!! Сколько уже было говорено-переговорено: не стоит считать местных революционеров наивными детишками, влезшими по дурости в игры взрослых дяденек. За иным «ребёнком» тянулся кровавый след такой длины и ширины, какому вполне мог позавидовать даже матёрый десантник-ветеран из подразделения силовой поддержки, принимавший участие в нескольких «миротворческих» операциях на мятежных планетах.
«Ничего, дайте срок, уж я с кем-то хорошенько посчитаюсь! - поставил себе в памяти зарубочку Белугин. – Зубы по полу будете пригоршнями собирать!»
Негромко хлопнула дверь. Евгений обернулся. Мотя спускался по ступенькам крыльца, надевая на ходу свой котелок. Заметив взгляд Белугина, он чуть смежил веки и едва заметно кивнул, прощаясь, а затем прошёл мимо с выражением полнейшего равнодушия на лице.
Евгений проводил его глазами и быстро вошёл в дом. Ольга стояла на веранде, задумчиво наматывая на палец непокорный локон, целиком и полностью погружённая в свои мысли. Судя по её поведению, комитет подкинул какую-то непростую задачку.
- Кого убивать будем, солнышко? – безмятежно поинтересовался Белугин, проходя к столу. – Чёрт, замёрз я что-то, выпью-ка ещё чаю. Тебе налить?
- Убивать? Почему ты решил, что надо кого-то убить? – Девушка нахмурилась. – Мотя приходил вовсе не за этим. – Она пытливо взглянула на Евгения. – Скажи, только честно, ты в самом деле ни в чём не виноват?
- А что, Мотя принёс мне чёрную метку?
- Что за дурацкая манера отвечать вопросом на вопрос! – Ольга раздражённо взмахнула рукой. – Я говорю с тобой о серьёзных вещах, а не о погоде за окном.
- А вот, кстати, - Белугин мягко улыбнулся. – За окном. Скажи, солнце моё, ты в курсе, что наши сопровождающие сегодня ночью убили человека неподалёку от этого дома? Меня в этой связи весьма беспокоит вопрос, почему мы ещё здесь – не ровён час нагрянет полиция, а нужно ли сейчас общение с ней?
- Тебя смутил внешний вид охранников? Не волнуйся, это весьма опытные и надёжные люди, - Ольга не торопясь закурила. – Я уверена, что они сделали всё чисто, иначе мы и в самом деле давным-давно получили бы сигнал тревоги. Так что поводов для беспокойства я не вижу.
- Молодой, похожий на студента, я видел у него на руке странную татуировку…
Ольга негромко рассмеялась.
- Ага! У него их ещё несколько. Представляешь, вбил себе в голову, что полиция может устроить какую-нибудь изощрённую провокацию, подсунув нам или его родным, похожего на него человека и решил таким образом подстраховаться. Представляешь? В своё время даже получил выговор за это – ну как вот теперь документы прикрытия делать? У него ж на коже свой собственный паспорт.
- Забавно. Нет, мальчишество, конечно, но забавное. А я, грешным делом, решил, что ему лавры Паганеля покоя не дают.
- Паганеля?
- Персонаж романа господина Жюля Верна. Довольно комичный учёный, которого туземцы с ног до головы разрисовали своими узорами.
- В самом деле, похоже. Но мы несколько отвлеклись. Ты спрашивал, зачем приходил Мотя? Так вот, нам поручено инсценировать покушение на одного заводчика.
- Только инсценировать? Это что-то новенькое, - непритворно удивился Белугин. – Раньше мы всё больше по-настоящему кровушку лили.
- Понимаешь, в этот раз комитет решил таким образом пополнить партийную кассу. Идея такова – наш человек распускает на бирже слух о готовящемся покушении, поднимается паника, он скупает по дешёвке акции предприятий жертвенного барашка, неудачный выстрел, чудесное спасение, и через какое-то время всё опять приходит в норму, акции продаются по более высокой цене. Занавес.
- Изящно. Только зачем вообще стрелять? А если клиент с перепугу решит всё бросить и сбежать за границу?
- Ничего, ему и там намекнут, что безопасной жизни не будет, - девушка усмехнулась.
- Хорошо, замысел мне понятен. Странно другое, я ведь ещё в Петербурге достал вполне солидную сумму, неужели её не достаточно для проведения основной операции?
Ольга прищурилась.
- Для основной операции? О чём ты, что за фантазии.
Белугин устало вздохнул.
- Послушай, я ведь не первый день в партии. Неужели ты думаешь, что я поверю, будто ты ехала сюда исключительно для того, чтобы пальнуть над головой какого-то толстосума? Да возьми хотя бы этого «студента», - он кивнул в сторону улицы, - и делу конец, справится не хуже. Значит…
- А ведь я вспомнила, - Ольга радостно улыбнулась. – Не всё, правда, но вспомнила! Только сейчас, когда ты
- Что вспомнила, - удивился Евгений столь неожиданному переходу.
- Где я видела записи на том же языке, что и в твоём блокноте.
Белугин замер, боясь поверить в такую удачу. Неужели?! Неужели сейчас он узнает о человеке, ради поисков которого так долго болтался в этой паршивой эпохе? И вот сейчас всё закончится и можно будет вернуться домой, сбросить с себя опостылевшую личину убийцы-боевика, обнять родителей, Лёшку… интересно, Служба уже нашла его или нет?
- Вот как? Любопытно. Я, признаться, думал, что в России больше никто не владеет этим языком. По крайней мере, из известных мне учёных, интересующихся историей Востока – я ведь уже говорил тебе, это довольно редкая разновидность одного тибетского наречия.
- Да, я помню. – Ольга согласно кивнула. - Но человек, у которого я видела похожие записи, вовсе не учёный. По крайней мере, он у меня совершенно не ассоциируется с учёным, - девушка нахмурилась. – Надо же, почему-то не могу вспомнить его лицо, - пожаловалась она спустя пару минут. – Отчётливо вижу большой письменный стол, лампу под зелёным абажуром, несколько листков бумаги, иероглифы на них… Руки! Сильные, крепкие руки. На безымянном пальце, вот здесь, - Ольга подняла левую руку, - печатка в виде головы какого-то зверя. То ли волк, то ли лев…
«Блок. Всё-таки блок, - с тоской подумал Белугин. – Над её памятью кто-то хорошо поработал. Допускаю даже, что весь этот рассказ является лишь заложенной фальшивкой. Ищите, дорогой товарищ Эжен, неизвестного с печаткой! Хоть до скончания века. А на самом деле это, скажем, вообще женщина. Чёрт побери, и ведь не надавишь на эту несчастную девочку – опять, поди, как в поезде в отключку выпадет. А то и ещё чего похуже».
- Что ж, буду надеяться, что потом ты вспомнишь всё в деталях, - сказал Евгений как можно более мягко. – Интересно будет пообщаться… с коллегой.
- Но ведь помнила же! – воскликнула Ольга, растерянно глядя на него. – Ясно и отчётливо всё помнила. Чертовщина, право слово.
- Ты просто устала. Или перенервничала. Давай пока оставим эту тему и сосредоточимся на чём-то другом…
- Я не сумасшедшая! – возмутилась девушка. – Почему ты со мной так говоришь? Подумаешь, забыла автора каких-то идиотских закорючек. Если хочешь знать, то мне на них наплевать. Вот так!
- А я разве спорю?
- Вот и молчи!
- О, женщины, имя вам – вероломство! – патетично произнёс Белугин, показушно закатил глаза и страдальчески вздохнул с надрывом, дрогнув губами. Ольга ещё несколько мгновений прожигала его гневным взглядом, но, в конце концов, не выдержала и рассмеялась, откинув голову назад.
- Фигляр!.. Иди лучше позови с улицы Павла, нам нужно кое-что обсудить с ним. Требуется раздобыть коляску извозчика, организовать наблюдение – ну всё, как обычно. 
- Павла?
- Это тот, что постарше. Без татуировок, – Ольга ехидно усмехнулась. – Смотри, не перепутай.
- Слушаю и повинуюсь, моя госпожа. – Евгений легко поднялся с места и шагнул к выходу. – Надеюсь, «студента» зовут не Пётр? – спросил он, задержавшись на секунду в дверях и возвращая подруге насмешливую улыбку.