Переделал спорные моменты, прошу оценить:

Евгений. 1907

- Интересно, почему он не взял наушник? – Борис Львович, похоже, решил порассуждать вслух. – Тогда у нас был бы нормальный двусторонний контакт.
- Значит, ему это не нужно, - предположил Белугин. – Или попросту неинтересно. Сейчас скажет какую-нибудь гадость и уйдет.
Предчувствия его не обманули, как говорится.
- Некоторое время назад в ваши руки попали бумаги, принадлежащие мне, - на лице Махрова застыло бесстрастное выражение. Выдавали его состояние только глаза, в них бушевала тщательно сдерживаемая ярость. Евгений даже несколько удивился, было странно наблюдать такое проявление эмоций со стороны столь классного профи. А в том, что они столкнулись с таковым, сомнений лично у него уже не осталось. – Я не буду сейчас сотрясать воздух угрозами в ваш адрес. Давайте просто примем как данность тот факт, что их необходимо вернуть. Желательно побыстрее. Я, разумеется, в курсе, что у вас их сейчас нет. Даю неделю. Потом пусть тот, кто их взял, придет в три часа пополудни на Лубянскую площадь. Искать меня не нужно, я сам подойду. До встречи, господа. – Инженер небрежно отсалютовал двумя пальцами и вышел из кадра.
Несколько секунд в комнате царило напряженное молчание. Мужчины переваривали услышанное. Белугин украдкой взглянул на резидента. Борис Львович отстраненно смотрел на экран, где застыло изображение порядком закоптившегося потолка избы.
Решив не беспокоить его, Белугин взял с прикроватной тумбочки блокнот и «паркер», быстро набросал несколько строк и только тогда окликнул резидента:
- Борис Львович, вас не затруднит передать это своим шифром, так ведь быстрее выйдет?
Резидент взял протянутый блокнот и быстро прочитал написанное. Потом еще раз, теперь уже медленно и вдумчиво. Затем окинул изучающим взглядом на Евгения, но промолчал. 
- Кстати, вы собираетесь отправить туда кого-нибудь из своих людей? – Евгений решил, что сидеть сиднем и ничего не предпринимать в их положении непозволительная роскошь.
- Что? – Резидент посмотрел на него с искренним недоумением, чувствовалось, что в этот момент его занимают совсем иные мысли. – Ах, да, конечно. Вы абсолютно правы, нужно срочно послать туда группу зачистки. Не хватало еще, чтобы в руки местным угодило что-нибудь из нашего снаряжения. Пойду, отдам необходимые распоряжения.
Борис Львович легко поднялся со стула и торопливо вышел из комнаты. Что-то в его поведении заставляло напрячься. Евгений не смог бы объяснить точно, но какие-то мелкие детали наводили на мысль, что резидент пришел к определенным выводам и Белугину в них отведена откровенно незавидная роль. Брошенный мельком тяжелый взгляд, интонация, выражение лица – бог весть, что именно. Но Евгений готов был дать голову на отсечение, что он не ошибается. Витало в воздухе нечто этакое… человек решает, что ему делать с никчемным муравьишкой – раздавить, стереть в порошок или просто прихлопнуть.
Интересно, почему вдруг Борис Львович так резко поменял свое отношение к нему? Совсем недавно готов был носом землю рыть, чтобы помочь, а теперь явно настроен на обмен с Махровым. Неужели не понимает, что бумаги, добытые с таким трудом, такой кровью, дорогого стоят. И вернуть их требуется во что бы то ни стало вовсе не этому странному персонажу, появившемуся словно чертик из табакерки, а в Службу! Да нет, ерунда, все он прекрасно понимает, дурачков на такие должности не ставят. Тогда что могло повлиять на этого волчару? Ладно, в любом случае Махров кукиш с маслом получит, а не документы. Тем более, на руку Евгению играет желание этого, гм, инженера встретиться именно с ним. Посмотрим, кто кого!
Дверь в комнату скрипнула, пропуская резидента и шедшего за ним следом долговязого парня. Белугин напрягся. Он знал, что это личный помощник и, попутно, специалист по «деликатным» вопросам Бориса Львовича. Врач, что ухаживал за раненым, оказался словоохотливым и к тому же с хорошо подвешенным языком, сумел за глаза описать правую руку резидента как живого. К тому же доктор в силу каких-то личных причин, о которых упоминал весьма неохотно, недолюбливал этого громилу, а потому говорил о нем ну очень много.
- Что происходит, Борис Львович? – Евгений расслабленно откинулся на подушку и всем своим видом демонстрировал полное спокойствие. – И зачем здесь ваш сторожевой пес?
Долговязый оскорбленно вскинулся и глухо заворчал. Резидент фальшиво улыбнулся.
- Ну, голубчик, ни к чему унижать моих сотрудников. По-моему, никто из них до сих пор ничем не обидел вас, а, наоборот, только заботился и помогал.
- Вот именно, - эхом откликнулся Белугин, - до сих пор. Но ведь сейчас что-то изменилось. Или я не прав?
Борис Львович криво усмехнулся.
- Что мне всегда нравилось в наших полевых агентах, так это их прекрасно развитая интуиция и чувство опасности. Скажите, эти качества тренируют специально? Впрочем, об этом давайте чуть позднее. А сейчас покончим с небольшими формальностями. Зафиксируй его! – последняя фраза предназначалась помощнику. Тот радостно ослабился и шагнул к постели Евгения, на ходу вынимая из-за спины руку с зажатым в ней пистолетом. В другой руке у него были наручники.
- Только дернись у меня, падаль! – Долговязый угрожающе навис над Белугиным. – А ну-ка тяни сюда свои ручонки шаловливые!
- Да ради бога, - Евгений молниеносно отбросил одеяло и аккуратно выстрелил противнику в живот.     
О чем не особо принято распространяться, так это о повышенных регенерационных способностях полевых агентов. Не то, чтобы они могут вырастить оторванный палец, но раны заживают у них чуть быстрее, чем у обычных людей. Как на собаке, ага. Точнее, как на волке, если вспомнить о специфике деятельности.
Вот и Белугин за те несколько дней, что провалялся в койке после ранения, сумел значительно улучшить свое самочувствие. Естественно, никак не афишируя этот факт. А что, у каждого из нас свои секреты и незачем трезвонить о них направо и налево. Доктор резидентуры конечно был в курсе, но по просьбе Евгения ни с кем не делился этой информацией. Пришлось, правда втихаря слегка застращать его. А заодно попросить принести какое-нибудь оружие, дескать, без ствола как без рук. Как чувствовал! Нет, что ни говори, а Борис Львович ушел недалеко от истины, когда говорил о развитом даре предвидения.
Кстати, резидент проявил завидную прыть. Долговязый еще только падал на пол, получив пулю, а он уже рванул к выходу, как подорванный. Хотя, на его месте, Евгений скорее попытался бы расправиться с противником, используя выведенного из строя помощника в качестве живого щита. Ну или условно живого. Видимо, не было у Бориса Львовича навыков оперативной работы и опыта действий при огневом контакте. Но это и к лучшему. Для Белугина, разумеется.
Поэтому две пули в спину резидента он положил как на стрельбище. Именно туда, куда хотел. Так, чтобы обездвижить, но не убить. Рано еще, надо выяснить, с какого такого перепуга отец-командир взъелся на подчиненного и решил вести себя с ним как с пленным ворогом. Вроде не успел Евгений нигде ему дорожку перейти. Или успел?
Ладно, об этом чуть позже. Есть дела и поважнее. Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец – надо было в темпе закрыть тему с другими сотрудниками резидентуры. Сколько их могло быть на явочной квартире? По всем расчетам выходило, что еще двое-трое, не больше. Группа зачистки обычно располагается в другом месте, доктор приходил на вызов из собственного дома, техники находятся возле портала вместе с личной охраной. Незачем собираться в одном месте толпой, аборигены не идиоты, враз срисуют такое сборище. А учитывая неспокойное время, мигом стуканут в полицию. Дворники особенно отличаются повышенной гражданской сознательностью и активной жизненной позицией. Шутка, если что.
Евгения немного пошатывало, ранение все-таки давало себя знать. Он крался к выходу, старательно прислушиваясь. За дверью царила тишина, но Белугин не особенно надеялся, что расправился со всеми обитателями квартиры. Последние события приучили его к тому, что дела норовят принять самый дурной оборот из всех возможных. Точно сглазил кто, в пору сходить церковь. А что, лишним точно не будет. И не беда, что он в ином времени, Бог – един и не оставит в беде! По крайней мере, в глубине души Евгений искренне надеялся на это.
Радовало, что недавно его переодели и сейчас на нем была надета не дурацкая ночнушка до пят, сковывающая движения, а вполне себе пристойные кальсоны и нательная рубаха. Практически идеальный вариант. Пятки только мерзнут, сквозняки гуляют будь здоров. Белугин поежился, зябко вздрогнул и тихонько потянул на себя ручку двери. Тишина. В соседней комнате ни звука. Ровно горит лампа под миленьким зеленым абажуром, на столе дымится недопитый чай. Неужели повезло и на явке резидент пребывал только с долговязым? Интересно, по логике вещей охранников должно было быть минимум двое, чтобы обеспечить нормальную смену.
Набрав в легкие воздуха, Евгений метнулся через порог. Сбоку чисто! Рывок вперед, не останавливаться, нельзя терять темп. Еще одна дверь… пинок ногой и она с грохотом открывается. Контроль. Чисто. Гранату бы вперед катнуть, для надежности, а потом еще пару очередей из автомата.
- Кто вы такой?!
Палец на спусковом крючке остановился в последнее мгновение. Еще чуть-чуть и во лбу перепуганной девушки, прижавшейся к стене, нарисовалось бы аккуратное входное отверстие. Глазищи в пол-лица, длиннющая русая коса, белый жакет, черная юбка – по внешнему виду типичная училка, ей бы еще очки для солидности. Так, поправка на эпоху, не учительница а секретарша. Хотя у них здесь эти обязанности обычно выполняют мужчины. Стенографистка? Ну да, на явочной квартире Службы. Ха-ха три раза!
- Такая же фигня, - усмехнулся Белугин. Пистолет опускать он не торопился. – В смысле, кто сама будешь, детка? Из какого отдела, фамилия, звание?
- Звание? – Батюшки святы, а глазюки у нее расширились еще больше, и не подумаешь, что такое возможно. И ужас такой плещется, вперемешку со слезами, аж неудобно, неужто он такой страшный? Впрочем, если взглянуть со стороны, то, пожалуй, и в самом деле можно испугаться: всклокоченный, небритый амбал в исподнем, весь в бинтах, босиком, но с браунингом. Картина маслом! – Ах, - девчонка тем временем благополучно упала в обморок. Что за нравы, местные барышни из-за любой ерунды глазки закатывают и наземь брякаются. То ли дело Ольга, вот девка была кремень, чертом не застращаешь. Возись теперь с этой фифой.
Поборов жгучее желание пристрелить излишне впечатлительную особу, Белугин задумчиво почесал щеку стволом пистолета и решил, не мудрствуя лукаво, оттащить ее куда-нибудь, предварительно связав руки и заткнув рот. А то очухается, разорется – весь дом на ноги подымет.
Евгений хотел было засунуть пистолет за пояс, но кальсоны мало подходили для этих целей. Поэтому он положил браунинг на полочку под висевшим на стене телефонным аппаратом, позаимствовал с вешалки длинный белый шарф, подошел к девушке и склонился над нею.
А в следующую секунду из-под эротично сбившейся юбки взметнулась длинная нога в ажурном сетчатом чулке и Белугин согнулся в три погибели, получив сильнейший удар в пах.

Карах
Делов-то, доктора сейчас поправим! К остальному претензии есть?
Иванов
Спасибо, исправлю.

Расшифруй, плиз? Я спецом добавил, что противостояние началось после того, как резидент увидел текст сообщения "наверх". Вкупе с тем, что он узнал Махрова - этот вариант я уже упоминал - все на мой взгляд вполне логично.
Местными делать сотрудников резидентуры совсем необязательно, их долгое пребывание в иной эпохе и так накладывает определённый отпечаток, если хочешь, ассимилирует.
А пистолет, если он тебя так смущает, уберу, пусть у "помощника" отберет, не жалко.