С учетом полученных замечаний набросал кое-что. Поправьте, если что?

Евгений. 1907

Живут же люди! Белугин с восхищением рассматривал дом, украшенный тонко выполненной лепниной. Располагалась она преимущественно над подъездами. Лиственный узор стелился там буквально сплошным ковром. В качестве дополнения тянулся длинный ряд цветных изразцов. Красиво. Евгений попытался припомнить фамилию архитектора, но безуспешно – внезапно навалилась тяжесть, перед глазами все поплыло. Судя по ощущениям, действие стимуляторов подошло к концу. Не вовремя. Хотя, когда пакости случались в тот момент, когда их ждешь?
Лизавету он вызвал через дворника, сунув тому какую-то мелочь. А сам начал прохаживаться по тщательно очищенному от снега тротуару возле дома напротив. Переться напролом в квартиру инженера Белугин посчитал пока преждевременным. Мало ли что, вдруг обстановка неподходящая – зачем подставлять девчонку. Она ведь фактически выполняет партийное поручение, нужно заботиться о коллеге.
И так уже дурака свалял, когда назвал «ваньке» этот адрес – надо было сказать другой, выйти за пару кварталов и дальше пройтись пешком. Но рана как-то по-особенному противно заныла в тот момент – хоть волком вой! - да и ужасно хотелось поскорей убраться подальше от явочной квартиры и оставленных в ней трупов. А ведь знал же, что в Московском охранном отделении имеется особый конный двор, все извозчики которого состояли на службе в Департаменте полиции. Непростительная оплошность. Новичку ведь известно: не садись в первое такси. И во второе не садись, поймай лучше третье. Ладно, будем надеяться, что повезло, и он не нарвался на замаскированного филера. 
Ну а пока ждал, еще раз прокрутил в голове ситуацию. И, откровенно говоря, сейчас Евгений уже не был так уверен в том, что поступил правильно. Может, имело смысл остаться на явочной квартире Службы, послать сигнал экстренного вызова, дождаться прибытия оперативной группы и попытаться объясниться? А что, обвинил бы Бориса Львовича в том, что он, к примеру, собирался выдать аборигенам секрет перемещений во времени, а Белугин разоблачил предателя и предотвратил преступление. Охранники? Находились в сговоре с шефом и пытались убрать опасного свидетеля их темных делишек – грохнул их исключительно в целях самообороны. Секретарша… да чего мудрить, прицепом к охране, и делу конец.
А дальше благодарность руководства, орден на грудь и солидная премия на банковский счет. Здорово? Хм, может и так. А, может, и нет. Возьмут и не поверят. Начнут крутить, проводить служебное расследование, искать свидетелей, перетряхивать архивы. Описи, протоколы, отпечатки пальцев – а это ведь займет немало времени. С одной стороны, ничего страшного – можно вернуться в тот же самый день, откуда тебя выдернули, но с другой – кто его знает, получится ли это. В свете последних событий у Евгения имелись серьезные основания думать, что их власть над Хроносом была не столь уж абсолютной, на сцене, похоже, имелись и другие актеры, отыгрывающие свои, неизвестные по целям и задачам партии.
Да и результаты проверки могли свидетельствовать вовсе не в его пользу. По факту, подтвердить вину резидента ничем существенным он не мог. Подумаешь, признание! Мало ли, что человек под пытками на себя наговорит. А вот Махров… вот он здорово помог бы. Взять тепленького за шкирку, притащить своим, чтобы они выколотили из него все – знает этот хмырь явно ну очень много интересного! – и вот тогда уже можно поговорить с дознавателями Службы если и не на равных, но очень близко к этому. Если удастся еще и бумаги махровские вернуть, тогда вообще шоколадно, ни один самый дотошный следак не подкопается.
Натянуто, конечно, но за неимением гербовой, как говорится. Белугин щелкнул портсигаром, достал папиросу, но прикурить не успел. За спиной дробью простучали каблучки, он повернулся и гибкие руки обвили его шею.
- Здравствуй, Женя!
- И тебе не болеть, солнышко.
Лизавета счастливо засмеялась, точно рассыпала серебряные колокольчики. Прядь длинных светлых волос выбилась из ее прически и легонько мазнула Белугина по щеке.
- Как ты меня нашел?
- В Питере кто-то из комитетских упомянул, что ты служишь у инженера… как его? – Евгений сделал вид, будто задумался и вспоминает. Лизавета нетерпеливо отмахнулась.
- Да Бог с ним, окаянным, надоел хуже пареной редьки! Ты надолго? Проездом или как? Где остановился?
- Погоди, - засмеялся Евгений, - не успеваю за тобой. Давай по порядку. Я в Москве уже несколько недель. Прибыл по своим делам, но – он огляделся по сторонам, не подслушивает ли кто, и слегка понизил голос – меня привлекли к выполнению одного партийного задания. К сожалению, не все прошло гладко, зацепили слегка – ты, кстати, не висни на мне так, упаду, не ровен час, - ушел чудом. Товарищей потерял в суматохе. Отлеживался на явке, но оттуда пришлось срочно уходить. Податься мне некуда, вот и пришел к тебе. Если прогонишь, не обижусь – все понимаю.
- Да что ты такое говоришь, - девушка возмущенно вскинула брови. – Куда ты в таком состоянии, на тебе же лица нет! Пойдем ко мне, посидишь, отогреешься, в себя придешь. Только надо с черного хода зайти, чтобы господам лишний раз на глаза не попадаться. Ко мне они и не заходят никогда, так что там ты будешь в безопасности. Я так уже делала несколько раз, когда товарищи приезжали – хозяин мой у властей на хорошем счету, никто ничего не заподозрил до сих пор. Идем?
- Идем, - кивнул Белугин. – Обещаю, я ненадолго. Мне бы связаться с нашими, весточку передать, да найти кое-кого. Только тихо, без излишнего шума. Поможешь?
Лизавета фыркнула.
- Эка невидаль! Сегодня, правда, не получится, но завтра сведу тебя с одним человечком, он и пособит.
- А что за человечек? – насторожился Евгений. – Доверять ему можно? Сама знаешь, провокаторов в последнее время пруд пруди. Не хотелось бы влипнуть по глупому. Если возьмут, то дела всплывут такие, что гирями на дно утянут и меня и тебя.
- Не бойся, товарищ надежный. Он у хозяина моего в помощниках числится, мотается в разъездах по командировкам всяким. «Крыша» - лучше не придумаешь. И с прорвой людей на законных основаниях встречается, и пропуска подлинные, и в багаже хоть черта лысого провезти можно. А в меня втрескался по уши, так что умрет, но не выдаст. – Девушка опять засмеялась. – Замуж уже трижды звал, представляешь?
- А ты что?
- Ну а что я – говорю, что подумать требуется. Ладно, пустое это, пойдем лучше в дом, - она зябко повела плечами. – Кстати, я поглядела, за тобой никто не смотрит. 
Белугин лишь восхищенно покачал головой: клад, а не девушка! Он и сам, когда шел сюда, тщательно проверился, но еще одна пара глаз лишней не бывает.
Комната Лизаветы показалась почти пустой. Несколько самых необходимых предметов, вроде кровати, стула и небольшого стола, да скромный шкаф под одежду.
- Ты располагайся, а я пока тебе поесть соберу, - радушно предложила девушка и убежала.
- Лизавета, Лизавета! Я люблю тебя за это. И за это. И за то. Можно я сниму пальто? – пропел себе под нос Евгений и подошел к столу. Перекусить и в самом деле не помешало бы, внутри одна кишка на другую уже протокол оформила и в расход вывела. На явке Службы он находился под воздействием стимулятора и голод как-то притупился, но сейчас организм требовал наверстать упущенное.
На глаза попался томик купринского «Поединка». Хмыкнув, Белугин взял его в руки и лениво полистал. К гадалке не ходи, Лизавета его использует как ключ для шифрования: если приглядеться, то видны на некоторых страницах невинные на первый взгляд пометочки, разные безобидные внешне точки-царапинки, говорящие опытному человеку многое. Хороший способ, почти не поддается расшифровке. Если только полиция не выяснит, каким изданием пользуются для переписки.
Или не вмешается Иван Александрович Зыбин. Легендарная, между прочим, личность. Имея за плечами всего один курс классической гимназии, благодаря своему исключительному таланту и трудолюбию, он стал ведущим криптологом Департамента полиции. Один жандармский генерал писал про него в своих мемуарах, что простые шифры Зыбин разбирал с первого взгляда, а сложные приводили его в состояние аффекта и он работал с ними до тех пор, пока не расшифровывал.
Во время первой мировой его в результате интриг уволят, долгое время он будет не у дел, после революции будет служить простым писарем на одной из станций Мурманской железной дороги. Зато потом большевики вспомнят о нем, отыщут и Зыбин станет одним из тех, кто создаст советскую школу криптологов. Причем молодым сотрудникам он даже будет рассказывать, ничуть не боясь этого, что в свое время расшифровывал письма Ленина и что, дескать, было это совсем несложно. Да, сюжетец…
- Садись к столу, - прервала воспоминания Евгения вернувшаяся Лизавета. В руках у нее был поднос с тарелками, от которых шел такой аромат, что Белугин едва не захлебнулся слюной.
- Лизонька, я тебя обожаю! – с чувством произнес Белугин и небрежно швырнул книжку на кровать. – Если еще рюмашку плеснешь, точно отобью у твоего ухажера, так и знай!
- Ешь уже, - засмеялась девушка, ловко расставляя на столе тарелки. – Чуть попозже чай принесу с ватрушками. Или ты блины больше любишь?
- Угум! – только и смог промолвить Евгений с набитым ртом.

У следователя обнаружился новенький ТТ с одной запасной обоймой, у охранника – простецкий «наган» и десяток патронов россыпью. Кирилл Андреевич таскал с собой «маузер HSc» с наградной пластинкой на рукоятке и два снаряженных магазина к нему. Подивившись слегка такому разнообразию стрелковых систем на единицу площади, Алексей после некоторых колебаний остановил свой выбор на рабочей лошадке ТТ в качестве основного инструмента прорыва, а другие пистолеты рассовал по карманам своего пиджака, который так и валялся себе преспокойно все это время на диване. Авось пригодятся.
Кокорина и Залогина он подтянул друг к дружке и сковал наручниками, ключ от которых хулигански выкинул в форточку. Ничего, пускай помучаются. Спокойно подобрал в куче на столе свои документы, быстро пробежал глазами начатый следователем допросный лист, подумал и разорвал его на мелкие кусочки.
Проделывая все эти нехитрые манипуляции, Белугин не переставал анализировтаь полученную информацию. Из документов Залогина следовало, что он достаточно высокопоставленный сотрудник Первого отдела ИККИ . А, если Алексей правильно помнил, структура эта являлась секретно-оперативно-технической службой Коминтерна.
В частности, Первый отдел руководил нелегальной радиосвязью с зарубежными компартиями, готовил радистов и техников для заграничных пунктов связи ИККИ, организовывал нелегальные переброски людей и грузов в другие страны, готовил для них документы, радиоаппаратуру, рецепты тайнописи, штампы и печати для подложных документов, организовывал работу по сбору военно-политической информации.
В этом смысле Первый отдел являлся прямым наследником Отдела международной связи и Службы связи Коминтерна. Серьезная организация. Вроде бы подчинялась непосредственно Генеральному секретарю. Соответственно, возникал резонный вопрос: Алексея угораздило ввязаться в борьбу двух структур, замкнутых непосредственно на Хозяина? Или все-таки это отголосок известного по лекциям конфликта между группой Молотова – Берии – Маленкова, с одной стороны, и Сталина с другой? В чем там у них затык то приключился?
В начале войны троица сподвижников вождя народов решила активно вмешаться в процесс «руления» страной, захватить ключевые посты и расставить на них своих людей. При этом они вовсе не претендовали на то, чтобы избавиться от Иосифа Виссарионовича, зачем? Им требовалось лишь упрочить свое положение, несколько пошатнувшееся перед войной. А заодно обезопасить себя от возможных репрессий.
Поначалу им удалось добиться своих целей, но к концу 1941 года Сталин пришел в себя и начал потихоньку возвращать утраченные нити управления. Ну и по шапке постукивать задравшим нос соратникам. С каждым разом все сильнее и сильнее. Те, естественно, не оставались в долгу и огрызались, как могли. Свалили Ворошилова и Кагановича, восстановили обратно на посту первого заместителя председателя СНК Молотова, убрав с дороги сталинскую креатуру Вознесенского. И так далее, и тому подобное.
Словом, аппаратные разборки высшего уровня. Белугин в свое время диву давался, не понимая, как в такое тяжелое для страны время можно было тратить силы и энергию на такую чепуху. Женька, правда, пытался объяснить ему истинную подоплеку событий, но Алексей быстро запросил пощады и решительно заявил, что ему эта подковерная возня до одного места. И вообще, ему больше по душе реальное дело, чтобы пули над головой свистели и смерть в лицо дышала, а кто как кого подсиживает, заговоры плетет в тиши кабинетов – нет уж, увольте!
Брат тогда посмеялся над  ним и с сожалением заметил, что молодой он еще, глупый. Алексей даже обиделся на него слегка. Зато теперь, когда, казалось бы, осуществилась в полной мере давнишняя мечта: позади горы трупов, все горит, народ рыдает, а впереди практически то же самое да еще и в квадрате – на душе почему-то было пасмурно и хотелось покоя. Как-то слишком быстро осыпалась блестящая мишура и оказалось, что идти по дороге приключений приходится по колено в крови, грязи и дерьме. Да, об этом преподаватели в открытую не говорили и на лекциях упоминали только вскользь, пробегались по самому краешку. Берегли, видать, неокрепшую детскую психику.
Белугин невесело рассмеялся. Вырастили, ити иху мать, убийц с мозгами курицы. Странный какой-то перекос.
- А ты молодец, хорошо держишься, даже смеешься, вон! - одобрительно сказал кто-то за его спиной. Алексей резко крутанулся, вскидывая пистолет и… его ТТ отлетел в сторону, выбитый ловким приемом. А в глаза Белугину уставился черный зрачок чужого ствола. Фальшивый управдом холодно смотрел на Алексея поверх своего пистолета и насмешливо улыбался краешком губ. – До сегодняшнего дня я с такими ловкачами всего два раза встречался. Выходит, не врет пословица: Бог троицу любит. Ты как думаешь?