Ох, насколько же Вы правы...
Практически каждый герой здесь имеет что-то такое в своём прошлом, а на острове они просто пытались скрыться от него. Впереди война не только с врагами, но и с собой...
Извиняюсь за обилие ошибок, выкладываю только-только написанное - нужно пользоваться пока мысли идут.

- А маг ваш где? – поинтересовался мастер.
- Да здесь где-то был, - неопределённо пожал плечами солдат. – А! Вот же он!
Рекомый волшебник оказался ещё сущим пацаном, не старше лет восемнадцати, с короткой булавой-жезлом ученика и нашивкой мага Воды. Робея и отчаянно пытаясь придать себе серьёзный и бравый вид, он подошёл, старательно печатая шаг, к Евстафию и отсалютовал.
- Господин мастер! Ученик Георгий…
- Вольно, ученик, - отмахнулся Евстафий. – Докладывай, в чём проблема.
Георгий покраснел.
- Ваше волшебничество…
- Давай-давай, я спешу, - подбодрил его мастер. – Ближе к делу.
- Да это… Сил не хватает просто... – ещё больше покраснел Георгий. - У меня же ледяная специализация, вот я мощными водными заклинаниями и не владею… По людям-то всё нормально, а вот с постройками проблемы…
- Не беспокойся, разберёмся, - слегка усмехнулся Евстафий, шагая вперёд и разминая пальцы.
…Да… Объект серьёзный, «тараном» здесь не обойтись… Ну так и мы не лыком шиты…
На этот раз быстро сплести заклинание не получилось - сначала пришлось поломать голову над выбором, потом общее плетение, дополнительное, стабилизация, накачка Силой…
Посох-протазан затанцевал в руках мастера, одновременно выписывая замысловатый узор в воздухе и достаточно простую гексаграмму в круге на земле. Острие оставляло за собой хорошо различимый серебристо-голубоватый след, отчего-то не торопящийся гаснуть. Губы Евстафия безостановочно шептали что-то бессвязное, глаза были крепко закрыты – мысль, слово, жест и чертёж сплетались воедино, образуя мощное заклинание.
Отзвучали последние такты заклятья, маг открыл глаза и с усилием словно бы швырнул висящий в воздухе узор в сторону костёла. На невыносимо высокой ноте взвыл ураганный ветер, развевая поношенный и выцветший голубой плащ мастера, в его волосах заплясали короткие электрически разряды. Евстафий, совершенно обессиленный и опустошённый, тяжёло осел там же, где и стоял, к нему на помощь тут же рванули несколько солдат.
Прямо из ничего в воздухе на высоте пары-тройки метров возник не слишком крупный, но достаточно мощный столб торнадо, словно бы положенный на бок. В мгновение ока небольшой зародыш превратился в полноценный вихрь разрушительной энергии – один конец словно бы укоренился бы в земле, а второй хлестнул по униатской церкви.
Словно бы беззвучный взрыв разметал крепкое каменное здание, разрушая его до основания, в воздухе мелькнули поднятые обломки и по площади хлестнул настоящий каменный дождь. Разрушительный вихрь словно бы бесновался в неистовстве, яростно вгрызаясь в неподатливый гранитный фундамент церкви, как будто бы пытаясь добраться до чего-то запретного…
Солдаты торопливо прикрылись скутумами, защищаясь от града мелких камней, от крупных же, весом в несколько десятков килограмм, не спасало ничто.
Исполнив свою роль, торнадо тут же рассеялся.
На площади воцарилась тишина.
Опершись на плечи солдат, Евстафий тяжёло поднялся на ноги и оглядел деяние рук своих. Судя по довольной гримасе, результат его вполне удовлетворил.
…Мастер сидел, привалившись к какой-то полуразрушенной стене, и неторопливо прихлёбывал горячий чай из помятой солдатской кружки. Последнее заклинание выпило из него слишком много сил, как душевных, так и физических, так что в завершающей фазе зачистки он уже не участвовал.
Мастер почувствовал, как на него упала какая-то тень и, прищурившись, поднял голову. Перед ним стоял уже знакомый ученик Георгий, отчего-то прячущий глаза.
- Ученик?..
- Господин мастер… - замялся Георгий, тщательно подбирая слова. – Понимаете, тут такое дело... Та церковь, что вы разрушили…
Он резко замолчал.
- И что та церковь? – поторопил ученика Евстафий.
- Мятежники, что в ней засели… - Георгий с плохо скрываемой болью в глазах, взглянул на мастера. – Не мятежники это были вовсе. Там дети были… И несколько женщин-лучниц… Больше никого.
- Выжившие?.. – помертвевшим голосом спросил Евстафий.
Георгий резко мотнул головой и отвернулся.
- Ученик, помоги встать, - тихо произнёс маг. - Я должен это видеть.
…Маги  телекинетически разбирающие обломки. Простые солдаты занимающиеся тем же самым.
Не слышно привычного солдатского трёпа, традиционных шуток и подколов. Лица всех занимающихся разбором завалом напряжены и мрачны.
На относительно чистой от обломком территории перед тем, что ещё недавно было костёлом, лежат тела, накрытые грубой мешковиной. По мере того, как продолжается работа магов и солдат, их число увеличивается.
…Десять, двадцать, тридцать…
Видно, что почти все погибшие – это не взрослые, а дети не старше десяти-двенадцати лет.
…Сорок, пятьдесят, шестьдесят…
Изломанные и исковерканные тела, от вида которых выворачивает наизнанку даже уже успевшим повидать в своей жизни множество самых страшных вещей ветеранов. Тяжёлый запах крови, висящий над площадью. Алчные крики воронов, парящих в небе.
…Семьдесят, восемьдесят, девяносто…
Какой-то солдат, не выдержав всего увиденного, просто сидит, обхватив колени, и тихо плачет. Молодой черноволосый маг Воздуха с перекошенным лицом раз за разом разряжает в парящих над площадью ворон «цепные молнии». Не выдержав, куда-то прочь убежал Георгий.
Сто, сто десять, сто двадцать…
Час проходит за часом.
Мастер Евстафий стоит, тяжело опершись на свой посох и смотрит, смотрит, смотри, не отрывая взгляда…
Он хочет, нет, он ДОЛЖЕН запомнить всё произошедшее сегодня. От начала и до конца, не отворачиваясь и не убегая.
Сегодня он перестал быть просто солдатом. Сегодня он стал просто убийцей.
Побелевшие пальцы, судорожно стискивающие протазан. До хруста сжатые зубы. Абсолютно сухие глаза.
Хочется плакать и кричать, но не получается…
Это были не враги, это были просто дети. И не дети врагов, а такие же рарденцы, как и он сам… Будь проклята та война, где приходится убивать своих! Будь ты проклята, Гражданская война!!!
Хочется отвернуться и не смотреть, но нельзя. Теперь Евстафий – это твой крест, теперь это твой несмываемый грех. Придёт день, и ты ответишь за совершённое, неважно здесь ли, на земле, или на Небесах, но ты ответишь.
Это будет справедливо.
Такое не прощают.
Проклятье! Проклятье!! Проклятье!!! Как же он не почувствовал, кто находится в церкви! Должен был, обязан был почувствовать!.. Что толку с того, что гранит значительно притупляет колдовское зрение, что с того… Это не оправдание…
...Вечер. День клонится к закату.
К мастеру подходит осунувшийся и сгорбленный командир солдат из поисковой партии.
- Сколько? – тихо спрашивает Евстафий, неотрывно смотря на длинные ряды накрытых мешковиной тел.
- Сто девяноста два, - каким-то нечеловеческим, надтреснутым голосом отвечает как будто постаревший за сегодня лет на десять, лейтенант. – У меня две дочки чуть такие же дома остались…
Солдат быстро отворачивается, пряча глаза и слёзы.
Евстафий всё так же стоит.
Ярко-алая повязка с белым кругом и чёрной руной «Р» нестерпимо жжёт левую руку.
Мастер срывает её и швыряет себе под ноги, рядом с ней падает выпущенный из рук протазан.
Маг разворачивается и устало бредёт прочь, тихо шепча себе под нос:
- Я больше в этом участвовать не собираюсь… Можете считать меня дезертиром и предателем… Можете меня повесить… Но я ухожу.

Отредактировано Set Sever (11-02-2010 19:16:49)

Не поняли, чем может быть чревато, пытались отсидеться...
В реальной жизни глупые ошибки и похуже случались. Не может всё быть логично - миры может и разные, но люди одинаковые. И все ошибаются...
Может и спорный эпизод, но как-то он и должен, по-моему, вызвать неприятие своей неправильностью.

Отредактировано Set Sever (11-02-2010 19:52:27)

Ну значит мы друг друга поняли:)
Так и задумывал, чтобы никто не казался однозначно виноватым или невиновным.