ЖИЗНЬ 3. Незнайка на острове слез.
  Утряслись армейские дела, по-прежнему светило солнце и продавалось пиво. Хотелось жить и что очень странно, с высоты прожитых лет – работать. То там, то сям собрал скудную информацию о своей будущей деятельности. Оказалось, что прораб это не так уж и страшно, даже наоборот. Переводя на модные нынче термины прораб это: менеджер по снабжению, менеджер по управлению персоналом, менеджер-логистик, менеджер активных продаж (излишков материала и не только), менеджер по подбору персонала, топ-менеджер, экспедитор, иногда грузчик и прочее. Но самая главная составляющая прораба - это быть “крайним” и во всем виноватым. Об этом, как и о многом другом, я тогда еще не знал.
  До окончания отдыха оставалась неделя. Пиво, компьютер, прогулки по вечернему городу, лесные “полежалки” с шашлыком, кетчупом и чем-нибудь покрепче. Непонятный телефонный звонок. Обыкновенное снятие трубки. Ленивое алле. И понеслось… Звонил однокурсник входивший в “элитную” МАПИДовскую тройку. Любезно сообщил о том, что выбора у меня нет, кроме как устраиваться вместо него. Оказалось, что «сладкая парочка» однокурсников уверив меня, что пойдем устраиваться вместе, меня элементарно кинули. Уже на следующий день после клятвы, они сломя голову помчались трудоустраиваться. Попасть в одно управление у них не получилось – раскидали по разным. Леонид Г. попал на наружные сети, а Дима А. на внутренку. Все связано с сантехническими сетями. И если Леонид Г. успокоившись за свою шкурку взял заслуженный после учебы отпуск, коварный Дима А. приступил к работе. При встрече с ним я особо не придал значения единичным седым волоскам в его шевелюре, подумал, что раньше не замечал. Что ж поделать, в то время мой мозг еще не прошел дрессировку на способность к анализу.  Сам же он шел инженером в главное управление концерна. Это было сопоставимо с БОГом. Я искренне ему позавидовал, но он сделал одну оговорку и во мне проснулось сочувствие. Началось обильное слюноотделение и затмение рассудка. В этой организации предоставляли служебный мобильный телефон. В 2001 году единственный стоящий оператор мобильной телефонной связи насчитывал 8000 абонентов. 8001-ым предстояло стать мне. Такого эмоционального всплеска я не испытывал с тех пор, как родители купили мне  настоящий футбольный мяч. Но тогда мяч принадлежал мне и брату, а мобильник только мне.
Однокурсник умолял, что бы мы в ускоренном темпе решили вопрос моего трудоустройства. Его просьба была излишней и уже на следующий день мы вместе переступили порог СУ-200 входящего в ОАО “МАПИД”. ОАО “МАПИД“, в свою очередь, входил в концерн “Минскстрой“. Концерн “Минскстрой” подчинялся непосредственно “Мингорисполкому“. Только спустя несколько лет, я узнал как эта пирамида пила нашу кровь, беспощадно отбирая большую часть прибыли. А пока я был самым счастливым человеком в солнечной системе.
На решение всех вопросов у нас с Димой А. ушло три дня. На устранение последствий этой спешки - полтора года. Дима, в свое время, не имея ни малейшего понятия о том, что такое “материальный отчет“, с легкостью и элегантностью поставил свой автограф  под перечнем абсолютно не знакомых и доселе не виданных материалов. Мобильник убил и мою бдительность. Подписывал не глядя. Вернуть бы тот день, тогда бы я с этим отчетом направился в минский планетарий, где детально изучил бы его с помощью телескопа. А в реальности я стал должен государству как земля колхозу. 31.07.2001г. я официально стал производителем работ. 3.08.2001г. я впервые познакомился со своей бригадой. “Синяя пехота“, только это определение промелькнуло в моей голове при виде двенадцати лиц не изуродованных интеллектом, со следами бурной умственной деятельности “ Как бы по скорее сбегать в магазин”. Впрочем, пили не все. В бригаде было два моих ровесника: Михаил Б.- только после техникума и Володя Б.- тихий, ленивый ПТУшник.
Кадровичку затрясло, когда она узнала  имя подвластного мне бригадира Валеры Г.  Мне, почему-то, страшно не было, а зря. Тридцать лет на стройке - это не опыт, это диагноз. Хронические алкоголизм, вранье, невежество, далеко не самые страшные из пороков, формирующиеся за такой период. Мне дали карт-бланш: типа восемь месяцев трогать не будут, ну а после спрашивать будут по полной программе. Я и не догадывался, что у них совершенно другое времяисчисление. Уже через месяц мое состояние было стабильным. Стабильно коматозным. Я отгребал за все. Да вообще СУ-200 отгребало за все. У меня сложилось впечатление, что если бы такого управления не существовало, то на земле не было бы воин, терроризма и экстремизма. Оставив на объекте кусок трубы, мы оставляли потенциальному убийце, потенциальное орудие убийства. Если у кого-то в квартире, что-то текло, то это непременно доводило квартиросъемщика до психоза, и он объявлял СУ-200 джихад.
    Пожалуй, расскажу о роде деятельности СУ-200. Это монтаж внутренних сантехсистем от А до Я. К сожалению все действительно текло и только представьте себе какую угрозу это несло.
Первое время мной, по большей части, руководил директор Васильевич К. но уже через две недели над о мной пресмыкались замдиректора Михалыч Г. и главный инженер Викторович У. На все их претензии я напоминал о сроке, который они сами и озвучили. И получал ответ:
- Садись-ка парень и пиши заяву по-собственному…
Ага. Фиг вам! Умники. Мобила уже приросла к моему нагрудному карману, соединилась с кровеносной системой моего организма и представляла собой один из внутренних органов, потеря которого, сулила мгновенную смерть. Так я попал под весьма неожиданный прессинг. Да и получив первую зарплату, эквивалентную ста долларам, я даже не знал, что с ними делать. И от нечего делать я конвертировал их в пиво и сигареты. А рабочие не дремали, и при всех возможных, и невозможных обстоятельствах, пытались меня нагреть. Самое обидное, что им это удавалось. Проследить за перемещением материалов было нереально. Многие названия мне вообще ни о чем не говорили. Приезжала груженная машина, всё разгружали, Валера Г. говорил , что все нормально, а через несколько дней все всегда было плохо. Короче, я чаще и чаще начал заваливать работу. При варианте отсутствия материалов, бригада по умолчанию переходила в режим нон-стоп запоя. Начальство, побывавшее на объекте, тут же давала приказ ехать на базу и выписывать не достающий материал. Через четыре месяца я был должен государству как земля, вода и воздух всему человечеству. Ко всему прочему начал нарастать прессинг со стороны Михалыча Г. Его постоянные подковырки об увольнении по собственному желанию, начали расшатывать мою нервную систему. Мне снились трубы и другие материалы, у них вырастали ноги, а то и крылья. Они уходили, улетали с объекта и я не мог их догнать. И рожа Михалыча Г.:
-Пиши…Пиши…Пиши…
     Началась великая депрессия. О таком сволочном стиле управления, как у Михалыча Г., я и не догадывался. Природа наделила меня ценнейшим качеством - умением общаться с людьми. Порой даже врага можно было переманить под свои знамена. Еще реже, удавалось разговорить камень. Но в случае с Михалычем Г. я потерпел крах. Не мудрено, уровень интеллекта камня значительно выше. Он упивался  властью, ел ее на завтрак, обед и ужин, умывался ей и чистил зубы. Подпиткой ее служила прорабская кровь, которую он лакал литрами. Другой на его месте давно бы уже лопнул или подавился, но ему и этого было мало. Ему настолько нравилось держать всех и вся на крючке. Да пожалуй, это был его блевотный смысл жизни. Стыдно вспоминать, но я неоднократно ревел, как школьница, которой со всей дури двинули портфелем по голове. Плакал от бессилия, от обиды за несправедливые тирады в мой адрес. Оказалось, что люди не братья и сестры, а бешеные псы, ожидающие момента впиться другу в горло. Оказалось, что весь этот мир не для меня, а вот для таких ублюдков начальников, моральных уродов и дегенератов. Короче, жизнь трещала по швам. Помощи ждать было не от кого. Раньше излить душу я мог директору Васильевичу К., но его “ушли” на пенсию. Новый директор был для меня загадкой и о его моральных качествах, я мог только догадываться. Васильевичу К. вообще огромное спасибо. Наверное, он был единственным в этом прогнившем сверху донизу учреждении, кто действительно связывал со мной большие надежды, радовался моим успехам и помогал зализывать раны после неудач. А еще он настоял на том, что бы уже через пять дней после устройства на работу, я посетил торжественный вечер в честь дня строителя.
    Жаль, что я не художник. Вечеринка заслуживала как минимум два полотна маслом. Как это ни банально, но запечетлел бы я ее начало и конец. Утро следующего дня было бы просто попсой. Короче…
    Когда я добрался до дома культуры, рабочий класс уже во всю штурмовал вход. Некоторым индивидам, перешедшим исключительно на “пластунский” способ перемещения в пространстве задолго до начала торжества, было вежливо отказано на просьбу заползти внутрь. Индивиды злобно мычали, хрипели и улюлюкали. К их общему несчастью переводчика поблизости не нашлось, и их бережно перетянули на ближайший газон. Следующее, что бросилось в глаза, так это прикид женской составляющей толпы. Даже самый цветастый попугай выглядел бы на их фоне не краше вороны в ночное время суток. Чего они только не понатягивали. Все это напоминало second-hand, но только наш, отечественный. Здесь я впервые увидел, как должен выглядеть настоящий макияж. Лицо рисуется при помощи теней и губной помады. Причем увиденная мной женская дивизия напрасно переводила деньги. Хотя вру, помада вещь нужная. Зато тени вещь явно излишняя. Натуральные темные круги под глазами смотрелись бы намного интересней и эстетичней, чем сантиметровый слой не виданной мной доселе газомазутной смеси. Мужики на фоне этого маскарада выглядели очень даже прилично. Перед зданием ДК играл оркестр. Если бы не окружающий их маскарад, прохожие думали бы, что кого-то хоронят. Выражения лиц оркестрантов, не выражали ни чего. Как, впрочем, и их музыка. Внутри ДК было интереснее, чем снаружи. Внутри были буфеты. В буфетах была водка. В водке был спирт. В спирте - смысл жизни для подавляющего большинства пришедших. Но кому-то реально хотелось испортить праздник. Двум мгновенно образовавшимся километровым очередям, вежливо предложили сперва пройти в зал и посмотреть торжественную часть, торжественного концерта, приуроченного торжественному вечеру торжественного дня. Короче, господа получили зрителей, но совсем не с торжественными лицами.
    Когда мои бабушка и дедушка, а затем мама и папа строили коммунизм, я был еще маленьким. Конечно потом по фильмам  я имел пусть и слабое, но представление об атмосфере коммунистической эпохи. В этот вечер призрак коммунизма и я, столкнулись лицом к лицу. Два часа терпеливой аудитории ездили по ушам фразами типа:
-Догоним и перегоним товарищи!
-Выполним и перевыполним товарищи!
-Похлопаем товарищи!
-Ура товарищи!
Создалось впечатление, что я перепутал ДК и попал на собрание акционеров, какого-то прогрессивного и перспективного товарищества. Даже позавидывал им. Перегоняют, перевыполняют, а я из сраного ОАО ”МАПИД”, который камнем идет на дно. Вскоре весь этот балаган начал напоминать театр одного актера. Такого щуплого, низенького и плюгавенького. Любую паузу он заполнял предложением похлопать и покричать ура. Но к счастью его это вскоре заколебало, и он объявил начало концерта. Честно, если бы мне за час до концерта сказали:
-Леха выручай, артистов не смогли найти, - То на ближайшей автобусной остановке я нашел бы людей, значительно одареннее, чем те, у которых хватило наглости выйти в этот вечер на сцену. Особняком были, пожалуй, военный хор и еще один коллективчик, о котором позже. Военный хор при всей своей музыкальной грамотности, песни пел абсолютно не в тему, чем поставил себя с уже описанным выше оркестром, в один ряд. Ну да фиг с ним с этим оркестром, ведь открылись буфеты! Боясь повредить себе что-нибудь в этой дикой давке, я покинул здание ДК и отправился на поиск легкого спиртного напитка системы - “пиво”. 1,5 литра “Медового крепкого”, все-таки подняли, казалось-бы окончательно убитое концертом, настроение. Еще больше оно поднялось, когда я увидел среди толпы Леню Г. и Диму А.. Однокурсников, которые за меня расписали мое будущее на два года вперед, упрятав в СУ-200. Мы немного посидели на улице, а потом решились зайти в ДК. На входе я споткнулся об индивида, который ценой неимоверных усилий смог доползти с газона до входа, но был по-прежнему не вменяем. Мужская солидарность требовала от меня, что бы я помог ему встать. Я попытался и чуть было не получил в глаз. Пришлось оставить все как есть. А судя по наличию отпечатков мужских ботинок и женских туфель на его спине, “все как есть“ для него был не лучший вариант. Народ гулял. Шампанское и водка текли рекой. Взмокшие и раскрасневшиеся лица женщин, являли теперь зрелище не для слабонервных. Газомазутная смесь, стекающая по щекам - это круто. Из зала еще доносились звуки концерта, хотя казалось, что всем присутствующим концерт до фонаря. Именно, казалось. Треск, внезапно раздавшийся из колонок, означал одно из двух: либо они сломались, либо врубили звук до упора. От первых звуков донесшихся из колонок, барабанные перепонки заколебались, как батут на котором неиствует чемпион по борьбе сумо. Через несколько нот раздался рев, напоминающий рев племенного быка, которого лишают достоинства тупыми ножницами. Еще через пару нот колебания распространились на задницы всех кому “за пол-литра”. А спустя секунд двадцать, я тоже заколебался от всей этой хрени и вышел на улицу. На сцене пели цыгане. Но вскоре перешли на шепот, потому что колонки за их спинами угрожающе подпрыгивали и трещали, мощным воздушным потоком пытаясь сдуть цыган со сцены. Народ неиствовал. Таких жестких танцев я не видел, да и вряд ли когда-нибудь увижу вновь. Все-таки жаль, что я не художник. Большинство женщин имели размер груди как в анекдоте, не меньше “42-го”. Пятая точка в два, три раза объемней. И вся эта эротика выписывала та-а-аки-и-ие финты!!! Я наблюдал все это с улицы, через оконные проемы, в которых еще пару минут назад красовались стекла. ДК ходил ходуном. В какой-то момент меня даже посетила мысль, что, если амплитуда колебаний этого зверинца совпадет, плиты перекрытия разлетятся вдребезги. Асфальт вокруг ДК напоминал море во время шторма. Индивидов на газоне трясло как на электрическом стуле. Дрожь земли  и вызванный этим страх, заставили их протрезветь, повскакивать на ноги, и с глазами полными ужаса попытаться понять, что происходит. До конца цыгане не допели, точнее не дошептали. Одна из колонок задымилась, чем привела в неописуемый восторг всех, кто это видел. Нехорошего человека, который врубил звук до упора, так и не нашли. Зато нашли крайнего. Им оказался индивид чуть не въехавший мне в глаз. Он непонимающе, но с надеждой смотрел на пинающих его в сторну выхода  людей, которые пытались обвинить его в перекусывании провода  задымившейся колонки. Если перекусыванием они называли то, что он на него помочился, тогда, возможно, они были не далеки от истинны. Ширинка у индивида была распахнута настежь. Праздник человеку испортили окончательно.
     После этого жгучего танго, толпа опять поперла на буфеты. Оставалось констатировать, что таких фэнов как у цыган не было ни у “Битлз”, ни у Элвиса и вообще, пора их от Беларуси засылать на Евровидение.
     Мне стало скучно на улице, и я опять пошел внутрь. Влажность воздуха зашкаливала за тысячу процентов. Мне, во всяком случае, казалось, что я дышу водой. Температура достигала градусов сорока. Мне даже поплохело, но вскоре я адаптировался. Сейшн был в разгаре. Из динамиков полились русские народные, блатные хороводные. Но после цыганского мега-хита танцующие напоминали фонарные столбы. Хотелось чего-нибудь горячительного. Более глобального, чем пиво. А с кем? С Леней Г. и Димой А.? Да ну нафиг. У меня же мобила! Оставалось придумать, кому будет не влом сюда переться. Глядя на томные взгляды девушек из категории “бывает и хуже” меня осенило. Я набрал номер своего лучшего школьного друга - Артема П.. История умалчивает о его взаимоотношениях с противоположным полом, до пятого класса средней школы. После пятого класса, взаимоотношений не было. А нафиг они нужны, если дома есть Pentium. Не мое собачье дело, почему у него так сложилось, но я был более везуч и уже успел с парочкой особей повздыхать при луне.
    Адское пекло ДК многократно усилило воздействие и без того крепкого пива. Слов в разговоре я не подбирал:
  -Бери деньги блин. Приезжай трахаться блин. Девки - просто пищат!
Если бы я ему сказал: «Тема приезжай я дам тебе сто баксов»,
то вероятность его приезда составила бы пятьдесят на пятьдесят. Но услышав реально произнесенные слова, он только спросил, где я его встречу. У вечера нарисовались неплохие перспективы. Артем не приехал, не примчался, не прилетел, а по мановению волшебной палочки материализовался из воздуха передо мной. Я повел его внутрь ДК. Парень он впечатлительный, поэтому пришел в себя только после нескольких инъекций шампанского. Почему-то обозвал всех, продемонстрированных мной девушек, чудовищами. Сказал, что лучше съездить в зоопарк и совокупиться с крокодилом. Я его не понимал. Зато по мере опустошения бутылки, он начал понимать меня. После еще одной бутылки, лихие пузырьки коварного шампанского вытеснили мозг из черепной коробки и переместили его в пах. Между ног он засел прочно. Думать было поздно. Тема почувствовал прилив сил и фантазии. Его посетила чудовищная мысль, которой он заплетающимся языком, со мной поделился. ПРОСТИТУТКИ! Уговаривать меня было делом лишним меня душил азарт и разогревало предстоящее приключение. Два человека достаточно скромные и застенчивые от рождения, решились совершить невозможное. Первым делом было необходимо добраться домой и разжиться там значительной суммой. Оценив свое состояние, мы констатировали факт, что дальше чем до ближайшего КПЗ мы не доедем. Мотор мы словили быстро. И уже через полчаса, шатающийся Артем П. вышел из подъезда с деньгами. С встревоженно-обеспокоенным лицом, за всем этим с балкона наблюдала его мама. Объяснив водиле, чего нынче выбирает поколение Next, мы помчались на встречу неизведанному. Водила оказался мужиком, что надо. Видя всю нашу робость, он взвалил на себя обязанность подзывать путан к машине. Делал он это очень стильно. Сперва безжалостно десятки раз лупил по клаксону, а затем судорожно махал рукой, и путаны слетались мгновенно. У Артема начался нервный тик. Он больно пихал меня в ребра локтем, пытаясь заставить заговорить. И я бы с радостью, но язык всей своей поверхностью вцепился в нёбо, протестуя против всего происходящего. Умница драйвер выручил и в этот раз, в двух словах объяснив, что к чему. Путаны с безразличными лицами начали сканировать нас через окно. Молча. По истечении тридцати секунд молчания, водила резко сорвался с места, успев послать в радиусе километра, всех и вся. И мы вновь помчались по ночному Минску. Водитель руководствовался только одному ему известным маршрутом. Но в этот вечер нам нефортило. Несколько раз, мы даже становились свидетелями погрузки путан  доблестными охранниками правопорядка, в безразмерные фургоны. Время шло, а перспектива развлечения с проститутками лежала убитая в голову. С каждой минутой водила все больше нервничал и нецензурно бранился. Дошло до того, что он внезапно остановился, обернулся к нам и со слезами на глазах произнес:
- Ребята, да если я кому скажу, что в Минске ночью блядей не нашел, мне не поверят!
После этих слов мы с Артемом П. понимающе закивали, предложили с ним расплатиться и поворачивать к родимому дому. Нужно было видеть выражение его лица, такое словами не опишешь. Короче, он взял в три раза меньше, чем мы договаривались, и мы поехали совсем не домой. В этой бесконечной поездке во мне произошло одно существенное изменение - я нечаянно отрезвел. Трезвость в свою очередь, извлекла из лабиринтов извилин головного мозга философскую мысль: “Едь домой, придурок!”. За несколько сотых секунды эта мысль миллионами мелких импульсов просочилась ко всем нервным окончаниям моего тела. Желание вкусить продажной любви, теперь значительно уступало желанию выпить пива и лечь спать. Я уже открыл рот, что бы изречь плод трудов своего мозга, но не судьба. Машина резко ушла к бордюру, и водила безжалостно замолотил по сигналу. Сердце екнуло. Две путаны наперегонки неслись к машине. Неизбежность. Неотвратимость. Вот пожалуй и все эмоции, которые я испытывал в тот момент. Хищное выражение лица Артема, поставило жирный крест, на перспективе вернутся домой. Нет смысла описывать, что было дальше. Важно то, что проснувшись в какой-то гостинице, Артем изрек:
- Нужно срочно цеплять девчонок!
И он поехал домой, а я на работу.
   Пятница – день сокращенный. Своим опозданием на два часа, я сократил его, по-самое не могу. В 8:00, как этого требовал Михалыч Г., на связь я не вышел. Вышел в 10:00. Получил так, будто не звонил два месяца. Обиделся и пошел в прорабскую спать. Похоже, за прошедшие сутки я очень сильно перенапрягся, как морально, так и физически. Руки плавно легли на стол, голова на руки и я отключился. Впервые за последние полгода мне приснился сон.
                                                                                                         СОН В ЛЕТНИЙ ДЕНЬ.                       
   Где можно увидеть несколько десятков тупых выражений лиц, смотрящих на тебя, и при этом странно улыбающихся? В автобусе господа, в автобусе. Да еще когда у тебя почти до колена свисает оборванная штанина джинсов. Жесткая сцена. Применительно к спиртному существует две категории людей: трезвые и пьяные. Но, что очень странно, меня нельзя было отнести ни к одной из них. Я был в жопу пьян. Еду, значит, и думаю, какая же странная штука жизнь, ведь еще несколько часов назад я был наверняка трезвым. Где я был, с кем я пил, а в ответ тишина. И я начал задавать себе только один вопрос: “Ну зачем же так нажираться?“. И вот уже в сотый раз не мог на него ответить. Тупо уставившись на смазливое личико девушки, которая попадала в поле моего зрения, я заметил, что она скоро умрет от судорог, вызванных смехом. Я тоже попытался ей улыбнуться, но сделал это так неловко, что моя жвачка упала на роскошную прическу какой-то барышни. У девушкиного смеха пропал звук, все, на что ее хватило - не упасть с сидения. Однако, женщина, над которой зависла моя голова, ничего не почувствовала. Я уже несколько минут ощущал какие-то мягкие и легкие удары по голове и поднял глаза. Хм, воздушный шарик. Мне не хотелось выяснять чей он, просить что бы его убрали, я просто ткнул его головой и он полетел к середине автобуса. В моем состоянии было очень трудно читать, но на шарике большими жирными буквами было написано: “ЛЕХА - САМЫЙ КЛАСНЫЙ ЕБАРЬ!!!“. Надо же, но меня тоже звали Леха. Я даже начал чувствовать гордость за то, что у меня такой тезка. Шарик остановился, и мне стало стыдно. Он был привязан к моей руке. Но откуда? В голове роились обрывки воспоминаний, но когда единственная пассажирка, к которой у меня была симпатия, упала с сидения, мыслительный процесс оборвался. Девушка билась в конвульсиях, остальные вели себя более сдержанно, до тех пор, пока из кабины водителя не раздался истошный гомерический смех. Водила зачем-то, часто-часто начал нажимать на сигнал…
    Я проснулся. Пищала мобила. Мутный взгляд не сразу различил надпись на дисплее. Звонил Михалыч Г.. Своим похмельным хрипящим “Слушаю”, я ввел его в секундное замешательство. Он даже переспросил я ли это, на что услышал утвердительное мычание. Наверное, мой тембр таил в себе нечто зловещее, потому что сказав:
- Ну и хорошо.
Михалыч Г. положил трубку. Я в свою очередь, не анализируя безбашенного сна, собрав остатки сил, двинул домой.
    После феерического празднования “Дня строителя“, течение жизни стало медленным и скучным. Дни отличались только новыми подлянками Михалыча Г.. Теоретически, я мог потребовать перевода в слесаря. И спустя два месяца, доведенный до отчаяния, я твердо решил, что это единственный шанс уйти от преследования руководства. Последней каплей стал наезд Михалыча Г.. Я получил на объект большое количество материалов. Из всего привезенного я слышал и знал только о трубах. Остальное на автопилоте принимал Валера Г., у которого и в этот раз все сошлось. А заинтересовался Михалыч Г. некими “трапами“. Так и спросил:
- Алексей, тебе трапы привезли?
Я знал только об одних трапах и даже неоднократно видел их в фильмах и по телевизору. Ничего похожего на лестницы на колесах с надписью “Летайте самолетами Аэрофлота“ я естественно не увидел. Михалычу Г. с чистой совестью я сообщил то же самое. Пришлось удалить трубку от уха на максимально возможное расстояние. Единственные нормальные слова прозвучали в конце:
- Вечером быть в управлении!
Все, что мне оставалось, так это устроить допрос с пристрастием бригадиру и узнать, о чем шла речь. Трап – конструкция, позволяющая воде проникать в систему канализации, снабженная защитной решеткой для недопущения попадания в систему мусора. Устанавливается в мусорокамеры высотных жилых домов, с встроенным мусоропроводом. Вот и все! И из-за такой простой фигни, я обеспечил себе не простой вечер в управлении.
Поразмыслив немного, я решил, что как только переступлю порог кабинета, выпалю все, что думаю о прорабстве и потребую перевода слесарем. В реальности начал Михалыч Г. и совершил непростительную ошибку. Увидев меня, он с ехидной улыбкой поставил под сомнение мои умственные способности. Затем уже серьезным тоном сказал:
- Потягай годик трубы, парень, а уже потом иди прорабом.
Теперь ехидная улыбка заиграла на моих губах. Воспитание не позволило мне выразить особое состояние моей души. Я промолчал. Михалыч Г. понял мое молчание, очень даже правильно.
- Ну, смотри Алексей…
И я смотрел. Дошло до того, что я запоминал место расположения каждого болтика и гайки. Бригада ошалела от моего прессинга за хищение даже незначительных деталей. Но в силу беспробудного пьянства Валеры Г., тотального контроля за материалами, осуществить не удавалось. По-прежнему растворялся в плотных слоях атмосферы карбид и долетая до заданного квадрата менял газообразное состояние на жидкое, с отклонением в сорок градусов. Под жаркими лучами солнца плавились трубы и раскаленный металл, проникая глубоко в недра земли, становился для меня недосягаемым. Но все это было делом времени. Моя хватка крепчала. Однако как на зло крепчал и прессинг Михалыча Г.. Доходило до абсурда. Моя бригада испытывала недостаток переносных осветительных приборов. Проще: кусок проволоки с патроном под лампочку. У лиц снабжающих бригады этим высокотехнологическим оборудованием, их попросту не оказалось. Михалыч Г., приехав ко мне на объект, и, услышав стенания рабочих по этому поводу, повел меня в сторонку. Опять задушевная беседа минут на двадцать, причем все мои аргументы, по поводу отсутствия их на складе, обламывались фразой:
- Нахрена такой прораб нужен.
Мне было настоятельно рекомендовано, поехать на другой объект и своровать все это у отделочников. Я молча кивнул, но делать этого не стал. Все когда-то случается впервые. И я впервые был лишен премиальных. Оставалось только догадываться, кого в следующий раз мне порекомендуют убить, если на складе не окажется более ценного оборудования.
   Зарплата у бригады с каждым месяцем падала. В этой закономерном явлении для меня было больше плюсов, чем минусов. Теперь минимум пять дней в месяц Валера Г. не пил и другим не давал. В эти короткие временные отрезки я становился тенью Валеры Г.. А ему было что рассказать. Помимо рабочих моментов, он любил проводить краткие экскурсы в историю СУ-200. Многое поведал и о руководстве. И то, что я услышал от Валеры Г., расстроило и порадовало одновременно. Во время долгой поездки домой, я тщательно анализировал услышанное. Первое, что выделил особняком, так это простую истину: дебилизм на стройке присутствует, присутствовал и, пожалуй, еще поприсутствует. СУ-200 представилось мне эдакой империей, где как и в средние века царь, то бишь директор, мог за особые заслуги или вообще от фонаря, жаловать простолюдинам чины, земли и все такое. Оказалось, что Васильевич К. и Михалыч Г., были в свое время не разлей вода. И чисто конкретно по дружбе, Васильевич К. реально сделал своим замом Михалыча Г., который на тот момент с образованием в девять классов, мирно бригадирствовал. Проверку властью он завалил. Оказался не тем человеком, который способен осознать, что чем больше власти, тем больше ответственности. Судя по всему слово “ответственность“, вызывало у него только негативные эмоции. И Михалыч Г. властвовал! Да так, что работа управления была парализована на несколько месяцев. Прорабы, бригадиры и просто рабочие не сразу въехали, что человек изменился до невозможности. История умалчивает, сколько унитазов, умывальников и прочей сантехнической утвари было затрачено на получение диплома о среднем техническом образовании, и вот, как по мановению волшебной палочки, у СУ-200 появился новый начальник производственной линии.
    Думая об, этом я испытывал какие-то непонятные чувства. Возможно, изменилась даже мимика лица, потому, что в метро люди начали на меня коситься. Я отвлекся, посмотрел на сидящую напротив девушку. Красивая. Даже очень. А напротив нее, сидит какой-то вахлак, в грязных ботинках, с измученным лицом, в куртке с налетом побелки, которую я, как ни старался, а на стройке отчистить не смог. Одним словом – бомж. И, что самое обидное – этот бомж я. Хотелось даже заплакать. Ну да черт с ним, не гардеробщиком в театре работаю. Но вернемся к нашим баранам, точнее барану.
    Пришлось Михалычу Г. менять свое мировоззрение, но как оказалось, менять было нечего. Оно ему было не нужно, ведь мир зрел на него. Зрел и офигевал. Недостаток знаний он компенсировал их избытком у прорабов. Еже ли и у прорабов их не хватало, тогда вилы. Грабли. И все двойное. Благо, что эпоха коммунизма, всосавшая в землю тысячи литров бензина и усыпавшая ее тоннами бетона, прощала все огрехи, некоторым из своих чад. Она дала ему шанс, а он знал, что с ним делать. И делал всех своих подчиненных в неестественно извращенной форме. Народ стонал и повиновался.
    Девушка напротив поднялась со своего места. Ка-а-ка-а-я фигура! В области ширинки вырос холм. Я прикрыл его сумкой, но возможно все равно покраснел. Ее испепеляющий взгляд скользнул по мне. Она меня ненавидела. Это чувствовалось. Это отражалось на ее лице. В тот миг я и сам себя ненавидел. Вечер. Пятница. Все нормальные люди стекаются в центр города, что бы нормально провести вечер. Все цивильно одеты и благоухают туалетной водой. Я, среди всего этого парада, выглядел эдаким оазисом, только не с зеленой травкой и с источником кристально чистой воды, а с закисшим болотом, посреди векового перегноя. Ее взгляд осуждал, вопил:”Как же так можно опуститься. И вообще заколебали вы гребанные ПТУшники нормальных людей. Шляетесь в своем диком прикиде по общественным местам, людям глаза мозолите”.
    Глубокий вдох, выдох и вроде отпустило. Возможно, я и преувеличил. Даже вспомнил статью в газете о негативном мышлении, как раз о таких параноиках как я. Джинсы выдержали испытание, холм исчез и я… Да уж, первый раз в жизни проехал свою станцию. Это меня немного развеселило. На автобусной остановке по традиции высосал бутылку “Дизеля” и опять окунулся в историю.
    “Я начальник, ты дурак!”. Это первое, что донес до пытливых умов прорабов, Михалыч Г.. Не понаслышке зная, что творится на стройке, как из ничего возникают, на первый взгляд, неразрешимые проблемы, он резко об этом забыл и очень злился, когда ему об этом напоминали. Он счел, что процесс решения этих проблем, весьма скучен и начал играть в забавную игру “Кто сегодня крайний?”. Своей веселой игрой он не на шутку разозлил прорабов. Некоторые даже начали огрызаться, но отсутствие премиальных выплат зубы ребятам сточило, а некоторым вырвало с корнями. И потекла жизнь по-новому. Именно потекла. И именно Михалыч Г. стал человеком, в очередной раз доказавшим, что текучесть, как физическое явление, существует. У него явно текла крыша, а в управлении началась эра текучести кадров. В итоге подобрался чудненький такой, прорабский коллективчик. Каждый из них  мог выпить бутылку водки, не закусывая, а если родина прикажет, то можно и больше. И все это вкуснее и приятнее в рабочее время. Совершенно понятно, что в таком состоянии против Михалыча Г., никто, ничего не имел. Кроме того, все тирады Михалыча Г., воспринимались ими как приятные соловьиные песни. К слову, в своей бригаде я стал седьмым прорабом за полгода и опять-таки не пьющим. Короче, экскурс в историю закончен. За двадцать лет ничего не изменилось, во всяком случае, в лучшую сторону.
     Я по-прежнему просыпался в 6:00, попрежнему выполнял свои обязанности, но уже по-новому начал выстраивать свои отношения с Михалычем Г.. На мое счастье новый директор Михалыч С. от меня просто балдел, не скрывал этого, и любил повторять, что я его надежда и опора на ближайшие десять лет. Это ласкало слух и тешило мое самолюбие. С таким командиром и на танк с рогаткой попрешь. Я стал воспринимать Михалыча Г. как побочный эффект, анамалию, гнойный нарыв на здоровом теле управления. В итоге нарвался на большие неприятности. Такие можно было даже запатентовать, аналогов в мире нет и не будет. А ведь в какой-то момент мне показалось, что мы приспособились друг к другу. Я потихоньку вник в суть происходящих под моим руководством процессов, познакомился с прорабами (но об этом позже), больше не допускал глобальных просчетов. Идиллия! Но у него было особое мнение.
    К концу осени я с горем пополам, кое-как приструнил своих свирепых монтажников. Путем неимоверных усилий растолковал, что существует такое понятие как качество. Умножил неимоверные усилия на десять и растолковал, что это понятие применимо и к нашим изделиям. Вообще надорвался, но добился того, что бы к нашим изделиям оно имело хоть какое-то отношение. Бригада начала выбираться из ямы. На душе становилось светлее и радостнее. Жутко хотелось работать, приносить пользу, улучшить производственные процессы. Я часами бродил по чердакам и подвалам, изучая хитросплетения труб систем отопления и водоснабжения. Затем сверял все увиденное с чертежами и с удовлетворением констатировал, что все сходится. И работать бы так, да опыта набираться, но нет! Оказалось, что дома нужно еще и заселять. А, что бы заселенцы раньше срока не окочурились, им еще и отопление подавай.
    Если бы домам давали названия, то мой первый назывался бы гордо ¬ «ТИТАНИК». В нем текло все: в подвале, в квартирах, на чердаке, но самые обильные течи были из глаз жильцов. Они не могли найти объяснений, почему построили квартиру именно с “МАПИД”-ом. Они не могли найти объяснений, почему родились и живут в Беларуси. Они ругались, плевались, кричали, плакали, короче проявляли все возможные эмоции, кроме радости. Исуса Христа распяли за грехи человечества. Меня хотели распять за грехи "МАПИД”-а. После трехчасовых скитаний из квартиры в квартиру, где меня тыкали носом в протекающие краны, отопительные приборы, смывные бачки и прочее, я имел стыдливый жалкий вид. Жильцы поняли, что их вопли мне уже по барабану и отпустили меня из своего оцепления. Кроме этого, они позвонили в СУ-200 и от всей души “поблагодарили” обоих Михалычей за “прекрасные” условия для проживания. Как назло разрядилась батарея на телефоне, значит выслушивать “благодарность” в свой адрес, придется вечером в управлении.
    В течение трех часов боги СУ-200 лишали меня девственности. По их словам, я представлял класс одноклеточных, не способных даже к примитивным мыслительным процессам. Я не возражал, потому что боги искрились и их напряжение зашкаливало за сотни тысяч вольт. Эта чудесная беседа еще больше увеличила мой ненормативный словарный запас. Ей-ей меня уже можно было отправлять на какую-нибудь олимпиаду, если они существуют. В какой-то момент мне даже стало стыдно. Затем обидно. Затем я разозлился. Весь мой облик, взгляд, дыхание, мимика лица, начали излучать ничем не прикрытую угрозу. Мыслительный процесс, целью которого являлось нахождение оправдания за содеянное, плавно переключился на создание грандиозного наезда на всю эту гоп-компанию. Во внезапно повисшей тишине боги отчетливо расслышали скрежет моих зубов. Рассмотрели пофигистический озлобленный взгляд. До замыкания клем в моей голове оставались секунды. Но меня окружали профессионалы, которые тут же отправили меня домой.
    Метро. Автобусная остановка. Дежурный “Дизель”. Второй дежурный “Дизель”. Третья и четвертая дежурные “Балтика N9”. И вот пьяная скотина переступает порог своей квартиры. Мама попыталась со мной заговорить. Я взмолился и объяснил, что к разговорам сегодня не предрасположен. Мама не поняла. Я сорвался. Сорвался на самого дорогого мне человека. Выплеснул весь негатив, которым меня накормили в течение трех неестественно продолжительных часов. Утром чувствовал себя ублюдком, и, не позавтракав, отправился за очередной порцией новых ощущений. Я чувствовал, что становлюсь другим. И все эти изменения были в худшую сторону. Я стал нервным, агрессивным, вспыльчивым, неуравновешенным и просто невыносимым. В кои-то веки я начал орать на бригаду. Сперва, они попробовали огрызаться, но это вызвало во мне еще более страшную злобу и, кажется, бригада начала меня слушаться во всем. Вскоре, пьянки в бригаде стали делом, очень даже редким. Но как оказалось ¬ метким.
    Зима для сантехников ¬ ад. Отделочные работы, такие как: оклейка обоями стен, побелка и прочее, не могут производиться при отрицательных и низких температурах. Следовательно, в ногах валяются бедные, тепла просят, нежности и ласки. В реальности, правда, все прозаичней. Как только орава отделочников остается без объемов работ, а тем более в зимнее время, у нашего директора начинаются страшные головные боли. Отчетливо помню, что начиная с конца осени 2001 года в РБ начался бум энергосбережения. В транспорте расклеивали плакаты, по телевизору не прекращали демонстрировать ролики с глобальным смыслом, разжижающим мозг. После таких тупых роликов единственное, что хотелось сделать, так это включить газ, свет, воду и никогда больше не выключать. А я, владея кое-какой информацией, вообще имел на это эксклюзивное право. Возможно, я просто не знаю политики своего государства по отношению к внеземным цивилизациям. Возможно, население планеты Марс, впрочем, неважно какой, вступило в контакт именно с РБ. А может быть, повлияло, что-то другое, но в отопительный сезон 2001-2002г.г. мне был дан приказ отапливать космос. А как еще прикажите называть явление, при котором, запускается система отопления в доме, у которого нет крыши и не застеклены оконные проемы. Жители близлежащих домов, первое время напрягали пожарных, пытаясь доказать, что дом напротив – горит! И хоть огня не видно, дым густой серой массой, накрывает крышу. Пожарные, побывавшие на “горящем” доме, матерились и в следующий раз посылали всех подальше. Один метр кубический этого волшебного дыма, выставлял государство на приличные бабки. Но всем было пофиг. Это только нищие тупые англичане, считают, что отопление это не позволительная роскошь. И сбиваются зимой бедные возле каминов, пытаясь хоть немного согреться. Ну а для белорусской сверхдержавы главное это связь с космосом. Как это не печально связь эта закончилась трагически. Самым обыкновенным утром, самого обыкновенного рабочего дня, я зашел в один из подъездов “космического” дома. И первое, что я сделал, так это рухнул на пол. Было очевидно - в подъезде перестрелка. Не какая-нибудь туфта, типа Тарантино, а самый настоящий военный переворот в любимом государстве. Из одной квартиры, врезавшись в стену и срикашетив от противоположной, к моим ногам вылетел серый кусок металла. При ближайшем рассмотрении, кусок металла оказался частью отопительного прибора. Я встал, отряхнулся, дождался пока все стихнет, и зашел в одну из квартир. В местах отопительных приборов, откуда отвалился чугун, матовым голубым светом гипнотизировал лед. Правда гипноз был не долгим, а жестокая реальность шепнула на ушко:
- Ну, ты меня понял Леша…
В унисон реальности мои большие неприятности подтвердило белое, как снег, лицо Валеры Г.. У него тряслись руки, и он постоянно шепотом повторял: ”Не может быть…”. Так я впервые столкнулся с явлением размораживания системы отопления. Во рту пересохло. Нужно было звонить, но пальцы упрямо не попадали на нужные кнопки. Валера Г. бегло оценил размер ущерба и насчитал очень не хорошую сумму ¬в 1500$. Год бесплатной работы в мои планы не входил. Я пошел искать правду. По пути к ней набрал Михалыча Г. и понеслось… Через сорок минут объект кишел представителями СУ-200. Меня ругали, трясли за плечи, хватали за грудки, пугали, морально уничтожали, а я молчал с хищной ухмылкой на губах. Когда я выслушал их наезды до конца, то решил раскрыть карты. До их приезда, я бороздил просторы строительной площадки, устроил допрос с пристрастием не одному десятку людей. Вымотал нервы им, себе, но, докопался до истинны. Дело в следующем: косяк упорол дежурный электрик. По-пьяни, учудил что-то ночью и насосы, непрерывно гоняющие воду по системе, остановились. Вода мгновенно остыла и замерзла. Повелитель высокого напряжения опомнился быстро, но было поздно. Правда его оперативность позволила уменьшить ущерб в десятки раз. Вы думаете после моего повествования, кто-нибудь извинился? Ни хрена подобного, наоборот начальство потребовало, во избежание повтора такого шухера, сидеть мне ночами с этим жестоким электриком. Если вопрос о виновных разрешился, то вопрос как вернуть все на круги своя решался мучительно долго. Первым делом на объект пригнали баллоны с пропаном. К баллонам присоединили шланги с патрубками, в виде усеченного конуса, на концах. На мой вопросительный взгляд, Валера Г. отреагировал поворотом вентиля на баллоне, попросил у меня зажигалку, чиркнул около патрубка, и из него мгновенно вырвалось красно-голубое пламя. Он подошел к отопительному прибору и неспешно принялся растапливать застывший внутри лед. Прошло около часа, прежде чем стало окончательно ясно, что от данной процедуры толка не будет. Было решено произвести демонтаж всех приборов на замерзших стояках. Два дня бригада непокладая рук и без обеда, занималась исправлением последствий электрического форс-мажора. Как, впоследствии, оказалось, делали они это абсолютно бесплатно.
    После этой вспышки страстей, до празднования Нового Года, больше ничего значительного не произошло. Но Новый Год оказался судьбоносным. Отгуляли Рождество, поработали несколько дней и вот оно 28 декабря, последний рабочий день в уходящем году. Рабочие в этот день были невероятно послушны и исполнительны, чем ввели меня в легкий транс. Но чудес не бывает, и об этом во время обеда, мне поведал Валера Г.. Просто по традиции, в последний рабочий день, ребята устраивают сейшн. Водка, женщины и все такое. Деньги на торжество аккумулируются весь год в виде 10-процентной ставки с каждой выполненной бригадой халтуры. Сумма получалась значительной, праздники тоже. Я разрешил двоим рабочим посетить близлежащий рынок. И позволил прекратить работу на несколько часов раньше. В итоге, через три часа, мы в полном составе сидели за ломившимся от яств столом. Ребята глушили водку и только мне, по большому блату, приобрели очень хороший коньяк. Весело сидели, душевно. Однако после опустошения бутылки коньяка, мой мозг, в свойственной ему манере, дал установку телу выметаться из бытовки в течение трех минут. Этого хватило, чтобы придумать дешевую отмазку. Бригада недовольно загудела, обиделась, но тут же просияла, простила и пожелала счастливого пути. Приехав домой я обнаружил, что есть не хочу, спать тоже и вообще, что мне скучно. Обзвонил друзей и получил поддержку в лице Шурика Ш.: весь остаток вечера мы разбавили пивом и сигаретным дымом. Утром вскочил в 6:00, умылся, начал одеваться, рассмеялся, разделся и снова лег спать. Такие глюки не редкость. Все из-за того, что последнее время приходилось работать и по субботам, а иногда и по воскресениям. Как итог, биологические часы моего организма мучили меня подъемами в 6:00 семь дней в неделю. Но в большинстве субботних случаев, можно было спать. Проснулся я в 15:00. Не по своей воле: безумолку голосила мобила. Собрав все свои силы, я открыл один глаз. Полежал. Подождал, пока глаз начнет различать окружающие меня предметы. Открыл второй глаз. Подождал, пока оба глаза синхронизируют свою работу. Долго ждал. Мои глаза упрямо не хотели смотреть на беспощадную действительность и постоянно закатывались. Мне приходилось, чуть ли не руками их опять выкатывать. Так бы и продолжалось, но один глаз заметил на столе емкость с какой-то жидкостью. Честно, в том состоянии я выпил бы и серной кислоты, какая разница от чего умирать. Глаза синхронно впились в объект моего вожделения. На то, что бы поднять свое тело времени ушло немало. Единственное, что меня поразило, так это ясность мышления. Я ясно понимал, что мне хреново. Слегка подташнивало, слегка не хотелось жить. Тело, поняв, что его хотят лишить жизни, резко стало послушным. На столе стоял стакан с апельсиновым соком. Наверное, брат отблагодарил за приятные ночные галюны, вызванные моим перегаром. Мигом осушил стакан. Задумался, а чего я вообще вставал. Вспомнил. Начал искать телефон. Нашел. Восемнадцать звонков без ответа. К чему бы такая популярность? Нажав несколько кнопок и увидев, кто звонил, я окончательно проснулся. На дисплее большими латинскими буквами красовалось: BOSS. Неспроста. Голова трещала, руки тряслись, а тут еще директор… Выполз на кухню, с удивлением обнаружил, что дома совершенно один. Закурил и набрал директора. В глубине души тлела надежда: “А вдруг не поднимет?”. Чудо свершилось - не поднял! Чудес не бывает - перезвонил. С камнем на сердце поднес трубку к уху. Михалыч С. слов не подбирал и своим жестким сленгом, вжал меня в диван. Дело в следующем: ума покинуть бытовку после пьянки у всех не хватило. Четверо рабочих под предводительством Валеры Г., гуляли до утра и по падали кто, где сидел. Михалыч С., был человеком новым, а потому желал лично побывать на всех объектах. Самое обидное, что в выходные дни на стройке, по нашей части делать нечего, ¬ дом закрыт. Но ему просто захотелось знать, где этот дом находится, тем более, что он стал легендарным, после вышеописанных “перестрелки” и “пожара”. Сопровождал его - Васильевич К.. Посмотрели они на объект, головами задумчиво покачали и пошли к машине. А смутила их одна незначительная деталь. Точнее восхитила: где мы сумели достать красивое матовое стекло в оконный проем бытовки? Подошли они поближе полюбоваться и охренели: матовость стеклу придавало огромное количество капелек жидкости с внутренней стороны. Но откуда капли? Это они и начали выяснять. Замка на дверях бытовки не оказалось. Дернули дверь - не поддается, закрыта изнутри. Начали барабанить руками ¬ тишина, ногами ¬ тишина. Подогнали машину и начали сигналить, не прекращая работать ногами. Результат не заставил себя долго ждать. Внутри послышалось ворчание, шелест бумаги, звон стекла и еще множество звуков, присущих классическому переполоху. Дверь открылась… Узнать моих ребят было трудно: лица увеличились в 1,5-2 раза, вместо глаз куски кожи, с аккуратными трещинками посередине. Михалыч С. потерял дар речи. Выручил его Васильевич К., жестко раскритиковав подобный способ развлечения.  Под чутким контролем начальства, неопознанные зомби оделись и побрели на ближайшую остановку. В тот самый момент, моя мобила, зафиксировала еще один звонк без ответа. Михалыч С. окончательно придя в себя, просиял, он был горд за проделанный, общественно полезный труд. Начальство село в машину и с легким сердцем поехало дальше. У одного из рабочих к тому времени одно веко открылось полностью. Он единственный, кто увидел в удаляющейся машине символ свободы и вседозволенности. Это был Валера Г.. Через десять минут веселые ребята опять сидели в бытовке и распивали водку, которой было неприлично много. В этой предновогодней истории, тайной покрыт только один судьбоносный эпизод: почему, ну почему Михалыч С. решил вернуться? Он там ничего не забыл, тем более не потерял. Но факт остается фактом - он вернулся. Теперь не помог даже сигнал машины. Рабочие были пьяны и напуганы, и просто физически не могли открыть дверь. Михалыч С. удары в дверь сопровождал истошным воплем:
- Убью су*и, сволочи, волки, б*я, позорные!!!!
Люди внутри начали терять сознание. Васильевич К. с большим трудом успокоил его и усадил в машину. Моя мобила впитала в себя еще шестнадцать звонков без ответа. После своего повествования Михалыч С. ждал моих комментариев. Я пыхтел, сопел, мычал и выдавил из себя:
- Разберусь. Обязательно разберусь.
В ответ услышал, что он сам меня разберет, если мной не будет принято адекватных мер и пошли короткие гудки. До разборок было еще четыре дня, и моя гудящая голова похоронила эти грустные мысли.
    Встреча 2002 года, не отличалась от встречи предыдущих, начиная с 1995. Нелепые коктейли из шампанского, водки, коньяка, вермута и газированных напитков. Нелепые потуги выбраться на праздник в центр города. Нелепое стечение обстоятельств, из-за которого в центр никто не попадает. Короче, все как всегда. Отличия проявили себя 1 января во второй половине дня. Проснувшись, первое о чем я подумал, было не то где продолжать банкет, а как наказать виновных бедолаг из моей бригады. Правда, ничего путного в голову не пришло и пришлось продолжать банкет. 2 января я пришел на работу раньше всех. Зашел в бытовку. Расстроился. Даже на самой убогой городской свалке, это  назвали бы беспределом. Я присел на стул и закурил. Равномерно вдыхая и выдыхая дым, погрузился вглубь своего сознания. Будучи еще студентом, я расценивал высшее образование, как информацию, которую кроме нас, горемык-студентов факультета энергетического строительства, не знает больше никто. Моя оценка содержит в себе долю истины, но главное не в этом. В ВУЗе нам привили высшую степень культуры, высшую модель поведения и уже дело десятое, будешь ты этим руководствоваться по жизни или нет. При всем своем желании, я бы не смог своими руками воссоздать и одной десятой хаоса, царившего в бытовке.
     Сволочной мобильник прервал мои изыскания. BOSS. Михалыч С. сказал, что скоро приедет, и попросил задержать рабочих в бытовке. Я опять закурил и попробовал предугадать будущие события. Ничего не вышло. Тихо, как мышь, в бытовку просочился, Валера Г.. Выражение его лица разжалобило бы самого Сатану, на страшном суде. Я поинтересовался, что же все-таки произошло. Валера Г. молча махнул рукой, и, не переодеваясь, начал уборку. Когда собрались все, я сообщил о скором визите директора, и он не заставил себя долго ждать. Исключительно по этическим соображениям, я не стану описывать события этого утра. Итог был таким: двое уволенных и перевод Валеры Г. в другую бригаду простым слесарем. Это был удар судьбы в печень. Каким бы раздолбаем Валера Г. не был, специалистом он был страшным. Его нестандартный подход к решению не решаемых производственных вопросов, потрясал воображение. Вдаваться в подробности опасно, это равносильно разглашению тайны. Срок за разглашение приличный. Но самым пугающим откровением, было то, что беспощадный огонь критики за плохое качество или за увеличение сроков монтажа, теперь должен был попадать напрямую в меня. В тот злосчастный день моя голова еле выдержала наплыв мрачных мыслей. А на следующее утро, ко мне привезли нового бригадира. Игорь В. был на тысячу лет моложе Валеры, и, что-то мне подсказывало, во столько же раз глупее. Уже тогда у меня закрались сомнения по поводу его квалификации. В тоже утро пришли за вещами главные разочарования ушедшего года. Больнее всего было смотреть на Валеру Г.. Теперь он трезво оценил все, что произошло. Являясь, безусловно, лучшим бригадиром СУ-200, он умудрился за полгода угробить, довольно перспективную, по подбору исполнителей, бригаду. Кроме этого, он угробил себя.
    Игорь В. до гордого звания бригадира, на первый взгляд не дотягивал, а в реальности оказался просто никаким. Более того, он заикался. И если трезвого, я его с напрягом понимал, то пьяного он и сам себя не понимал. А мои орлы после месячного затишья, на стакан его посадили быстро. Радостью и отрадой было то, что после долгих уговоров директора, он разрешил мне оставить себе одного очень интересного слесаря – Валеру Г., и еще радостней было открытие того, что Валера бросил пить. Теперь я не волновался, Валера всегда подскажет: что, как, зачем и почему. Я был слишком молод для борьбы с пьянством. Пьянство было намного древнее и хитрее меня. Хотя были попытки ударить рублем, но получилось как в анекдоте: пить меньше не стали, а вот их дети наверняка не доедали. Пытался давить на совесть, но по-моему они и ее споили.
    А зима тем временем, минула экватор. Все системы отопления были благополучно запущены, и, оставалось спокойно ждать весны. Только мятежный Михалыч Г. не мог успокоиться. То я не так повернулся, то не так посмотрел, одним словом – заколебал. Так капля за каплей и вот я вновь переполнен гневом и жаждой мести. Понимая, что до неуловимых мстителей мне далеко. Понимая, что реально на все происходящее я повлиять не мо и уже пожалуй не смогу, однажды, я все-таки решился на невозможное.  Однажды, по обыкновению я сидел в бытовке и читал очередной захватывающий детектив. Совершенно обыкновенно зазвонил телефон. Я ничуть не удивился и не расстроился, что позвонил Михалыч Г.. Совершенно спокойно сказал:
-Да, слушаю.
Мне был задан совершенно обыкновенный вопрос:
- Где ты есть?
Ответил.
- А почему ты там, а не в другом месте на разгрузке сантехпосуды?
- Какой сантехпосуды?
- Ну я же тебе вчера говорил, что тебе идет посуда!
- ???
- ……..твою……..да ты………..к………..на………
И пошли короткие гудки. Самое обидное, что меня действительно никто не предупреждал. Еще обиднее было то, что в этот день была планерка, значит, меня изнасилуют прилюдно. Вы думаете я расстроился? Ничего подобного. Порывшись в сумке я извлек из нее папку, из папки бережно достал чистый лист бумаги и каллиграфическим почерком оформил разрыв отношений с СУ-200. Даже в таком случае, мне хотелось быть на шаг впереди этого свирепого суслика. А я уже явственно представлял, о чем он попросит в первую очередь. Тяжело вздохнул. Печально. Очень печально. Прощай мобила. Но эту печаль, накрывала волна, да блин просто цунами радости и счастья: больше не увижу Михалыча Г.. И вот, с такими противоречивыми чувствами, в час икс я приплелся в обитель зла. Сел за стол, вытащил из сумки папку и положил перед собой. Ответил на несколько звонков, и, почувствовав  в руке приятную тяжесть, мне так захотелось вернуть папку в лоно сумки, но голос сатрапа, призвавший всех прорабов рассаживаться побыстрее и начинать планировать, отрезвил. Начали естественно с меня. И, что поразило, Михалыч Г. был спокоен как удав и говорил тихо. Правда, его тон был испепеляюще-издевательским. Прорабы ржали как ненормальные, и я чувствовал, что сатрапу это нравиться. Я же, опустив голову, уставился на свои ботинки и закусил губу. Короче, из его повествования следовало, что у меня во рту и ушах, без перерыва совокупляются мухи. Как результат, я все время много важного не слышу и ничего путного сказать тоже не могу. Затем он медленно-медленно начал двигаться в нужном для меня направлении. Так мол и так, если не справляешься, то себя и других не мучай, возьми и напиши… Договорить я ему не дал, и судя по тому, как резко утих рогот, мой прыжок из-за стола, произвел на всех неизгладимое впечатление. Хлестко припечатав рукой заявление к его столу, я сказал единственно возможное:
- Вот б*я! Получите!
Не совру, если скажу, что молчание повисло минимум на минуту. Михалыч Г. не ожидал. Да, что там не ожидал, он просто выпал в осадок. Прорабы все как один опустили головы и уставились на ботинки. Работники управления, кому не обязательно было присутствовать на этой начальной стадии планерки, резко вспомнили о важных делах в других кабинетах. Михалыч Г. с неестественно вытянутым лицом, медленно изучал мою рукопись. Внезапно ворвался директор и поинтересовался, что здесь, собственно, происходит. Сатрап связанно говорить не мог, получилось, что-то вроде:
- Алексей, ы-ы….м-м..вот…
И показал ему мое заявление. Михалыч С. изучил его, положил мне руку на плечо и увлек за собой, зачем-то громко хлопнув дверью. Мы расположились в его кабинете, он предложил мне кофе, и меня понесло… Я высказал все, что думаю о СУ-200 и о Михалыче Г., в частности. Ну а директор оказался неплохим психологом. Дал мне выговориться, затем сам пустил несколько критических стрел в своего зама, и объяснил, что уволить меня может только он, а бредни Михалыча Г., нужно пропускать мимо ушей. Ну нет на данный момент ему замены, хоть убей. Я волшебным образом преобразился и даже просиял. В довершение, Михалыч С. посоветовал, что бы я рассчитывался с  Михалычем Г. той же валютой, но не перегибал палку. В дальнейшем я все учел, кроме последнего. Пришлось еще посидеть несколько часов на планерке, но меня уже никто не трогал. И я в шикарнейшем расположении духа отправился домой: поесть и поспать, что бы утром проснуться другим человеком и играть в старую игру по новым правилам.

Отредактировано Mrachniy (23-07-2009 12:18:11)