ПОСЛАНИЕ ИАКОВА

Деяния кончились, начались послания. Переписка была обширной: налаживались связи, устанавливалась иерархия, а главное - шла борьба. За власть.
Скажи, кому ты пишешь, и я скажу, кто ты.
"Двенадцати коленам, находящимся в рассеянии - радоваться". Понятно, это Иаков - глава церкви в Иерусалиме, ортодокс, который не отступил от устоев иудаизма и норовил пристроить Павла на суд синедриона. Все компромиссы, на которые он пошел с Петром в вопросах обращения язычников, так и остались компромиссами.
Или это другой Иаков? А какой из Иаковов мог быть автором этого послания? Их было не так много. Иаков воанергес, брат Иоанна Богослова - ему Ирод отрезал голову, как мы знаем. Успел ли он перед этим черкнуть пару строк, тяжело сказать. Еще был Иаков Алфеев, однофамилец Матфея и брат Иуды Иаковлева (возможно, их было трое - Алфеевых). Этот Иаков мог написать, но больше он себя ничем не проявил. А еще был Иаков, брат Иисуса, который одно время возглавлял иерусалимскую общину. Мне его кандидатура кажется наиболее предпочтительной. Если учесть, что у Иисуса кроме брата Иакова был еще брат Иуда, то гипотезы начнут плодиться, как тараканы. Главное не это. Автор  послания не считал учение Христа интернациональным делом - по его мнению, оно предназначалось лишь для иудеев.
В библии это послание озаглавлено "Соборное послание святого апостола Иакова". Но сам Иаков в зачине себя апостолом не называет. Павел называет, Петр называет, Иуда Алфеев называет, а Иаков - нет. Еще Иоанн Богослов этим отличался, но он считал себя "любимым учеником" Иисуса, а не апостолом-посланником.
"Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа". Видите, об апостольстве ни слова.
Это петры и павлы писали о деле, а иаковы раздавали ценные указания и воспитывали да поучали. Не зря это послание стоит первым - Иаков считал себя главным.

"С великой радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения...
Терпение же должно иметь совершенное действие...
Если же у кого из вас не достает мудрости, да просит у Бога..."
Понятное дело, что самому Иакову, как подразумевалось, мудрости доставало. Поэтому он давал умные наставления. Об искушениях, например. И о терпении - куда без него.
"Сомневающийся подобен морской волне...
Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа..."
Пусть даже не помышляет. Где-то и когда-то говорилось иное: солнце светит одинаково на грешных и на праведных. Но это было в другой серии.
"Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих".
Мысли должны быть монолитными. И никаких сомнений, никакого скепсиса!
"Да хвалится брат униженный высотою своею".
Унижение, оно и вправду возвышает.

"Блажен человек, который переносит искушение...
Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью...
Похоть же, зачавши, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть".
Вот так. Некуда податься от искушения и от греха. Но есть выход.
"Посему в кротости примите насаждаемое слово...
Будьте же исполнители слова, а не слышатели только".
Я буду насаждать, а вы примите. В кротости. И выполняйте.
"Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие".
Так что не надо думать о том, благочестивы ли вы. Это не вам решать. А нам.

"Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем".
И это правильно. Если вы, к примеру, украли что-нибудь... Ну, скажем, отмотали электросчетчик, то автоматически вы стали прелюбодеем. И убийцей заодно. И светит вам 15 лет с конфискацией имущества - в лучшем случае.

"Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют и трепещут".
Они тоже хорошо делают.

"Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего?"
Очень удачный пример. Благочестивый такой. И гуманный к тому же.

"Братия мои! Не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению".
Нас и так уже осуждают. А теперь станут еще больше осуждать. Не надо всем идти в учителя. Нескольких наставников вполне достаточно. Вот, к примеру, я. Поучаю, а вы слушайте. И выполняйте, по возможности, молча. Потому что язык, он не только до Киева доводит.
"Язык - небольшой член, но много делает". Это точно.
"Язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни..." Ой, как интересно!
"А язык укротить никто из людей не может: это неудержимое зло - он исполнен смертоносного яда".
Это почему же? "Им мы благословляем Бога и Отца". А, ну тогда понятно.

"Желаете - и не имеете; убиваете и завидуете - и не можете достигнуть; препираетесь и враждуете - и не имеете, потому что не просите".
Надо попросить. И попросить правильно.
"Прелюбодеи прелюбодейцы!" Это он к возлюбленным братьям так обращается.
"Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога?" Никакого мира быть не должно, а тем более, дружбы с ним. Все по кельям!
"Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу".
А это такая вражда, что ни в сказке сказать.

"Сокрушайтесь, плачьте и рыдайте: смех ваш да обратится в плач, и радость - в печаль".
Он был редкий жизнелюб, этот Иаков.

"Злостраждет ли кто из вас? Пусть молится.
Весел ли кто? Пусть поет псалмы.
Болен ли кто из вас? Пусть призовет пресвитеров Церкви".
Видите, как все просто.

ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ ПЕТРА

"Петр, Апостол Иисуса Христа - пришельцам, рассеянным в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии, избранным..."
Все сразу понятно. Он обращается к пастве, которая может быть и языческого происхождения. И еще - общины находятся в местах, по которым хаживал Павел. Нет, не зря имена Петра и Павла всегда стоят рядом, эти ребята работали тандемом.
"Посему, препоясавши чресла ума вашего, бодрствуйте..."
Как уважительно Петр обращается к своим подчиненным! То ли дело Иаков - "Прелюбодеи и прелюбодейцы!"

"Возлюбленные! Прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей...
И провождать добродетельную жизнь между язычниками..."
Он не только уважителен. Петр провозглашает идеологию, отличную от линии Иакова, призывавшего ненавидеть всё мирское. Нет, Симон идет другим путем.
"Будьте покорны всякому человеческому начальству для Господа: царю ли, как верховной власти...
Вы, жены, повинуйтесь своим мужьям...
Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, оказывая им честь..."
Как можно было добиться того, что христианство стало государственной религией империи при Константине? Именно этим - призывом быть лояльными гражданами. Покорность государственной власти, сохранение института семьи - ячейки любого общества. Да, сначала новая религия получает статус государственной, а потом можно попытаться совместить духовную власть со светской. Не зря папы с императорами войны вели. Но как далеко просчитывалась комбинация!

"Уклоняйся от зла и делай добро, ищи мира и стремись к нему".
Сильно сказано. Это призыв из серии красивых, но невыполнимых лозунгов.

Петр все еще считается с линией Иоанна и Иакова, призывавших страдать за веру и провозглашавших близкий конец света и День Страшного Суда. Так можно было переманивать людей из конкурирующей партии.
"Но если и страдаете за правду, то вы блаженны; а страха их не бойтесь и не смущайтесь...
Впрочем близок всему конец...
Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного...
Ибо время начаться суду из дома Божия...
И если праведник едва спасется, то нечестивый и грешный где явится?"
Отдав должное идеологии пресвитеров из Иерусалима, Петр, которому было обещано главенство в церкви и власть при этой жизни, переходит к организационным вопросам.
"Довольно, что вы и в прошедшее время поступали по воле языческой...
Пастырей ваших умоляю: пасите стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, не для гнусной корысти, но из усердия".
Преценденты, видимо, были.
"Сие кратко написал я вам через Силуана, верного, как думаю, вашего брата...
Приветствует вас церковь в Вавилоне и Марк, сын мой".
Упоминание Марка очень странно, ведь Павел не верил ему ни на грош.
Силуан был, видимо, курьером и к тому же писарем, если предположить, что рыбак Петр не знал грамоты. И Симон не уверен в его надежности! Он упоминает двух людей, которым не верил, но к помощи которых решил прибегнуть.

ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ ПЕТРА

"Симон Петр, раб и Апостол Иисуса Христа - принявшим с ним равно драгоценную веру..."
Все-таки это рабская религия. Слово раб встречается на порядок чаще, чем свобода, например.
"Братия, более и более старайтесь делать твердым ваше звание и призвание".
Речь уже идет о кодексе члена церкви, как я понимаю. В первом письме Петр предупреждает руководителей и слегка порицает, а здесь... Что-то его тревожило в том, как шли дела.
"Справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине, возбуждать вас напоминанием.
Зная, что скоро должен оставить храмину мою..."
Петр помирать собрался? Неужели он был таким старым? Или больным? Он просто-таки уверен в своей скорой кончине.
Подождите. Жизнь апостола висела на волоске - Ирод обезглавил Иакова и собирался проделать то же и с Петром. Он сидел в тюрьме, ему должны были отрезать голову - вот и расстроился. Я бы тоже расстроился.
Петр написал два письма, которые передал через сомнительного Силуана. И так нарочито похвалил Марка, в чей дом направился после побега. А Марк его даже на порог не пустил.
Дела действительно шли неважно: скоро казнь, Павла с деньгами что-то не видать, Иаков торжествует. Петр боролся до конца, он использовал любую возможность спастись. В письмах он намекает на что-то, но шифруется, ибо знает, что Иаков их непременно прочтет. Скорее всего, Силуан - его человек. Поэтому надо отвесить авансов побольше главному пресвитеру.

"Это уже второе послание пишу к вам, возлюбленные; в них напоминанием своим возбуждаю ваш чистый смысл".
Ребята, я уже второе письмо пишу, напоминаю, а вы как-то не прониклись. В самом деле, Павел своих писем не нумеровал. Петр, наверное, сомневался в том, что первое письмо дошло до цели, а не сгорело в камине Иакова. Поэтому теперь он меньше говорит о новой линии церкви, а главное внимание уделяет поиску компромисса с Иаковом. Павел мог уже и прибыть с деньгами, но главным кассиром был Иаков, и еще требовалось уговорить его выделить нужную сумму на выкуп Петра.
"Прежде всего знайте, что в последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям, и говорящие: "где обетование пришествия Его? ибо с тех пор, как стали умирать отцы, все остается так же".
Петр - мастер компромисса. Иаков и Иоанн настаивали на близком конце света и требовали полного разрыва с мирским. Его же интересовали земные вещи. Власть, например. И вот, что он придумал.
"У Господа один день, как тысяча лет, а тысяча лет, как один день...
Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают...
Придет же день Господень, как тать ночью, и небеса с шумом прейдут...
Впрочем мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли".
Ты слышишь, брат Иаков? Я предлагаю точку соприкосновения и хороший контраргумент для твоих противников. И буду воевать с ними так же, как и ты. А Павел... Ты не обращай внимания на Павла.
"И долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости написал вам...
Как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто НЕУДОБОВРАЗУМИТЕЛЬНОЕ, что невежды превращают, как и прочие Писания".
Вот так. Павел запутался, брат Иаков, этого у него от зауми, но я ему мозги вправлю.
В самом деле, мог ли Петр сомневаться в том, что говорил Павел? Нет, не мог - Павел говорил лишь то, что говорил и Петр.

Иаков согласился и на этот раз. Так всегда происходило - Петр предлагал компромисс, Иаков соглашался, проходило время и опять начиналась грызня. А в этот раз Павел выкупил своего наставника, тот прибежал к дому Марка, оставил донесение для Иакова и по-быстрому убрался из Иерусалима. И больше никогда ничего не писал - у Павла лучше получалось.

ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ ИОАННА БОГОСЛОВА

Слово взял главный идеолог линии Иакова. И не просто главный идеолог. Иоанн считал, что стоит выше всех, ибо он "любимый ученик", а это круче, чем просто брат Иисуса.
"О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши..."
Ребята, у нас преимущество - наша информация из первых рук. Эксклюзив. В отличие от некоторых.
И никаких "рабов Иисуса Христа", никаких "радоваться"! Всем слушать, я буду вещать, ибо я богослов.

"Если говорим, что не имеем греха - обманываем самих себя, и истины нет в нас".
Вам понятно? Все вы грешники и нечего тут.
"Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым..."
После такого оптимистичного вступления Иоанн начинает напускать туману - как обычно.
"Сие пишу вам, чтобы вы не согрешали; а если бы кто согрешил, то мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника..."
С самооценкой у Иоанна было все в порядке. Он не раб Иисусу, а сам Иисус - не Господь, а всего лишь праведник. И ходатай.

Иоанну лучше других удавалось говорить взаимоисключающие вещи. С одной стороны - все мы грешим, без исключения. А с другой - "всякий, пребывающий в Нем, не согрешает".
"Пишу вам не новую заповедь, но заповедь древнюю, которую имели от самого начала". Это с одной стороны.
"Новую заповедь пишу вам, что есть истинно и в Нем и в вас". А это уже с другой стороны.
Но каков Иоанн! Если в Нем есть истина, то есть и ложь. А как в этом разобраться? Спросите у старины Иоанна - он вам растолкует. Может быть.
"Я написал вам не потому, что вы не знаете истины, но потому, что вы знаете ее".
Черное, оно на самом деле не черное, а белое - просто называется черным.
"Пишу вам, дети, потому что прощены вам грехи ради имени Его".
Хоть вы и грешите, но ваши грехи уже прощены - можно не беспокоиться. Именно поэтому я и пишу вам. Но он привирает - не потому это письмо писалось.

"Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей...
Ибо все, что в мире - похоть плоти..."
Вот он, главный мотив.
"Дети! последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время".
Апокалипсис. Конец света. Он уже начался. Ай, как хорошо.
Компромисс о тысячелетнем божьем дне Иоанна не устраивал. Никак не устраивал. Ему нужно было устроить пожар прямо там и тогда - в Иудее первого века нашей эры.

"Бога никто никогда не видел".
Странно. А как быть с Моисеем? Да что Моисей, еще Авраам бога не только видел, но и мясом угощал.

Все-таки, почему Иоанн так противоречит самому себе? А что, если не было никакого противоречия?
"Всякий, рожденный от Бога, не грешит...
Не дивитесь, братия мои, если мир ненавидит вас...
Если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу...
Мы от Бога: знающий Бога слушает нас...
Любовь Его совершенна есть в нас...
В любви нет страха...
Боящийся не совершен в любви...
Всякий, рожденный от Бога, побеждает мир...
Вы, веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную...
Мы знаем, что весь мир лежит во зле...
Дети! вы от Бога, и победили их..."
Это похоже на призыв к резне. К восстанию, к инквизиции... Все равно, мы уже грешны, но ведь грехи наши искуплены, если мы уверовали. А мир - зло, и наступил конец света. И не надо бояться. Мы уже не можем согрешить - что бы ни делали. И мы победим - мы уже победили.

"Не всякому духу верьте, но испытывайте...
Всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, есть от Бога...
А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, есть дух антихриста, что он придет и теперь есть уже в мире".
Кажется, Иоанну вздумалось захватить власть в синедрионе вооруженным путем. В самом деле, язычники его мало интересовали, а вот правоверные иудеи не признавали Иисуса Христа.

"Дети! Храните себя от идолов. Аминь".

ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ ИОАННА БОГОСЛОВА
"Старец - избранной госпоже и детям ее, которых я люблю..."
Старец? Мда. А избранная госпожа - интересно, кто такая?
"Наблюдайте за собою, чтобы мы не потеряли того, над чем мы трудились, но чтобы получить ПОЛНУЮ НАГРАДУ".
Очень непростое письмо. Иоанн точно что-то готовил, но дело, кажется, не выгорело.
"Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его".
Прямо инструктаж хозяйке явочной квартиры.
"Многое имею писать вам, но не хочу на бумаге чернилами..."
Ха! Он точно что-то готовил. "Не хочу на бумаге чернилами". Вот если ты подержишь это письмецо над свечой...
"Приветствуют тебя дети сестры твоей избранной. Аминь".

ТРЕТЬЕ ПОСЛАНИЕ ИОАННА
"Старец - возлюбленному Гаию..."
Это имя мы уже встречали, не так ли? Кажется, Иоанн в нем ошибся.
"Я весьма обрадовался, когда пришли братья и засвидетельствовали о твоей верности...
Ты, как верный, поступаешь в том, что делаешь для братьев и для странников..."
Еще один конспиратор - явочник.
"Они засвидетельствовали перед церковью о твоей любви...
Ты хорошо поступишь, если отпустишь их..."
Ого!
"Ибо они ради имени Его пошли, не взявши ничего от язычников".
Старина Иоанн попал в переплет и пытается разрулить ситуацию.
"Я писал церкви, но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас".
Еще бы, все эллины под Петром и Павлом.
"Посему, если я приду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и, не довольствуясь тем, и сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви".
Вот, до чего дошло.
"Много имел я писать, но не хочу писать к тебе чернилами и тростью. А надеюсь скоро увидеть тебя и поговорить устами к устам".
Он еще будет пытаться управлять процессом. Даже сидя на Патмосе.
"Приветстуют тебя друзья; приветствуй друзей поименно. Аминь".

ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ К КОРИНФЯНАМ

Коринф. Сюда Павел пришел после неудачного спора с афинскими софистами. Здесь он зарабатывал на жизнь, изготавливая палатки с Акилой, и ждал Тимофея с деньгами. Здесь он, начав проповедовать в синагоге, был "поругаем" иудеями, после чего в открытую стал обращать язычников. Здесь иудеи попытались привлечь его к суду. Именно здесь его ученики из язычников собрались учинить погром, и для начала публично избили начальника местной синагоги. Хороший городок. Многообещающий.

"Умоляю вас, братия, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений...
Сделалось мне известным о вас, что между вами есть споры...
Я разумею то, что у вас говорят: "Я Павлов"; "Я Аполлосов"; "Я Кифин"; "А я Христов". Разве разделился Христос?"
Только этого Павлу и не хватало. На коринфян у него была твердая надежда, а тут...
Значит, в Коринфе собрались те, кого крестил Павел - это понятно. Крестники Аполлоса тоже не должны нас удивлять. Этого александрийца, если вы помните, добрые Акила с Присциллой, после основательного инструктажа, отправили в Грецию с миссией. А вот "Кифины", то есть, Петровы? Эти присматривали за всеми остальными. Петр старался держать руку на пульсе. Но между этими группами были разногласия. Павел смотрел на дело несколько иначе, чем Петр - в дальнейшем эти разногласия лишь углубились. С Аполлосом понятно - еще в Ефесе он продемонтстрировал свою самобытность в религиозных вопросах.
"Ибо и иудеи требуют чудес, и еллины ищут премудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для иудеев соблазн, а для еллинов безумие..."
Тут курс надо тщательно разрабатывать.
"Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных".
Материал, конечно, бросовый, что и говорить. Но нужно использовать то, что есть.
"Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым".
Вот и решение. От противного, так сказать.

"Это, братия, приложил я к себе и Аполлосу ради вас, чтобы вы научились от нас не мудрствовать...
Ибо кто отличает тебя? Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, будто не получил?
Вы уже пресытились, вы уже обогатились, вы стали царствовать без нас..."
Распри добрались и до Коринфа. Павел решил объединиться с Аполлосом, чтобы противостоять Петру - пока теоретически.
"О, если бы вы и в самом деле царствовали, чтобы и нам с вами царствовать!"
А раз вы не царствуете, будьте добры - извольте соответствовать высокому званию.
"Для сего я послал к вам Тимофея, который напомнит вам о путях моих, как учу я везде..."
Допрыгались, ребята.
"Чего вы хотите? С жезлом придти к вам, или с любовью?.."
Павел строг, как никогда. Неужели его так разгневали обыкновенные дрязги, или было что-то еще?
"Есть верный слух, что у вас появилось блудодеяние, и притом такое блудодеяние, которого не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего..."
Вот оно что! Павла и его церкви обвиняли во многих вещах - еле отстреливался. А тут такой подарок злопыхателям. Он решил железной рукой навести в Коринфе порядок, пока туда не добрались иерусалимские пресвитеры. Возможно, он делал это для Петра? В любом случае, Павел хотел остаться в Коринфе главным. И даже передернул немного - ведь грехом этим баловался еще сынок Иакова-Израиля.

"Сделавшего такое дело, в собрании вашем предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен".
Вот так. Каленым железом.
"Итак, извергните развращенного из среды вас".
Павел хотел избавитьс от повода для упреков. Кроме того, распри внутри общины перерастали в гражданский иск. Кроме власти речь шла о деньгах - ее непременном атрибуте.
"Как смеет кто из вас, имея дело с другими, судиться у нечестивых, а не у святых?"
Не надо выносить сор из избы, ребята. Мы тут сами разберемся.
"Разве не знаете, что мы будем судить Ангелов, не тем би более дела житейские? А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьбами ничего не значащих в церкви".
Эта линия проводилась с самого начала. Церковь намеревалась захватить государственную власть.

Еще нужно было дать разъяснения по поводу споров о духе и плоти. Упреки из Иерусалима были все громче.
"Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною.
Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое".
Ну и вопросы брака - без них никуда.
"А о чем вы писали мне, то хорошо человеку не касаться женщины...
Но, во избежание блуда, имей каждый свою жену и каждая имей своего мужа...
Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана...
Впрочем, это сказано мною как позволение, а не как повеление.
Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование".
Как Петр искал компромисс с Иаковом, так теперь Павел искал компромисс с самим Петром - через его людей.
"Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться...
Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее...
И жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его...
Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны..."
Спорили, видно, не только из-за денег.
"Призван ли кто обрезанным, не скрывайся (!)...
Призван ли кто необрезанным, не обрезывайся...
Обрезание ничто и необрезание ничто...
Каждый оставайся в таком звании, в котором призван. Рабом ли призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся".
Социальная политика - великая вещь. Павел приглашал всех - буквально всех.

И опять о браках. Вопрос брака порождал наибольшее число споров.
"Если женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль...
Имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего...
А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится, как угодить Господу, а женатый заботится, как угодить жене...
Говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу...
Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше".
Он не хотел терять никого.

"Мы все имеем знание; но знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать".
Сильно сказано.

"Пища не приближает нас к Богу: ибо едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем...
И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего".
Сам Павел был настоящим аскетом и упреки в его адрес беспочвенны, он всего лишь широко забрасывал сеть.

"Не Апостол ли я? Не свободен ли я?
Если для других я не Апостол, то для вас Апостол, ибо печать моего апостольства - вы в Господе...
Вот мое защищение против осуждающих меня...
Или мы не имеем власти есть и пить?
Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и ПРОЧИЕ АПОСТОЛЫ И БРАТЬЯ ГОСПОДНИ, и Кифа?
Или один я и Варнава не имеем власти не работать?"
Сказочный фрагмент. На Павла ополчились все. Даже его апостольство начали отрицать. Он возмутился: если он не апостол, то Иаков и его братки - подавно. Они не верили Христу, он их никуда не посылал, а они и не ходили - засели в Иерусалиме и начали дань собирать. Его обвинили в чревоугодии, а это обидно, Павел не западал на еду, но есть и пить - исконное право человека. Прочие апостолы, братья Иисуса и Петр - все были женаты, а Павел жил аскетом. И вот, они обвинили его в потакании плоти. Более того, никто из отцов церкви не работал - они сделали свое пресвитерство профессией, их кормили рядовые члены церкви. Павел же не гнушался сам зарабатывать себе на пропитание, если надо было. И они обвинили его в мздоимстве. Как тут было не возмутиться!

"Какой воин служит когда-либо на своем содержании? Кто, насадив виноградник, не ест плодов его?
Если другие имеют у вас власть, то не паче ли мы? Однако мы не воспользовались сею властью, но все переносим...
Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? Что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника?
Но я не пользовался ничем таковым. И написал это не для того, чтобы так было для меня.
Ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою".
Павел дает понять, что даже если бы обвинения в стяжательстве имели почву, он был бы в своем праве. Он дорожит своей честью, ибо для себя не брал ни копейки - все отправлял в Иерусалим. Похоже, мы наблюдаем момент, когда Павел решил прекратить отправку денег братьям Иисуса и посланцы от Петра ушли ни с чем. И он аргументирует свое решение - не на себя он будет эти деньги использовать, а для общего дела. Но больше никаких оброков.
"Ибо будучи свободен от всех, я всем поработил себя...
Для иудеев я был как иудей, чтобы приобрести иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных, для чуждых закона - как чуждый Закона, - не будучи чужд Закона перед Богом, чтобы приобрести чуждых Закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных.
Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых".
Он отказался от всего - ради дела, а от него требуют денег. Павел отвечает едко.
"Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но лишь один получает награду?
ТАК БЕГИТЕ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ. Все подвижники воздерживаются от всего...
И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы бить воздух, но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим,
САМОМУ НЕ ОСТАТЬСЯ НЕДОСТОЙНЫМ".
Он дает понять, что вся иерусалимская братва, даже если они апостолы и святые, не подвижники, хоть и призывают умервщлять плоть и отрицать мир. А он, Павел, подвижник, хотя признает и плотское и мирское. Он занимается делом и не считает упреки в свой адрес справедливыми - отнюдь.
"Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть". Павел себе цену знает.

После такого самоутверждения наш апостол спокойно приступает к поучениям.
"Будьте подражателями мне, как я Христу...
Всякий муж, пророчествующий или молящийся с покрытою головою, постыжает свою голову...
Всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая. Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть стрижется; а если жене стыдно быть остриженой или обритой, пусть покрывается".
Я не знаю, насколько это было важно тогда, но понимаю теперь, почему в нашу церковь женщину без платка не пускают - спасибо Павлуше.
"Слышу, что когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти и верю...
Ибо надлежит быть и разделениям, дабы открылись между вами искусные".
Он хитер. Дескать, споры - нормальное дело, не обращайте внимания.
"Далее, вы собираетесь, но это не значит вкушать вечерю Господню; ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается".
Вот так, упивается! Пресвитеры знали, что говорили. Павел принимает меры.
"Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить?
Что сказать вам? Похвалить ли вас за это? Не похвалю".
Да уж, хвалиться нечем. А посему слушайте, как надо есть и пить.
"Ибо всякий раз, когда едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете...
Кто будет есть хлеб или пить чашу недостойно, виновен будет...
Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест и пьет...
Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о теле Господнем...
Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает".
Он настаивает на здоровом образе жизни.
"А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение...
ПРОЧЕЕ УСТРОЮ, КОГДА ПРИДУ".
Я бы задумался после этих слов.

Павел призывал к естественному, считая, что аскеза и экзальтации - удел немногих. Аскетическая партия Иакова могла похвастаться большим числом "пророков", говорящих на языках, и вообще экстрасенсов. Возможно, в Коринфе им завидовали. Но Павел, который сам был очень экзальтированной личностью, успокаивает своих учеников и обещает им другие чудеса.
"Иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями...
Далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, управления, разные языки.
Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками?
Ревнуйте о дарах бОльших, и я покажу вам путь еще превосходнейший".
А в чем же этот путь? Что затмевает все это сверкающее многообразие? Конечно же, любовь.
"Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто".
А экстрасенсорные способности, если разобраться, не многого стоят.
"Теперь, если я приду к вам, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением?..
Если и вы языком произносите невразумительные слова, то как узнают, ЧТО вы говорите? Вы будете говорить на ветер.
Сколько слов есть в мире и ни одного из них нет без значения. Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец".
Вот именно. Все это в полной мере относится к лопотанию Иоанна в Апокалипсисе.

"Что же делать?
Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду молиться духом, буду молиться и умом...
Я более всех вас говорю языками; но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим, чтобы и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке".
А ведь он мудрец. И настоящий философ к тому же. Мне странно, что некоторые комментаторы называют среди апостолов Иоанна, как философа. Куда ему до философии? А вот Павел... Его многому научили в Афинах.
"Если вся церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь?"
Скажут, непременно скажут. А нам этого не надо. Нам надо с верхушкой сомкнуться, а верхушка, она ясность любит.

"Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении...
Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих...
ИБО НЕПРИЛИЧНО ЖЕНЕ ГОВОРИТЬ В ЦЕРКВИ".
Это маленький подарок феминисткам и сторонникам эмансипации - от христианской церкви.

И еще немного истории движения.
"Христос умер за грехи наши, и погребен был, и воскрес в третий день - по Писанию...
И явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий в одно время, большая часть которых доныне живет...
Потом явился Иакову, также и всем Апостолам...
А после всех явился ко мне, как некоему извергу".
Павел говорит немного не так, как евангелисты. Он четко называет последовательность событий и участников. Его описание выглядит наиболее достоверным.
"Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию.
Но благодатью Божией есмь то, что есмь".
Вот так. Старшие отказали ему в праве называться апостолом. Горько, конечно. Но и в этом качестве он сделал больше, чем все они, вместе взятые.

И, наконец, споры о воскресении. Помните, какую бучу поднял Павел в синедрионе, когда воззвал к фарисеям и натравил их на саддукеев? Именно разговорами о воскресении он сумел это сделать.
"Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша...
Если мертвые совсем не воскресают, то для чего и крестятся для мертвых?..
Для чего и мы ежечасно подвергаемся бедствиям?
Я каждый день умираю!.."
Это последний рубеж обороны - дальше некуда отступать. Логически доказать что-либо невозможно, и вот аргумент - неужели все зря?
"Верую, ибо абсурдно". Это было логическим продолжением.

"Когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза, если мертвые не воскресают?"
А вы помните этот случай в Ефесе? Греческие ювелиры возмутились тем, что упали заказы от храма Артемиды и устроили протест. Павла, Гая и Аристарха поволокли на зрелище - их заставили сражаться с животными. И эти ребята выжили. Да из таких гвозди делают! Павел не зря потом взял с собой Аристарха Рим покорять.
Странно, что он вообще обращал внимание на критику из Иерусалима, переживал, оправдывался. Да после клинической смерти от побивания камнями и гладиаторских боев он мог вообще наплевать на всех пресвитеров. Но вера - великая вещь.
"Станем есть и пить, ибо завтра умрем!
Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся".

И, как уже повелось, организационные вопросы.
"При сборе для святых поступайте так, как я установил в церквах Галатийских...
В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду.
Когда же я приду, то, которых вы изберете, тех отправлю с письмами, для доставления нашего подаяния в Иерусалим..."
"Как я установил". Вот оно - Павел изменил порядок сбора и отправки денег. К его приходу деньги должны быть собраны. И никаких проволочек. Руководителем он был жестким. Без его разрешения теперь ни одна копейка не могла уйти пресвитерам. Они брали его горло - он отвечал тем же.
"Я приду к вам, когда пройду Македонию...
В Ефесе же я пробуду до Пятидесятницы, ибо для меня отверста широкая дверь, и противников много".
В Ефесе противников хватало.
"Если же придет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас в безопасности".
Это не книга, а боевик - в который раз убеждаюсь.
"Я рад прибытию Стефана, Фортуната и Ахаика".
Гонцы курсировали, почта работала, организация процветала. Вернее, готовилась процветать.
"Приветствуют вас церкви Асийские; приветствуют вас Акила и Присцилла".
Да, письмо писалось в Ефесе.

"Мое, Павлово, приветствие собственноручно".
Это значит - сам писал.
"Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маран-афа".
Ну что же...

ПОСЛАНИЕ К ГАЛАТАМ

"Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом..."
Скачка разгоралась. Павла решили лишить апостольского звания и отлучить от иерусалимской церкви. Он не сдавался, не собирался даже. Как всегда, принял вызов и пошел на "вы".
"... и все находящиеся со мною братия - церквам Галатийским".
Когда группа людей обращается к группе людей, то это не послание. Это уже воззвание, манифест. Партия Иакова, к которой примкнул Петр, решила воспользоваться плодами деятельности Павла и, так уж и быть, расшириться. Убить Павла не получилось, но это не страшно - агентура Петра повела активную агитацию в павловских общинах. Был шанс оттеснить горячего проповедника.
Павел сделал свое дело - и может уходить. Так думали они, но не Павел.

"Удивляюсь, что вы от призвавшего вас так скоро переходите к иному благовествованию, которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие извратить благовествование..."
Галаты, видимо, поддались на уговоры и решили переметнуться.
"Но если бы даже сам Ангел с неба стал благовествовать вам НЕ ТО, что мы благовествовали вам, да будет анафема. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли от меня, да будет анафема".
Это уже открытый разрыв и Павел его ничуть не пытается избежать. Наоборот, он уже не ищет компромиссов и вслед за Христом заявляет: кто не со мной, тот против меня. Если вы будете слушать иерусалимских красавцев - пощады не ждите. Иерусалим далеко, а я вот он - рядышком.
Устроить гонение на еретиков мне ничего не стоит - практика есть.

"Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошил ее, и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих преданий. Когда же Бог, избравший меня, благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, - я не стал тогда советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к предшествовашим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск".
А ведь Лука не все нам рассказал об обращении Павла. О походе в Аравию не было ни слова. И еще - Павел дает понять, что если неофитом он не советовался с иерусалимской кликой, ибо ему хватало одной веры, то уж теперь и подавно не собирается этого делать.
Дело зашло так далеко, что Павел не выдерживает и начинает потихоньку выносить сор из избы.
"Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня. А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу.
После сего отошел я в страны Сирии и Киликии. Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен, а только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру".
Вот оно как было. Ортодоксы отправили самого горячего из своих опричников в Дамаск - разгромить тамошних сектантов. Чтобы не допустить этого, люди Петра перехватывают Павла на подходе к Дамаску и "обращают" его.  Слепого, его приводят в сирийскую столицу, где завершают сеанс внушения. Хороший медиум, Павел проникается новой доктриной и со свойственной ему яростью начинает проповедовать. При этом он настолько неуправляем и неуемен, что иудеи Дамаска решают убить его. Петр через посредников выводит его из игры и прячет в Аравии, как туз в рукаве. Павла спускают в корзине с крепостной стены и обеспечивают ему агентурный выход.
Проходит три года. Видя, что никто не вручает ему ключей от церкви, Петр начинает осторожно разыгрывать свою партию - вводит Павла в игру, вызывает его в Иерусалим. Павел приходит в столицу, где его никто не знает, и две недели живет у Петра, проходя "курс молодого бойца". Неофиты Иерусалима незнакомы с Павлом, но Петр и не собирается его "представлять" - оно и понятно. Зато он представляет Павла Иакову - без этого нельзя, ибо Иаков главный. Получив мандат Иакова и напутствие Петра, Павел идет в Антиохию. И начинает выполнять задание, свято веря в свою миссию. А потом...

"Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнаввою, взяв с собой и Тита. Ходил же по откровению..."
За эти годы Павел многое понял. Уже были сборы денег и препирательства о том, сколько и кому давать. Это оскверняло его веру, и Павел решил отпочковаться - так же, как раньше это пытался сделать Петр, но по совсем другой причине.
Все отговаривали Павла от этого похода, было ясно, что добром он не кончится. Но он в затруднительных обстоятельствах всегда молился. Помолился и в этот раз. Бог сказал, что надо идти. И Павел пошел.
Что было в Иерусалиме, мы знаем - Павла подставили под суд синедриона. Суда он не боялся, но поведение отцов церкви его потрясло. Они двуличничали! Иаков при всех называл его "братом" и послал на верную смерть. Павел не растерял своего простодушия и пытался узнать честно, в чем его вина.
Он спросил у "особо знаменитейших" - "не напрасно ли я подвизаюсь и подвизался", проповедуя среди язычников?
"Но они и Тита, бывшего со мною, хотя и еллина, не принуждали обрезаться, а вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою...
Чтобы поработить нас, мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина благовествования сохранилась у нас".
Павла не обвинили в том, что он якшается с Титом, наоборот, ему сказали, что он молодец. Вот только очиститься надо бы. В Храме. А там и синедрион не за горами.
Он понял это позже - когда его тащили по лестнице, чтобы народ не растерзал. И когда Павла собрались бичевать, он уже принял решение. И начал играть свою партию. "Я римский гражданин". Теперь он будет использовать Петра так же, как Петр использовал его самого.

"И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного...
И знаменитые не возложили на меня ничего более. Напротив того, увидев, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным, ТОЛЬКО ЧТОБЫ МЫ ПОМНИЛИ НИЩИХ, что я и старался выполнять в точности".
Вот еще интрига. Иаков, Петр (Кифа), Иоанн - столпы. Увидев, что Павел ушел из-под суда, они "согласились" на раздел сфер влияния. Им - обрезанные, а Павлу - необрезанные. А это немало - все церкви Асии, Греции и Италии. С чего такая доброта?
Только помните о нищих! В этом вся загвоздка. Собирай деньги со всего этого огорода и проповедуй, сколько хочешь, Павлик!
Но Павлик был уже ученым.
Его не спешили выкупать. Сначала было сунулись, а потом повременили. Не получается, дескать. Ты уж потерпи. Но деньги все равно надо собрать, а связь мы тебе обеспечим. Петр хотел вникнуть в механизм и наложить на него руку - пока Павел в тюрьме. Вот он и сидел два года.
На первый сбор денег Павел послал Тимофея. К Тимофею Петр приставил своих людей - тот не мог отказаться, ибо формально, как обрезанный, он подчинялся Иерусалиму. Тимофей собрал деньги и передал инструкцию от Павла - порядок сбора изменяется, на следующий раз все деньги пойдут только через наших. Петр рассадил своих людей по павловым церквам и начал агитацию. Он считал, что Павел уйдет в Рим (все его горячо поддержали в этом начинании), а Петр перехватит все Асийские и греческий церкви. Сначала будет козырять Иерусалиму, а там...
Иаков, он же не вечный, и не бронированный. Обыкновенный человек. Ну а Павел - пусть сидит в Риме, там Клавдий сильно евреев любит.
У Павла была своя связь - Тит, для которого имена иерусалимских пресвитеров были пустым звуком. Поэтому на следующий сбор денег Павел послал именно его. Петр не смог взять его под контроль, зато он уже контролировал коринфян! Коринфяне, повинуясь человеку Петра, не признали Тита и устроили диспут на тему: кто настоящий апостол - Петр или Павел? Тит утерся, собрал деньги со всех остальных (церкви Ахайи и Азии) и принес деньги в Кессарию, где сидел Павел. Но никому из петровых он этих денег не отдал - пора было вызволять босса из тюрьмы и двигать на Рим.
Петр рассвирепел и попытался спровоцировать беспорядки в павловых церквах, а главное - организовал покушение на Павла и Тимофея. Павел к тому времени сел на кораблик с Тимофеем и поехал. Покушение они пережили, о чем Петру стоило крепко пожалеть. Прежде чем двигать на Рим, наш апостол посетил все свои церкви и учинил разборки. Конвой легко соглашался на изменения маршрута и сроков прибытия - денег хватало. Тит уже собирал второй оброк, а с Коринфа - в двойном размере. Расправа коринфян с человеком Петра не смягчила Павла - в житейских делах он был не менее жестким, чем в религиозных.
Придя в Рим, Павел немного удивился, что там никто не знает о его прибытии - Петр не выполнил обещания. Но удивление было не очень сильным. Павел быстренько снял номер в гостиннице, собрал иудеев, пощупал их на предмет "обращения" - безрезультатно, махнул на них рукой и начал строить римскую церковь.
Но когда же Петр решил играть Павла втемную? Для этого надо вернуться к тому моменту, когда Петр впервые повел агитацию среди язычников. Дело было в Антиохии...

"Когда Петр пришел в Антиохию, то я лично противостоял ему, потому что он подвергался нареканию. Ибо до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных.
Вместе с ним лицемерили и прочие иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.
Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех:
"Если ты, будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?"
Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником."
Вот так, Петр испугался! Петр, этот каменный парень, взял и испугался. Неужели Иисус в нем ошибся?
Нет. Петр был трусом, Иисус это знал и назвал его "камнем" в насмешку. Мыслимое ли дело - три раза в час предать учителя! Такую скорость еще никто не развивал - Иуда Искариот ему в подметки не годился. У Петра были другие достоинства. Талант к шпионажу, например.
Павел разочаровался. Он разгневался! Человек, который говорил ему про идеалы, оказался такой безвольной тряпкой. Безвольной и двуличной.
А что Петр? Выслушав Павла, он утерся и поехал в Иерусалим с повинной. Как он винился перед Иаковом, мы уже видели.
Иаков сначала не стал слушать оправданий - изгнал Петра и пристроил его в тюрьму, вместе с другим Иаковом - воанергесом. У брата Иисуса были свои резоны. Ведь сам он не был ни учеником, ни апостолом. А четверка первозванных была элитой среди христовых воспитанников. Эти четверо претендовали на верховную власть в церкви. Иаков принял меры. Куда подевался Андрей? Нас кормят байками о его проповедях на Руси, да только какая была Русь при Нероне?
Итак, Андрей вне игры, Иаков и Петр - в тюрьме, бреют шеи. Иоанн, который Богослов, беспрекословно подчиняется христовому брату, Иуда Иаковлев вообще - преданнейшее создание. Остальные не представляли угрозы. Все нормально.
Когда Иакову отрезали голову, Петр всполошился. Павел принес деньги, он это точно знал, но Иаков не спешил его выкупать. И тогда Петр написал покаянное письмо, в котором открестился от Павла, и дал понять, что возможна многоходовая комбинация, которая выгодна всем, но в первую очередь - самому Иакову. Глупенького Павла он предложил использовать как таран и денежный пылесос.
И пресвитер поверил. И согласился. Петра выкупили. А Павел, который узнал все это, назвал Петра преступником. Какая уж тут любовь.
Предателей Павел никогда не прощал.

"Я сораспялся Христу, и уже не живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, но живет во мне Христос.
А что ныне живу во плоти, то живу верою...
Не отвергаю благодати Божией; а если Законом оправдание, то Христос напрасно умер".
Христос напрасно умер? О чем это он?
Все очень просто - Павел говорит о Торе, Пятикнижии Моисеевом. Меня, например, тоже удивляет: что Тора делает в христианской библии?
Партия Иакова настаивала на том, что христиане должны жить по иудейскому закону. Их надо обрезать и приучать ко всем иудейским процедурам. Хорошо, что обрезание не дошло до нас, но Тора в библии осталась - спасибо Иакову и Иоанну.

"О, несмысленные галаты! Кто прельстил вас не покоряться истине?"
Будто не знаешь! Петр и прельстил.
"Сие только хочу знать от вас: через дела ли Закона вы получили Духа, или через наставление в Вере?
Так ли вы несмысленны, что, начав духом, теперь оканчиваете плотью?
Ныне, познав Бога, для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите снова поработиться?"
Павел верил, на самом деле верил. Он не мог понять, как можно променять живую передачу, жизнь в духе - на букву в книге, на кусок бумаги.
"Боюсь, братия, не напрасно ли я трудился у вас...
Прошу вас, будьте, как я, потому что и я, как вы. Вы ничем не обидели меня...
Как вы были блаженны!..
Неужели я сделался врагом вашим, говоря вам истину?..
Ревнуют по вас нечисто, и хотят вас отлучить, чтобы вы ревновали по них...
Хотел бы я теперь быть у вас и изменить голос мой, потому что я в недоумении о вас".
В недоумении. "Не напрасно ли трудился у вас?" Кажется, Павел подумывает о том, чтобы начать в Риме заново, и не тратить здесь силы на борьбу с Петром.

"Скажите мне, вы, желающие жить под Законом: разве вы не слушаете Закона?
Ибо написано: "Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной".
Павел прибегает и к такому козырю. А это действительно козырь в его руках - лучше Павла мало кто знал Писание среди христиан. Точнее сказать - никто не знал его так, как он, потомственный фарисей. Иоанн Креститель, сын священника, мог составить ему конкуренцию, но поговаривают, что Ирод отрезал ему голову.
Вы помните историю, на которую сослался Павел? Авраам вышиб свою рабыню за ворота - вместе с ребенком. Но искушенный в философских диспутах Павел придает ей другой оттенок. Он сравнивает иудеев с детьми рабыни, а себя и своих последователей - детьми новой жены, свободной.
"Что же говорит Писание? "Изгони рабу и сына ее, ибо сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной". Итак, братия, мы дети не рабы, но свободной".
Тору надо выбросить, она не для нас. Пусть иудеи живут по Торе, а у нас - новый Завет.
"Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства.
Вот, я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа".
Это уже открытый разрыв и обвинение пресвитеров в ереси!
"Вы, оправдывающие себя Законом, остались без Христа, отпали от благодати".
Павел говорит своим воспитанникам: тот, кто вас агитировал против меня и заставил опять жить по Торе, не христианин.
Или еще хуже: обрезаются для выгоды и личной безопасности.
"Желающие хвалиться по плоти принуждают вас обрезываться для того, чтобы не быть гонимыми за Крест Христов".
Но вы еще можете исправиться.

"Вы шли хорошо: кто остановил вас, чтобы вы не покорялись истине?
Я уверен о вас в Господе, что вы не будете мыслить ИНАЧЕ...
А смущающий вас, КТО БЫ ОН НИ БЫЛ, понесет на себе осуждение...
К свободе призваны вы, братия".
Иоанн не зря переживал и шифровался в своих письмах. Разжигая распрю, он получил достойный ответ. После воззваний Павла его церкви не только перестали отправлять деньги, но начали брать посланников Иоанна в заложники. Это уже настоящая религиозная война.
"ЕСЛИ ВЫ ДУХОМ ВОДИТЕСЬ, ТО ВЫ НЕ ПОД ЗАКОНОМ".

Вся эта возня сопровождалась скандалами и взаимными оскорблениями. Павел старался вести себя достойно.
Именно тогда он сказал крылатую фразу:
"Не обманывайтесь: Бог поругаем не  бывает".

Всех отцов церкви Павел поставил вровень с собой, даже опустил их ниже. Они лицемерили, а он...
"Впрочем никто не отягощай меня, ибо я ношу язвы Господа Иисуса на теле".
Если человек со стигматами, можно не сомневаться - он истинно верует и знает, что говорит.

ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ К ФЕССАЛОНИЙЦАМ

"Павел и Силуан и Тимофей - церкви Фессалоникской..."
Вот, ситуация изменилась. К Павлу и Тимофею присоединился Силуан.
"Вы стали образцом для всех верующих в Македонии и Ахайи..."
Павел хвалит их в глаза - так бывает, когда ищут союзников и поддержки. Что-то случилось.
"Пострадав и быв поруганы в Филиппах, мы дерзнули в Боге нашем проповедовать вам благовестие..."
Вот оно - "быв поруганы в Филиппах". Помните, мы говорили о Филиппах? Павел писал филиппийцам после того, как Агриппа отправил его на суд кесаря. И говорил в этом послании о том, что филиппийцы - единственная община, которая поддерживала его всегда, с начала апостольства до кессарийской тюрьмы. И вот, в Филиппах произошло "поругание". Мы нашли эту точку - момент покушения. В послании к коринфянам Павел уже яростен и непреклонен, а колоссянам пишет еще мягкий и доброжелательный апостол, которому удалось уйти из-под суда синедриона и который верит в то, что все конфликты можно решить полюбовно. Это значит, что в Филиппах Павла и Тимофея попытались убить.
"Ибо в учении нашем нет ни заблуждения, ни нечистых побуждений, ни лукавства...
Так мы и говорим, угождая не человекам, но Богу...
Ибо никогда не было у нас перед вами ни слов ласкательства, ни корысти: Бог свидетель!
Не ищем славы ни от вас, ни от других: мы могли явиться с важностью, как Апостолы...
Но были тихи среди вас..."
Мы видим самое начало открытой конфронтации - Павел еще не стреляет главным калибром, но уже не собирается больше терпеть. Он еще не начал боевых действий, еще не проводит "чистку" рядов, но уже отстаивает свое личное достоинство - ибо оно задето. Павел был очень гордым человеком, любой ход политической борьбы воспринимался им, как личное оскорбление.
"Вы помните, братия, труд наш и изнурение: ночью и днем работая, чтобы не отяготить кого из вас, мы проповедовали у вас...
Свидетели вы и Бог, как свято и праведно и безукоризненно поступали мы перед вами...
Мы непрестанно благодарим Бога, что, приняв от нас слышанное слово, вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие..."

"И потому мы, я Павел, и раз и два хотели прийти к вам, но воспрепятствовал нам сатана..."
Мы намекнули вам, ребята, а вы уж догадайтесь, чье тело он занял.

"И потому, не терпя более, мы восхотели остаться в Афинах одни, и послали Тимофея, чтобы утешить вас и утвердить в вере вашей, чтобы никто не поколебался...
Посему и я, не терпя более, послал узнать о вере вашей...
Теперь же, когда пришел к нам от вас Тимофей, и принес нам добрую весть о вере и любви вашей, то мы утешились вами, братия, ибо мы теперь живы..."
Поговаривают, что речь идет о первом посещении Афин, но мы отметаем эту версию сразу - в первый раз Павел жил в Афинах один, ожидая Тимофея. Но он его не дождался его и ушел в Коринф к Акилле - палатки делать.
"Ибо мы теперь живы" - покушение уже состоялось и Павел, смекнув, что игра пошла по-крупному, щупает дно.
"Чтобы не искусил вас и искуситель, и чтобы не сделался тщетным труд наш..."

"Умоляем же вас, братие, о том чтобы преуспевать и усердно стараться о том, чтобы ЖИТЬ ТИХО, ДЕЛАТЬ СВОЕ ДЕЛО..."
Тут даже не нужно искать какого-либо скрытого смысла.

Решив идеологические вопросы, Павел переходит к теории. Апокалиптики типа Иоанна утверждали, что конец света уже начался, но Павел, не желая отбить охоту у сторонников страшного суда, пытается сгладить этот момент.
"О временах же и сроках нет нужды писать вам, братия, ибо вы знаете, что день Господень придет, как тать ночью...
Но вы, братия, не во тьме, чтобы день застал вас, как тать...
Ибо все вы - сыны света и сыны дня..."
Конец света, он или наступит, или не наступит, а жизнь-то продолжается. И отвергать ее не стоит.
"Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите...
Духа не угашайте. Пророчества не уничижайте.
Все испытывайте, хорошего держитесь.
Братия! молитесь о нас.
Заклинаю вас Господом прочитать сие послание всем святым братиям".

ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ К ФЕССАЛОНИЙЦАМ
Споры о сроках второго пришествия были жаркими. Апокалиптики имели большое влияние среди всех общин - очень уж хотелось при этой жизни увидеть наказание грешников. Павел вынужден оговорить этот вопрос специально.
"Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании к Нему, не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов.
Да не обольстит вас никто никак, ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели...
Не помните ли, что я, еще находясь у вас, говорил вам это?.."
Тут слышна даже легкая укоризна.
"Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим".

Стоило отвернуться, и начинались разброд и шатания. Но Павел не мог постоянно находиться в какой-то одной общине.
"Итак, молитесь за нас, братия, чтобы слово Господне распространялось и прославлялось, как и у вас, и чтобы нам избавиться от беспорядочных и лукавых людей, ибо не у всех вера...
Мы уверены о вас в Господе, что вы исполняете и будете исполнять то, что мы вам повелеваем..."
Дисциплина, повиновение - раньше вопрос так не ставился. Избавляться от инакомыслящих - Павел уже не мирится с тем, что кто-то проповедует иное.
"Завещаем же вам, братия, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас...
Ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам; ибо мы не бесчинствовали у вас, ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас, - не потому, чтобы мы не имели власти..."
А ведь Павел имеет в виду кого-то конкретного из высших церковных чинов. Кого-то, кто бесчинствовал и обременял!
"Но слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся.
Таковых увещеваем и убеждаем...
Если же кто не послушает слова нашего в сим послании, того имейте на замечании, и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его".
Да, чтобы устыдить. А еще чтобы изолировать вредный элемент. Начинается чистка рядов, разгар которой приходится на послания к галатам и коринфянам.

ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ ТИМОФЕЮ

Тимофей и Тит были ближайшими сподвижниками Павла. Послания к ним интересны именно в этом аспекте. Тут меньше проповедей, но больше дружеских советов и даже отцовских наставлений.
"Отходя в Македонию, я просил тебя пребыть в Ефесе и увещевать некоторых, чтобы они не учили иному.
И не занимались и родословиями безконечными, которые производят больше споры, нежели Божие назидание..."
В Ефесе жили Акилла и Присцилла - старые приятели, в которых Павел вряд ли сомневался. Это семейство сумело перековать такого харизматика, как Аполлос, но с агитацией, которую повели иерусалимские, в одиночку было не совладать. И Павел послал подкрепление - Тимофея.
"От чего отступивши, некоторые уклонились в пустословие.
Желая быть законоучителями, но не разумея ни того, о чем говорят, ни о того, что утверждают..."
Ну да, школа Иакова с Иоанном. Закон превыше всего! Закон Моисея, понятное дело.
"Зная, что закон положен не для праведника, но для беззаконных и непокорных, нечестивых и грешников, развратных и оскверненных, для оскорбителей отца и матери, для человекоубийц".
Вот так. Если вы, ребята, так держитесь за Закон, то всем становится понятно, что вы из себя представляете.
Сюда же попадает и Петр, на чьей совести были жизни неофитов иерусалимской общины. И который бросил семью.

Противостояние идеологий было острым - Павел сравнивает его с войной.
"Преподаю тебе, сын Тимофей, такое завещание, чтобы ты воинствовал согласно с ним, как добрый воин..."
Имена противников, с которыми надо воевать, Павел не стесняется называть, ведь Тимофей - его доверенное лицо.
"Таковы Именей и Александр, которых я предал сатане, чтобы они научились не богохульствовать".
Вот и агенты влияния, которые разоблачены Павлом, но еще не ушли с игровой площадки.

"Прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, благодарения за всех человеков..."
Кроме тех, разумеется, которые уже "преданы сатане".
"За царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную..."
Курс партии остается прежним - демонстрация правящему классу своей лояльности. Как-то не вяжется эта идеология со страшными историями о том, как римские власти преследовали христиан. Неужели буйные галлы, которым Клавдий даровал гражданство и привилегии, оказались милее императорскому сердцу, чем законопослушные христиане? И если Нерон устроил гонения на тех же галлов, то христиан он должен был бы приветить. И уж в любом случае Светоний, который нашел место на страницах жизнеописаний цезарей для рассказа о гонениях на галлов, должен был бы упомянуть о репрессиях против христиан. Но он почему-то не сделал этого.
Вернемся к Павлу.

"Итак желаю, чтобы на всяком месте мужи произносили молитвы...
Чтобы так же и жены, в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшали себя не плетением волос, ни золотом, ни жемчугом, ни многоценною одеждою...
Жена да учится в безмолвии, со всякой покорностью...
А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии..."
Павел несколько раз возвращался к этому вопросу. Видимо, в этом была необходимость.
Тимофей, кажется, был послан в Ефес не только для пресечения идеологических диверсий, но и для наведения уставного порядка и решения кадровых вопросов.
"Если кто епископствовать желает, доброго дела хочет...
Но епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен...
Хорошо управляющий домом своим..."
Одним словом, епископ должен быть примером для подчиненных, образцом, идеалом, к которому надо стремиться всем остальным. Но если таков образец, то каковы были все остальные?
"Не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаволом".
Надо полагать, кто-то из новообращенных уже успел проявить себя на этом поприще.
"Надлежит ему также иметь доброе свидетельство от внешних, чтобы не впасть в нарекание..."
Это называется - иметь рекомендации. Хорошая традиция, надежная. Всегда есть с кого спросить, если новый епископ вдруг "попадет в сеть диавольскую".
"Диаконы тоже должны быть честны, не двуязычны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы...
И таких надо прежде испытывать, а потом, если беспорочны, допускать до служения..."
Кроме рекомендаций Павел ввел еще испытательный срок. Он, наверное, сильно обжегся с подбором кадров и теперь дует на молоко. Но как вам это нравится? - "тоже должны быть честны".
Если человек любит выпить, врет на каждом шагу, избивает коллег, имеет десяток жен и столько же любовниц, приворовывает, берет взятки (но каков типчик вырисовывается!), то не бывать ему ни епископом, ни диаконом. Максимум, что светит такому красавцу - рядовое неофитство в христианской церкви города Ефеса. Представляете, что за компания там собралась?

"Сие пишу тебе, надеясь вскоре придти к тебе...
Чтобы, если замедлю, ты знал, как должно поступать в доме Божием..."
Павел, обосновавшись в Риме, решил совершить поход на Асию и Иерусалим? Похоже на то.
"В последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским...
Через лицемерие лжесловесников, запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные вкушали с благодарением...
Ибо всякое творение Божие хорошо и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением..."
Кто же они - эти лжесловесники? Известно, кто.

"Внушая сие братиям, будешь добрый служитель Иисуса Христа...
Негодных же и бабьих басен отвращайся, но упражняй себя в благочестии...
Ибо телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно...
Проповедуй сие и учи...
Никто да не пренебрегает юностью твоею; но будь образцом для верных...
Доколе не приду, занимайся чтением, учением, наставлением...
Вникай в себя; занимайся сим постоянно..."
Павел словно опасается, что Тимофея в Ефесе совратят.
"Старца не укоряй, но увещевай, как отца...
Стариц, как матерей...
Вдовиц почитай, истинных вдовиц...
Если же какая вдовица имеет детей или внучат, то они пусть прежде учатся почитать свою семью...
Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного..."
Петру бы это понравилось. Да и самому Иисусу, если на то пошло. Но Иисус для Павла уже стал знаменем, а Петр не стал.

"Истинная вдовица и одинокая надеется на Бога и пребывает в молениях день и ночь...
А сластолюбивая заживо умерла...
Молодых же вдовиц не принимай, ибо они, впадая в роскошь, желают вступать в брак...
Притом же они, будучи праздны, приучаются ходить по домам и бывают не только праздны, но и болтливы, любопытны и говорят, чего не должно...
Ибо некоторые уже совратились вслед сатаны..."
Опять женский вопрос. А ведь Павел не просто так об этом пишет. Значит, была причина. Если учесть, что в Ефесе стоял храм Афродиты и культ этой богини был очень силен...

"Достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь...
Обвинение на пресвитера не иначе принимай, как при двух или трех свидетелях..."
Похоже, Павел решил поискать союзников в противном лагере - подготовить почву для своего возвращения.
"Согрешающих обличай пред всеми, чтобы и прочие страх имели..."
Нет, основная функция Тимофея - полицейский надзор.
"Рук ни на кого не возлагай поспешно и не делайся участником в чужих грехах..."

Вот интересный совет.
"Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов..."

И снова идеология.
"Кто учит иному и не следует здравым словам Господа нашего...
Тот горд, ничего не знает, но заражен страстью к состязаниям, словопрениям, от которых происходит зависть, распри, злоречия и лукавые подозрения...
Пустые споры между людьми поврежденного ума, которые думают, будто благочестие служит для прибыли...
Удаляйся от таких..."
Ефес, город ювелиров. Богатые дары и подношения. Когда упали доходы храма Артемиды, Павла чуть львам не скормили. С тех пор прошло не так много времени - настроения остались.
"Великое приобретение - быть благочестивым и довольным.
Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не сможем и вынесть из него.
Имея пропитание и одежду, будем довольны тем".
Это уже почти стоицизм. Поговаривают о переписке Павла с Сенекой. Вряд ли она имела место на самом деле, но в любом случае Павел жил, как и проповедовал, а Сенека был консулом, жил в роскоши и постоянно влезал в дворцовые интриги. А еще Сенека был воспитателем Нерона, что само по себе о многом говорит.

"Желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть, и во многие безрассудные и вредные похоти...
Ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры...
Ты же, человек Божий, убегай сего, а преуспевай в правде...
Богатых увещевай, чтобы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога...
Чтобы они благодетельствовали, были щедры и общительны..."
Интересный подход. Деньги - безусловное зло, но без них никуда. И пусть богатые будут "щедры и общительны".

"О Тимофей! Храни преданное тебе, отвращаясь негодного пустословия и прекословий лжеименного знания.
Которому предавшись, некоторые уклонились от веры".
Лжеименное знание. Что это значит? Это значит - христианство, которое таковым не является - по мнению Павла. Речь идет о внутрипартийной склоке - в этом нет сомнений.

ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ К ТИМОФЕЮ

"Не стыдись свидетельства Господа нашего Иисуса...
Ни меня, узника Его..."
Вот, до чего дошло. Павел хочет вернуться в Асию, но, возвращаться, кажется, некуда.
"Для которого я поставлен проповедником и Апостолом, и учителем язычников...
По сей причине я и страдаю так, но не стыжусь, ибо знаю, в Кого уверовал..."
Главный пункт обвинения остался прежним - проповедь среди язычников. И оно, как видим, осталось в силе.
"Держись образца здравого учения, которое ты слышал ОТ МЕНЯ..."
Это значит - не поддавайся вражеским влияниям.

"Ты знаешь, что все Асийские оставили меня; в числе их Фигелл и Ермоген...
Да даст Господь милость дому Онисифора, за то что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих...
Но, быв в Риме, с великим тщанием искал меня и нашел...
А сколько он служил мне в Ефесе, ты лучше знаешь..."
Вот так, все Асийские оставили его. Как могли Асийские оставить Павла, который находился в Риме? Это могло произойти лишь в том случае, если он создал в Вечном городе штаб и пытался оттуда руководить всеми церквами, которые основал. Но не получилось руководить издалека - одни впадали в ересь, а другие вообще возвращались к иудаизму. Нужно было личное присутствие.
Онисифору, чтобы повидать Павла в Риме, пришлось разыскивать его "с великим тщанием". Это интересно - неужели Павел скрывался? Онисифор, тоже христианин, перемещался по городу свободно. С другой стороны - он "не стыдился". Что-то там произошло. Да, за два года пребывания в Риме многое изменилось.
Забежим вперед. Поговаривают, что Павла казнили именно в Риме - отрубили голову. Так ли это? В библии об этом ни слова. Но если бы ему удалось добраться в Асию, мы бы знали об этом. Скорее всего, он действительно там погиб, но было ли это частью антихристианских репрессий?
Итак, Павел называет Тимофею имена тех, кто отвернулся от него, и тех, кто поддержал в трудную минуту. Похоже, он уже не надеется оказаться в Ефесе в ближайшем времени. В первом послании он просто уверен в своем приходе, а теперь сомневается. Тучи сгустились.

"И что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям..."
Павел не теряет надежды или это завещание? В любом случае, он настраивает Тимофея на борьбу.
"Итак переноси страдания, как добрый воин Иисуса Христа...
Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику...
Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться.
Трудящемуся земледельцу первому должно вкусить от плодов.
Разумей, ЧТО я говорю..."
Похоже на шифр, правда? Почему Павел прячет смысл? Возможно, в Ефесе его почту могут прочесть не те люди. Или он не доверяет курьеру? Такое уже было, когда Павел сидел в претории.

"Помни Господа Иисуса Христа по благовествованию моему...
За которое я страдаю даже до уз, как злодей; но для слова Божия нет уз...
Посему я все терплю ради избранных..."
Точно, Павел пишет из тюремной камеры.

"Непотребного пустословия удаляйся, ибо они еще более будут преуспевать в нечестии.
И слово их, как рак, будет распространяться. Таковы Именей и Филит.
Которые отступили от истины, говоря, что воскресение уже было, и разрушают в некоторых веру..."
Вот еще два имени. Павел будто вехи расставляет, чтобы Тимофею было легче двигаться.
И есть два неясных момента. Первое - что проповедует Павел, если еретики утверждают, будто "воскресение уже было"?
Второе - когда люди узнали о болезни, именуемой рак, если Павел использует ее, как общеизвестный пример?

"А ты пребывай в том, чему научен, и что тебе вверено, и зная, КЕМ ты научен...
Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай...
Будь бдителен во всем...
Ибо я уже становлюсь жертвою и время моего отшествия настало...
Теперь готовится мне венец правды..."
Завещание?

"Постарайся придти ко мне скоро.
Ибо Димас оставил меня, возлюбив нынешний век, и пошел в Фессалонику, Крискент и Галатию, Тит в Далматию; один Лука со мною.
Марка возьми и приведи с собою, ибо он мне нужен для служения.
Тихика я послал в Ефес.
Когда пойдешь, принеси фелонь, который я оставил в Троаде у Карпа, и книги, особенно кожанные..."
Павел надеется выбраться - с помощью Тимофея. Так уже не раз бывало. Чтобы не оставлять Ефес без присмотра, он послал туда Тихика. А Тимофею предстоит быстро зайти к нужным людям, взять то, что нужно взять, и явиться в Рим.
Поступок Димаса, возлюбившего нынешний век, говорит о том, что не только асийские церкви ушли из-под павлова крыла. И македонийские. И галатийские. А ведь Галатия - это целая область между Асией и Арменией.
Пошел ли и Тит в Далматию самовольно, или Павел его послал - трудно сказать.
И Марк опять в игре. Значит ли это, что Петр уже в Риме? Ведь Симона, как говорят, тоже казнили в столице империи - распяли вверх ногами. Почему же Павел не говорит о нем ни слова? Или у них произошел уже полный разрыв... Но Павел и среди противников Петра не называет.

"Александр медник много сделал мне зла. Да воздаст ему Господь по делам его!
Берегись его и ты, ибо он сильно противился моим словам..."
Опять имена, опять вехи.
"При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не взыщется им!"
И обида. Обыкновенная человеческая обида.

"Приветствуй Присциллу и Акилу и дом Онисифоров.
Ераст остался в Коринфе; Трофима же я оставил больного в Милите.
Постарайся придти до зимы.
Приветствуют тебя Еввул и Пуд, и Лин и Клавдия, и все братия".
Павел не один. Но нужно, чтобы Тимофей пришел до зимы.
Интересно, успел ли?

ПОСЛАНИЕ К ТИТУ
Составители, как обычно, перетасовали послания, чтобы трудно было усмотреть последовательность событий. Но при даже небольшом старании ее можно восстановить. Вот это послание написано явно до писем к Тимофею. Тит все еще верен, не гонится за "нынешним веком" и не идет в Далматию. Он на Крите - по заданию Павла.
"Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал...
Ибо есть много и непокорных, пустословов и обманщиков, особенно из обрезанных...
Каковым должно заграждать уста; они развращают целые домы, уча, чему не должно, из постыдной корысти..."
Борьба в полном разгаре и Павел рассчитывает на победу. Более того - он уверен в ней.
"Не внимай Иудейским басням и постановлениям...
Для чистых все чисто, а для оскверненных и неверных нет ничего чистого...
Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны..."
Каленым железом!
"Ты же говори то, что сообразно со здравым учением...
Глупых же состязаний и родословий, и споров и распрей о законе удаляйся, ибо они бесполезны и суетны..."
Выходит, что писал он Титу накануне первого послания к Тимофею.
"Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся".

"Когда пришлю к тебе Артему или Тихика, послеши придти ко мне в Никополь; ибо я положил провести там зиму.
Зину законника и Аполлоса позаботься отправить так, чтобы ни в чем у них не было недостатка..."
До зимы он не дождался, успел лишь придти в Рим и, после непродолжительного скитания по явкам, попал под арест. После чего отправил Тихика в Ефес, а Тимофея позвал к себе.

"Пусть и наши учатся упражняться в добрых делах, в удовлетворении необходимым нуждам, дабы не были бесплодны".

ПОСЛАНИЕ К ФИЛИМОНУ
"Павел, узник Иисуса Христа, и Тимофей - Филимону...
И Апфии, сестре возлюбленной, и Архипу, сподвижнику...
И домашней твоей церкви..."
Писалось, видимо, в Риме - до отправки Тимофея в Ефес.
"Имея великое дерзновение приказывать тебе, что должно...
По любви лучше прошу, не иной кто, как я, Павел старец..."
Мог бы и приказать, но просит. Видимо, просьба носит личный характер.
"Прошу тебя о сыне моем Онисиме, которого родил я в узах моих..."
Сына? Ай да Павел!

"Он некогда был негоден для тебя, а теперь годен тебе и мне, я возвращаю его...
Ты же прими его, как мое сердце...
Я бы хотел при себе удержать его, дабы он вместо тебя послужил мне...
Но без твоего согласия ничего не хотел бы сделать...
Ибо, может быть, он для того на время отлучился, чтобы тебе принять его навсегда..."
Тут что-то не так. Кто такой Филимон? Павел дает понять, что именно Филимон должен был служить ему в Риме, но Павел разрешил ему не делать этого. А взамен Филимон присматривал за Онисимом. Потом он отказался это делать, и отправил мальчишку в Рим.
И вот, времена настали тяжкие, Павел планирует убираться из Рима и отправляет своего сына к Филимону - подальше от опасности. Причина, по которой Филимон отказался в прошлый раз держать у себя Онисима, теперь кажется Павлу несущественной.
"Итак, если ты имеешь общение со мною, прими его, как меня.
Если же он чем обидел тебя или должен, считай это на мне...
Я Павел написал моею рукою: я ЗАПЛАЧУ; не говорю тебе о том, что ты и самим собою мне должен..."
Опять деньги! Павел их презирал, но всегда мог раздобыть в любом количестве - для других. Но не для себя самого.

"Так, брат, дай мне воспользоваться от тебя...
Надеясь на послушание твое, я написал к тебе, зная, что ты сделаешь более, нежели я говорю..."
Когда нужно было, Павел умел быть настойчивым и в щекотливых вопросах.
"А вместе приготовь для меня и помещение; ибо надеюсь, что по молитвам вашим буду дарован вам...
Приветствует тебя Епафрас, узник вместе со мною ради Христа, Марк, Аристарх, Димас, Лука, сотрудники мои..."
А что, если это писалось из тюрьмы, когда Тимофей пришел из Ефеса в Рим? Нет, никак невозможно - Тихик менял его в Ефесе, Димас ушел в Асию, а об Аристархе речь вообще не шла.
Сподвижники все еще с Павлом, но римские тучи над ним уже начали сгущаться.

ПОСЛАНИЕ К ЕВРЕЯМ
Что такое? Павел пишет главным своим противникам? Не иудеям, которые искали убить его, но евреям. Что бы это значило?
Он пишет христианам, которые были не греками, не римлянами, а евреями. Он обращается к общинам, находящимся в Иудее - в первую очередь. Ибо основу его церквей составляли греки и римляне. Интересно, когда было написано это послание? В библии оно идет последним, но так ли это на самом деле? Писалось ли оно в то время, когда Павел решил возвращаться из Рима? Если да, то он готовит почву не только в Асии, но и в Иерусалиме.
Это единственное послание, в котором нет классического зачина типа "Павел, раб Иисуса Христа". Оно сразу начинается с основной части.
"Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего..."
Обращаясь к евреям, ему приходилось учитывать, что они знали Писание. Возможно, они знали его не так глубоко, как фарисей Павел, но намного лучше греков. Фактически послание - образчик схоластического спора. Отталкиваясь от Писания, Павел доказывает христианские догматы. Главным предметом спора с иудеями всегда было: пришел ли мессия? Иудеи считали, что Иисус не был таковым. Их можно понять. Даже при беглом прочтении Ветхого Завета эти моменты видны. Мессию должны были звать Еммануилом, он должен был родиться в Египте, и так далее. Родословная Христа, которую приводили евангелисты, не выдерживает никакой критики. Павел прекрасно знает эти моменты, искуссно их избегает (если помните, он критиковал сторонников "родословий") и сразу делает факт божественности Христа аксиоматичным - не требующим доказательств.
Далее он критикует еще одну особенность проповеди сторонников школы Иоанна - преклонение перед ангелами. В самом деле, ангелы - главные действующие лица Апокалипсиса. Все делают ангелы, бог иногда подает реплику из дымящегося небесного храма, а Иисуса, как ребенка, приводят к брачному чертогу. Фактически, Павел посылает идеологическую бомбу в стан врага. Когда мы прочтем Апокалипсис, то увидим, что Иоанн не оставался в долгу.
"Ибо кому когда из Ангелов сказал Бог: Ты Сын Мой?..
Когда кому из Ангелов сказал Бог: Сиди одессную Меня?..
Не все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение?.."

"Итак, братия святые, уразумейте Посланника и Первосвященника исповедания вашего, Иисуса Христа..."
Если помните, именно Иоанн впервые назвал Иисуса первосвященником. Павел обращается именно к его пастве.
"Смотрите, братия, чтобы не было в ком из вас сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога живаго...
Ибо всякий первосвященник, из человеков избираемый, для человеков поставляется на службу Богу...
И никто сам собой не приемлет этой чести, но призываем Богом...
Так и Христос не сам себе присвоил славу быть первосвященником..."
Такое ощущение, что в стане Иоанна чтут ангелов больше, чем самого Иисуса.

"О сем надлежало бы вам говорить много; но трудно истолковать, потому что вы сделались неспособны слушать.
Ибо, судя по времени, вам надлежало бы быть учителями; но вас снова нужно учить началам..."
Точно, Павел решил возвращаться в Иерусалим. И проводит обработку аудитории, которая признает Писание, держится за старый храм и отвергает мир. Фактически он заявляет еврейским христианам, что они еретики, но он, Павел, берется все исправить. При агитации Павел прибегает к Писанию, которое евреи знают, но не так хорошо, как он сам.
"Известно, что Господь наш воссиял из колена Иудина, о котором Моисей ничего не сказал относительно священства..."
То есть, не надо понимать старое Писание буквально - возможны исключения.
"Отменение же прежде бывшей заповеди бывает по причине ее немощи и бесполезности, ибо Закон ничего не довел до совершенства...
Лучшего Завета поручителем сделался Иисус..."
Чинопочитание, иерархия, институт пресвитеров были очень сильны. Павел не говорит открыто, но намекает: есть только один Священник - Христос, а все остальные - братья. Своим церквам он говорил иное, но ведь это борьба, а в борьбе, как известно...
"Тех священников было много, потому что смерть не допускала пребыть одному; а Сей, как пребывающий вечно, имеет священство непреходящее...
Который не имеет нужды ежедневно, как те первосвященники, приносить жертвы сперва за свои грехи, потом за грехи народа, ибо Он совершил это однажды, принеся в жертву Себя Самого...
Сей Первосвященник получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай Завета...
Ибо, если бы первый Завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому".
Вот так. Ветхий Завет надо выбросить, говорил Павел. Но его не послушали.

"Говоря "Новый", показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению...
И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное...
При таком устройстве, в первую скинию всегда входят священники совершать Богослужение; а во вторую - однажды в год, только Первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа...
Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею Скиниею, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел в Святилище и приобрел вечное искупление..."
Две тысячи лет назад такое учение было революционным. Но все-таки... Речь идет о кровавом жертвоприношении, а это, как ни крути, язычество.

"Ибо где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя, потому что завещание действительно после умерших: оно не имеет силы, когда завещатель жив...
Почему и Первый завет был утвержден не без крови..."
А ведь Ницше именно это имел в виду, когда воскликнул: Бог умер! Действительно, завет означает завещание. Мы как-то забываем об этом.

"Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и теми же жертвами, каждый год приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих с ними...
Но жертвами каждогодно напоминается о грехах, ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи...
И всякий священник ежедневно стоит в служении, и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов..."
Весь старый религиозный институт пора отправить на свалку. Это писал не тот Павел, который по приказу Иакова совершал очищение в иудейском храме.

"Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых...
А где прощение грехов, там не нужно приношение за них..."
Да, Иаков не имел права требовать процедуры очищения Павла.

И еще надо показать иерусалимским, что дисциплина - обязательная вещь.
"Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать друг друга...
Если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия?.."

О любви, как о главном догмате христианства, говорили все пресвитеры. О вере тоже. Но Павел говорит о ней немного иначе.
"Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом".
Вполне философское определение, которое украсило бы любой учебник.

"Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха..."
В этом весь Павел.
"Молитесь о нас; ибо мы уверены, что имеем добрую совесть, потому что во всем желаем вести себя честно.
Особенно же прошу делать это, дабы я скорее был возвращен вам".
Нет, он определенно решил все вопросы - Тимофей успел придти до зимы в Рим.
"Знайте, что брат наш Тимофей освобожден, и я вместе с ним, если он скоро придет, увижу вас".
Тимофей пришел, Павел увидел свободу. И решил двигать на Иерусалим - через Македонию, Ахайю и Сирию. А вот получилось ли?
"Приветствуют вас италийские".
Почему у меня все время такое чувство, будто всё происходило не так, как нам рассказывают учебники?