Немного переделал третью главу и добавил еще полторы.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   
   В мерно покачивающейся коляске Вовка провалился в странный беспокойный сон. Снилась братва верхом на лошадях, закованная с ног до головы в блестящие латы и вооруженная «калашами». Стальные пластины кольчуг имели клеймо в виде золотистого трилистника, а на забралах островерхих шлемов в грациозном прыжке изгибалась черная кошка. Красно-белые попоны разгоряченных лошадей с одной стороны были украшены  серпом и молотом, с другой – приплюснутым ромбом, в центре которого горделиво тосковала в одиночестве незатейливая «С». Братва с гиканьем носилась за Вовкой, в промежутках между стрельбой выкрикивая боевые лозунги. Чаще всего звучало «Судья раз-два-рас» и «Конифей - очко».
   Вовка проснулся в холодном поту от громкой перебранки и бессмысленным взором окинул пейзаж за окном кареты. Прямо перед ним высились крепостные стены, выложенные из красного песчаника, с белыми дозорными башенками по углам. Вооруженная алебардами стража, преградившая путь коляске, стояла на подвесном мосту, перекинутому через широкий ров, наполненный поросшей тиной водой. Все пространство перед городскими стенами было заставлено разноцветными шатрами, на верхушках которых развевались штандарты. Разъезжали конные рыцари в начищенных, парадных доспехах и с разных концов доносились пронзительные звуки горнов. Все это напоминало съемку исторического фильма. Выпрыгнув из экипажа, Вовка направился к охране.
   -  Что за сабантуй? – спросил он у стражников.
   Здоровый, бородатый бугай, оглядев с ног до головы запыленного путника, презрительно сплюнул и молча перекинул алебарду на другое плечо. Ответил второй - маленький, жизнерадостный мужичок, с выщерблинами в зубах и лысой головой:
   -  Князь турнир объявил, рыцарский. По случаю победы.
   -  И кто кого? – поинтересовался браток.
   Бугай подозрительно прищурился, но мужичок не замедлил поделиться:
   -  Дык… наши сакишвилов разбили.
   -  А с каким счетом?
   Стражники обменялись недоуменными взглядами. Здоровяк, перехватив алебарду двумя руками, поинтересовался:
   -  Ты, никак, нюхачем будешь?
   -  Чего будешь? – не понял Вовка.
   -  Нюхать вокруг, - с угрозой в голосе пояснил бугай.
   Младший стражник с противным скрежетом вытащил из ножен кривую саблю и настороженно стал сбоку от Вовки. Не обращая на него никакого внимания, браток переспросил:
   -  По кругу-то зачем? Что, прямую дорожку насыпать нельзя?
   -  Какую еще дорожку? – впал в ступор бородач. – Куда насыпать?
   -  Ты мне че порожняк гонишь? – разозлился Вовка. – Коку кто нюхнуть предлагал?
   Недоумение в глазах охраны усилилось. После секундной паузы, опустив саблю, лысый осторожно поинтересовался:
   -  Чего мы тебе предлагали?
   -  Ты дурку-то не включай, - посоветовал ему браток. – Впадло нормальным пацанам  с базара съезжать.
   Взгляд у стражников сделался диким. Бугай, уперев древко алебарды в землю, снял с головы шлем и вытер рукавом вспотевший лоб. После долгих и мучительных размышлений, ясно читаемых на его простоватом лице, он строго с официальным видом произнес:
   -  На время турнира приказано юродивых в Город не пущать.
   -  Ты что, за бельмондо меня держишь? – окончательно взъярился Вовка.
   -  Проваливай, кому сказано!
   Вовка молча дал ему в глаз…

   -  Нападение на представителей законной власти, при исполнении ими служебных обязанностей карается лишением свободы сроком до десяти лет, - монотонно бубнил дородный представительный судья, облаченный в черную мантию. – Согласно уложению о  наказаниях, лицо, совершившее данный вид преступления, не имеет права на аппеляционное обжалование в вышестоящих инстанциях, и  приговор окончателен за исключением случаев княжеского помилования. Вам все понятно, подсудимый?
   Вовке понятно было только одно – срок светил нехилый. На адвоката, с безразличным видом клевавшего носом, надежды не было никакой. Он его, собственно, и не просил – сказали, что положено по закону.
   -  Вы все поняли, подсудимый? – повторил свой вопрос судья.
   -  Так точно, ваша честь! – соскочил с места Вовка.
   Скорчив хитрую физиономию, он скосил один глаз на кошельки с золотом лежащие перед председательствующим, и незаметно показал указательный палец. Терять половину честно заработанного капитала было безумно жалко, но иного выхода из сложившейся ситуации он не видел. Благожелательно взглянув на него, судья подмигнул одним глазом и повернулся к прокурору:
   -  Приступайте к перекрестному допросу.
   Высокий, с хищным носом и косыми глазами обвинитель поправил мешковато сидевший на нем синий мундир и пригласил первого потерпевшего.
   -  Докладывай, как было дело.
   Бородатый стражник, украшенный ярко-фиолетовыми синяками, задумчиво засунул безымянный палец в волосатую ноздрю и неспешно начал:
   -  Дык… чего тут рассказывать-то?  Мы этому юродивому сказали, что въезд в столицу запрещен. А он в драку полез, избил нас не за что.
   -  То есть, напал на вас безо всякой причины? – уточнил прокурор.
   -  Накинулся, как бешенный, - подтвердил стражник.
   -  Мне все ясно, ваша честь, - развел руками обвинитель. – Вопросов больше не имею.
   Адвокат, клюнув носом об стол, пробормотал что-то невнятное и снова погрузился в сон. Судья, бросив на него презрительный взгляд, обратился к Вовке:
   -  Можете что-нибудь сказать в свое оправдание?
   Браток на секунду задумался. Начало драки никто не видел, конный патруль, повязавший его, застал только лежавших без сознания стражников. Мешал Знайка, сыпавший непонятными юридическими терминами, но Вовка привычно от него отмахнулся.
   -  Ложь все это, ваша честь! – убежденно заявил он. – Они пьяные были, передрались друг с другом, а на меня всю вину свалили, чтобы наказания избежать. Я вообще с ними не разговаривал.
   -  Ах, ты! – задохнулся от возмущения стражник. – А кто дорожку нюхать предлагал?
   -  Какую дорожку? – недоуменно спросил судья.
   -  Круглую, - охотно пояснил стражник.
   Левый глаз прокурора, косивший куда-то в сторону, сделал вращательное движение и уставился в собственную переносицу. Судья нахмурился:
   -  А ну-ка, дыхни!
   -  Да, мы совсем чуть-чуть потребили, ваша милость, - смущенно затоптался стражник.
   -  Это не имеет никакого значения, - торопливо вмешался обвинитель.
   -  Здесь я решаю, что имеет значение, а что – нет! – отрезал судья. – Приведите второго потерпевшего.
   Маленький стражник в точности повторил версию своего напарника. Из-за уменьшившегося количества зубов речь его стала шепеляво-картавой. Вовка поспешно произнес:
   -  Они сговорились, ваша честь. Разрешите задать ему вопрос?
   Судья благосклонно качнул головой.
   -  Вспомни, что я тебе говорил?
   Стражник пожал плечами:
   -  Нифево не говорил, кудафтал только.
   -  Это как? – поинтересовался судья.
   -  Ко-ка-ко! - изобразил лысый, помогая себе взмахами рук.
   -  И дорожка была? – последовал ехидный вопрос.
   -  Нафыпать пфедлагал, - кивком головы подтвердил стражник. – По пфямой.
   -  А как надо было? – вмешался Вовка.
   Допрашиваемый, смущенно затоптавшись на месте, беспомощно оглянулся на прокурора. Судья поторопил его:
   -  Отвечайте на вопрос.
   -  По кфугу? – догадался стражник.
   Правый глаз прокурора, сделав зигзагообразную петлю, попытался заглянуть внутрь черепной коробки, а проснувшийся минуту назад адвокат смотрел на происходящее безумным взглядом.
   -  Телега еще была, - радостно вспомнил щербатый. – Пофожняя.
   -  Какая телега? – недоуменно спросил судья.
   -  Не знаю, - пожал плечами стражник. – Может, он куфей на ней веф?
   -  Какой еще кофей?!
   Происходящее стало явно раздражать председательствующего.
   -  Надо полагать ямайский, - с глубокомысленным видом вставил реплику адвокат. – На цейлонский спроса нынче нет.
   -  Не кофей, а куфей – прошепелявил потерпевший, досадуя на несообразительность судьи. И опять помахал руками, изображая из себя цыпленка.
   -  И куда она делась? – последовал следующий вопрос.
   -  Куфица?
   -  Телега, чтоб ты сдох!!! – гаркнул председательствующий.
   -  А я пофем знаю?! – с негодование воззрился на него стражник. – Я ее не видел.
   -  Ты же сам, только что сказал, что она была? – заорал на него окончательно вышедший из себя судья.
   -  Вафа милофть! – завопил в ответ перепуганный терпила. – Он мне сам про нее говорил.
   От волнения, шепелявость чудесным образом куда-то испарилась.
   -  Цейлонский горчит, от него у меня изжога, - пожаловался прокурор адвокату.
   Посмотрев на них диким взглядом, судья снова обратился к потерпевшему:
   -  Чего он тебе еще сказал?
   -  Что надо съезжать с базара.
   -  Какого еще базара?!
   -  Который в Падло, - невозмутимо пояснил стражник.
   Секунду подумав, он почесал в затылке и нерешительно добавил: 
   -  Там у меня еще тетушка живет.
   -  От изжоги я соду употребляю, - поделился рецептом адвокат. – Она моментально помогает.
   -  Какая еще тетушка? Какая сода?! – схватился за голову судья. – Падло за двести верст отсюда!
   -  По матушкиной линий, - терпеливо разъяснил допрашиваемый.
   -  Питьевая, - глубокомысленно вставил адвокат. – От кальцинированной может заворот кишок случиться.
      Вовка, уже не в силах сдержаться, согнулся в три погибели и корчился под столом от смеха.
   -  Твою…тетушку!!! – взбешенный судья затопал ногами. – Вон отсюда! В холодную обоих, пока не протрезвеете!!!
   От вопля обезумевшего судьи глаза прокурора устремились в разные стороны, стараясь спрятаться за ушами. Отдышавшись, председательствующий повернулся к обвиняемому, погрозив ему пальцем:
   -  Свободен. Но, смотри у меня – чтоб на глаза больше не попадался!
Адвокат при этих словах с гордым видом оглядел окружающих. Вовка торопливо вскочил с лавки:
   -  Благодарю, ваша честь, за мудрое и правильное решение.
   -  Иди. И не забудь, что я тебе сказал.
   -  Гадом буду! -  торжественно поклялся Вовка и, прихватив один мешочек с золотом со стола судьи, направился к выходу.

    Узкая улочка лица была застроена каменными домами в два-три этажа, фасады которых утопали в плющах и вьющихся розах. Вдоль булыжных тротуаров росли одинокие акации, к стволам которых были прикручены рекламные таблички. Около них толпился местный люд, обсуждая предстоящее празднество.
   Раздалось недовольное урчание – протестовал желудок, более суток не получавший никакой подкормки. Вовка покрутил головой по сторонам в надежде увидеть вывеску трактира. Ближайший общепит оказался совсем неподалеку – стоило только пересечь дорогу и пройти метров двести до ближайшего перекрестка.
   Наклонив голову, чтобы не удариться об низкую арку входа, Вовка по каменным ступенькам спустился в полуподвальное помещение трактира. Привычно хлопнув по заду пробегавшую мимо официантку, огляделся в поисках свободного столика. Самым подходящим показалось место у окна под раскидистой пальмой. На зеленых ветвях тропического растения устроилась маленькая обезьянка, увлеченно грызущая ярко-оранжевый плод, истекающий зеленым соком .
   -  Чего изволите, господин? – мигом подскочил к нему трактирщик, попутно вытирая грязной тряпкой замасленную скатерть.
   -  Подай-ка мне пармезанов с артишоками, фрикасе с жульеном и анчоусы под сырным соусом, - с важным видом ответил Вовка. – Да, плюмаже не забудь.
   Хороший понт дороже денег – эту нехитрую истину он усвоил еще в студенческие годы. Названия выбранных блюд ему ни о чем не говорили, но звучали, с его точки зрения, очень даже солидно.
   -  Извините, милостивый государь, - огорченно закряхтел толстый хозяин. – Могу предложить только жаркое из дикого гуся и молочного поросенка.
   -  Ладно, неси, - снисходительно махнул рукой Вовка. – Раз нормальной еды в твоем заведении не имеется, и это сойдет. И пиво захвати.
   Глиняный кувшин с пивом подала смазливая официантка, обладающая формами, глядя на которые лопнула бы от зависти любая голливудская звезда.
   -  Вечером что делаем, красавица? – многозначительно подмигнул ей Вовка, сдувая пену с наполненной кружки.
   -  Полы моем в трактире, чего ж еще? – недоуменно ответила девушка.
   Мытье полов в Вовкины планы не входило, поэтому он задал следующий вопрос:
   -  Номерок не оставишь?
   -  Это к хозяину, - пояснила официантка.
   -  Он что, сутенер что ли? – поразился Вовка.
   -  Не знаю, - безразлично пожала плечами девушка. – Жены у него нет, к нам не пристает… может и сутенер.
   Общение зашло в тупик. Вовка сделал еще одну попытку:
   -  Хочешь большой и светлой любви?
   -  Кто ж ее не хочет? – зарделась девушка.
   -  Тогда приходи сегодня вечером за…
   Тут он крепко задумался - амбара с сеновалом поблизости не наблюдалось. Кузнеца, впрочем, тоже.
   -  Приходить-то куда? – нетерпеливо спросила красавица.
   Вовка презрительно посмотрел на нее – бикса, конечно, фигуристая, но мозгами явно не хакамада. Еще раз окинув девушку оценивающим взглядом, он предложил:
   -  К тебе?
   -  Зачем ко мне? – удивилась она. – Я и так дома.
   -  Где дома? – не понял Вовка.
   -  Здесь, - девушка обвела рукой помещение.
   Базар начал реально напрягать.
   -  Ты, че мне непонятки втираешь? Простую тему не можешь всосать.
   -  Я извращениями не балуюсь!
   Официантка гордо встряхнула русой косой и удалилась с независимым видом. Вовка огорченно сплюнул на пол и вернулся к пиву. За стол подсел неопрятного вида субъект, с воровато бегающими глазками.
   -  Слышь, друг, - шепотом начал он. – Дело есть.
   -  Твои друзья в соседнем овраге дохлого оленя доедают! – раздраженно отбрил его Вовка.
   Босяк не обиделся и вытащил из-за пазухи перстень, тускло сверкнувший серебром в полутемном освещении трактира.
   -  Купи артефакт.
   -  Какой еще… фак?!
   -  Перстень, говорю, купи магический.
   Вовка покрутил тяжелую вещицу в руках. Вмешался Знайка:
   -  Ценная вещь. Бери, не раздумывай.
   -  Сам вижу, - огрызнулся браток. – Не учи ученого.
   Посмотрев тяжелым взглядом в бегающие глазки уличного воришки, он спросил:
   -  Сколько хочешь?
   -  Пять золотых, - быстро ответил тот и предупредил. – Я не торгуюсь.
   -  А что он может?
   -  Если бы я знал, то цена была бы другой.
   Настроение было окончательно испорчено глупой официанткой, поэтому Вовка молча выложил на стол пять золотых монет. Бродяга испарился, словно его и не было. Вместе с ним пропал и аппетит. Бросив на стол серебряную мелочь за выпитое пиво, Вовка направился к выходу. Неожиданно в спину последовал сильный толчок. Обернувшись, Вовка увидел расфуфыренного козла, наряженного в малиновый камзол с золочеными пуговицами. Местный поклонник известного московского кутюрье, презрительно сощурив глаза, процедил сквозь зубы:
   -  Куда прешь, холоп? Не видишь кто перед тобой?
   -  Это наезд или предъява? – вежливо поинтересовался браток.
   Вокруг них столпились в ожидании развлечения любопытные зеваки. Франт беспомощно оглянулся на окружающих и резко сменил тон:
   -  Не понял вас, сударь?
   -  Если ты, козлина, терки не догоняешь, то, какого хрена понты колотишь?
   Недоумение в глазах лоха усилилось:
   -  Какая Козлина? Оперная дива?
   Нерв у Вовки заколбасил не на шутку. Едва сдерживая себя, он доброжелательно посоветовал:
   -  Дурку не гони. Простой пацанский вопрос – простой пацанский ответ. Что неясно-то? Я тебя реально спрашиваю – че ты пальцы гнешь?
   Взгляд у франта стал обкумаренным, как у нарка после долгожданной дозы. Он слегка приподнял роскошную шляпу  и коротко наклонил голову.
   -  Не знал, сударь, что вы иностранец. Приношу свои извинения. Если их недостаточно, то готовь удовлетворить вас любым способом в любое удобное для вас время.
   -  Чего сделать? – в свою очередь изумился Вовка.
   -  Вы можете потребовать удовлетворения, - терпеливо пояснил франт. – Я готов вам его принести.
   -  Так ты эльф?! – догадался Вовка.
   -  Простите, сударь?
   -  Ну… пидор, - охотно пояснил браток.
   Козлина неторопливо стянул с руки светло-бежевую перчатку из тонко выделанной замши и с бесстрастным видом швырнул ее Вовке в лицо.
   Вовка молча дал ему в глаз.

                                           ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   -  Может, хватит уже быковать? – с недружелюбной брезгливостью в голосе осведомился Знайка. – Не пора ли за ум взяться?
   -  Он первый начал, - неохотно буркнул Вовка, вспомнив детсадовскую отмазку.
   -  Какая разница -  первый… последний? Ты в чужом мире, здесь ты Никто и звать тебя Никак. За такие фокусы можно и головы лишиться. Стражу зачем избил?
   -  А че они? – привел железобетонный довод Вовка.
   -  Отомстят! – пригрозил Знайка.
   -  Заебутся пыль глотать! – мрачно прозвучало в ответ. – Мочил этих козлов и буду мочить!.. В параше.
   Мысленная беседа была прервана испуганным писком, раздавшимся из груды соломы в углу небольшой – шагов пять на пять – тюремной камеры. Гранитные своды темницы, истекающие крупными каплями подземной сырости, были едва различимы в мерцании оплывшей свечи. Вовка приподнялся с лежанки и встретился с удивленным взглядом ярко-синих глаз, принадлежащих худенькому мальчугану лет пятнадцати-шестнадцати. Густые черные волосы были неровно обрезаны вровень с хрупкими плечами, а пухлые губы дрогнули в несмелой улыбке, обнажая белоснежные зубы.
   -  Ты кто? – дружелюбно спросил Вовка.
   -  Ян, - почему-то шепотом ответил мальчуган.
   -  За что тебя замели?
   Глаза мальчишки наполнились слезами, а нос предательски хлюпнул. Дрожащим голосом он начал свой рассказ:
   -  Я из Алавийского княжества… - встретив вопросительный взгляд, он пояснил. – Это за северными перевалами Диких гор. Герцог Ютуш поднял восстание и захватил власть в стране. Всех преданных престолу он казнил, а за теми, кто сумел скрыться за границей, охотится тайная полиция.
   Горестно вздохнув, мальчишка продолжил, глухо роняя фразы:
   -  Мою семью вырезали под корень. Я бежал в Славию, надеясь спрятаться у своего дяди, но по дороге на нас напали разбойники и убили всех слуг. Мне вновь удалось сбежать, но я остался без единого пенса. Когда добрался до столицы, местная стража арестовала за бродяжничество и теперь я буду продан в рабство. Денег, чтобы заплатить штраф в пять золотых, у меня нет.
   Вовка подошел к мальчишке, доверчиво вскинувшему свои глазища, обнял его за плечи и прижал к себе. Ласково потрепав спутанную шевелюру, он успокаивающе произнес, внутренне содрогаясь от нахлынувшей ярости:
   -  Не боись, пацан, деньги не проблема. За вшивых пять монет продавать в рабство… Бля, да здесь мозги надо кой-кому вправить, в край охренели!
   Сквозь приглушенные рыдания с трудом пробился голос Знайки, прозвучавший с угрюмым предостережением:
   -  Смотри, чтобы тебе самому не вправили. Слышишь, топот в коридоре?
   -  Шура, не стучите лысиной по паркету! – с веселой злостью ответил Вовка и ласково отодвинул мальчишку: - Спрячься под лежанку!
   Скинув с себя кожаную курку, он резко обернулся на скрежещущий звук открываемой двери. В освещенном проеме появились силуэты тюремных надзирателей. Первым в камеру вошел, поигрывая короткой дубинкой, мордатый детина с наглым взглядом мутных от похмелья глаз. Следом ввалилось еще трое.
   -  Порезвимся? – с ухмылкой предложил детина.
   -  Давай! – охотно согласился Вовка и, поднырнув под  удар дубинки, впечатал лоб в подбородок надзирателя.
   Мрачное узилище взорвалось криками боли, проклятиями и звучными шлепками ударов. Через некоторое время численный перевес противника привел к закономерному исходу: руки у Вовки были крепко связаны за спиной, а сам он, с туго затянутой на шее веревкой мрачно смотрел на приближавшегося детину. Второй конец веревки, перекинутой через дубовую балку, держали двое надзирателей.
   -  Порезвимся? – злобно сощурив опухшие глаза, спросил мордатый детина и сделал шаг вперед.
   -  Давай! – кивнул в ответ Вовка, с силой оттолкнувшись от каменного пола.
   Сдвоенный удар ногами в челюсть отбросил хрустнувшее шейными позвонками тело к двери тюремной камеры. Резкий рывок веревки передавил захрипевшее горло, и свет в Вовкиных глазах плавно потух. Чубайсы гребанные, мелькнула напоследок угасающая мысль…
   -  Что же вы, сударь, сразу не показали свой знак? – по отечески пожурил Вовку сухощавый тип в монашеской рясе. – Люди Тайного Канцлера не в нашей юрисдикции и… можете быть свободны.
   Мокрый от вылитой на него воды браток со спокойной усмешкой встретил пылающий холодной злобой взгляд и молча кивнул головой. В допросной, куда его препроводили едва он очнулся после драки, было прохладно, и Вовка зябко поежился. Выдержав небольшую паузу, он коротко потребовал:
   -  Золото!
   -  Ах, да, совсем забыл! – с издевкой воскликнул монах и выложил на стол изрядно похудевший мешочек.
   Вовка двумя пальца приподнял за края кошель. На потемневшую от времени и сырости деревянную поверхность сиротливо выкатились монеты. Вовка сгреб их в кулак и подбросил в воздух; ловко перехватив, он с силой припечатал монеты к столу.
   -  Мальчишку я забираю с собой.
   -  Как вам будет угодно, - пожал плечами монах и вытащил из рукава пергаментный свиток. Удивленно вскинутые брови получили злорадное пояснение: - Вызов на дуэль от графа Фензеля.
   Вовка с любопытством развернул коричневый свиток и пару минут разглядывал замысловатый текст, не поддающийся чтению еще и из-за затейливости букв, украшенных  завитушками. Мысленно сплюнув, он усилием воли подавил шевельнувшийся червячок беспокойства и поднялся со стула.
   -  Будь здоров, не кашляй!
   И уже в спину получил небрежно брошенную фразу, прозвучавшую с легкой угрозой.
   -  Я думаю, что мы еще встретимся.
   -  Да хоть каждый день, братуха! – резко обернувшись, беспечно ответил Вовка и, сделав на прощанье «козу», вышел за дверь.
   Пройдя по тюремному коридору, он по-хозяйски отодвинул щеколду на двери знакомой камеры и весело крикнул:
   -  Зека Ян, с вещами на выход!
   Мальчишка недоверчиво вытаращился на него и, увидев ободряющий кивок, стремглав бросился из камеры. Выйдя из дверей каземата, они оглядели друг друга в лучах заходящего солнца и весело расхохотались: Вовкина одежда выглядела чуть лучше лохмотьев мальчишки.
   -  Куда двинем?
   -  К дяде! – безапелляционно заявил мальчишка. – Он живет в нескольких кварталах отсюда.
   -  Что же ты не передал ему маляву… весточку? – изумленно вскинул брови Вовка.
   -  У герцога везде свои люди, - нехотя ответил Ян. – И себя бы не спас, и дядя оказался бы под угрозой.
   Темнело быстро. Солнце скрылось за вершинами гор, багровым отблеском облаков освещая сумрачную улицу. В вечерний город вступала прохладная ночь позднего лета. Булыжная мостовая предательски разносила звуки шагов припозднившихся прохожих. Полчаса торопливого пути привели недавних узников к воротам двухэтажного особняка, скрытого за раскидистыми деревьями, растущими вдоль узкой улочки.
   Дядя оказался невысоким толстячком с роскошными бакенбардами и хитрым настороженным взглядом беспокойно бегающих глаз. При виде мальчишки он испугано ойкнул и ошеломленно произнес:
   -  Ваше…
   Ян предостерегающе приложил палец к губам и, кинув виноватый взгляд на Вовку, быстро сказал:
   -  Все расспросы отложим на потом. Сейчас нам необходимо помыться и сменить одежду.
   В его голосе неожиданно прозвучала властность. Дядя коротко кивнул головой и отдал необходимые распоряжения возникшим из ниоткуда слугам. Через несколько минут Вовка лежал в небольшом бассейне, наполненным горячей водой. Две смуглые служанки, одетые лишь в набедренные повязки, кокетливо стреляя глазками, в две пары рук отмывали Вовку от грязи. Стройные полуобнаженные девичьи тела мелькали перед взором разомлевшего братка, погружая его в состояние блаженной неги.
   -  Тебе какая больше нравится? – мысленно обратился он к Знайке. – Или обеих трахнем?
   Знайка презрительно хмыкнул. Вовка с трудом поднял непослушные веки: в дверях появился Ян. В широко распахнутых глазах – смущение, непонятный гнев и презрение. Уперев руки в бока, мальчишка высокомерно тряхнул подстриженной челкой и холодно произнес:
   -  Хватит купаться! Дядя ждет к ужину.
   Не дожидаясь ответа, он круто развернулся и вышел из ванной комнаты, громко хлопнув дверью. Вовка с ленивым интересом отметил изменившийся вид мальчишки. Был бы девкой – трахнул бы, подумалось вдруг.
   -  Я всегда говорил, что ты – идиот! – непрошено влез Знайка.
   -  Да, пошел ты! – привычно буркнул Вовка, и с кряхтением выбрался из бассейна.
   Накинув на себя расшитый халат, он с сожалением проводил взглядом служанок и направился в поисках ужина. Беззлобно отвесив легкий пинок лохматой болонке, с яростным лаем выскочившей из-за поворота, он ввалился в ярко освещенную столовую, где его ожидал мальчишка со своим дядей.
   -  Барон Глен, - церемонно представился дядя.
   -  Бригадир Троцкий, - после секундного замешательства ответил Вовка.
   Барон удовлетворительно хмыкнул и, понизив голос, сказал:
   -  Все понимаю – тайная служба. Но, можете не беспокоиться: эти стены умеют хранить чужие секреты.
   Мальчишка сидел с непроницаемым лицом, не вмешиваясь в беседу, и угрюмо ковырял вилкой нежно-розовую рыбу. Вовка благосклонно кивнул расторопному слуге, подавшему ему бокал с вином, минуту помолчал, подбирая слова, и произнес единственно известный ему приличный тост:
   -  Ну, будем!
   -  Я слышал, что завтра вам предстоит дуэль? – спросил барон.
   -  Угу, - вежливо ответил Вовка.
   -  И кто ваш противник?
   -  Какой-то граф… Вензель или Фензель.
   Мальчишка побледнел, а барон испугано ойкнул. Это ойканье Вовку начало реально напрягать – не мужик, а какая-то институтка. И взгляд, как у шныря базарного, того и гляди сопрет чего-нибудь. Вовка выжидательно прищурился, замерев с графином в руке.
   -  Это лучший турнирный боец, - поспешно внес пояснение барон. – Против него у вас нет ни единого шанса. Кроме того, он начальник тайной полиции Алавийского княжества.
   -  Ну и… в рот ему ноги! – беззвучно
процедил Вовка.
   После ужина Ян потащил его в оружейную. Пока подбирали доспех, Вовка прослушал короткую лекцию о конном поединке на копьях. Невзирая на яростное сопротивление мальчишки, в качестве второго оружия был выбран двуручный меч: фехтовать Вовка не умел, а эта сабелька, по крайней мере, имела внушительный вид. Утром, плотно позавтракав, они двинулись к ристалищу.
   Яркое солнце прогрело воздух, и Вовка моментально вспотел в толстом, ватном поддоспешнике. Зеленая поляна быстро заполнилась зрителями, встречающими бойцов радостными подбадривающими криками. Перед ними оставалось еще три пары, и Ян торопливо давал последние наставления. Бросив взгляд на поляну, он тяжело вздохнул:
   -  Пора!
   Двое слуг сноровисто водрузили на братка гору железа. С трудом взгромоздившись на седло коня, Вовка ободряюще подмигнул приунывшему Яну. Мальчишка неожиданно всхлипнул и умоляюще попросил:
   -  Пожалуйста… не вздумай погибнуть!
   -  Не дрейф, пацан, прорвемся!
   Веселый тон совершенно не вязался с противным холодком, змейкой скользнувшим вдоль позвоночника. Хлопнув латной перчаткой по крупу испуганно вздрогнувшего вороного коня, Вовка подъехал к разноцветной ленте, преграждающей выезд на поляну. Неожиданно засвербило в носу: войлочная шапочка, надетая под шлем, выявила старую аллергию на шерсть.
   -  Как вас объявлять? – встретил Вовку вопросом герольд.
   -  Вован, - буркнул браток и, расправив плечи, гордо добавил: - Солнцевская братва.
   Слева находилась трибуна для знати. В уютных креслах за зрелищем наблюдали вельможи, богатые торговцы, их жены и любовницы. Графа Фензеля они встретили громкими аплодисментами. Справа толпился ремесленный люд, пронзительным свистом поддержавший Вовку. Раздался звук горна, и герольд торжественно возвестил:
   -  Граф Фензель из Алавии бросает вызов Во Вану, монаху воинствующего ордена Солнца. Личные мотивы предполагают поединок до гибели одного из рыцарей.
   При последних словах трибуны радостно взвыли.
   -  Ап-чхи! – ухнул в ответ Вовка.
   Это в кино рыцарские поединки начинаются с приветствия в центре ристалища. Лишь после этого соперники разъезжаются в разные стороны и по звуку горна устремляются навстречу друг другу. В этом мире все происходило иначе. Едва прозвучала последняя фраза, граф пришпорил своего коня и, и сходу перешел в галоп. С оскаленной конской морды срывались хлопья пены, а разноцветные перья на кончике шлема весело развевались под напором встречного ветра. Красивое зрелище, если смотреть на него со стороны.
   -  Твою ма… а-ап-чхи! – выдал очередную порцию бацилл Вовка.
   Его конь вздрогнул крупной дрожью и неспешной рысью двинул вперед. Кончик копья рисовал замысловатые восьмерки, а свежеиспеченный рыцарь потихоньку начал сползать с седла. На трибунах раздался издевательский свист.
   Когда расстояние между бойцами сократилось до нескольких ярдов, Вовка оглушительно чихнул в третий раз. Бронированная голова стремительно описала выверенную дугу и с гулким звоном врезалась между ушей несчастного животного. Бедный конь припал на передние ноги, а Вовка, благополучно разминувшись с копьем соперника, по инерции полетел вперед. Его собственное турнирное орудие, вычертив прощальную синусоиду, тяжелым хвостовиком ухнуло по забралу графа, выбив рыцаря из седла.
   -  Бой будет продолжен на мечах! – растерянный герольд известил об этом зрителей через несколько минут оглушительной тишины.
   Вовка с трудом доковылял до собственного шатра и был встречен радостным визгом. Мальчишка повис на его шее и, не скрывая слез, иступлено повторял:
   -  Живой… слава дремлющему, живой!
   -  Погоди ты радоваться раньше времени, - отстранился Вовка. – Нам еще на мечах биться.
   -  На мечах? Так ты его не убил?
   -  А ты что, не видел поединка?
   -  Нет, - виновато потупился мальчишка. -  Я из шатра не выходил.
   -  Ну, ты даешь! – возмутился Вовка. – Ты пацан или где?
   -  Он-то может и где, а вот ты точно кретин! – неожиданно вылез Знайка.
   Вовка не стал ввязываться в бессмысленные препирательства, с наслаждением выбираясь из потных доспехов. Оставшись в одних спортивных штанах, он вылил на себя ведро колодезной воды и растерся услужливо поднесенным полотенцем. Ян в это время торопливо доставал пластинчатую кольчугу из окованного железом сундука. Вовка отрицательно покачал головой:
   -  Так пойду.
   -  Ты с ума сошел! – вскинулся мальчишка. – Первый же удар будет смертельным. И меч. Двуручник хорош против панцирной пехоты, а не в поединке. Говорил тебе, возьми другой.
   Вовка молча пожал плечами. Какая разница, если ни тем, ни другим он не владеет. Взяв в руки тяжелый меч, он слегка покрутил им в воздухе, приноравливаясь к балансу.
   -  Долго сражаться им не сможешь, - предупредил его Ян. – Выдохнешься.
   -  Тебя бы на кубинскую тренировку, - пробурчал в ответ Вовка. – Сто ударов пудовой кувалдой по камазовскому колесу. И все это на время… Этот ножик пушинкой покажется.
   Спор прервался пронзительным звуком горна.
   -  Пора!
   Ян беззвучно шмыгнул носом, до крови прикусив губу. Вовка вышел из шатра, вскинул на плечо меч и под восхищенными взглядами зевак неспешно двинулся к арене. Обнаженный торс ласкали солнечные лучи, свежий ветерок игриво теребил шевелюру, а шелковистая трава покорно стелилась легкой щекоткой под босыми ступнями. 
   -  А ты смелый… холоп! – с уважением протянул граф. Откинув в сторону щит, он сбросил с себя кольчугу и поддоспешник, оставшись в белоснежной шелковой рубашке. – Ну что же. Так будет даже интересней.
   Трибуны одобрительно загудели. Граф, держа в откинутой руке средней длины меч, привлекающий внимание необычным черным цветом, сделал несколько шагов по кругу. Вовку понял, что здесь ему ничего не светит. Живот скрутило липким страхом: перед ним был матерый волк.
    Хороший рукопашник всегда обращает внимание на то, как двигается соперник. Правильно говорил герой одного из мультфильмов: главное – это ноги. Разорвать или сократить дистанцию можно только за счет легких и быстрых ног. Опытный боец всегда чувствует расстояние удара. Вовка умел двигаться хорошо, даже очень хорошо. Он достиг этого сотнями тренировок, когда от скакалки начинает рябить в глазах, а прыжки на край ринга с двадцатикилограммовым блином на плечах начинают сниться по ночам.
   Его соперник двигался не хуже. Он уверенно кружил вокруг, пытаясь зайти за правое плечо. Его опыт был закален в сражениях и поединках, а пластика отточена на многочисленных балах. Соперник умел двигаться не хуже Вовки. Но, в отличие от него, он еще и превосходно владел мечом. Вовке это умение было недоступно.
   То, что произойдет дальше, он просчитал за доли секунды, не прибегая к помощи Знайки. Один его единственный удар станет последним. И смертельным. Как бы он этого не хотел, но граф вынудит его нанести этот удар ложными атаками. Выдернет на себя, уйдет от атаки и ответным ударом поставит точку в этом поединке. Один удар и пребывание в этом мире будет закончено. У Вовки оставался лишь призрачный шанс, но иного выхода он не видел.
   Подняв двумя руками меч на манер деревенского колуна, он быстро скользнул вперед. Чтобы ни писали в исторических романах о древних воинских искусствах, современным методикам тренировок они противостоять не могут. Граф был очень хорош, даже слишком хорош, но в скорости с Вовкой тягаться он не мог. Опытный боец принял единственно верное решение: не успевая отойти назад, граф ушел в сторону. В левую от соперника сторону. Это было закреплено на уровне инстинктов, на этом и строился Вовкин расчет.
   Дальнейшее происходило как в замедленной съемке. Вес тела переместился на левую ногу одновременно с завершением удара. Брызнули искры от скрестившихся мечей, а на лице графа успела мелькнуть торжествующая улыбка. Двуручный меч, скользнув по подставленному лезвию, по инерции устремился к земле, но Вовка и не пытался его контролировать. Черный меч уже начинал свое смертельное движение, когда страшный лоу-кик сломал коленный сустав на опорной ноге – уходя от атаки, граф так же переместил вес тела на левую ногу. Последовавший вслед за этим короткий боковой в висок возвестил об окончании поединка…
   У шатра Вовку поджидал неприятный сюрприз. Двое стражников в красно-синих камзолах затаскивали яростно сопротивляющегося Яна в карету, а рядом стоял ухмыляющийся монах из темницы в окружении еще троих воинов.
   -  А ну, стоять, козлы! – рыкнул Вовка, не обращая внимания на обнаженные мечи. – Ручонки свои блудливые убрали от пацана!
   -  От кого? – удивленно переспросил монах.
   -  Мальчишку отпустил по шустрому! – с угрозой повторил Вовка.
   -  Мальчишку? – расхохотался монах и, обернувшись к своим бойцам, коротко приказал: - Арестовать!

                                                  ГЛАВА ПЯТАЯ

   Дверь за спиной закрылась с противным скрежетом, и в лицо плеснула волна удушливого запаха потных тел. Несколько мгновений Вовка стоял на пороге, привыкая к тусклому полумраку, и, сделав шаг вперед, вежливо поздоровался:
   -  Мир честной компании.
   -  И тебе не хворать, добрый человек, - с притворной лаской отозвалась горилла с круглым лысым черепом и лохматыми бровями над близко посаженными глазами. – Проходи, устраивайся.
   Вовке окинул взглядом предложенное место (второй ярус, рядом с парашей) и отрицательно мотнул головой. Было еще одно свободное, прямо над гориллой, но, судя по кривым ухмылкам застывших в ожидании потехи уголовников, за это место предстояло еще побороться. Вовка подобрался, недобро усмехнулся в ответ, зябко переступив босыми ногами по холодному каменному полу, и спокойно спросил:
   -  Смотрящий кто?
   Горилла одобрительно крякнула, почесал седую волосатую грудь, во всю ширь которой раскинулась татуированная птица, и ехидно поинтересовалась:
   -  Место не нравится?
   -  Да кому ж неволя мила?
   -  Тогда зачем явился непрошенным?
   -  Мимо шел. Решил зайти проведать, как вы тут без меня.
   Уголовники вразнобой, но одинаково мерзко гоготнули. Горилла растянула в усмешке тонкие губы, обнажая щербатые десна с гнилыми пеньками зубов, и приглашающим жестом хлопнула ладонью по своей лежанке. Выцветшие голубые глаза с изучающим прищуром наблюдали за гостем. Вовка неторопливо пересек камеру и молча опустился на нары.
   -  За что же тебя мил-человек к нам поселили? Вон, знак у тебя на плече властью ставленый. Для вашего брата другие казематы приготовлены… Не иначе, как к нам воспитание?
   Вовка сидел с невозмутимым видом, без особого интереса разглядывая окружающую обстановку. За длинным столом, стоявшим в середине, играли в карты трое молодых парней, густо разрисованные татуировками. Остальные заключенные казались серой безликой массой и явственной угрозы не представляли. По-крайней мере, Вовка на это надеялся.
   -  Чего примолк-то? Тебе вопрос задали.
   -  Какой? – небрежно осведомился Вовка.
   Смотрящий радостно заржал и дружелюбно хлопнул братка по плечу.
   -  А ты, парень, не промах! Давай-ка хлопнем за знакомство. – И, приподнявшись с лежака, гаркнул куда-то в темноту: - Болт, чифирь сваргань быстренько!
   Выкатившийся на кривых ногах маленький мужичок ловким движением снял свечу со стены и уже через минуту по камере поплыл аромат крепчайшего черного чая. Дрожащее пламя на миг осветило кирпичную кладку, на которой Вовка увидел выбитую надпись: «ВЫПЕЙ ЙАДУ И ПЕШИ ИСЧО».
   -  Это что за фигня? – спросил он у смотрящего.
   Тот вылупился на надпись, словно видел ее впервые, и пальцем поманил мужичка:
   -  Слышь, Болт, че за малява тут накарябана?
   -  Это старая история, - затянул волынку мужичок и, получив легкий подзатыльник, бодро начал рассказ: - Случилось это лет триста назад. Правил в ту пору князь Пыхтя, и была у него дочка неописуемой красы. Черноброва, румяна, коса до пят… - он на секунду примолкнул и, громко щелкнув языком, двумя руками изобразил в воздухе кувшин: - Вот с такой фигурой! И влюбилась она без памяти в деревенского пастушка. Когда князь проведал об этом, сразу же забрил парня в солдаты и отправил на войну. А через месяц пришла весточка – так, мол, и так, сложил добрый молодец буйную головушку в неравной битве. Юная княжна как узнала об этом, поубивалась с недельку, а затем бросилась с высокого утеса в холодную воду и… утопла.
   Мужичок сноровисто разлил чифирь по кружкам, горестно вздохнул под пытливыми взглядами завороженных слушателей и неторопливо продолжил:
   -  А на следующий день вернулся пастушок, живой и невредимый. Не смогла перенести его безутешная душа горькой разлуки, заплыл он далеко в безбрежное море и нырнул, чтобы найти свою любимую в подводном царстве. С тех пор его никто не видел… Вот такая вот случилась в наших краях печальная история.
   Некоторое время в камере стояла тоскливая тишина. Наконец, тряхнув головой, Вовка осторожно спросил:
   -  Ну, а надпись-то здесь при чем?
   -  Надпись? – недоуменно переспросил мужичок и безразлично пожал плечами: - Да хер ее знает! Нацарапал какой-то урод и всех делов.

   .