Однажды отец в моем присутствии так разыграл кого-то из родственников. Мне суть процесса стала ясна на середине, а родственники повелись. К чему это я? Кто-то из французов мог и не повестись на фокус.

Отличный фокус!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   -  Это уже все или еще нет? – рыжий верзила, одетый в темно-синий мундир служащего королевской почты, демонстративно бросил взгляд на старинные солнечные часы за окном и громко, с хрустом выворачивая челюсть, зевнул. – Так мы до вечера не управимся.
   Гора крепко сколоченных ящиков и увесистых тюков из плотной парусины росла на глазах в дальнем углу конторки, а взмыленные казаки торопливо заносили через узкий дверной проем новые партии нескончаемого груза, принимаемого подручными верзилы - старшего приказчика центрального почтового отделения Варшавы.
    -  Если пан торопится, то мы можем найти и другого перевозчика, - недовольно
отреагировал Забельский и тут же, повернувшись на грохот, он грозно прикрикнул: - Плетей давно не пробовали, дзябол вам в харю! Пошевеливайтесь, бездельники, я не собираюсь здесь ночевать!
   Данила молча переглянулся с Лисицей и с виноватой улыбкой ответил, бережно поднимая с пола упавшую посылку:
   -  Прости, хозяин, ради бога. Вдругоряд буду осторожней.
   Пан Ляшко брезгливо сморщился и снисходительно кивнул головой, попутно смахнув несуществующую пылинку с богато расшитого камзола. Всем своим видом – важным, чванливым и по-хозяйски неторопливым – пан изображал из себя солидного купца. Повернувшись к приемщику, он со скорбным вздохом пожаловался:
   -  Пользуются холопы моей добротой, скоро совсем на шею сядут.
   -  Пороть их надо! - охотно поддержал его рыжий. -  Мой батька розги в соленой воде выдерживает и бьет бездельников нещадно. Иначе нельзя.
   -  Может быть, сразу же начнем взвешивать? – предложил пан Ляшко, резко сменив тему беседы.
   Приказчик оценивающим взглядом окинул растущую гору и мотнул головой:
   -  Запутаемся, ясновельможный пан. Ящики нужно складировать отдельно, пойдут как тяжелый груз. Небольшие мешки можно будет отправлять обычной почтой, на легких экипажах. Еще потребуется рассортировать по направлениям. - Он кивнул головой на список, лежащий на столе и уважительно добавил: 
   - Эвон их сколько! Почти по всей Польше развозить придется.
   Пан Ляшко важно надул щеки:
   -  Почти на пятнадцать тысяч талеров.
   -  Езус Мария! – восхищенно цокнул языком рыжий и тут же деловито осведомился: - Пан будет объявлять ценность?
   -  То так, проше пана, - подтвердил Забельский и рассудительно добавил: - На дорогах нынче неспокойно, если груз пропадет, кто-то же должен за него отвечать?
   Почтовый служащий присел за небольшой столик, заваленный бумагами, порылся в них и извлек на свет солидный документ с сургучными печатями. Медленно шевеля губами, он отчеркнул мизинцем какую-то строчку и вопросительно посмотрел на клиента:
   -  Страховка обойдется без малого в семьсот талеров. Сама перевозка считается отдельно.
   Пан Ляшко изумленно приподнял левую бровь и хотел что-то сказать, но, оборвав себя на полуслове, надолго задумался. Наконец, привычно дергая себя за ус, он нерешительно произнес:
   -  Мне нужно подумать. И… пойду, посмотрю, куда опять пропали мои холопы.
   -  Конечно, конечно, - засуетился рыжий приказчик. – Я понимаю, сумма очень велика. Но… если пан надумает отправлять свой груз через почту дома делла Торе, то это обойдется ему еще дороже.
   -  Почему? – заинтересовался пан Ляшко.
   -  У них нет своей страховки, и ее придется оплачивать отдельно - в местном отделении Ллойда. Мы королевская почта, а не какая-то там…
   Рыжий покрутил рукой в воздухе, но, не найдя подходящего определения для конкурентов, просто сплюнул на пол, вложив в это действо максимум презрительности. Забельский круто развернулся и, топая сапогами, вышел на улицу, где в тени раскидистой акации, под мелодичное журчание ампирного фонтанчика, отдыхали, развалившись на пустой подводе, запорожцы. Рядом дожидалась своей очереди еще две повозки под завязку набитые ящиками и тюками. При виде своего «хозяина» мнимые холопы даже не сделали попытки приподняться. Шляхтич недовольно нахмурился и настороженно оглянулся по сторонам. Поймав вопросительный взгляд Данилы, он негромко и торопливо зачастил:
   -  Оказывается, можно застраховать груз непосредственно на почте. Раньше такой услуги они не оказывали. Что будем делать, брат?
   Данил легко спрыгнул на землю и так же шепотом ответил:
   -  Это же просто отлично! Чем меньше заморочек, тем лучше. Соглашайся.
   -  У нас не хватит денег, чтобы заплатить за перевозку и страховку.
   -  Предложи им оплату страховки по частям: половину – сразу, остальную сумму - при  получении груза. Если не согласятся, то придется уменьшать объявленную ценность, другого выхода я не вижу.
   Не обратив никакого внимания на незнакомое слово, пан Ляшко согласно кивнул головой. Услышав за спиной скрип открываемой двери, он немедленно заорал:
   -  Опять развалились, бездельники? Живо принимайтесь за работу!
   Подошедшему рыжему приказчику шляхтич смущенно пояснил:
   -  Понимаете, пан, у меня возникли небольшие затруднения с деньгами и всю сумму сразу я оплатить не смогу. Нельзя ли некоторую часть внести позже, когда я буду получать отправленный товар?
   -  В этом случае в расписке появится соответствующая запись, - предупредил его служащий. – Пока вы не оплатите недостающую часть, груз получить не сможете. Но я могу помочь вам…
   Он выдержал паузу и многозначительно посмотрел на Забельского. Пан Ляшко моментально понял неприкрытый намек, но, как и положено прижимистому торговцу, огорченно крякнул, выуживая из кармана серебряную монету. Воровато покрутив головой, рыжий наклонился к уху «купца» и горячо зашептал:
   -  Наши расписки приравниваются к ценным бумагам, и любой банк охотно выдаст вам ссуду под их залог. Вы без труда сможете получить необходимую сумму. Могу порекомендовать местное отделение голландского банкирского дома «Гопе и Ко». У нас с ним давние отношения. Но имейте в виду… - он вновь примолк на мгновенье, с искренним сожалением разведя руками, и продолжил уже без прежнего напора: - Пока вы не выкупите расписки, груз будет лежать на наших складах, и вам придется оплачивать его хранение.
   Пан Ляшко крякнул вторично, но, в этот раз, с нескрываемой радостью: посещение банка было следующим этапом в тщательно разработанной комбинации, и рекомендация почтовика была не излишней. Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила его присвистнуть от восторга. Тщательные наставления, полученные от Данилы, этого не предполагали, но ясновельможный пан решил проявить инициативу. Ожесточенно потянув себя за ус и закончив через некоторое время с привычным ритуалом, способствующим мыслительному процессу, он осторожно спросил у почтового служащего:
   -  Скажите, пан…
   -  Яцек, - услужливо подсказал рыжий.
   -  Пан Яцек, - благодарно кивнув головой, продолжил Забельский. – Дело в том, что я все равно собирался брать ссуду под залог, но, чтобы не заниматься лишней писаниной, предлагаю выдать одну расписку на весь товар. Через месяц я погашу ссуду, и мы с вами переоформим расписку, разбив ее на части.
   -  Здравая мысль, - уважительно протянул Яцек, но продолжил уже с хитринкой во взгляде: - А как пан собирается…
   -  Вы пойдете в банк вместе со мной, - торопливо перебил его пан Ляшко. – Как только мне выдадут ссуду, я тут же рассчитаюсь с вами за страховку и…
   Он многозначительно умолк, но продолжение не потребовалось – намек был понят с полуслова.  Получив на руки гербовую расписку с сургучными печатями королевской почты, солидный «купец» в сопровождении старшего приказчика направился в банкирский дом, занимавший каменный двухэтажные особняк в самом центре Краковского предместья. Тщедушный клерк, услышав названную сумму, расплылся в угодливой улыбке и со всевозможным почтением проводил гостей в кабинет управляющего. Не в пример своему подчиненному, желчного вида, с темными кругами под глазами и с одышкой при разговоре, банкир встретил их неприветливо. Хмуро покрутив в руках почтовую расписку, он небрежно швырнул ее на стол и коротко бросил:
   -  Пятнадцать процентов!
   -  Это грабеж! – ахнул Яцек, поймав вопрошающий взгляд пана Ляшко. – Никогда не было больше десяти.
   -  Кофейня Ллойда оплачивает страховку за порчу и утерю груза в считанные дни, а королевская почта тянет месяцами, - скупо пояснил управляющий. – Я не намерен больше терпеть убытки и ссуда под залог ваших расписок теперь будет обходиться дороже. И еще. Надеюсь, вам известно, что выданная сумма не может превышать половины стоимости товара?
   Придержав за рукав старшего приказчика, с возмущением открывшего рот, пан Ляшко торопливо вмешался в спор:
   -  Я согласен, пан управляющий. Но хотелось бы получить червонными злотыми, а не талерами.
   Понимающе кивнув головой – вес семи с половиной тысяч талеров равнялся пятистам фунтам, а золото, при равной стоимости было в пятнадцать раз легче – банкир спросил:
   -  Австрийские дукаты вас устроят?
   -  Вполне, - не стал ломаться Забельский.
   -  Ценный товар? – осведомился управляющий, не выказав, впрочем, особого интереса.
   -  Кашмирские и персидские ткани, - начал перечислять пан Ляшко, – турецкие шали, восточные пряности, сибирский анис…
   -  Хорошо, - протянул банкир, думая о чем-то своем. Болезненно поморщившись, он, спустя мгновенье, коротко бросил клерку: - Оформляйте документы.
   Через два часа, рассчитавшись с почтовым приказчиком, пан Ляшко присоединился к своим товарищам, коротавшим время за кружкой пива в ближайшей корчме. Неприметный потертый саквояж, весящий без малого пуд , в последний момент предательски выскользнул из широкой ладони ясновельможного пана, и с глухим звоном опустился на дубовую лавку.
   -  Ума лишился? – яростно зашипев, набросился на него Лисица. – Гуляешь, как поп по майдану… с такими грошами!
   -  Так то не страшно,  - небрежно отмахнулся шляхтич. – Вот если бы ссуду медью выдали…
   Запорожцы дружно расхохотались. Еще свежа была в памяти история, как глуховский купец рассчитался с евреем-ростовщиком, заломившим несусветный процент, медными деньгами. Занятая им тысяча серебряных рублей при возврате с трудом уместилась на тяжелую подводу.
   -  Что дальше, брат? – спросил пан Ляшко у Данилы.
   -  Валим! – последовал лаконичный ответ.
   -  Платья бы заменить,  - вмешался Лисица. – В наших портках далеко не ускачем.
   Замечание было резонным. Вид богато разодетого купца с двумя безоружными холопами даже в этой корчме привлекал внимание подозрительных личностей, бросающих косые заинтересованные взгляды. На неспокойных трактах появление грабителей было гарантировано.
   -  Переоденетесь в венгерские кафтаны, - предложил пан Ляшко. – Я сойду за вельможу, а вы будете гайдуками – моей охраной.
   -  Добре! – согласился Данила. – Будем ждать тебя здесь, пока не раздобудешь все необходимое.
   -  Да где же, проше пана, я добуду платья? – изумился шляхтич. – Кони и оружие – то ладно, в укромном месте нас дожидаются. Но одежда?.. Лавки-то купцы закрыли.
   -  Ты, брат пан, не рассуждай, а выполняй! – неожиданно для самого себя отрезал Данила и, добавив металла в голос, приказал: - Кру-угом! Шаго-ом марш!
   Бывший интендант панцирной конницы Войска Польского поперхнулся пивом и пулей выскочил из-за стола, машинально вытянувшись в строевой стойке. Наткнувшись взглядом на смеющиеся глаза товарищей, он привычно помянул дзябола, его родственников и, круто развернувшись, вышел из корчмы. Проводив его беспокойным взглядом, Лисица любовно прижал к себе тяжелый саквояж и спросил:
   -  А для чого ты в каждый пакунок поклал коровяк?
   -  Не люблю я их, - отвлеченно пояснил Данила.
   -  Кого?
   -  Страховые компании… банки.
   Лисица мрачно усмехнулся: вспомнилась фраза товарища, что дерьмо - тоже деньги. Целую неделю, предшествующую сегодняшнему дню, они сколачивали деревянные ящики, забивая их старым тряпьем, и паковали в непромокаемую плотную парусину прошлогоднее сено. В каждую из посылок Данила засовывал несколько высохших коровьих лепешек. Тяжкий труд в пыльном заброшенном сарае на окраине Варшавы привел к логичному результату: страховщиков и банкиров Лисица теперь тоже ненавидел. Немного грел душу саквояж, уютно прижимающийся к боку казака.
    Каким образом Данила смог поменять траву и рухлядь на звонкую монету он знал, как не знал и того, что их затея вскроется только спустя два года. Королевская почта, получив положенную плату за перевозку, еще долго не будет обращать внимания на невостребованный вовремя груз, зная, что получит дополнительную прибыль за хранение, а банкирский дом через год перепродаст гербовую расписку своему конкуренту – голландскому купцу Фредериксу, придворному банкиру Екатерины II.
   Венгерскими платьями удалось разжиться только утром следующего дня и в обратный путь друзья тронулись после обеда. Всю долгую дорогу Данила торопил своих товарищей, беспокоясь за судьбу нареченной. Добравшись до войсковой канцелярии, он с бьющимся от волнения сердцем взлетел по ступенькам крыльца, но спустя час вышел к ожидавшим его друзьям мрачным и подавленным, глухо поделившись с ними новостью:
   -  Златку увезли в Париж. Лесю высвободил из полона посланник государыни и увез с собой в Петербург.
   -  Государыни? В Петербург? – с изумлением переспросил Лисица и быстро добавил: - Откуда ведаешь?
   -  В ставке гетмана батько кошевой разузнал.
   -  Отправимся во Францию? – деловито осведомился пан Ляшко.
   Данила горестно покачал головой:
   -  Там мы ее не разыщем. Надо что-то придумать… Но что?
   -  Заговор прочитай, - авторитетно посоветовал Лисица. – Ты, брат, характерник, не забывай об этом.
   Палий недоверчиво посмотрел на своего товарища, взиравшего на него с сочувствием, сквозь которое, впрочем, пробивалась и  радость от полученного известия о судьбе своей сестренки. Приложив пальцы к голове, он несильно сжал виски и, дождавшись привычно стрельнувшей боли, на секунду замер. После чего вздохнул и грустно поведал:
   -  Ничего. Не вижу и не слышу.
   -  Не расстраивайся, брат, - положил ему руку на плечо пан Ляшко. – Может быть, махнем все-таки в Париж?
   -  И как будем искать?
   -  Зарежем кого-нибудь, - поделился мыслью Лисица. – Мигом расскажут, все что знают.
   Данила хмыкнул и неожиданно спросил у шляхтича:
   -  Сколько стоит наемник в Европе?
   Пан Ляшко, задумавшись на мгновенье, выдал ответ:
   -  Если добрый воин, то не меньше талера. – И, спустя секунду, потрясенно выдохнул: - Ты, никак, французов воевать собрался?
   Данила, погруженный в свои мысли, отрицательно качнул головой.
   -  Тогда зачем тебе наемники?
   Вместо него ответил Лисица, с глубокомысленным видом оглядев товарищей. Почесав в затылке, он безапелляционно внес еще одно предложение:
   -  Надо их кинуть.
   -  Наемников?!
   -  Французов, - встретив дикий взгляд шляхтича, терпеливо пояснил Лисица.
   -  Давайте-ка, братцы, двинем в курень, - очнулся от раздумий Данила. – Завтра все и решим. Утро вчера мудреней…
   Майское утро следующего дня выдалось теплым, солнечным и, как верно предсказал казачий колдун, мудреным. Утром в Сечи начался бунт.

                                                         ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   -  Жанна д'Арк! – благоговейно прошептал де Брюэ.
   -  Ну, да, - тоскливо буркнул Костилье. – А еще Афина Паллада и дивная Диана в девичестве. Пообщайтесь с ней, месье, денек-другой, и вы никогда в своей жизни не сможете отличить правду от вымысла.
   Златка прыснула в кулачок, а Доминик укоризненно покачал головой.
   -  Право слово, мадемуазель, ну нельзя же так насмехаться над стариком.
   Простите меня дуру грешную, мелькнула вдруг фраза, и девушка, рассмеявшись от души, покаянно прижала руки к груди. Высокой и упругой, столь же мимолетно отметили мужчины.
   -  А ведь чуть было не поверил,  - добродушно сокрушался Доминик, но глаза его искрились лукавым смехом.
   Чернокожая служанка величественно вплыла в комнату и поставила на стол большую фарфоровую супницу. Сноровисто разлив по тарелкам бульон, она молча удалилась. Луковый суп был пресноватым и слишком горячим, и Златка непроизвольно поморщилась.
   -  Вам не понравилось? – с искренним огорчением спросил хозяин.
   -  Майонеза не хватает, - машинально ответила Златка. В последние время словами и поступками девушки руководил кто-то другой, постепенно меняя хуторскую девчонку. Странный сон давно забылся, оставив вместо себя только смутные образы и неясные воспоминания.
   -  Простите? – изогнул бровь де Брюэ.
   -  Слишком пресно, - с детской непосредственностью пожаловалась Златка. – Но если добавить капельку майонеза, будет чуть лучше.
   -  Новая приправа? – вмешался Костилье. – Я о такой не слышал.
   -  Соус, - лаконично пояснила девушка.
   -  Вы хотите сказать, что на свете существует соус, который не знают французы? – скептически спросил Доминик.
   -  А разве он еще не известен? – непроизвольно задала встречный вопрос Златка и, тихонько ойкнув, прикрыла ладошкой рот.
   -  Что значит «еще»? – цепко выхватил невольную оговорку хозяин.
   -  Это значит, что она ведьма, - внес привычное объяснение Костилье. Иных вариантов у него попросту не было. – Мадмуазель умеет предвидеть будущее, но очень часто путает его с настоящим.
   -  Это правда? – заинтересовался Доминик.
   Златка испугано кивнула.
   -  А мысли? Вы можете сказать, о чем я думаю?
   Сделав страшные глаза, девушка кивнула вновь.
   -  И о чем же? – серьезно спросил де Брюэ.
   -  Она снова издевается! – таинственным шепотом ответила Златка и, не выдержав, прыснула в ладошки.
   Через мгновенье к ней присоединились и мужчины. Отсмеявшись и смахнув невольно выступившие слезы, Доминик, держась за оперированный бок, предложил:
   -  Давайте вернемся к гастрономии. Бульон все равно остыл, но если вы знаете рецепт диковинки, мой повар побалует нас новым блюдом.
   Загибая тонкие пальчики, девушка огласила весь список (именно эта фраза пришла ей в голову):
   -  Яичные желтки, сахар, соль, оливковое масло и немного лимонного сока.
   -  И это все?
   -  Еще сам процесс. Проще будет, если я сама покажу.
   Масло оказалось провансальским, яйца индюшачьи, а повар местный. То бишь, негр. Классика майонеза, подумалось Златке, хотя червячок сомненья все же шевельнулся – в негре особой уверенности не было. Не прошло и часа, как компания собралась за столом повторно.
   -  Впечатляет! – аппетитно  причмокнув губами, де Брюэ отложил ложку в сторону и лукаво взглянул на девушку. - И какие еще таланты в вас сокрыты? 
   -  Ну-у… еще я умею летать на метле!
   -  Мадемуазель! – с упреком в голосе протянул хозяин.
   Девушка слегка отстранилась и скорчила уморительную рожицу:
   -  Я же только по ночам летаю. Когда никто не видит.
   -  С вами невозможно говорить серьезно! – огорченно вздохнул де Брюэ.
   -  Слишком много свалилось на бедняжку за последнее время, - неожиданно вступился за девушку Костилье. – Похищение, рабство… - при этих словах он покраснел, - морское сражение, неведомая земля и…
   -  И невыносимо скучные мужчины, - закончила за него девушка.
   Костилье в ответ лишь сокрушенно развел руками. Немного помолчав, он вкрадчиво продолжил:
   -  И вскоре ей предстоит еще и обратное путешествие через океан… Месье, - молодой человек смущенно повернулся к хозяину, - мы крайне нуждаемся в вашей помощи. При захвате судна пираты отобрали все золото и…
   -  Ни слова более! - Вскричал де Брюэ. – Долг дворянина…
   В чем заключался долг французского дворянина, услышать было не суждено. Гневно сощурившись, девушка стукнула по столу кулачком, отчего жалобно зазвенели хрустальные бокалы, и язвительно, подчеркнуто разделяя слова, осведомилась:
   -  Кто это «мы»?
   -  Простите?
   -  Я спрашиваю: кто такие «мы» и через какой такой океан эти «мы» собрались в путешествие?
   -  Атлантический, - глуповато ответил Костилье, слегка ошарашенный яростным напором.
   -  Ну, слава тебе святая дева Мария! – облегченно вздохнула Златка. – А я уж, грешным делом, подумала, что Индийский.
   Доминик де Брюэ усмехнулся и поднял руки в примиряющем жесте:
   -  Друзья, не надо ссориться. Погостите у меня несколько дней, ближайший рейс во Францию все равно ожидается не раньше следующей недели. Судно с чаем только пришвартовалось, и еще не начало разгрузку. В обратный путь тронется с партией рома и грузом пушнины, но… с последним проблемы. Индейцы не самые надежные партнеры.
   -  Мадемуазель?! – поспешно проглотив то, что жевал последнюю минуту, Костилье вскинулся в удивлении. – Вы намерены остаться в Новой Англии?
   -  Почему бы и нет? – озорно высунув язычок, спросила девушка. – Когда еще доведется увидеть живого индейца? Месье, - повернулась она к хозяину, - у вас нет на примете парочки знакомых краснокожих?
   Доминик, едва сдерживаясь от смеха, молча кивнул. Златка, резко сменив тон, небрежно обронила:
   -  Кстати, шевалье, вам я тоже не советую возвращаться на родину.
   -  Но почему?! – оторопело вытаращился Костилье.
   -  Вам отрубят голову!
   -  ???!
   -  Аннушка пролила масло, - бросила она загадочную фразу и, видя озадаченные лица мужчин, лаконично пояснила: - Революция.
   -  Когда это произойдет? – быстро, с тревогой в голосе, спросил де Брюэ.
   -  Не скоро, - после небольшой заминки ответила девушка. – Может, наш юный друг успеет к этому времени дослужиться до ранга посланника. Но… это его не защитит.
   Костилье был нужен ей здесь. Почему бы и не приврать? Не корысти ради, а пользы для. Возвращаться в Россию в ближайшее время она не планировала. Скучала по Даниле, но… Если любит – подождет.
   -  Я вам верю, - глухо проговорил шевалье. – Но я присягал на верность короне.
   -  Забудьте!  - беспечно махнула рукой Златка. Легко выскользнув из-за стола, он гордо вскинула подбородок, по хуторской привычке уперев руки в бока, и, торжественно изрекла: – Могущество Франции в ее подданных. Трудиться во благо родины можно и на этой земле.
   Костилье скептически хмыкнул. В спор вмешался хозяин, заинтересовано спросив:
   -  И что же ожидает нашу родину?
   По неизвестной причине Златка удостоилась высокой чести быть причисленной в числу сторонников французской короны.
   -  На чем основано могущество любого государства? – задала девушка встречный вопрос.
   -  Армия и флот, - важно надув щеки, ответил Костилье.
   -  И деньги, - внес поправку де Брюэ.
   Златка согласно кивнула головой и продолжила:
   -  Если в стране бунт, в войсках разброд, то… что сделает капитал?
   -  Побежит из страны, - быстро ответил хозяин и, в свою очередь, спросил: - Вы полагаете, что французский капитал ринется в Новый Свет?
   -  Увы, месье, - огорчила его девушка. – И эта земля вскоре погрязнет в войнах. Сначала это будет война за независимость, следом начнется гражданская.
   Де Брюэ недоверчиво хмыкнул:
   -  Значит, бежать некуда?
   -  Ну почему же? – возразила Златка. – Деньги всегда найдут убежище.
   -  И где же оно?
   -  В России, - невозмутимо ответила девушка.
   -  В России? – хором воскликнули изумленные мужчины.
   -  Именно так, -  подтвердила Златка. – У Российской империи есть то, чего нет у других государств Европы - у нее есть Суворов, Потемкин, Орлов. Есть непобедимая армия, и строится лучший в мире флот. У нее есть главное… - выдержав паузу и обведя внимательным взглядом мужчин, она веско обронила: - У нее есть защита!
   Девушка была права.  Описывая золотой век Екатерины, историки упускают одну важную деталь: громкие победы, одержанные русской армии, требовали денег, и их катастрофически не хватало. Но когда была повержена Османская империя, когда Европа содрогнулась от мерной поступи российских полков, ситуация волшебным образом переменилась – в Россию хлынул капитал. Первый (и единственный!) в российской истории кэрри-трейд случился в конце XVIII века. Сначала голландский гульден, а следом и французский франк, спасаясь от войн и революций, хлынули в Россию.
   Казачьи отряды высекали искры из булыжных мостовых Парижа, и местные трактирщики спешно меняли вывески на своих заведениях: Европа узнала слово «бистро». Разгромленная отступающая армия Наполеона родила ласково-презрительное слово «шаромыжники» (оборванные, замершие французы, клянча еду у российских крестьян, начинали обращение с вежливого «шер ами» - дорогой друг). Европа с жадным интересом ловила новости из северного Петербурга, а парижские кокетки накалывали шелковые платки на граненые штыки российских солдат.
   Русская армия могла дать то, чего не могла ни одна армия мира – она могла дать защиту.
   -  А кто это – Потемкин? – заинтересовался Костилье. – Я о нем не слышал.
   -  Скоро услышите! – зловеще пообещала девушка.
   -  Мадемуазель, если вы считаете, что Россия в скором времени будет процветающим государством, то почему вы отказываетесь плыть на родину? – задан резонный вопрос де Брюэ.
   -  Я хочу создать свое государство.
   Невозмутимый ответ ошеломил мужчин. Костилье почти неслышно ахнул:
   -  Вы сошли с ума!
   -  Я могу обидеться! – пригрозила Златка.
   -  Простите, - смешался француз. – Но… неужели вы сами верите в это?
   -  Верю, - просто ответила девушка.
   Костилье порывисто поднялся из кресла и взволнованно прошелся по столовой. Де Брюэ, лишенный такой возможности, лишь покачивал головой. Видя смятение мужчин, девушка поспешила внести пояснения:
   -  Сказано, конечно, громко. Но… пока это будет небольшая территория, хорошо защищенная, с собственной армией и своей денежной единицей. А потом… 
   -  Господин, вождь прибыл.
   Прервав беседу, в комнату вплыла чернокожая служанка. В ее пухлых губах это прозвучало торжественно и величаво. Доминик де Брюэ молча кивнул в ответ, взглянув в окно, мутное от потоков дождя, и неожиданно предложил:
   -  Не желаете познакомиться с вождем? Он сын одного из старейшин племени сиу. Занимается поставками пушнины из Дакоты.
   -  Дакота? – вскинулась Златка.
   -  Да, - удивленно ответил де Брюэ. – А почему это вас заинтересовало?
   -  Да так, - туманно ответила девушка. – Мне необходимо отлучиться… вы позволите?
   -  Конечно, конечно, - засуетился хозяин. – Марта вас проводит, а мы пока займемся скучными вопросами торговли.
   Необъятных форм негритянка, топая слоновьими ногами, неторопливо шествовала по коридору. Златка остановилась – внезапная мысль посетила ее.
   -  Марта, - тихо окликнула она служанку.
   -  Да, госпожа?
   -  Где месье хранит письменные принадлежности?..
   Стоя перед зеркалом, оправленным в резную раму, она тщательно, несколько раз стирая и подправляя, воспроизводила смутно помнимый рисунок. Тяжело вздохнув, девушка отложила гусиное перо в сторону, подула на плечо, и скептически осмотрела творение.
   -  Ладно, сойдет на один раз, - огласила она окончательный вердикт. – Моду на тату придется вводить позже.
   Еще раз полюбовавшись на самое себя, Златка показала язык отражению, и осторожно, двумя пальцами, чтобы не размазать едва просохший рисунок, водрузила бретельку платья на место.
   На деликатный скрип половых досок синхронно повернулись три головы: две французские и одна индейская. За время ее отсутствия мужчины переместились за небольшой карточный столик, стоящий рядом с камином.
   Лакота-сиу выглядел так, как и должен выглядеть индеец. Высокий, поджарый, но широкий в кости. Бесстрастный взгляд глубоко посаженных серых глаз с надменной гордостью сверкал на татуированной физиономии дикаря. Толстая коса, тщательно обернутая узорчатой тряпочкой, ленивым удавом сползала с бритого черепа. Яркая одежда, расшитая бисером и украшенная шкурками горностая, висла мокрой бахромой, роняя крупные капли на вощеный до матового блеска пол. В общем – обычный, ничем особо не примечательный краснокожий. Златка мысленно рассмеялась – именно так она и представляла себе коренного жителя Америки.
   -  Знакомьтесь, Злата, это – мой друг, Сидящий Медведь, - представил индейца де Брюэ.
   Девушка удостоилась едва заметного величественного кивка.
   -  А это – мадемуазель Злата.
   Еще один неохотный кивок. Наступило молчание. Медведь пыхнул клубами ароматного дыма из полированной трубки красного дерева и неожиданно сказал:
   -  У тебя красивая скво, бледнолицый друг. Продай!
   Прозвучало как требование. Де Брюэ отрицательно мотнул головой, тщательно пряча усмешку в глазах.
   -  Двадцать шкурок серебристого горностая, - продолжал упорствовать дикарь. Немного поразмыслив, он внушительно добавил: - Это много!
   -  У всего племени сиу не хватит мехов, чтобы купить меня! – дерзко заявила девушка.
   Индеец окинул ее презрительным взглядом: женщины, не принадлежащие племени, были товаром. То, что товар попался разговорчивый, особой роли не играло. Он настойчиво повторил:
   -  Продай!
   -  Ты не ответил мне, вождь! – добавив презренья в голос, сказала Златка.
   -  Кто ты…
   Девушка не дала ему договорить:
   -  Я не знаю, кто я такая. Но моя бабушка мне рассказывала, что когда-нибудь я переплыву Большую Воду и там, в стране Великих равнин, у подножья Черных холмов, найду свой народ.
   С этими слова она неторопливо опустила бретельку платья, обнажив прелестное плечико. Костилье шумно сглотнул слюну, де Брюэ нахмурился, а дикарь вонзился взглядом в искусно выполненный рисунок. Вопреки ожиданиям девушки он не стал падать на колени, воздевая руки к небу, и биться лысым черепом о паркет. Но невозмутимость его покинула: индеец побледнел.
   -  Ты все еще хочешь меня купить, вождь? – с вызовом спросила Златка.
   -  Прости меня, дочь Великой Совы! – глухо покаялся краснокожий дикарь. – Сидящий Медведь совершил ошибку.
   Костилье всхлипнул, торопливо извинился и быстрым шагом покинул комнату. Через мгновенье, сквозь приоткрытую дверь, донеслись приглушенные рыданья с трудом сдерживаемого смеха. Индеец,  подозрительно скосив глаза на всхлипывающий звук, вновь перевел взгляд на девушку. Златка поднялась из кресла, подошла к дикарю и покровительственно похлопала ладошкой по лысине. Глаза индейца испугано порхнули в сторону. Через минуту, приняв прежний невозмутимый вид, он с трепетным ожиданием попросил:
   -  Племя лакоты с радостью увидит у своего костра дочь Великой Совы.
   Де Брюэ выразительно крякнул, а дикарь вопрошающе уставился на девушку. Глубокомысленно прикусив губу, Златка, спустя мгновенье, с достоинством ответила:
   -  Я принимаю твое приглашение, вождь. Но… не сейчас. Жди меня позже.
   -  Мы будем ждать, - эхом откликнулся дикарь. – Я оставлю проводника, чтобы дочь Совы пришла к нам по кратчайшему пути.
   -  Дочь Совы не может заблудиться в лесу! – отрезала девушка.
   -  Прости меня, - вновь смешался индеец.
   -  Ступай! – она величественно взмахнула рукой. – А проводник… пусть остается.
   Дикарь молча кивнул и, столкнувшись в дверях с краснорожим Костилье, исчез, словно его и не было. Шевалье, несколько секунд прислушиваясь к затихающим шагам, с облегченьем разразился полновесным хохотом. Де Брюэ укоризненно покачал головой и требовательно спросил:
   -  И к чему весь этот спектакль?
   -  В горах Дакоты есть все, что нужно любому государству.
   -  А именно?
   -  Золото и армия, - напомнила девушка.
   -  Это сиу – армия? – насмешливо усмехнулся де Брюэ.
   -  Они смелы, воинственны и… не предают друзей,  - задумчиво произнесла девушка. – Если их вооружить, то на первое время хватит.
   -  И вы хотите отправиться к ним в одиночку, - скептически вмешался Костилье.
   -  Неужели вы способны бросить девушку на растерзанье дикарям?
   Мужчины замялись и смущенно переглянулись.
   -  А где же дух авантюризма? Где хваленное рыцарское благородство? – продолжала наседать Златка.
   -  Мадемуазель, - осторожно начал де Брюэ. – До гор Дакоты не одна неделя пути. Потребуется снаряжение, специалисты – если вы и в самом деле найдете золото, в чем я глубоко сомневаюсь.
   -  Найду! – мрачно пообещала девушка. – Но специалисты мне не нужны – обойдусь без них.
   -  Ну, а рабочие?
   -  Чтобы через месяц все побережье знало о месторождениях? – возразила она. – Добывать будут индейцы.
   -  Индейцы? – хмыкнул Костилье.
   Повисло молчание, нарушаемое лишь тиканьем напольных часов.
   -  А деньги на экспедицию? – озадаченно отбил дробь по столу де Брюэ.
   Златка и бровью не повела.
   -  Биржа в городе есть?
   -  Есть, но…
   -  С «но» разберемся позже, - категорично отрезала девушка.
   -  Это безумство! – с нажимом произнес Костилье. – Вы даже не представляете, что вас ожидает.
   -  Нас или вас? – ехидно поинтересовалась Златка.
   Мужчины вновь умолки.
   -  Скажите, господа, вы верите в рок? В предначертание?
   Она вновь огорошила их очередным неожиданным вопросом.
   -  Ну да, верим… а как же еще? – почти беззвучно пробормотал Костилье. – И в предначертание верим, и в переселение душ.
   Девушка нахмурила брови и требовательно притопнула каблучком. Де Брюэ усмехнулся:
   -  Предвестницу рока - femme fatale – я вижу воочию перед собой.
   Златка очаровательно улыбнулась. Взглядом указав на колоду карт, лежащую с краешка стола, она озорно предложила:
   -  Доверимся судьбе. Карты не лгут, и если они укажут нам дорогу, значит – суждено.
   Де Брюэ весело рассмеялся и, наблюдая за тем, как неуклюже тасуется колода в руках девушки, спросил:
   -  Кстати, а что означает сова, нарисованная на вашем прелестном плечике?
   Ни мало не смутившись, девушка пояснила:
   -  Это полярная сова. У многих племен индейцев, в том числе и у сиу, она – богиня мудрости и предсказания. В общем…
   -  Ведьма, - закончил за нее Костилье.
   -  Она самая, - охотно согласилась девушка, протягивая ему колоду. Недоуменно пожав плечами – не может же кавалер подозревать в очаровательной мадемуазель мошенницу! – он все же снял часть колоды. Острый коготок, вставленный между карт, остался, естественно, незамеченным. Трефовый туз, как и было задумано, оказался сверху. Положив колоду на зеленое сукно, она объяснила правила игры:
   -  Все просто. Я задаю вопрос, кто-то из вас отвечает. Отвечает быстро, не задумываясь – его устами будет говорить сама судьба. Все ясно?
   Мужчины, обменявшись быстрыми взглядами, неуверенно качнули головами.
   Златка вздохнула. Этому фокусу ее научил Денис, и непрошеная грусть волной поднялась в груди при одном воспоминании. Или… это не ее он учил?  И кто такой Денис? Отмахнувшись от назойливых мыслей, она поднялась из-за столика и отошла на несколько шагов в сторону. Колода осталась сиротливо лежать на столе, привлекая внимание заинтригованных мужчин.
   -  Кто будет устами рока? – заутробным голосом вопросила она.
   -  Позвольте мне, - криво ухмыльнувшись, вызвался де Брюэ.
   Костилье зябко поежился.
   Фокус был прост и эффектен. Непременным условием является умение заговорить и запутать разыгрываемого, который при этом остается в полной уверенности, что выбор сделан им добровольно.
   -  Итак, мой яхонтовый, слушаем внимательно, отвечаем быстро, - подражая вокзальной цыганке, пропела Златка. – В колоде два цвета: черный и красный. Выбираем один, другой откидываем.
   -  Черный, - быстро ответил де Брюэ.
   -  Хорошо, - затараторила девушка. – Красный отбрасываем, черный оставляем. Черный цвет состоит их двух мастей: треф и пик. Какой будет выбор.
   -  Пики, - после секундного замешательства последовал неуверенный ответ.
   -  Прекрасно. Пики отбрасываем, остаются трефы. Теперь, бриллиантовый мой, делаем следующий выбор: картинки или низшая масть?
   -  Картинки.
   -  Отлично! Значит, отбрасываем низшие карты, оставляем картинки. Дальше… у нас остались валет, дама, король и туз. Делим по парам – старшие и младшие. Что выбираем?
   -  Младших.
   -  Очень хорошо! Младших отбросили, оставили старших. Сейчас – самое трудное…
   На мгновенье переведя дух, девушка понизила голос:
   -  В колоде у нас остались туз и король. Так?
   -  Так, - в один голос ответили мужчины.
   -  Масть помните?
   -  Трефы, - заворожено прошептал Костилье.
   -  Ваш выбор?
   -  Туз! – выдохнул де Брюэ.
   -  Откройте верхнюю карту! – устало приказала Златка.
   На зеленом сукне трефовым тузом замерцала призрачная звезда короны зарождающейся империи.

ДожидалИсь. Запятая после "повозки".

Коровяк - растение семейства норичниковых... Лечебное, однако!

Вместе.

Две "н".

АрмиеЙ.

ЗадаЛ.

Одна "н".