Как разглядеть за днями след нечеткий?
Хочу приблизить к сердцу этот след...
На батарее были сплошь - девчонки,
А старшей было восемнадцать лет.
Лихая челка над прищуром хитрым,
Бравурное презрение к войне...
В то утро танки вышли прямо к Химкам.
Те самые. С крестами на броне...
И старшая, действительно старея,
Как oт кошмара, заслонясь рукой,
Скомандовала тонко:
- Батарея-а-а!
(Ой, мамочка!..Ой, родная!..)
Огонь!..- И - залп!..
...И тут они заголосили,
Девчоночки. Запричитали всласть.
Как будто бы вся бабья боль России
В девчонках этих вдруг отозвалась!..
Кружилось небо - снежное, рябое.
Был ветер обжигающе горяч.
Былинный плач висел над полем боя,
Он был слышней разрывов - этот плач! ..
Ему - протяжному - земля внимала,
Остановясь на смертном рубеже
- Ой, мамочка!..
- Ой, страшно мне!..
- Ой, мама!.. -
И снова:
- Батарея-а-а!..- ...И уже
Пред ними, посреди земного шара
Левее безымянного бугра,
Горели неправдоподобно жарко
Четыре черных танковых костра.
Раскатывалось эхо над полями,
Бой медленною кровью истекал...
Зенитчицы кричали и стреляли,
Размазывая слезы по щекам!
И падали. И подымались снова.
Впервые защищая наяву и честь свою
(в буквальном смысле слова!)
И Родину. И маму. И Москву.
Весенние пружинящие ветки.
Торжественность венчального стола.
Неслышанное:
«Ты моя - навеки!..»
Несказанное:
«Я тебя ждала... »
И губы мужа. И его ладони.
Смешное бормотание во сне.
И то, чтоб закричать в родильном даме:
"Ой, мамочка! Ой, мама, страшно мне!!" -
И ласточку. И дождик над Арбатом.
И ощущенье полной тишины...
... Пришло к ним это после. В сорок пятом.
Конечно, к тем, кто сам пришел с войны.

Вот-нашёл такое.По-моему-к месту..