Резко нагибаешься, чтобы уйти от удара в лицо и неожиданно попадаешь под удар коленом в переносицу.
Подразумевается примерно такое же ощущение, только в моральном плане.

Отредактировано moscow_guest (24-11-2009 03:20:01)

Он не нашёл ни Баси, ни Евы – значит они там, спереди! Там, где только что разорвалась граната. Пулей срываться с места нет смысла – всё, что могло, уже произошло. Бегом или спокойным шагом – он всё равно увидит то же самое. Борис медленно поднялся со скамьи. Никому нет дела до того, что чувствует полковник беспеки – значение имеет то, что он делает. Он шёл, догадываясь, кого и в каком состоянии там увидит – и идти вперёд не хотелось. Хотелось убежать, спрятаться в темноте и закрыть глаза. Поэтому Борис Ницеевский не останавливался и не смотрел по сторонам – он знал, что раз остановившись, уже не заставит себя сдвинуться с места. "Лучше ужасный конец, чем ужас без конца", кажется так звучала знаменитая цитата…
В пресвитерии всё закончилось быстро, можно даже сказать, "молниеносно". "Юдифь", которая бросила гранату, попыталась сорвать чеку у следующей. Разумеется, не успела. На этот раз бойцы "Błyskawicy" не замешкались, и её пронзили несколько очередей из "кашаков". Борис узнал одного из стрелявших – поручик Мирский. Ну где он был половиной минуты раньше? Впрочем на какие бы то ни было "выводы" этот инцидент не потянет – невозможно находиться одновременно везде – сколько раз он сам с пеной у рта доказывал это своим начальникам и всевозможным комиссиям. Просто очередной "несчастный случай".
Вокруг места взрыва все уже пришли в себя и глядели на лежащего офицера в чёрном. Какой-то сержант с аптечкой в руках, пытавшийся подойти к телу, пропустил Бориса вперёд. Судя по дыре в груди, помощь раненому уже не требовалась. Но где же он стоял в момент взрыва, что осколки от гранаты так пробили бронежилет? И почему, кроме него, никто вокруг не пострадал? Правда есть ещё этот "угодник" со снесённой половиной черепа. Нет, "угодника", наверняка, убили ещё во время штурма. А вот почему взрыв гранаты  не ранил никого из гражданских вокруг? И где, в конце концов, Ева?
– Господин полковник прямо на гранату бросился, – сказал на ухо Борису тот самый сержант с аптечкой, – Вот как его разворотило. Я бы так не смог, – вздохнул он.
Тогда понятно. Бронежилет никак не рассчитан на взрыв гранаты в непосредственной близости от него. Тем более, когда вес тела прижимает его к полу.  Стало ясно, что взрыв произошёл примерно в полутора метрах от нынешнего положения тела полковника (полковника? сейчас-сейчас…) – плиты пола там были чёрными и в них была изрядная выбоина, а уже потом тело отбросило сюда, на людей у скамьи.
На людей? Курдемоль, он же действительно на ком-то лежит! И уже даже понятно, на ком именно!
– Сержант! Помогите мне, быстро! – Борис подхватил тело полковника Злотопольского  (киевский гость погиб? вот это да…) под мышки.
Они перенесли его на свободное место на полу – на то самое, где взорвалась граната, и Борис наклонился над своей дочерью. "Так хорошо притворяться может только труп", – идиот, нашёл время для текстов из дешёвых боевиков! Глаза у Евы были закрыты. Она не дышала. И пульса у неё не было. Борис зажмурил глаза и глубоко вдохнул. Взять "девяносточетвёрку" и выстрелить себе в рот – не такая уж плохая мысль. У киянина хватило духу рассчитаться с жизнью – у него тоже хватит.
– Борис, ты тоже умер? – спросил его по-москворусски женский голос.
– Не знаю. Нет… наверное, – ответил он, не открывая глаз, – Басёнок? Ты жива?
Как он, действительно, мог забыть о жене и о сыне, который его ждёт в пустой квартире? Курдемоль, паршивый слезливый идиот! Рядовой Ницеевский, смир-рна!
– Басёнок, ты в порядке? – жена не плакала, а просто часто моргала.
– В груди болит, – ответила Барбара, – Наверно ребро сломано. Значит, мы с тобой не умерли, – она грустно улыбнулась.
– Не двигайся, Басёнок, сейчас я позову врача. Hej, sierzancie, szybko tu jakiegokolwiek lekarza!282 – сержант бросился выполнять приказ.
– Ева умерла, – сказала Барбара невпопад, – А я думала, что она жива, и обещала взять её в Краков. Я думала, она меня слышит, а она уже умерла…, – почему же она не плачет, так было бы проще, – А я зачем-то выжила…
– Никита тебя ждёт дома, – сказал жене Борис, – Я ему оставил еду на ужин, но на завтрак ничего нет. Ты приготовишь или мне заняться?
– Я сделаю, – ответила таким же отсутствующим голосом, – А он бросился меня спасать. Зря. Ты его знаешь?
Борис понял, кого имела в виду его Барбара.
– Вальдемар Злотопольский. Полковник из Киева. Мы с ним вместе работали, – подробности Басёнку всё равно не нужны.
– Жалко его. Только Еву убили раньше. Зинаида пятнистая дура – даже гранату толком кинуть не смогла.
Кто-то появился под самым ухом.
– Panie kapitanie, Pan pozwoli?283 – сержант привёл врача.
Борис отстранился, глядя, как доктор осматривает его жену, отвечающую на его вопросы с прежним апатичным безразличием.
– Panie pułkowniku, teraz to Pan tu dowodzi, – тихо сказал майор Красницкий, – Czekam na rozkazy. 284
Конечно, теперь единственный здесь полковник – это он. Что ж, работа на первом месте. Стреляться он, во всяком случае, точно не будет.
– Zameldować o stratach. Wszystkich. 285
– Rozkaz, Panie pułkowniku. Wśród naszych… 286
– Нет! Оставьте её! Не забирайте её, слышите!
Барбара вцепилась в тело дочери, не давая двум санитарам переложить его на носилки.
– Не трогайте её, слышите, это моя дочь! Это моя Ева, я вам её не отдам!
Было видно, как по Басиным щекам текут капельки слёз. Красницкий прервал доклад. Борис не знал, что делать.
– Нет! Нет! Нет! Мы завтра поедем с ней к маме в Краков!
Санитары вопросительно смотрели на полковника Ницеевского. Тот по-прежнему смотрел на жену. Майор смотрел на полковника.
– Ewo, chodźmy stąd! Mamy jak najszybciej jechać do do-o-omu!287
Лежащий на полу Вальдемар Злотопольский смотрел, не мигая, прямо вверх, куда-то на одну из висящих люстр. Часы на его левой руке показывали ноль часов ноль минут.
Безумный день 5-го сентября 2009 года в конце концов завершился.
-----
282 Эй, сержант, быстро сюда какого-нибудь врача! (польск.)
283 Господин капитан, позвольте? (польск.)
284 Господин полковник, теперь это Вы здесь командуете. Жду приказов. (польск.)
285 Доложить о потерях. Всех. (польск.)
286 Так точно, господин полковник. Среди наших… (польск.)
287 Ева, идём отсюда! Мы должны как можно быстрее ехать д-о-омой! (польск.)

Отредактировано moscow_guest (26-11-2009 02:12:45)

"В морду" прилетел в Москву на следующий день после штурма Храма Христа-Спасителя. И сразу же направился в бюровец КУБа. Борис встретил его в Отделе, как ни в чём не бывало. И генерал дивизии тоже вёл себя, как ни в чём не бывало. Он просто излучал дружелюбие и сочувствие. После часа общения с генералом полковник Ницеевский понял, что и то и другое было совершенно искренним. Веслав Габриэль на самом деле сочувствовал его горю и на полном серьёзе хотел, чтобы Борис Ницеевский стал его другом. Таким же, каким был погибший Вальдемар Злотопольский. Борис тоже ничего не имел против самых сердечных отношений с начальником Пятого Сектора, и они быстро перешли на "ты", выпив символический брудершафт прямо в его "аквариуме".
Потом были похороны. Много похорон, чересчур много. Похороны поручика Маевского с положенными воинскими почестями, на которых он должен был присутствовать, похороны полковника Злотопольского в Киеве, на которых он, слава Богу, присутствовать должен не был, наконец самые тяжёлые – похороны дочери на Хованском кладбище. Отдельно от общей траурной церемонии жертв террористов – Басе в её состоянии меньше всего были нужны толпы народа, журналисты, государственные флаги и торжественные речи.
На похороны Евы приехал из Вильна Здислав – Борис почти успел забыть о его существовании. Настроен он был агрессивно, постоянно обвинял в её смерти Бориса лично и всю "проклятую убецию" вообще. Когда гроб опускали в могилу, он разрыдался навзрыд, а потом бросился на Бориса. До драки, правда, не дошло, литвин просто схватил полковника Ницеевского двумя руками за ворот и кричал, глядя ему глаза в глаза: "Ты! Ты! Ты…". А потом отпустил его, развернулся и ушел прямо через перекопанную землю. Бася на это ничего не сказала – она стала совсем молчаливой и почти не разговаривала даже с Никитой, только грустно улыбалась и гладила сына по голове.
Борис давал ей пить настойку зверобоя, приглашённый врач прописал ей какой-то "метафлокс"288. Намечавшуюся у Барбары депрессию удалось прекратить, она снова ожила. Для верности, на осенние каникулы у Никиты Борис отправил их обоих к тёще в Краков. Пребывание в городе своего детства вместе с родителями должно было окончательно вернуть Басю к жизни. По крайней мере, Борис на это надеялся. Сам он, увы, мог куда-то поехать только в командировку – отпуск за этот год он полностью израсходовал, ухаживая за впавшей в депрессию женой.
Отпуск он взял на следующий день после визита "в морду", когда убедился, что никто не собирается его ни арестовывать, ни отстранять от должности. Последней бумагой, которую он подписал, был рапорт о происшедшем, где он всячески расхваливал Вальдемара Злотопольского и рекомендовал наградить его Рыцарским Крестом Республики289. Посмертно. Борис заметил, что теперь его воспоминания о покойном киянине стали если и не тёплыми, то, по крайней мере, позитивными. Капитул Ордена, как и следовало ожидать, написал на киянина представление Канцлеру. Канцлер, разумеется, немедленно подписал все наградные бумаги и собирался вручить заслуженную награду члену семьи генерала бригады (очередное звание полковнику Злотопольскому тоже досталось посмертно).
И вот здесь начались проблемы. Ближайшим членом семьи Вальдемара Злотопольского оказалась некая Марцелина Бернацкая. Легкомысленный (или наоборот, чересчур осторожный) Злотопольский за всё время совместной жизни с этой дамой так и не удосужился официально оформить их брак ни в Управлении Гражданского Состояния, ни в церкви. При его жизни такое положение дел никому (кроме, разумеется, многочисленных подруг "Марциси") не мешало, везде в Киеве её воспринимали, как "госпожу Злотопольскую". Но после его смерти – не тут-то было.
Взбунтовался генерал-командор Капитула – ветеран "старой даты", получивший свой крест ещё за чешскую войну290. Он пошёл к Канцлеру и заявил ему, что ни за что не позволит на подобное святотатство. Вальдемар Злотопольский, разумеется, герой, и всячески достоин высокой награды. Но в плане морального облика он отнюдь не был персоной, с которой молодому поколению следует брать пример. В частности, речи не может быть о вручении Высшего Ордена Республики в руки его любовнице, жившей с покойным "на кошачью лапу"291. Если же мнение Капитула для Канцлера ничего не значит, и он всё таки пойдёт на это непотребство, то генерал-командор немедленно подаёт в отставку со своего поста. И не только он, но и трое других членов Капитула, обеспокоенных падением морального уровня молодёжи.
Глава Государства уступил перед таким напором защитников морали. Запахло крупным скандалом. Вездесущий "Super Expres"292 воздерживался от публикаций только благодаря личному вмешательству генерала Габриэля, то ли давшего главному редактору взятку, то ли запугавшего его до полусмерти. Габриэль же и нашёл компромиссное решение – орден должны были получить сыновья-близнецы героя, а ввиду их малолетства (обоим мальчикам недавно исполнилось по три года) они будут с матерью, вышеупомянутой Марцелиной Бернацкой. Генерал-командор, скрепя сердце, согласился, и церемония награждения состоялась без сучка без задоринки. Борис вместе с начавшей приходить в себя Барбарой видел её в программе "DTV", а о пикантных подробностях узнал позже – когда в октябре вернулся к работе.
-----
288 "Метафлокс" – торговая марка производимого в Речи Посполитой антидепрессанта, содержащего препарат "флуоксетин".
289 "Крест Республики" ("Krzyż Republiki") – высшая военная награда Речи Посполитой, пришедшая в 1920 г. на смену "Цесарскому Кресту" ("Krzyż Cesarski"). Делится на 5 классов. III класс Ордена именуется "Рыцарским Крестом" ("Krzyż Rycerski"). Орденом награждает Канцлер Речи Посполитой (как Верховный Главнокомандующий её Вооружённых Сил) по представлению Капитула Ордена (I, II и III классы) либо командира воинской части (IV и V классы).
290 "Чешская война" – военные действия между Речью Посполитой и Дунайской Империей в 1942 г. После окончания срока действия Женевского перемирия 1941 г. и неудачи мирных переговоров по статусу Силезии Войско РП начало концентрическое наступление на Прагу из района силезского Глатцкого выступа и Саксонии, закончившееся поражением Северной группировки дунайских войск и взятием столицы Чехии. Однако предпринятое дунайцами с территории Баварии наступление в Саксонию вынудило Речь Посполитую оставить Чехию, чтобы отразить начавшееся вторжение. Война завершилась восстановлением старого статус-кво. Видя бесперспективность и разрушительность дальнейшей вооружённой борьбы, обе стороны согласились подписать Женевские мирные соглашения 1943 г., согласно которым Республика Силезия признавалась отдельным, независимым как от Дунайской Империи, так и Речи Посполитой государством со столицей в г.Вратиславия (фактически вернулась в сферу влияния РП). "Чешская война" была последним военным конфликтом между РП и ДИ, обязавшимися в дальнейшем решать свои разногласия исключительно мирными средствами.
291 "Жить на кошачью лапу" ("mieszkać na kocią łapę") – т.е. сожительствовать без официального оформления брака.
292 "Super Expres" – издающаяся в Киеве бульварная газета, известная своими скандальными публикациями из жизни знаменитостей.

Отредактировано moscow_guest (28-11-2009 18:24:18)

Марта объясняет, как нужно называть её саму. Это (в принципе) может быть не только имя, поэтому и в кавычках.