Потрясен...
Как много таких героев отсались неизвестными...
Вечная им память....

Кстати, а никто не в курсе, наши таким образом (торжественные почести, салют и т.п.) не признавали воинскую доблесть врагов?
Как то мне таких эпизодов не попадалось

А вот еще - если позволите - о массовом героизме советских людей (материал широко не известный, т.к. наш местный, орловский, но великолепно отражающий общие тенденции).

   "Непокоренные" - так назвал свой впоследствии экранизированный роман о подпольном и партизанском движении в Донбассе известный советский писатель, а в годы Великой Отечественной войны военный корреспондент Борис Горбатов.
   "Непокоренные" - так называется мемориальный комплекс на месте гибели молодогвардейцев - юных подпольщиков Краснодона, о которых тоже написаны книги и сняты фильмы. Имена пяти Героев Советского Союза - молодогвардейцев (Олега Кошевого, Ульяны Громовой, Ивана Земнухова, Любови Шевцовой, Сергея Тюленина) носят улицы во многих городах, в том числе в Орле. Сергей Тюленин, один из оргазизаторов "Молодой гвардии", и шестеро его товарищей (Дмитрий Огурцов, Анатолий Орлов, Михаил Григорьев, Ангелина Самошина, Нина Минаева, Юрий Полянский) - уроженцы Орловской области, совершившие свой подвиг в украинском городке Краснодоне. На Орловщине тоже было немало подпольных групп, партизанских отрядов. Массовое патриотическое движение характерно для всей временно оккупированной территории нашей страны.
   Слово "непокоренные" стало нарицательным для всех тех, кто взял в руки оружие, чтобы бороться с захватчиками, для всех тех, кто тайком, рискуя жизнью, слушал сводки Совинформбюро, чтобы в листовках сообщать людям правду о положении на фронтах...
   В сводке Совинформбюро от 10 ноября 1941 года было сообщено: "В Орле в ресторане "Коммуналь" командование немецкого гарнизона устроило вечер для офицеров. Партизаны проникли в город и забросали помещение ресторана гранатами и бутылками с горючей жидкостью. Взрывом и пожаром было уничтожено около 150 фашистских офицеров". Те, кто в сводке - вероятно, из конспиративных соображений - названы партизанами - орловские подпольщики (возможно, из группы А.Н. Комарова-Жореса). Немецкие офицеры только накануне прибыли для пополнения потрепанной в боях под Мценском танковой армии Гудериана и этой ночью должны были уехать на передовую... Один из первых ударов подпольщиков по оккупантам - и уже столь тяжелый!
  Несколько дней спустя на углу Комсомольской и Посадской улиц взлетело на воздух многоэтажное здание, в котором размещался штаб немецкой воинской части. Фашисты пытались распространить слух, что причиной взрыва было небрежное обращение с огнем. Более чем сомнительно, т.к. в обоих случаях нападавшими использовались боевые средства, которые изготавливались в спецшколе - филиале Оперативно-учебного центра Западного фронта.
   Сгорели склад горючего на Кромской площади, несколько гаражей с автомашинами, груженными оружием и боеприпасами, на 2-й Курской улице, офицерское казино на улице Фомина. В одной из казарм гарнизона кто-то смочил серной кислотой и вывел из строя около двух десятков автоматов. Стали исчезать жандармские посты, патрулировавшие на улицах. В конвертах писем, отправляемых немцами на родину, неведомым образом появлялись дополнения - антифашистские листовки. В городе начали появляться листовки, адресованные населению, в которых сообщалась правда о положении на фронтах.
   Так действовали подпольщики.
   Александр Николаевич Комаров, в годы гражданской войны взявший себе псевдоним "Жорес" в память о видном деятеле французского и международного социалистического движения, был участником штурма Перекопа, получил тяжелое ранение, после длительного лечения демобилизовался, заочно окончил исторический факультет Курского пединститута. Война застала его в должности директора средней школы № 26 города Орла. Инвалид гражданской войны, он не был годен к строевой службе, но во что бы то ни стало хотел попасть на фронт добровольцем. Ему предложили остаться в городе для руководства подпольной группой. Ее ядро составили заведующий типографией обкома партии А.И. Рябинов, председатель областного комитета физкультуры и спорта Г.М. Огурцов, инструктор облисполкома А. Евдокимов, слесарь завода имени Медведева М. Суров и другие. Группа Комарова-Жореса была одной из самых активных и успешно действовавших. Многочисленные диверсии - дело рук жоресовцев. И не только в городе, но и на железной дороге, и на аэродроме.
   В течение всего периода оккупации в Орле действовал подпольный госпиталь, известный как "русская больница".
  К моменту, когда в город вошли гитлеровцы, в окружном военном госпитале оставалось 550 тяжелораненых и примерно столько же - в других орловских госпиталях. Врачам С.П. Протопопову, Б.Н. Гусеву, А.А. Беляеву, В.А. Смирнову и прочему медперсоналу (всего 24 работника) предстояло спасать раненых в тяжелейших условиях - окружной госпиталь был лишен своего помещения, недоставало оборудования, медикаментов, продовольствия. Помогали орловцы. Деятельное участие в судьбе раненых принимали жоресовцы. Хозяйкой одной из явочных квартир была Анна Андреевна Давыденко, сестра Михаила Сурова. Ее дочь, Анна, была медсестрой подпольного госпиталя. Жоресовцы организовали сбор продуктов для раненых, помогали добывать лекарства, переправляли выздоравливающих в город, откуда те уходили за линию фронта или к партизанам. Благодаря собственным усилиям и помощи товарищей, коллектив "русской больницы" не только достойно выдержал все испытания, но и многое сделал для спасения раненых, находившихся в лагере военнопленных. Огромную роль сыграла "русская больница" и в спасении людей от угона в Германию. Академик Н.Н. Бурденко, побывавший в городе вместе с передовыми советскими частями и восхищенный подвигом медиков-патриотов, назвал ее хирургическое отделение "настоящим подпольным госпиталем". 5 августа 1943 года "русская больница" передала советскому командованию свыше 200 солдат и офицеров и 22 боевых летчика.
  Решением городского Совета от 20 апреля 1970 года на здании Орловской областной больницы установлена мемориальная доска, увековечивающая героическую деятельность подпольного госпиталя в Орле 1941-43 гг.
   Судьба группы Жореса была трагической: в августе 1942 года предатель выдал группу почти в полном составе, патриоты были арестованы и после долгих истязаний расстреляны.
   Деятельности жоресовцев посвящена экспозиция в музее школы № 26.
   В Орле существовало несколько подпольных комсомольско-молодежных групп. Организатором одной из первых был десятиклассник школы № 32 Владимир Сечкин. А группу входило более 20 человек. В их числе - разведчик штаба партизанского движения Александр Подделков, Павел Маяцкий, Мария Земская, фронтовики-окруженцы - военфельдшер Владимир Булгаков, лейтенант-танкист Алексей Чеченев, его брат Николай, Евгений Цыганков, ранее служивший в истребительном батальоне, оставленная для подпольной работы в городе обкомом комсомола Нина Алексеева... Когда в июле 1941 года Нине пришло уведомление - ее приглашали приехать с Москву для сдачи экзаменов в историко-архивный институт - она отказалась, считая, что сейчас не время учиться.
   Прикрытием для собраний подпольщиков служил... театр "Пестрая сцена". Володя устроился туда парикмахером, его сестра Людмила и Нина Алексеева - танцовщицами.
   Работа группы была немыслима без связи - с обкомами партии и комсомола, находившимися в эвакуации в Ельце, с партизанами. В декабре 1941 года Володя и Нина попробовали добраться до Ельца, чтобы получить там руководящие указания. В 60 километрах от Орла, около станции Залегощь, их задержал патруль. Они были доставлены в Орел, их допрашивали в гестапо. Но ребятам удалось убедить следователей, что они шли в деревню - обменять вещи на продукты - и заблудились. Заплечные мешки с поношенной одеждой служили тому подтверждением. Ребят отпустили, предварительно наложив на Нину штраф, а Володю подвергнув двадцати пяти ударам плетью, и взяв с них подписку о невыходе за пределы города без разрешения комендатуры.
  Судьбоносной для группы оказалась и случайная встреча Володи с бывшим секретарем Железнодорожного райкома ВЛКСМ Екатериной Блинниковой. По заданию обкома партии она вернулась в Орел - для выхода на связь с патриотическим подпольем. По ее совету группа Сечкина начала выпускать листовки, искать возможности вооружиться.
  Вскоре Нина Алексеева предприняла еще одну попытку обеспечить группу связью, и на этот раз попытка увенчалась успехом: Нина перешла линию фронта, побывала в обкоме комсомола, была проинструктирована в штабе партизанского движения Брянского фронта и благополучно возвратилась в Орел. С этого момента у группы появился связной - 38-летняя Мария Ушакова, приходившая в Орел под видом деревенской жительницы. Она поддерживала связь между группой Сечкина и командованием 1-й Курской партизанской бригады Панченко, базировавшейся в Михайловских лесах Курской области. По заданию партизанского командования Володя и его товарищи вели разведку военных объектов противника в городе и окрестностях (прекрасную возможность для разведки невольно предоставляли сами оккупанты, приглашая театральную труппу выступать перед немецкими солдатами), распространяли среди населения газеты и антифашистские листовки, издававшиеся партизанами. Группа выпускала и свои листовки со сводками Совинформбюро. В доме жительницы Рабочего городка Александры Андриановны Цукановой был установлен раздобытый Евгением Цыганковым и Владиславом Стебаковым радиоприемник.
  Подпольщики похищали у гитлеровских солдат и офицеров оружие боеприпасы, обмундирование, медикаменты, перевязочные средства. Все это переправлялось к партизанам. Весной 1942 года Владимиру Сечкину удалось даже организовать сбор денежных средств для Красной Армии. В оккупированном городе!
  Тогда же, весной 1942-го, Сечкин устроился переводчиком в располагавшийся на улице Ленина штаб строительной части; туда же ему удалось устроить техническим секретарем свою сестру Надежду. Перед подпольщиками открылась возможность доступа к важным документам.
  В августе 1942 года у деревни Нижняя Калиновка под Орлом в воздушном бою был подбит самолет заместителя командира эскадрильи старшего лейтенанта Алексея Васильевича Шагинова, летчик был ранен. Фашисты безуспешно искали его возле обломков самолета - Шагинова спрятали братья Чеченевы. Первая попытка переправить летчика за линию фронта у города Новосиля оказалась неудачной. Шагинова переправили в Орел, где он жил сначала под видом супруга Марии Земской в ее доме, затем - в квартире Владимира Булгакова. Прибывшая в Орел связная Мария Ушакова помогла Шагинову уйти к партизанам, откуда он был отправлен на "Большую землю". Войну он закончил в должности заместителя командира полка истребителей.
  Последним делом группы Владимира Сечкина стала подготовка взрыва театра в разгар торжества в честь годовщины "освобождения Орла от большевиков". В театре должны были собраться члены городской управы во главе с бургомистром и представители немецкого командования.
  К этому моменту в театре, кроме Нины и Людмилы, работали Евгений Цыганков и Павел Маяцкий.
  Планам не суждено был осуществиться: 1 октября начались аресты. Всего было из состава группы было арестовано 26 человек. На последовавших за арестом многочисленных допросах подпольщики вели себя мужественно. 18 ноября их расстреляли. Мария Земская была убита вместе со своей десятимесячной дочерью Валей. Точное место расстрела подпольщиков из группы Владимира Сечкина неизвестно, но предполагается, что это окрестности Альшанских Выселок - именно там среди вещей убитых была обнаружена детская бутылочка с соской.
  А 1961 году Указом Президиума Верховного Совета СССР Владимир Сечкин и пятеро его товарищей были посмертно награждены медалью "За отвагу".
  Именем Сечкина назван один из переулков Орла.
  В музее лицея № 32 существует экспозиция, посвященная этой подпольной группе.
   Орловский железнодорожный узел играл важную роль в обеспечении гитлеровских войск. Сюда по брянской магистрали поступали с запада эшелоны с военной техникой, снаряжением, боеприпасами, горючим, живой силой, продовольствием - и затем доставлялись к месту назначения железнодорожным, автомобильным и гужевым транспортом. Чтобы обеспечить нормальное функционирование узла, военная комендатура приказала всем оставшимся в городе железнодорожникам приступить к работе. К тем, кто не проявлял достаточного усердия или был в чем-либо заподозрен, применялись различные меры - от жестокого избиения до расстрела. Тем не менее, диверсии на железной дороге происходили постоянно. И поезда вдруг останавливались на полпути ввиду разрыва состава, технической неполадки в локомотиве. Во время налетов советской авиации на станцию машинисты умышленно затрудняли маневренность на путях, загоняли эшелоны в тупики. При бомбардировках гитлеровцы прятались в убежища. Железнодорожники-патриоты использовали это обстоятельство, чтобы поджигать то, что не попало под бомбы. Горели вагоны и склады. Железнодорожники старались как можно чаще "болеть"; при невозможности симулировать заболевание умышленно травмировались и т.д.
  На станции Орел-3 активно действовала комсомольско-молодежная группа под руководством 22-летнего слесаря вагонного депо Николая Авицука. В группу входили, в основном, недавние школьники - Владимир Афанасьев, Александр Сотников, Николай Бархоленко, Николай Новиков, Геннадий Севостьянов, Василий Ерохин, Александр Новиков...
  В ночь на 26 декабря 1942 года подпольщиками был уничтожен огромный пакгауз у Елецких прудов. В начале марта 1943 года группа была арестована по доносу. На допросах подпольщиков пытали. Николаю Авицуку, который во время допроса ударил следователя, прострелили обе ноги выше колена. Суд, приговоривший семерых подпольщиков к расстрелу, решил продемонстрировать "гуманность", определив Авицуку наказание в виде семи лет каторжных работ.
  Уже находясь в камере смертников, приговоренные сумели установить контакт с одним из охранников и при его содействии, воспользовавшись ночным налетом советской авиации, бежали. Но несколько попыток выбраться из Орла, окончились неудачей - прифронтовой город тщательно охранялся. Но и после того, как это удалось, юноши находились в постоянной опасности. Им так и не суждено было перейти линию фронта: около станции Становой Колодезь был схвачен и расстрелян Александр Новиков; под Мценском убили Николая Новикова; погиб Василий, младший брат Владимира Афанасьева; у деревни Прокуровка в перестрелке был тяжело ранен Николай Бархоленко, его повесили на Привокзальной площади. Оставшиеся на свободе подпольщики продолжали действовать. Тогда по распоряжению начальника тайной полевой полиции (ГФП) капитана Бено Кукавки были взяты в заложники члены их семей. В случае неявки подпольщиков заложникам грозила смерть. Ответ подпольщиков был таким: в полдень 22 июня 1943 года на одной из орловских улиц Владимир Афанасьев, Геннадий Севастьянов и Александр Сотников застрелили Кукавку. И сами были убиты на месте.
  Лишь одному из подпольщиков, Василию Ерохину, удалось в конце июля перейти линию фронта. Во время боев за Орел он вернулся в город с одной из передовых групп разведчиков.
  Николай Авицук погиб в 1944 году при аварии на станции Хотынец.
  На аэродроме под Орлом тяжелые физические работы выполняли военнопленные. В начале 1942 года сложилась патриотическая группа во главе с младшим лейтенантом Василием Беловым, в которую входили капитан Макаров, старший лейтенант Щербаков, старший сержант Топольсков. Она сумела войти в контакт с руководителем обслуживающих аэродром чешских авиатехников инженером Гонцем. Совместными усилиями было обезврежено много авиабомб.
  Была установлена связь с городским подпольем.
  В середине мая 1942 года на аэродроме был взорван большой склад авиабомб - группа из 12 военнопленных во главе со старшим лейтенантом Щербаковым совершила эту диверсию ценой жизни - все они погибли при взрыве. После этого гитлеровцы расстреляли почти всех участников подпольной группы, а военнопленных с аэродрома отправили в концлагерь.
   15 сентября 1942 года в Железнодорожном районе Орла создан штаб подпольной организации, готовившей вооруженное восстание при подходе Красной Армии к городу. В штаб вошли В.К. Бахарев, В.М. Кирпичев, С.А. Якунин, А.И. Гаврута. К орловцам присоединилась подпольная боевая группа из близлежащей деревни Овсяниково. Всего организация насчитывала около 180 человек, сгруппированных в 4 боевые дружины по 30-50 человек. В феврале 1943 года организация была разгромлена гестапо. Почти все руководители организации, командиры дружин и активные бойцы групп были расстреляны, а остальные сосланы в концлагеря.
   Прифронтовой Орел был местом дислокации штабов крупных воинских соединений и многочисленных складов противника. Забота оккупационных властей о своей безопасности осложняла работу разведчиков, которая имела огромное значение в течение всего периода оккупации, но особенно ценной стала в преддверии сражения на Курской дуге - советскому командованию требовалась исчерпывающая информация.
   Разведывательные действия в Орле производили не только подпольщики, но и чекисты, и фронтовая разведка, порою - во взаимодействии. Так, в июле 1942 года чекисты И.М. Воробьев и П.Г. Алексахин, собирая в Орле сведения о дислокации гитлеровских войск, их вооружении и численности и т.д., некоторое время жили на квартире партизанской связной М.А. Ушаковой, получали помощь от Е.Н. Никитиной, М.Н. Волковой, П. Макарова, В. Золотарева и других. Разведчики, выполнив задание, благополучно вернулись, хотя при выполнении такого рода заданий разведчики зачастую гибли.
   25 марта 1942 года в районе действия 61-й армии в немецкий тыл был переброшен советский разведчик, действующий под псевдонимами "Зимовщик" и "Борисов". В соответствии с требованиями конспирации, подлинное имя разведчика знали лишь несколько человек, готовивших его к переброске - Челюскин Николай Борисович, сын дворянина из поселка Колпны, бывший артист... Перед ним стояла непростая задача: внедриться в полицию, вести разведку, выявлять изменников Родины и провокаторов. Его легенда базировалась на фактах из биографии; достоверность ей придавал и тот факт, что в Орле проживала его мать и другие родственники.
   В мае 1942 года он был уже начальником паспортного стола полиции. Начался и его подлинный труд - он установил связь с подпольщиками, добывал для них немецкие документы (благодаря этим аусвайсам многие смогли уйти в партизаны), наладил канал, по которому информация уходила за линию фронта.
   Осенью 1942 года оккупанты нанесли очередной удар по подполью - начались массовые аресты. Была арестована группа патриотов, работавших в полиции, в том числе секретарь Букина Дмитрий Сорин и полицейские Василий Головко и Павел Кунце (последний - советский гражданин немецкого происхождения). Арестовали и Николая Челюскина. Его пытались склонить к участию в оперативной игре с советской разведкой - тщетно. В конце декабря 1942 года, после долгих пыток, Н.Б. Челюскин был расстрелян. Ему было 27 лет.
   Вместе с Сориным и Кунце была расстреляна разведчица Антонина Городкова. Головко погиб во время допроса.
   В ноябре 1942 года в районе деревни Прудки в 20 км от Орла были выброшены разведчик Михаил Тимофеевич Пальчиков и связная Елена Евтушенко. Пальчиков устроился кузнецом в немецкую воинскую часть, относившуюся к железнодорожным войскам. В разведгруппу также вошли брат Пальчикова Петр, Алксандр Бредихин и хозяйка конспиративной квартиры в Прудках Нина Дружикина.
   Советская радиостанция действовала в двадцати метрах от штаба немецкой части. Этот смелый шаг оказался оправданным: немецкая радиостанция порой работала одновременно с советской, и советская так и не была запеленгована. В Центр шли радиограммы о дислокации и перемещении немецких частей, о складах с вооружением и боеприпасами, о скоплении военной техники. После того, как часть, где служил Михаил Пальчиков была передислоцирована в Белые Берега, группу возглавил Петр Пальчиков. 28 июля 1943 года поступил приказ прекратить работу. Через несколько дней город был освобожден; группа благополучно продолжила свою деятельность за пределами области.
  В Орле и области работали подпольные группы А.М. Баринова, П.Н. Кузнецова, Г. Н. Ерохина, С.Н. Раевского и многие другие. Подпольщики оказали огромную помощь Красной Армии в подготовке разгрома немецко-фашистских оккупантов и освобождении города и области от врага.

Этот материал - часть уже опубликованной книги. А сейчас задалась целью сделать отдельные очерки (адаптированные, в том числе, для старшеклассников) об уроженце Болхова Орловской области И. Старинове  - да-да, том самом, которого называют дедушкой русского спецназа и о Герое Советского Союза Роберте Клейне, советском разведчике, вся послевоенная биография которого связана с Орлом.

Почему-то биография этого человека потрясла меня в детстве больше всего. Может, виной всему книга? Серый матерчатый переплет,почти стертая бронза заглавия... Не знаю. Но с тех пор, когда слышу о наших военнопленных, воевавших во Франции - вспоминаю его - Василия Порика.

Ему было 24 года. И это - его письмо.

Май 1944 г.

Дорогие товарищи коммунисты-партизаны.

Хочу рассказать вам об одном случае, который произошел со мной после выполнения боевой задачи партизанской группой.

Передвигаясь с товарищем через большую шоссейную дорогу, мы набрели на семь фашистских бандитов. Один фашист крикнул "Стой!" Выстрелами товарища Кондратюка Стёпы три фашиста были убиты, остальные в панике разбежались. После этого мне пришлось возвратиться назад, забрать остальных товарищей, передвинуться в другое место и остановиться там на ночлег.

Я решил одного товарища, малого возрастом, послать в разведку, указал ему выгодный путь движения, предупредил его о соблюдении дисциплины и предосторожности. Товарищ хотел обдурить своего начальника, не выполнил указаний, пошел по своему пути и набрел на фашистских бандитов, которые его задержали и принудили показать, где остальные товарищи. Нестойкий наш товарищ привел до 400-500 фашистов на место нашего нахождения. Фашисты на рассвете окружили квартал. Нас было трое, вооружены мы были одним автоматом и одним пистолетом. Фашисты подняли шум, я скомандовал к бою и открыл огонь из автомата. Несколько фашистов свалились на землю, остальные разбежались.

Гитлеровские собаки спешили убрать свои трупы и снова двинулись вперёд. Дорогой товарищ Василь Колесник открыл огонь из пистолета, и снова два фашистских бандита были убиты. Два других фашиста заметили дорогого Ваську и намерились открыть огонь из по нему, я моментально бандитов скосил из автомата. Фашисты ещё больше закричали, подняли стрельбу и спешили убрать свои трупы, не показать их цивильному населению.

Последними патронами я подстрелил ещё одну гитлеровскую собаку и в эту минуту был ранен фашистской пулей. После этого я оглянулся за своими товарищами, мой дорогой Васька Колесник был убит - он погиб лично от своей руки, застрелился последней пулей - он погиб за Родину, за коммунизм во всём мире. Честь и слава дорогому товарищу, коммунисту, боевому красному партизану - не забудь, Родина, своего сына!

Один "товарищ" сдался в плен. Я решил вырваться от фашистов. При перебежке в другое место фашисты открыли огонь по мне, и я снова был ранен. Фашисты стреляли со всех концов, я, не обращая внимания ни на что, вскочил в один дом и очутился на крыше. Гитлеровские бандиты искали меня, но не нашли, только благодаря одной "хорошей" женщине, которая фашистам указала, где я есть, фашисты моментально открыли огонь по мне, и я снова получил три пули и свалился с крыши.

Бандиты боялись ко мне подходить, подъехали автомашиной, наставили на меня автоматы и бросили меня в машину. Не обращая внимания на фашистские автоматы, я кричал: смерть изменникам, которые сидели, как генералы, в другом авто, я кричал: да здравствуют советские патриоты, я смеялся и прощался с народом, махая рукой.

Затащили меня в фашистский военный госпиталь на "лечение", рассмотрели меня через рентген и очень были рады, что у меня остались пули в ноге, руке и плечах. После этого отнесли меня на 4-ый этаж, положили за решетку, да ещё приковали к койке, кроме того, возле дверей поставили одного своего бандита. Не прошло десяти минут, как начальник гестапо с другими собаками пришли "лечить" меня. Собаки прекрасно знали по материалам, которые были им поданы после моего побега из лагеря, и задали мне такие вопросы: коммунист, специально присланный для коммунистической работы?

Я ответил: да, коммунист, присланный для работы.

Второй вопрос был задан: террорист?

Я ответил: нет. Я - советский патриот.

За это я получил больше 50 железных "пилюль", а позже трудно сосчитать, сколько я получил таких "пилюль", потому что я им ничего больше не сказал. Хотя они прекрасно знали про мою коммунистическую и партизанскую работу по прежним материалам и допросам изменников.

Ночью я разломал фашистский замок, но не удалось разломать решетки в окне, и на другой день снова пришли собаки "лечить" меня, ещё больше я получил "пилюль" за то, что разломал замок. Мысли фашистов были меня расстрелять, и решили они отдать меня в тюрьму "на лечение". Ночью меня привезли в тюрьму, назвали меня русским бандитом и бросили в камеру №1.

Камера представляла собой два метра длины, 1-1,5 метра ширины, в маленьком окошке больше железа, чем стекла. В камере было немножко соломы, одеяло, наверное, с прошлого столетия, кроме того, полметра сора и несколько миллионов вшей и один фашистский бандит возле железных дверей.

Я не робел, пел "Интернационал" и стремился ещё раз отомстить фашистам за их зверства. Просидел я седьмую ночь, ночи были тихие, и хорошо было слышно, как вскрикивали люди и после того гремели выстрелы. Днем смотрел я в окошко, как выводили на двор старых, потерявших ум людей. Через стены было слышно, как катували людей. Кушать в первые дни я получал по-больничному, один раз морковки в день, последние дни - ничего.

Сердце советского патриота не может выдержать таких зверских издевательств фашистских собак. Надежды на побег из тюрьмы никакой не было: кроме проклятой камеры тюрьма была обнесена двумя мурами 7-8 метров высоты, да ещё фашистские собаки с собаками минута в минуту кругом ходят.

По словам старшего гестаповца, жить мне осталось всего два дня. Я решил погибнуть в схватке с фашистами. Ночью мне удалось вытащить гвоздь из окна длиной 7-9 см. При помощи гвоздя я расковал себе правую здоровую руку и после того лежал и кричал до фашиста, который стоял возе дверей, чтобы он мне дал воды, - он не обращал внимания.

Раны разгноились и очень болели, я бросался и кричал - дай воды. Фашистская морда раздобрилась и зашла ко мне в камеру. Собака метра два высотой с карабином да ещё кинжал на боку. Он поинтересовался моей раной на ноге и пригнулся посмотреть. Я моментально гвоздем ударил бандита в голову, закрыл рот и его же кинжалом прорезал ему глотку и моментально положил его на свое место и накрыл одеялом, после того закрыл дверь на ключ и перешел в другую комнату.

Другие фашистские собаки смотрели сквозь щель моей двери и все думали, что русский бандит спит, а я гвоздем и кинжалом уж продолбил в стене себе щель для побега. Вопрос с камерой был решен. Второй вопрос был, как форсировать два высоких мура. Где та сила и воля бралась, не могу представить себе, но за две-три минуты я оторвал железо, загнул крючок, порвал рубаху, кальсоны, одеяло, посвязывал всё это, и вот и был инструмент готов.

Начал я вылезать из камеры, щель была узкая и длинная, вся кожа на мне была содрана, кровь лилась ручьём. Я моментально забросил крюк на первый мур и очутился наверху. Внизу я заметил трёх фашистских собак с собаками. Я притаился на муре и ждал, пока фашисты зайдут за угол.

Ночь была холодная, я в трусах спустился с первого мура и забросил крючок на другой и очутился на другом муре. Когда я спускался с другого мура, у меня случилась авария, одеяло оборвалось и мне пришлось метров шесть-семь лететь донизу. Если бы я попал на камень, то убился б, а так "большое спасибо" гитлеровским убийцам - подставили под меня яму метров 20 ширины и метров 100 длины с расстрелянными безвинными людьми.

Мне сразу стало понятно, что были за крики и выстрелы каждой ночью, и я видел, что места для меня тоже хватало там. Я взмыслил: слава погибшим товарищам, пролез ещё возле одного фашиста, который стоял на посту, сказал про себя - да здравствует свобода - и двинулся вперёд.

За полтора дня добрался я до своих. Сколько было радости, какая забота обо мне французских товарищей. Я был всем доволен, только тем нет, что не мог сразу же начать работу, не мог гитлеровцам отомстить за товарища Ваську, который героически погиб в борьбе с бандитами, за те издевательства, которые они проделывали на нашей Родине и которые они проделывают здесь.

Лейтенант Василий Порик.

Отсюда.