Рукавишников

Двое родных дядей живы-здоровы! Так зачем ГГ племянники и троюродные братья?

PS Артем, огромное спасибо!!! 

Рассказывает Еремей Засечный

Вот уж не думал, не гадал, что плечи мои погонами украсятся! Будет теперь чем перед отцом да дедом похвастаться! Признаюсь – давненько я мечту лелеял в родную станицу вернуться. Но не просто так, а приобретя определенный статус и положение. Чтобы нос родственничкам утереть – вот, мол, вы меня из дому ни за что, ни про что выгнали, а я сам в люди выбился. Правда, даже в самых смелых мечтах я не думал, что по военной линии пойду. Рассчитывал, что, максимум, купцом третьей гильдии заделаюсь.
Но самое интересное – Хозяин обещал, что мои нынешние погоны – не последние. И быть мне офицером. Продолжай, мол, Ерема, повышать свое образование. Тогда через три-четыре года мне только выбрать останется – по строевой части карьеру продолжать, или по инженерной. А и то ведь верно – как дал я в прошлом году уговорить себя поступить в нашу заводскую академию, так ведь уже и сам сейчас чувствую себя совсем другим человеком. Образованным! Вот ведь раньше мне и в голову не приходило употреблять в разговоре слова «статус» и «карьера»…
Правда Сашка, секретарь хозяйский, и тут меня, стервец, обскакал – сразу звание вольноопределяющегося получил – до офицерского всего полшажочка. Ну да и ладно! Еще посмотрим, кто кому годков через десять будет козырять!
Но погоны-то отрабатывать надо! Вот и тронулись мы в путь на столицу. Как Хозяин выразился: пощупать супостата за теплое вымя…
Шли по железной дороге. Впереди наш бронепоезд грозный… хотел написать «летит»… Продвигается… неспешно… 15-20 верст в час. Потому как Хозяин осторожничает. А ну как, говорит, найдется у врагов наших светлая голова и додумается эта светлая голова до артиллерийской засады. Бронебойных снарядов для полевой артиллерии сейчас нет, но ведь можно поставить «на удар» взрыватели шрапнелей…
Потому перед «Железняком» нашим разведка конная скачет. Да не просто так, а десяток групп веером. С охватом на пять верст в каждую сторону. А за нами группа поддержки и усиления – эшелон с пехотным полком и эшелон с кавалерийским. Да батальон саперный. Да броневики на платформах.
Вот таким походным ордером и идем потихоньку. День идем, два идем… Миновали Тверь. Хозяин именно здесь противника ждал, но проскочили спокойно. Мост через Волгу заминировать даже не пытались – Хозяин лично проверил, никому не доверил.
Но вот после Волги началось вокруг пути, как Хозяин выразился, «шевеление». В бой никто не вступал, но дозоры постоянно о вражеских конных разъездах докладывали. Мелькнут вдалеке и уходят на галопе.
Ну, собирает Хозяин в главном салоне «Железняка» совещание. Тут и он сам, и мы с Сашкой за адъютантов. И начарт бронепоезда капитан-лейтенант Богомолов. И офицеров человек десять набилось. Накурили так, что хоть топор вешай. Цельных три часа думали, да спорили: что дальше-то делать? Четких указаний генерал Духовский не дал. Тут командир нашей КМГ  полковник Волосюк и предлагает – а давайте, мол, рванем вперед? Чего это мы так плетемся? Хозяин ему объясняет доходчиво: мол, нарвемся на засаду – костей не соберем. Тише, мол, надо, тише. Вообще «шепотом» идти. А не шашкой бренчать. Ну Волосюк и завелся. Поддел его Хозяин-то – у полковника в ножнах пятиалтынный серебряный бренчал. Для пущего форсу. Звонко так…
Завелся стало быть Волосюк. Усищи дыбом, морда покраснела. С каких это пор, рычит, какие-то купчишки мне, русскому офицеру, указ? Приказываю, мол, двигаться вперед с удвоенной скоростью!
А хозяин ему ласково отвечает: я, говорит, тебе напрямую не подчинен. Приказ Государя нашего помнишь? Бронепоезд оказывает отряду посильную помощь, сообразуясь с обстановкой. Применение бортового оружия остается полностью на усмотрение командира бронепоезда!
Тут на Волосюка вообще стало смотреть страшно – того и гляди взорвется. Уже не только лицо, но и глаза покраснели. Начал он было шашку из ножен тянуть, но заметил, как я, да Сашка руки на «кистени» положили. Опомнился малость полковник. Но, не сказав более ни слова, кинулся из салона вон. Остальные офицеры переглянулись меж собой, да тоже на выход засобирались. Хозяин хоть государю и друг первейший, но Волосюк – свой, а мы так… черная кость…
Ну, на ближайшей узловой станции ордер походный изменили – эшелоны с войсками вперед поставили, а «Железняк» замыкающим пошел. Ну и рванули эшелоны воинские вперед. Чуть не на полных пара – со скоростью курьерского поезда. А мы так и продолжали плестись. Моряки, ну те, которые к орудиям приставленные, давай ворчать: мол, так мы славы не добудем. Без нас супостата победят! А все из-за робости купеческой… Но Хозяин, слыша такие разговоры, только глазами сверкал, однако заданный темп движения не менял. К вечеру оторвались мы от эшелонов на половину перегона.
И вот движемся мы потихоньку, а с головной платформы докладывают: слышим стрельбу! Ляксандра Михалыч аж затрясся весь и, приказав полностью застопорить ход, полез на крышу вагона – сам послушать решил. А я за ним.
Вот вылезли мы наверх, на самую крышку перископной башни и стоим. Слушаем. Точно – впереди из пушек стреляют. Верстах в семи от нас. Да хорошо стреляют! Как Хозяин сказал – не меньше дивизиона «крупняков» лупит. Да полевушки. Причем лупят не наши – столько стволов нет, да и те, что есть – малокалиберные.
- Все-таки влетели они в засаду, дурачье! - говорит Ляксандра Михалыч. Причем горько так говорит, не радуясь собственной прозорливости. - А теперь нам, Ерема, придется им на выручку идти – и головы свои класть на условиях, навязанных противником!
Спустились мы с крыши. Скомандовал Хозяин «полный вперед». Вроде и тронулись уже, но вдруг Ляксандра Михалыч как закричит: Стоп!!! «Железняк» встал, как вкопанный. В рубке народ чуть с ног не повалило. Поворачивается ко мне Хозяин и говорит:
- Что же мы как дураки – без разведки, да в полымя! Раздолбают нас, как пить дать! И что обидней всего – за просто так, без всякой пользы!
- Да где же ее взять, разведку-то? - спрашиваю я. – Волосюк ведь все конные дозоры отменил – всех с собой утащил!
- А «Медведи» наши на что? – отвечает Хозяин. – Давай, дуй в хвост «Железняка» - готовьте рампы, спускайте броневики на грунт. Благо повезло нам – насыпь тут невысокая.
Ну, это-то мы изначально планировали – случись чего – броневики с платформ спустить. Тренировались даже. Будь даже и повыше насыпь – управились. И получаса не прошло – поставили оба «Медведя» на колеса.
А тут и стрельба стихла.
- Может наши их того… победили? – осторожно спрашиваю я.
- Нет, Ерема, это очень вряд ли! – отвечает Хозяин. – Там по нашим не менее шести десятков стволов долбило. А наши, наверное, даже из вагонов высадится не успели.
И вздохнул тяжко. Но делать нечего – скомандовал «По машинам». Сели мы в броневики. Хозяин с Сашкой в головном, я с парой дружинников – во втором. Поехали. И сразу стали сильно  в сторону забирать, чтобы, значит, во фланг и тыл супостату выйти.
С трудом продрались, валя молодые деревца, через мелкий лесочек. А тут и дорожка наезженная подвернулась – пошли уже бодрее. Только, смотрю, Ляксандра Михалыч почти по пояс из башенного люка высунулся, да все вперед глядит.
Проехали верст пять. Глядь, а навстречу всадник одинокий несется. И вроде как военный – в мундире. Только издалека не понять – свой или чужой. Тормознули мы. А всадник спокойно к головному «Медведю» подъезжает и что-то Хозяину говорит. А что говорит – мне за дальностью не слышно. Выслушал его Хозяин и мне рукой махнул, мол, дальше едем. Рванули мы вперед. Ну, думаю, наверняка этот конный из наших – подмоги просит, дорогу показывает. Вон, как раз рядом с броневиком Хозяина скачет.
Ан нет! Не тут-то было! Как потом выяснилось – ухарь этот вражиной оказался и в засаду нас заманивал. Эти гады за нами от самого бронепоезда следили и пока мы на дорогу выбирались, успели своим весточку подать. Вот они и приготовились.
Проехали мы еще версты две и заехали в ложбинку болотистую. Скорость снизить пришлось – земля больно вязкая. Вот здесь и началось!
Правый склон у ложбинки довольно крутой был, поверху кустами заросший. И вдруг вижу я – а из кустов тех стволы ружейные торчат! Хотел я Хозяину сигнал подать, да только Ляксандра Михалыч сам это дело заметил. Успел в люк нырнуть и башню стал в сторону врага разворачивать. Эх, вот только поздно. Всадник этот, что заманил нас, вдруг в сторону порскнул. Ах ты ж сволота такая, думаю, да как дам по нему из «единорога». Тот так и покатился.
Но тут по нам  и врезали! Весь склон белым дымом окутался. Ружья-то нам ничего бы и не сделали – броня, как-никак, двенадцатимиллиметровая. Однако мы завязли почти, скорость небольшая. Да врагов много – сотни три. Пули, как горох, по обшивке стучат. Посекли нам покрышки – встали мы окончательно. Ну, всё, думаю, конец нам, только за просто так я не сдамся! Довернул я ствол вправо-вверх и стал кусты длинными очередями поливать. И Хозяин тоже жару поддает! Эх, хорошо! Вниз по склону «берданки» покатились, ветки-сучья ссеченные, да трупы вражьи! Вдруг со стороны противника тоже пулемет пулемет ударил. Наш, «единорог» то есть… И как он у них оказался, черт? А потом к нему еще два или три ствола присоединилось. Поначалу-то мазали они – пулемет машинка тонкая, грамотного обращения требует. Но пристрелялись гады, да и расстояние небольшое…
Хозяйскому «Медведю» первому досталось – броневик аж качнуло! Ну, твари, ору я, да я вам за Хозяина… А они не унимаются – от «Медведя» только клочья обшивки летят! Вот и всё… Бензобак рванул… Сейчас за меня возьмутся! Экипажу покинуть машину – кричу я своим товарищам. Водитель выпрыгнуть успел, а стрелок нет. Его первой же очередью продырявило, прямо через броню. И осколками той брони – мне по ноге. Добегался, Ерема, думаю, но вот уж хер вам, суки, так просто меня не возьмешь! И продолжаю по краю склона долбить, вражеский пулемет нащупывать. У меня уже лента кончается, но один вроде смолк – достал я его. Однако остальные лихо за меня взялись – мгновение и мой «Медведь» в решето превратился. Хорошо хоть маска башни несколько попаданий выдержала – там броня в два раза толще. Но «единорог» разбило, а после бензин загорелся. Хорошо хоть, что бак сразу не рванул.
Эх, а сгорать-то живьем мне не хочется – кое-как выбрался я из машины. Глядь, а водитель тут же рядом лежит – его уже снаружи достало. Пополз я от броневика в сторону, старясь его корпусом от вражин прикрыться. Слышу – стрельба-то стихла. Вроде как разобрались гады – всё, прикончили нас. Сейчас подойдут, чтобы добить.
Я еще быстрее локтями, да правым коленом заработал (левую ногу, в которую осколок попал, я уже и не чувствовал), отползая подальше. Тут, на мою удачу, канавка какая-то, даже скорей небольшой овражек, подвернулась. Скатился я туда, да из кобуры «кистень» выдернул. Патронов с собой пять десятков – дорого я вам, суки, свою жизнь продам!
Вдруг слышу тихий свист – посмотрел, а метрах в двадцати, в той же канавке Ляксандра Михалыч лежит. Живой!!! Живой Хозяин-то мой!!!