ГИАН (продолжение)
* * *
Тёмно-серая, со свинцовым холодным блеском, плотная туча медленно вытягивалась от горизонта к зениту, и тень от неё так же медленно накрывала землю, стирая краски и делая неразличимыми детали.
Стоя у окна, Гиан следил за тучей и её тенью. За спиной топтался слуга, прибежавший закрыть окно и не решавшийся потревожить важного гостя.
– Ступай, – бросил, не оборачиваясь, Гиан.
– Да, господин, – выдохнул слуга и убежал, без стука прикрыв за собой дверь.
Выждав несколько секунд, Гиан оторвался от окна и пошёл закрыть дверь на засов. Спина должна быть прикрыта – закон этого мира. Он уже почти задвинул тяжёлый брус, когда за дверью вздохнули. Он узнал вздох и, улыбнувшись, открыл дверь.
– Входи, Смолка.
Закутанная в шёлковый на меху плащ – его последний подарок – Смолка одним гибким движением скользнула в комнату, склонилась к его ногам, поцеловала край его туники и руку, выпрямилась и обняла, прижалась к нему всем телом.
Гиан рассмеялся.
– Уже соскучилась?
Смолка кивнула, потёршись щекой о его щёку. Она всегда с ним соглашалась. Даже не понимая и половины из его слов. Гиана часто так и подмывало научить Смолку языку Арлы, своему родному языку, но каждый раз удерживался. Он здесь гость, а не жилец. Вскоре он уйдёт и не вернётся, а Смолка останется здесь. Пусть учит местный.
Туча, наконец, доползла до зенита, и стало совсем темно. Смолка боязливо вздрогнула.
– Не бойся, – погладил он её по спине.
– Да, господин, – шёпотом ответила Смолка.
Они стояли у самой двери, и он, легко дотянувшись, всё-таки задвинул засов. Смолка тихо гортанно засмеялась и распахнула свой плащ.
– Я готова, господин.
– Вижу, – рассмеялся он, распуская шнуровку на её корсаже, по местной моде стягивавшем грудь поверх белой нижней полотняной рубашки.
Знатная госпожа надела бы поверх него и сборчатой юбки ещё пару шёлковых или шерстяных платьев с прорезами, разрезами и подборами, служанка ограничилась бы одной нижней рубашкой и юбкой-фартуком. А Смолка ни та и ни другая, поэтому и её одежда нечто среднее между одеждой служанки и госпожи. Плащ у Смолки был скреплён у горла застёжкой, и не мешал Гиану раздевать её.
Смолка, уже зная его привычки, незаметно, как бы невзначай помогала ему, целуя его при каждом удобном случае и переступая через падавшие к её ногам корсаж, юбку и рубашку. Оставшись голой, но в плаще, она прижалась к Гиану и распустила шнуровку, стягивавшую ворот его туники, растянула до отказа разрез и припала поцелуем к его груди. Гиан тихо засмеялся и кивнул.
– Раздень меня.
– Спасибо, господин, – радостно выдохнула Смолка, стаскивая с него тунику и замшевые, плотно облегающие ноги штаны.
Не сравнить с первыми днями, когда она ничего не знала, всего боялась и от страха совсем ничего не понимала. Зато теперь... она не одна из множества служанок в замке, безродная и безымянная пленница, она «услада» друга хозяина и услаждает только его, а он добр и щедр, вот подарил ей плащ, какого нет даже у госпожи-хозяйки, а если господин-хозяин одарит ею своего друга, то будет совсем хорошо. А уж она постарается, чтобы её господин был доволен ею. Её господин большой и красивый, и сильный, и никогда, никогда не делает ей больно, хотя мог бы. Она уже понимает, чувствует, как он сдерживает свою силу, обнимая её...
Плащ Смолки распахнулся мягким тёплым ложем. Гиан не так повалил, как опустил её на пол и остался лежать на ней, двига¬ясь плавно и сильно. Смолка радостно поддавалась его напору, принимая его, всего, полностью, часто прерывисто дыша и шепча что-то непонятное. Вернее, непонятными, нет, незнакомыми были слова, их звучание, а смысл... смысл и понимать не нужно. Во все времена, во всех цивилизациях все женщины в этой ситуации говорят одно и то же. Потому что различны явления и схожа сущность.
Смолка очень старалась подстроиться под него, но он был выносливее, а главное, опытнее и позволил себе расслабиться и соскользнуть с неё, только после её третьего экстаза. Но даже в блаженном полузабытье она мгновенно отстегнула застёжку плаща у горла и подвинулась, давая ему привольно раскинуться на мягком меховом полотнище, а сама благодарно прильнула к нему, уткнувшись головой в его подмышку.
Гиан лежал, глядя в потолок, и мерно ровно дышал, не так восстанавливая дыхание, как просто отдыхая. И тоже не так, он не устал, от секса в его возрасте и с его здоровьем не устают, просто... просто это покой. Редкое состояние в этом мире, изменчивом, непостоянном и опасном именно своим непостоянством. Именно поэтому каждым мгновением покоя надо наслаждаться так, как если бы он был последним. Прошлого уже нет, будущего ещё нет, а настоящее... В настоящем он лежит на мягком меховом плаще и рядом безмятежно спит доверившаяся ему женщина.
Настоящее... сущность... насколько сущностно существование... не умножайте сущностей без необходимости... Есть я, есть мир вокруг. И больше ничего не надо. Два объекта – уже система, Самодостаточная и саморазвивающаяся…
Мысли спокойные и вялые…
Смолка вздохнула и мягко потянулась, потёрлась об него. Гиан рассмеялся, не разжимая губ, и Смолка, ещё толком не проснувшись, тут же подалась к нему, призывно раскрываясь перед ним. И он отозвался на этот вечный и неизменный, и каждый раз неожиданно новый зов.
В раскрытое окно влетали крупные холодные капли, но они лежали у двери, и этот холод был даже приятен.
Они устало дремали, когда в дверь осторожно поскреблись.
– Нну? – спросил, не открывая глаз Гиан.
– Господин, – зашептали за дверью. – Ужин уже на столе, и жаркое стынет.
Гиан рассмеялся и рывком встал.
– Передай, что я скоро приду.
– Слушаюсь, господин, – прошелестели за дверью слова и быстрые удаляющиеся шаги.
Однако и вышколил их Рамир! – в который раз восхитился Гиан. Мгновенно проснувшаяся Смолка хлопотала вокруг него, помогая одеваться и что-то восхищённо приговаривая на своём языке. Конечно, лучше бы было принять душ и переодеться в чистое. Но до таких изысков в личной гигиене здешнему миру ещё несколько веков. Как говорится: жить да жить. Но для него это… это ожившие воспоминания детства. Разумеется, это не Арла, но различия не принципиальны. Он потому и согласился провести отпуск у старого, почти старинного приятеля, сменившего форму Звёздного Разведчика на пышный – по здешним меркам – костюм владетельного господина. Ниже короля, но выше рыцаря. Замок и окрестности. Граница владений определяется силой собственной дружины и претензиями соседей. И в этом мире всем всё понятно.
По узким внутренним переходам и лестницам Гиан прошёл в нижний зал. Центр и сердце замка, его начало, к которому уже пристраивались, надстраивались и подстраивались башни, залы, галереи, конюшни и склады, кладовки и подвалы.
Сейчас зал уютен и гостеприимен по-семейному. Пол устлан свежими пухлыми циновками, окна-бойницы закрыты ставнями, ярко горят дрова в большом камине. Ковры и гобелены шатром отделяют возвышение с уже накрытым столом. За столом сам Рамир, слева от него Рамирене, его жена и владетельная госпожа, дальше все три Рамириты, дочери. Справа от Рамира место для гостя. Места сыновей пустуют, даже их стулья – новомодный изыск – убраны, чтобы не мешали и не наводили на мысли.
Гиан вежливым поклоном приветствовал семью друга и сел на своё место. Слуга бесшумно опустил гобелен, отгораживающий господ от зала, и исчез. Начался семейный ужин.
Рамирене лично разложила уже нарезанное жаркое по тарелкам, Рамир налил в кубки вина, старшая из дочерей, покраснев от гордости – ей впервые такое доверили – и смущения, предложила гостю кувшинчик с соусом, который она – и тоже впервые – полностью сварила сама. Ели опять же по-семейному без тостов и здравиц, подкладывая и наливая себе сами. Старшая девочка строго следила за младшими сёстрами, подливая им в их маленькие кубки подслащённой воды из отдельного кувшина.
Опустошив по первому кубку, начали разговор.
– Рано пришли грозы в этом году.
– Да, не все мужики успели убрать хлеб.
– Кто не успел, тот опоздал, – усмехнулся Гиан.
Девочки тихо хихикнули и быстро искоса посмотрели на мать: не сердится ли та? Но Рамирене почти незаметно кивнула дочерям: смеяться шуткам гостя вполне пристойно. Неуместная серьёзность так же глупа, как и неуместное веселье. Самим шутить и вступать в разговоры им ещё рано, но слушать застольные беседы, вовремя кивать, улыбаться или хмуриться – уже пора.
– Могут закрыться перевалы.
– Значит, больше купцов пойдёт нашим ущельем. Я уже послал десяток проверить мосты и сторожёвки.
Ну, пошли мужские разговоры, пока можно не слушать. Рамирене оглядела стол, строго посмотрела на младшую дочь, испачкавшуюся в соусе, вот-вот посадит пятно на платье. Старшая девочка перехватила материнский взгляд, быстро достала из-под стола пучок мягкой соломы и вытерла сестрёнке руки. Рамирене одобрительно кивнула ей и посмотрела на гостя. Нет, не заметил, говорит с мужем о последней новинке – усиленном луке. Ну, раз пошёл разговор об оружии, то это надолго, женщине такое можно и не слушать, её мнение не нужно. Жаркое сегодня удалось, но оленины совсем мало осталось. Овощи все убрали, надо срочно засолить, сколько там соли, пожалуй, пора прикупать. Да, и ещё шёлковых ниток для вышивки, у старшей к зимнему солнцевороту должно быть уже готово приданое, весной могут приехать сваты, чтобы тогда второпях не дошивать. А?! Это уже важно!
– …да, пока не закрыло перевалы.
– Тогда дня через два. Я провожу тебя. Заодно и поохочусь в тех краях.
– Да, по дороге сюда я видел горных баранов.
Перевалы, горные бараны… Это на три дня, не больше, это наша земля, так что с собой муж возьмёт только десяток воинов. Сколько остаётся в замке? Выдачу на их кухню можно будет уменьшить. Гостю прощальный подарок, Смолку? Вряд ли. Она ему нравится, но он к ней не привязался. Тогда что? Едут через два дня, она успеет. Рамирене улыбнулась гостю и плавно вступила в разговор, восхищаясь крепким и тёплым мехом горных баранов и выражая приличествующие женщине опасения перед охотой в горах. Жалко, оба сына уже на учёбе, а то бы и они смогли поохотиться с отцом.
– Уже пажи? – удивился Гиан.
– Да, старшему два года до оруженосца осталось, – с небрежной гордостью ответил Рамир.
– Мечник там хороший?
– Вполне достаточно. И дядьки надёжные у обоих. А как твой?
– Учится, – улыбнулся Гиан. – Мой Наставник уже стар, но тоже приглядывает.
– Хороший Наставник – половина успеха, – кивнул Рамир.
Рамирене горячо и в меру авторитетно согласилась с этим. Конечно, сыну гостя – какое странное имя Сэнир – ещё далеко до сговора и неизвестно, насколько надёжен будет такой сговор, но показать свою заинтересованность - не слишком, а слегка, намёком - матери трёх дочерей вполне прилично.
Гиан с улыбкой следил женой Рамира. Да, другу повезло. Для этого мира – наилучший вариант. Достаточно умна, соответственно образована, умеренно прагматична…
Благожелательный интерес гостя Рамирене, конечно, увидела, но отметила и его мужскую незаинтересованность в ней как в женщине. Очень хорошо, а то отказывать другу мужа так же опасно, как и соглашаться. Риск ссоры двух мужчин, а потом их примирения за счёт женщины слишком велик и совершенно не нужен. Конечно, это старинный друг мужа, почти побратим, а побратимство у мужчин зачастую выше кровного родства, но это только гость, как приехал, так и уедет. И даже боги не знают, когда он снова появится и появится ли вообще? Другое дело – королевский посланник, или опять же – да оградят нас боги – королевский наместник. Там пришлось бы куда сложнее. И как хорошо, что муж прикупил перед самым приездом гостя Смолку, как знал. Или знал? Ну, тогда совсем хорошо.
Блюдо с жарким очищено, кости благовоспитанно сброшены под стол, и слышно, как там чавкают обе зальные собаки, и урчит кошка. В кувшине закончилось вино, девочки доедают сваренные в мёду орехи. Рамирене посмотрела на дочерей. Они сразу вытерли руки и встали из-за стола. Строго по старшинству подошли к отцу поблагодарить и поцеловать руку. Рамир улыбнулся и потрепал младшую по щеке, а старшей сказал, что соус сегодня был очень хорош. Когда дочери ушли, встала и Рамирене, так же поцеловала мужу руку, получила супружеский поцелуй в лоб и ушла, оставив мужчин вдвоём с их уже только мужскими проблемами и разговорами.
– Пройдёмся, – предложил Рамир.
– Охотно, – кивнул Гиан.
Вдвоём они вышли из зала, и за их спинами закипела работа служанок.
Тучи уже разошлись, замковый двор заливал свет обеих лун, и Рамир коротким властным жестом отослал увязавшегося за ними слугу с факелом.
На крепостной стене у смотровой башенки из густой почти непроглядной тени выступил стражник в полном вооружении.
– Как на третьем въезде? – спросил Рамир на общезвёздном.
– Спокойно, – ответил на том же языке стражник и усмехнулся: – Слишком светло.
Отредактировано Зубатка (01-06-2010 19:42:43)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
