Дык я ж не виноват, что вокруг столько неадекватов.

Вот например сообщение с минусом: "Вы всерьёз из-за грамматической ошибки отвергли модель предложенную автором?!"  Остаётся только пожать плечами...

Следующая глава:

                             Глава 22.

    - Ну, здравствуй, фронт! – Андрей аккуратно зарулил свой лобастый истребитель на замаскированную стоянку фронтового аэродрома, рядом с такими-же машинами располагавшегося здесь Первого истребительного авиаполка Резерва Главного Командования. На первый взгляд – с такими-же. Полк РГК, укомплектованный летчиками-испытателями - давними знакомцами Воронова, имел на вооружении первую партию серийных И-185, получивших наименование По-7 и проходивших тут заодно войсковые испытания. Самолет же Андрея от них серьезно отличался. Эта машина представляла собой, по сути, до предела затюнингованный вариант По-7, ведущим конструктором которого, по договоренности с Поликарповым, был сам Воронов. Самолет собирался не на заводе, а силами Экспериментальной базы ОКБ Поликарпова, имевшей высококлассных специалистов и оборудование. То же касалось и двигателя – М-82ФН с инжекторной системой впрыска топлива, в отличие от обычных По-7, на которых стоял серийный М-82. Экспериментальная система впрыска, повышавшая мощность двигателя на сто пятьдесят лошадиных сил, как и сам двигатель, были изготовлены в единичных экземплярах и вылизаны вручную до полного совершенства квалифицированными механиками ОКБ Швецова. Сама конструкция самолета претерпела значительные изменения. Он был полностью цельнометаллический, из дорогих дюралюминиевых сплавов и высококачественных сталей там, где это требовалось. Достигнутая этим экономия веса и повышенная мощность двигателя позволили вооружить машину тремя новейшими авиапушками ВЯ-23 и усилить бронирование. Вместо одного лобового бронестекла, как на серийных По-7, добавили еще и боковые. Бронеспинка кресла пилота из композитной брони выдерживала попадание 20-мм снаряда, локальной защитой были прикрыты и наиболее уязвимые узлы двигателя.
    Серийное производство этой машины, естественно, не планировалось. Чтобы вообще обосновать ее создание, Андрей предложил Сталину награждать особо отличившихся асов не только звездой Героя, но и кое-чем более нужным на войне – личным самолетом, намного превосходящим по характеристикам любой истребитель противника. Заодно вызывая здоровую зависть у остальных пилотов. Пяти-шести самолетов, собираемых в месяц силами Экспериментальной базы, для этого вполне достаточно. Вождю идея понравилась и он дал Воронову карт-бланш. Поликарпова же долго уговаривать не пришлось и уже в начале июня два первых образца поступили на испытания в Летно-Исследовательский Институт ЦАГИ. Теперь же все четыре готовых экземпляра находились здесь. На втором летел постоянный напарник Андрея Марк Галлай, на еще двух – выделенные Рычаговым для охраны Воронова опытные летчики-истребители.
    Шла уже четвертая неделя жестокой бойни на западных границах СССР. После задержки первого дня, немецкие ударные группировки все-таки переправились на восточный берег и рванули вперед. Вернее, попытались рвануть, но блицкриг получался какой-то неправильный. С одной стороны – сильного сопротивления острия танковых групп Гота, Гудериана, Клейста и Гепнера, за исключением регулярно сокрушаемых ими заслонов на дорогах, не встречали. С другой – разрушенные мосты, заминированные дороги, неожиданные засады и ожесточенные штурмовки советской авиацией сильно замедляли движение, а постоянные нарушения снабжения, вызванные действиями подвижных групп советских войск в тылу танковых дивизий и той-же авиацией и вовсе приводили к многочисленным остановкам в ожидании подвозки горючего и боеприпасов. Люфтваффе, хоть и не оправилось полностью от урона первого дня боев, сумело наладить активное патрулирование в воздухе, перебросив к тому-же, истребительные резервы с Запада. Что, разумеется, ослабило ПВО Рейха, но, видимо, Гитлер решил, что Восточный фронт сейчас важнее. Поэтому, хотя бомбардировочная авиация немцев пока сильной активности все еще не проявляла, но истребительная вела ожесточенные бои за господство в воздухе на направлении главных ударов. В результате в воздухе пока сохранялся паритет, говорить о чьем-либо превосходстве было нельзя. Советская штурмовая и бомбардировочная авиация несла значительные потери, но свою задачу – ослабление немецких ударных группировок – выполняла.
    В итоге, довольно уже потрепанные группы Гудериана и Гота к началу третьей недели боев вышли к линии Сталина в районе Минска, где и остановились, не в силах прорвать ее с ходу. В ожидании отставших пехотных дивизий они время от времени тыкались в советскую оборону в разных местах, пытаясь нащупать слабую точку, но пока безрезультатно. А вот Группа Армий "Север", пользуясь более благоприятными условиями Прибалтики, продвинулась дальше. Танковая группа Гепнера уткнулась в линию советской обороны, проходившую по Западной Двине и, приложив немалые усилия, прорвала ее, форсировав реку и устремившись к Таллину. Правда, ликующий, на фоне неудач своих коллег, Гепнер не знал, что это была не основная линия советской обороны в Прибалтике. Основная, в которую ему предстояло уткнуться через пару дней, проходила чуть дальше – от Чудского озера, через Тарту, к Рижскому заливу. И пропустили его туда не случайно. Советский генштаб, во главе с Василевским, готовили операцию на окружение Группы Армий "Север", хотя многие, включая Воронова, относились к ее проведению скептически. Но решение Ставкой было принято и сейчас четыре советских мехкорпуса, а также вспомогательные подразделения, стягивались к городку Идрица, из под которого и планировалось "подрубить" танковый клин Гепнера.
    С начала войны Андрей регулярно, хоть и безрезультатно, напоминал Сталину о своей просьбе отправить его на фронт. Наконец Вождю надоело и тот, ухватившись за представившийся повод – необходимость присутствия инспектора Ставки при начинающемся наступлении – просьбу удовлетворил. Обставив это, разумеется, многочисленными условиями, главное из которых – линию боевого соприкосновения не пересекать ни при каких обстоятельствах. Соответствующие инструкции были доведены и до летчиков сопровождающего Андрея звена.