Сожалею, но на работе наступил грандиозный песец и времени на написательство не остаётся вообще - хожу вот, и попутно с непосредственными обязанностями, проигрываю только в уме следующие главы...

На радостях от долгожданного выхода "Магии" выложу, пожалуй, последнее из написанного - это полный вариант первой главы второй части:

Антон шёл по коридору управления, насвистывая какой-то легкомысленный мотивчик. Настроение было отличным – приказ на отпуск подписан, вещи давно собраны, Эля с детьми ждут на чемоданах. Осталось только забежать в банк, проверить карту и всё – в путь!
- Эй, Каланин! Антон! – голос начальника его отдела, Андрюхи Хварькова догнал у самых дверей лифта. – Задержись на минуточку, тебя шеф срочно вызывает.
- Не могу, я в отпуске. Меня уже нет. А то, что ты сейчас видишь, мираж. Фантом. Призрак. Галлюцинация! – невозмутимо отозвался Антон, не оборачиваясь и продолжая двигаться к заветной цели.
- Капитан Каланин! – в андрюхином голосе проявились металлические нотки. Антон мысленно чертыхнулся. Шутки, судя по всему, закончились, а вот отпуск в очередной раз накрылся медным тазом. Капитан обречённо повернулся и с неохотой поплёлся обратно.
Шеф, полковник Соболев, суетливо перекладывал с места на место какие-то бумаги на своём столе и прятал глаза. Данное обстоятельство сразу же категорически не понравилось Антону, подтверждая его самые худшие предположения.
- Хана отпуску? – полувопросительно, полуутвердительно спросил Каланин, решив не тянуть кота за одно место.
- Антон, честное слово, я был против! – с видимым облегчением сразу же отозвался Соболев, впервые прямо взглянув на подчинённого. – Но жандармы потребовали именно тебя прислать, без каких-либо вариантов с заменой. Извини, но сам виноват: не хрена было свои чудо – способности в том деле с передатчиком проявлять! – капитан досадливо поморщился. Та малозначащая, на первый взгляд, история с поиском пропавшего с военного склада передатчика дальней связи обернулась в итоге обнаружением настоящего гнезда шпионской резидентуры и запомнилась ему потрясающей неразберихой и бестолковщиной. На свою беду Антона угораздило первым сообразить, что к чему в происходившем бардаке и предложить мало-мальски вразумительный план действий. Он завершился грандиозным успехом, а Каланин прослыл авторитетом в делах, связанных с чужой агентурой и следователем с великолепными аналитическими способностями. Правда, сам Антон придерживался совершенно иного мнения, но его, к сожалению, никто не спрашивал. Да и лестно это было, сказать по правде. Вот сейчас ему всё и аукнулось.
- Эля меня убьёт, - мрачно проинформировал начальство капитан. – И вы будете повинны в моей смерти. Вот пришлют вам завтра с утречка посылку с моим изуродованным трупом, его и отправите жандармам!
- Думаешь поможет? – заинтересовался Соболев. – Я как-то сомневаюсь. У этих ребятишек, говорят, даже мертвецы делают то, что требуется. Ладно, пошутили и будет! Вот тебе информация по делу, - полковник протянул Антону диск. – Ознакомишься, и через два часа изволь прибыть в штаб-квартиру наших «коллег». Пропуск на тебя там уже заказан, обратишься в отдел майора Ковригина.
Каланин мученически вздохнул, привычно вставил на мгновение в полковничий терминал свой личный жетон, подтверждая получение дела, и взял в руки тонкую пластинку информдиска.
- А вы пока Эле сами сообщите, что я никуда не еду и буду, судя по всему, поздно, - мстительно сказал он Соболеву перед тем, как покинуть кабинет и быстренько выскочил в приёмную, не слушая его негодующих криков. – Мелочь, а приятно! – невесело пошутил Антон, глядя на обалдевшего секретаря.         

«Большой дом» сперва встретил его неласково. Сидевший за стойкой на входе хмурого вида прапорщик долго искал его фамилию в своём терминале,  недоверчиво посматривая на переминающегося перед ним с ноги на ногу Антона. В конце концов, Каланин, потеряв терпение, громко предложил отметить в документах, что его никто здесь не ждёт, и он преспокойно отправится восвояси. Прапорщик зыркнул на него исподлобья, скривился, но промолчал и всего через пару минут вручил капитану гостевой пропуск.
- Лифт номер семь. Третий уровень. Дальше вас проводят, - нехотя проворчал он и повернулся к следующему посетителю. Антон с иронической усмешкой слегка поклонился суровому стражу и неторопливо прошествовал через рамку сканера в указанном направлении.
- Антон Александрович, ну, наконец-то! – двери скоростного лифта ещё не успели полностью открыться, а невысокий полненький старлей уже, разве что, не приплясывал в нетерпении в небольшом круглом холле. – Что ж вы так долго-то, господин майор уже два раза интересовался: «Где Каланин?» Пойдёмте скорее, я провожу. – Он подхватил опешившего следователя под руку и быстро потащил его за собой по длинному, пустому коридору с огромным множеством безликих дверей, различавшихся между собой только номером. Миновав, по меньшей мере, два десятка кабинетов толстячок резво подскочил к двери под номером 318 и быстро приложил к сканеру идентификационную карточку.
Каланин осторожно шагнул вслед за прошмыгнувшим в открывшийся проём старлеем. Его взору открылась светлая просторная приёмная с недлинным рядом кресел для ожидания по правой стороне – сейчас пустым, - столом с разнообразнейшей техникой, за которым уютно устроилась худенькая брюнетка с погонами лейтенанта, высоченными дверцами утопленных в стенах шкафов и трогательным чахлым фикусом в тёмно-коричневом глиняном горшке, что стоял на широком подоконнике. Напротив кресел располагалась ещё одна дверь – по всей видимости, в кабинет майора Ковригина. Туда то и рванулся, было, старлей, но тут же был остановлен грозным окриком секретарши:
- Павленко! – старший лейтенант остановился так резко, словно налетел на невидимую стену. Антон, не успев затормозить, врезался в него, но толстячок стоически выдержал неожиданный удар, даже не шелохнувшись. Разве что шумно втянул в себя воздух так, будто изо всех сил пытался сдержать рвущееся наружу ругательство.
- Уф!.. А что такое, Ирочка? Сергей Петрович сам лично отдал распоряжение незамедлительно доставить к нему следователя, как только тот приедет?
- А кто тебе сказал, что это именно тот следователь? Ты его документы, небось, опять не проверил? Но при этом тащишь незнакомого человека как к себе домой! – старлей с плохо скрываемым испугом обернулся к Антону.
- Разве вы не капитан Каланин – следователь из военной прокуратуры?!
Антон с трудом подавил желание постебаться над незадачливым порученцем, но решил не доводить его до инфаркта, который, судя по вмиг побелевшему лицу, мог приключиться с ним в любую секунду.
- Совершенно верно. Каланин. Вот мой жетон, - он подошёл поближе к столу и протянул тонкую пластинку идентификатора суровой секретарше. За спиной шумно выдохнул его незадачливый провожатый. Девушка взяла жетон, ловко воткнула пластину в приёмник терминала и откинулась в кресле. По экрану перед ней побежала невидимая Каланину с этого места информация, хотя о её содержании он, конечно, был хорошо осведомлён. Поэтому Антон от нечего делать принялся разглядывать сосредоточенно изучавшую его личные данные девушку.
С виду ничего особенного: секретарша, как секретарша. В меру смазливенькая, в меру строгая – особенно, если вспомнить, в каком «милом» заведении она работала. На аккуратном мундирчике…Стоп! Это что, шутка такая?!! Каланин нервно сглотнул. Чуть ниже правого нагрудного клапана виднелся скромный такой значок: полярная лисица в обрамлении лаврового венка, накрытого императорской короной. Эмблема «Локи»! Понятно, откуда в её речи этот лёгкий, почти незаметный акцент, показавшийся Антону странным. Но с каких таких пирогов в следственном отделе жандармского Корпуса мог оказаться на службе – да ещё в качестве обычного секретаря! - офицер из разведуправления «северян»? Или…официальное название отдела становившегося всё более загадочным, для Антона, «майора Ковригина» всего лишь легенда прикрытия? Чёрт, от этих мыслей голова могла пойти кругом. Каланин с тоской подумал, насколько комфортно было заниматься своими привычными делами, ведя следствие по дезертирам, расхитителям армейского имущества и прочим нарушителям строгого военного порядка. Угораздило же его, на свою голову, ввязаться в эту историю!
- Всё в порядке, можете проходить, господин капитан, - секретарь, или кто там она на самом деле? – протянула Антону его жетон и кивнула в сторону двери, ведущей в кабинет «майора». – А ты, Павленко, ступай к себе! – это уже старшему лейтенанту. Тот скорчил кислую мину, но спорить не решился.

В кабинете, не сильно превышающем по своим размерам приёмную, Антона довольно радушно встретил плечистый светловолосый крепыш, примерно одних лет с ним. Холодное, словно замороженное, выражение лица, светло-голубые – почти серые глаза, - чересчур правильное произношение слов и ряд других весьма характерных признаков неизбежно выдавали в нём выходца со Скандии. В каком то смысле становилось понятным присутствие в его приёмной секретаря – «локи», но не до конца. В принципе Каланин был в курсе того, что за последние годы уроженцы этого некогда обособленного  и враждебного мира всё активнее входили в политическую, военную и административную жизнь Империи, но здесь их пока ещё можно было встретить нечасто. Гордые потомки легендарных земных викингов в силу одной из дарованных им Императором привилегий могли выбирать место будущей службы, и находившийся в удалении от центральных миров приграничный Лазарус не пользовался среди них большой популярностью.
Вообще, Скандия представляла собой довольно любопытное явление. В суматохе и неразберихе первых лет расселения, когда границы секторов не были ещё строго и чётко закреплены за тем или иным государством или содружеством, частенько случались всевозможные казусы, становившиеся впоследствии источником головной боли для политиков и дипломатов. Планета, заселённая преимущественно выходцами из Норвегии, Швеции, Финляндии, Дании и Исландии, переселявшихся с Земли в рамках единого проекта, была как раз одним из таковых недоразумений. Случилось так, что Скандия – так на первом общепланетном референдуме решено было назвать приспособленную для жизни переселенцев планету, хотя климат на ней был вполне умеренным и не отличался какой-то особенной суровостью, - попал под юрисдикцию тогда ещё Русской Конфедерации. Сказать, что северян не обрадовало такое положение дел, значит не сказать ничего – всё немногочисленное, но весьма решительно настроенное население буквально встало на дыбы, пытаясь всеми правдами и неправдами перекинуться в лагерь более привычных союзников. В принципе, для говорунов из правительства Конфедерации, задобренных щедрыми иностранными подачками это было вполне приемлемо, но, неожиданно, их демагогично-миролюбивый порыв натолкнулся на жесточайший отпор со стороны военных. Генералы и адмиралы космических сил категорично утверждали, что вывод целой планетной системы из-под контроля РК будет означать развал построенной, с огромным трудом, системы звёздной обороны всего Русского сектора. А перевод в места новой дислокации орбитальных крепостей, баз флота, систем дальней связи и т. п. ляжет и на без того не шибко мощную экономику таким бременем, что она попросту развалится.
Конечно, лебезящие перед Демократическим Союзом политиканы с удовольствием наплевали бы на все эти доводы и поступили бы как обычно – в полном пренебрежении к интересам собственного государства, подписав какой-нибудь позорный договор. Но этому помешало одно обстоятельство. Справедливо опасаясь возможного предательства национальных интересов, некие хитроумные головы из недр военной разведки сумели предать широкой огласке и факт ведущихся закулисных переговоров о сдаче Скандии, и весьма нечистоплотное поведение ратующих за мирное сосуществование депутатов и членов правительства. Разразился страшный скандал. Кто-то с треском вылетел в отставку, кто-то тихо пустил себе пулю в лоб, демократы под шквалом разоблачений вынуждены были сыграть в отказ, а Скандия осталась под русским контролем.
Правда отношения между официальными представителями администрации Конфедерации и преобладающим – в плане принадлежности к нации, - населением на этой планете не стали от всего этого лучше. По-прежнему порядок и спокойствие на Скандии держались на штыках размещённого здесь воинского контингента. Дело частенько доходило до кровавых столкновений, что всякий раз с удовольствием смаковали информационные агентства Демсоюза. Правительство вяло отбивало эти нападки, пыталось всевозможными уступками хоть как-то прибить волну недовольства, но получалось это плохо. Впрочем, разброд и шатания внутри руководства Конфедерации не добавляли оптимизма не только северянам – и другие народы страстно жаждали перемен, задыхаясь в прогнившем болоте, созданном правящим режимом. 
Вялотекущий конфликт длился вплоть до вступления на престол Императора. Не сказать, чтобы сразу, но по прошествии примерно года ситуация потихоньку стала выправляться. Было очевидно, что верхушка национальных движений, присмотревшись и оценив все те шаги, что делались новым правителем Империи и его командой, пришли к выводу, что они вполне соответствуют их чаяниям о крепком и мощном государстве. Образно говоря, они почувствовали твёрдую руку, и увидели пока ещё совсем слабый, но вполне отчётливый лучик света в прежде тёмном тоннеле. Нет, оставались, естественно и те, кто категорически не желал идти на сотрудничество с имперской властью, но вот только их беспощадно вырезали – часто в буквальном смысле слова, - получившие достаточные полномочия спецслужбы.
А простой народ…да почему, собственно, он должен был поддерживать сепаратистов, если новая власть не только обеспечила ему условия для хорошего, стабильного заработка, но и решительно заявила – и продемонстрировала это на практике! - о том, что всеми силами будет защищать его интересы, чего бы ей это не стоило? Плюс, ко всему прочему, были выказаны определённые знаки внимания и уважения к национальным чувствам обитателей Скандии: они получили небольшой, но весьма вкусный «пряник» в виде возможности формирования национальных воинских частей, местного самоуправления и ещё ряда привилегий, что тоже добавило им положительных эмоций.  С тех пор Скандия стала одним из тех кирпичиков, что составили прочный фундамент новой Империи…
Кое-какие догадки Антона получили подтверждение. Начальник жандармского следственного отдела и в самом деле был «майором Ковригиным» лишь для посторонних. На самом же деле его звали Фредрик Бремберг. Полковник Фредрик Бремберг. Каланин, узнав об этом, даже слегка взревновал - надо же, одногодки, но он всё ещё капитан, а этот… «викинг» уже в столь высоких чинах! Но это произошло как бы вскользь, на уровне подсознания – Антон прекрасно знал, что раз уж Империя сочла Бремберга достойным этого звания, значит, он этого вполне заслуживал. Война быстро отсеивала неспособных к службе и красоваться пышными чинами, не имея для этого практических, реальных оснований теперь было практически невозможно. Своего рода парадокс – в мирное время по карьерной лестнице быстро шагали одни, но в войну им на смену также быстро приходили совсем другие – более решительные, смелые, инициативные, с гибким и острым мышлением.
- С делом ознакомились? Ваши соображения? – не стал тянуть кота за хвост Бремберг, жестом предложивший кресло Каланину и сам усевшийся напротив. Антон постарался собраться с мыслями и ответить как можно более чётко.
- Чтобы ознакомить вас с моими окончательными выводами, я хотел бы получить, по возможности, кое-какую информацию в придачу к уже имеющейся. Не ошибусь, если предположу, что на диске было не всё? – Каланин метнул вопросительный взгляд на северянина. Полковник коротко улыбнулся, кивком подтверждая последние слова Антона.
- Вы правы. Я решил, что чем меньше людей будет в курсе происходящего, тем лучше. Тем более, - Бремберг замялся, словно подбирал правильные слова, - та часть информации, что не была предоставлена вашему руководству, как бы это лучше сказать… выглядит несколько шокирующе. Впрочем, вы сейчас сами всё поймёте! – полковник включил экран настольного голопроектора.
С первых же кадров Каланину натурально поплохело. Нет, он, конечно, и до этого подозревал, что влип в нехорошую историю, но чтобы в настолько!
Человек, прикованный гравибраслетами к широким поручням кресла, напоминающего врачебное, был сильно изуродован. Багрово-чёрная маска вместо лица, многочисленные ссадины и кровоподтёки на обнажённом до пояса туловище, неестественно вывернутые суставы – всё это однозначно свидетельствовало о том, что к несчастному применили все средства дознания. Но вовсе не это заставило взгрустнуть Антона – намётанным взглядом он сразу же определил, что перед ним не просто какой-то бедолага, сильно прогневавший чем-то жандармов, а офицер ВКС. Точнее, пилот-ас – татуировка в виде крылатого дракона на правом плече наносилась исключительно в подразделениях, приписанных к боевым частям, тем, кто имел на личном счёту просто таки заоблачное количество личных побед. Эти люди составляли элиту ВКС, каждый из них был лично представлен Императору и получил от него не только именное оружие, но и специальный подарок. Их подвиги широко освещались средствами массовой информации, ими восхищались, их боготворили, им завидовали! Представить, что их можно было не только арестовать, но и подвергнуть самым жесточайшим пыткам было просто невозможно! Конечно, в конце войны многое изменилось, но не до такой степени!
Теперь Каланин отчётливо понимал, что подразумевал Бремберг, когда говорил о шокирующей информации – просочись хоть малая часть того, что довелось нынче увидеть Антону наружу, за пределы спецхранилищ жандармского управления и попади она, к примеру, в руки ушлых журналюг…капитан, даже если бы очень-очень сильно захотел, не смог бы точно спрогнозировать последствия скандала такого уровня. В принципе могло произойти всё, что угодно, вплоть до воинского мятежа. И не помогли бы никакие обвинительные материалы – один из негласных законов, на котором стоял порядок в армии и флоте, гласил, что таких людей можно было расстрелять, если они того заслужат и их вина будет точно доказана, но пытать…
- Кто это? – хрипло спросил Антон внезапно севшим голосом.
- Лейтенант Вихров. Командир эскадрильи истребителей с «Московита».
-Бл…ь!!! – Каланин выругался, будучи не в силах сдержаться, но тут же опомнился. – Прошу простить, господин полковник, виноват. Я так понимаю, что подписка о неразглашении меня уже от этого дела уже не освободит? – Бремберг отрицательно качнул головой. – Чёрт! А у меня ведь недавно сын родился…
- Понимаю, - равнодушно откликнулся полковник. – Но всё же придётся нам с вами работать над этим делом вместе. Обратной дороги нет.
Антон угрюмо глянул на него исподлобья.
- За что его хоть так? – мрачно спросил он, кивнув в сторону экрана, на котором два дюжих молодца невозмутимо приглядывали за выгнувшимся дугой от невыносимой боли пилотом, а невысокий старичок в белом халате деловито снимал показания с какого-то прибора, прилаженного прямо на голову арестованного.
- Вообще-то это ещё более закрытая информация, – Бремберг потёр кончик носа, но прикоснулся к пульту управления. Картинка мигнула, и изображение тотчас сменилось. Теперь на экране неторопливо вращался гигантский шар планеты. Снимали из космоса. Антон моментально узнал Лазарус. В левом верхнем углу экрана бежали ровные шеренги символов. Хоть и с трудом – всё же он служил по другому ведомству, но Антон смог уловить их смысл, - это были данные с военного компьютера орбитальной крепости, выведенные специально для удобства оператора наблюдения. Повинуясь неслышному приказу, они то и дело изменялись – очевидно, офицер запрашивал различные параметры, нужные ему, и комп послушно отзывался.
Вот камеры остановились на одном из участков планеты и стремительно приблизили его. Чуткая электроника пробилась сквозь облачный покров, пару секунд порыскала, отыскивая нужный объект, наконец, захватила его и уже не отпускала. Взору Каланина предстала россыпь разнокалиберных островков в безбрежной сини океана. Антон с некоторым недоумением следил за картинкой, не вполне понимая, что же могло заинтересовать наблюдателя в этом районе – насколько он знал, здесь были только какие-то исследовательские научные станции, занимающиеся проблемами обитателей океана, их реакцией на терраформирование и прочими заумными делами из той же оперы. А сейчас сюда неслись на устрашающе малой – почти над самой водой, - высоте две пары штурмовиков. Компьютер оконтурил их силуэты зелёным, указывая на дружественное происхождение, и Каланин с некоторым холодком подумал: «А кто ж тогда у нас здесь враг?»
Спустя несколько секунд он получил ответ на свой незаданный вопрос…

Valeri
Да, пожалуй. Буду думать - спасибки!  :drinks: А по остальному как?