SовеSть (Ивакин Алексей)

    Дряхлый старик внимательно смотрел в окно, отвернув лицо от телекамеры:
      -Что было после допроса, мистер Вилкас?
      -Меня били. Меня жестоко били, сэр... - старик заплакал. - Эти коммунисты, эти энкавэдешники... Меня били целый час. Сапогами. Стараясь попасть по лицу...
      -А потом? - журналист не старался скрывать слезы.
      -Потом я потерял сознание. И очнулся уже в вагоне. Нас везли в Сибирь.
      -Это была сталинская депортация? - британец потрясенно расширил глаза.
      -Да, это была сталинская депортация... Я про себя не скажу, я был просто двадцатилетним парнем, защищавшим свою Родину, но другие...
      -Что другие, мистер Вилкас?
      -Этт-то... - чуть заикаясь, сказал старик. - Это был цвет литовской нации. Журналисты. Ученые. Политики. И даже...
      -Кто? Кто, мистер Вилкас?
      -Даже молодых девочек они вывозили...
      -Коммунисты?
      -Да... Разве вина этих девочек, что они в годы нацисткой окуппации работали в публичных домах?
      -Стоп, стоп, стоп! - закричал журналист. - Переснимаем! Артурас, мы же договаривались!
      -Простите... - утер морщинистой рукой хлюпающий нос дряхлый литовец. - Расчувствовался! Забылся...
      Старик виновато улыбнулся.
      -Ничего страшного... - вежливой улыбкой осветился британец. - Группа! Работаем! - хлопнул ладонями журналист.
      -Дубль восемь! Свет! Звук готов?
      -Готов!
      -Поехали!
      -Даже молодых девочек они вывозили...
      -Коммунисты?
      -Да... Даже девочек... Они... - старик закрыл лицо руками. Помолчал. Потом продолжил, утирая слезы. - Они всех их изнасиловали. Эти коммунисты... Эти русские... А мы просто защищали свою землю от нацистов, а потом от коммунистов...
      -Стоп! - опять закричал человек с микрофоном в руках. - Снято! Теперь на меня камеру! Памятник видно? Весь? Отлично...
      Журналист резко раздвинул шторы.
      За окном квартиры стоял бронзовый памятник. С непременным 'ППШ' и девочкой на руках.
      Потом англичанин жизнерадостно улыбнулся в камеру и сказал:
      -С вами был Фил Мартин, канал 'Дискавери'. Смотрите и узнавайте правду! Снято!
      Улыбка исчезла.
      Журналист отряхнул пиджак и поправил галстук. Потом пошел к выходу. Не оглядываясь.
      Бригада же немедленно начала сматывать кабели и укладывать аппаратуру. Из прихожей вышел маленький неприметный человечек и подошел к старику:
      -Артурас? Твой гонорар.
      -Пятьсот?
      -Нет, четыреста, кризис, извините... - ухмыльнулся человечек.
      Вилкас попытался встать с кресла, но...
      -Сидите уже, мистер Вилкас! - человечек похлопал его по плечу и, повернувшись к нему спиной, пошел в сторону двери, топча ковры немытыми ботинками.
      'Как потом полы мыть...' - зачем-то мелькнула нелепая мысль в голове Артура Вилкаса, бывшего когда-то...
      Внезапно человечек вернулся в комнату, отпихнув плечом осветителя:
      -Зиг хайль, герр Вилкас, зиг хайль! - и всдернул руку к потолку. А потом засмеялся, смешно выпучив глаза. А потом вдруг замолчал и сплюнул на пол.
      'И как теперь полы мыть...' - снова подумал Артур...
       
      -...Ты идиот, Артур! Как теперь полы мыть? - орал на него командир батальона...
      А что Артур? Он просто исполнял приказ!
      Шарфюрер Артур Вилкас подошел к окну. Раздвинул занавески. Посмотрел вниз - британцы рассаживались по машинам. Поехали снимать передачу, как энкаведешники сжигали Хатынь. Или Саласпилс расстреливали? Не помню... Помню, что молодые, веселые... Как Артур тогда... Да...
      Чайник надо поставить.
      И сходить в магазин. Есть денежки! Чертова власть! Все дорожает - вино, хлеб, мясо, шпроты! Ненавижу шпроты! Внук из Германии третий год приехать не может... Чертова дороговизна! А все эти русские!
      Чертовы русские...
      Артур отсидел целых пять лет на торфяниках Кировской области. Потом работал как проклятый на верфи в Клайпеде. А после всего этого ему дали - всего лишь! - однокомнатную квартиру, напротив этого памятника. Как ни подойдешь к окну - а он смотрит на тебя. И кажется, что вот-вот поднимет автомат...
      Вилкат побрел на маленькую хрущевскую кухонку.
      Нет, вы скажите, разве можно так издеваться над людьми - пять квадратных метров, на которых надо разместить и газовую плиту, и холодильник, и стол... Проклятые коммунисты!
      Он тщательно - по-стариковски - проверил - не смотрит ли через щель в занавесках памятник? Потом сел за стол.
      Жена умерла в восемьдесят девятом... Прямо тут... За столом... Не иначе как из-за Чернобыля...
      А все-таки жаль, что он тогда не всех убил.
      Дом, кажется, сорок три? Проспект Витауто? У сына там гараж потом был.
      Гаражное сообщество 'Летукис'... Двадцать седьмого июня... Сорок первого...
      Даже немцы так не могли!
      А он смог!
      Он смог!!
      СМОГ!!!
      Думаете это просто? За час убить пятьдесят человек? Ломом! По затылкам! Оооо... Как передать этот волшебный звук? Хруст костей, всхлип мозга, всхлип мозга, хруст костей!
      Раз в минуту по человеку. Да разве по человеку? По еврею!
      Артур мог бы больше, но просто устал. Хоть и было ему тогда всего шестнадцать лет. Но! Взмахните по черепам ломом пятьдесят раз в час! Тоже устанете...
      -Ты - идиот, Артурас! Как теперь полы мыть? - кричал ему кто-то.
      А он бил их и бил.
      Детей, кстати, неинтересно убивать. Они орут и гадят под себя. Да и звук черепов у них - мягкий. То ли дело у взрослых - хруст такой, что стены дрожжат. Или уши? Хрясь, хрясь... Поднимись, рука! Устала?
      Он схватил шланг, рыча как зверь, воткнул его в глотку какой-то еврейке:
      -Соси, ссука, соси! - и открутил вентиль. Сначала у нее разорвало щеки...
      -Вилкас, Вилкас, хватит! - блевал кто-то в углу.
      А он схватил аккордеон, залез на груду трупов и начал петь:
       
      - Lietuva, Tėvyne mūsų
       Tu didvyrių žeme,
       Iš praeities Tavo sūnūs
       Tą stiprybę semia.
      ...Литва, отчизна наша, ты - земля героев, и сыны твои на прошлом все величье строят....
      Строй, Литва, строй. На прошлом величии...
       
      ...Артур вдруг очнулся. Телефонный звонок рвал тишину однокомнатной советской хрущевки. Что ли сын?
      -Артур Вилкас? - улыбнулся женский голос из трубки.
      -Да... А кто...
      -Завтра состоится очередной 'Антикомми-марш' с участием ветеранов шумабатальонов. Вы сможете принять участие?
      -Знаете, я уже стар...
      -Мы в курсе, но участие оплачивается. Пятьдесят литов и продовольственный набор...
      Артур поморщился. Шпроты он не любил.
      -Где сбор? - прокряхтел он в трубку.
      -У бронзового памятника, как обычно, - мурлыкнул голос.
      -Конечно буду, конечно, - а потом он положил трубку, осторожно держа ее артритными пальцами. И подумал:
      'Вот внуку, в Германию, пошлю еще денюшек... Он там рад будет...'

Сбыча мечт (Ивакин Алексей)

     Музыка стучала по вискам - тыц, тыц, тыц, а огоньки гирлянд играли по хрустальным краям пепельницы.
      Двое сидели и разговаривали.
      -А я тебе говорю, что вермахт не принимал участия в военных преступлениях! Эсэс - может быть! Ё! А вермахт - нет. Это же обычные люди! Как все! Как ты и я! Ну вот разве тебе в голову придет кого-то просто так убить?
      -Мне нет, - пьяно мотнул головой собеседник. - А немцу, немцу, могло в башку придти такое?
      -Национальность тут не причем! - оратор был толст, очкаст и весел. - Выродки есть везде! Но за эту выродость...
      -Чего? - удивился тощий, длинный и унылый.
      -На этих выродков, - поправился толстый. - Всегда найдется управа. Вот смотри - литовцев, убивавших детей ломами даже в СС не брали. Каминского с Дирлевангером расстреляли, кажется. Да?
      -Ты же у нас спец... Значит расстреляли, - согласился тощий.
      -Так вот, о чем это я?
      -О вермахте! - поднял указательный палец тощий.
      -Они не преступники! Если бы немцы завоевали сталинщину, может быть мы бы лучше жили, да?
      Тощий опять кивнул. И уронил на джинсы толстый шматок пепла. Пепельница продолжала блистать отблесками веселья.
      Тыц-тыц-тыц-тыц!
      -Жаль, жаль! - вдруг всхлипнул толстый и обхватил голову руками.
      -Что жаль? - тощий был все же чуть трезвее.
      -А ведь пили бы сейчас не балтийское пойло, а настоящую 'Баварию'! И жидов бы у власти не было бы!
      -Ак ты возьми 'Баварию'! - широко махнул рукой длинный. - Я, вроде, видел в меню!
      -Во-первых, она дорогая. Во-вторых - ненастоящая! Она тут, в Волгограде делается. У 'Красного Октября'.
      Он осторожно ударил пухлым кулачком по столу. Стаканы не содрогнулись. А потом пришло внезапное опьянение.
      -Лан... Я дмой... - пробормотал тощий. - Итак жена наругается, что с запхом пршол.
      -Иди... - согласился толстый. - А я посижу еще. Много думать надо!
      Тощий поднялся и - едва не опрокинув стул - пошатался к выходу.
      Толстый махнул сначала ему рукой, потом официантке:
      -Еще политра, пжалста...
      И закурил.
      Потом прикрыл глаза.
      Тыц-тыц-тыц-тыц!
      Ну а на самом деле, бухгалтер Боря Волков очень сожалел, что немцы не взяли тогда Москву. Пришел бы конец этой проклятой, россиянии под смешным названием эсэсээрия. Или наоборот? Да какая разница!
      Боря закрыл глаза и представил...
      Факельное шествие по Красной площади...
      Марш эсэсовцев, чеканящих шаг по Дворцовой...
      Грозный Хорст Вессель в шесть утра над всей Европой...
      Памятники Тиграм на бесбрежных просторах Руссланда...
      Гигантские головы немецких солдат на границе с Сибирью...
      Эстетика Третьего Рейха завораживала, привлекала, зачаровывала! Ну почему, ну почему мы проиграли?
      Тыц-тыц-тыц-тыц!
      -Борис Волков? - тронул парня кто-то за плечо.
      Он немедленно открыл глаза и уставился на незнакомца. А не... На двоих незнакомцев. Оба были похожи. Крепкие, стройные, голубоглазые, с волевыми лицами и мужественными глазами. Настоящие арийцы из 'Триумфа Воли'.
      -Разрешите? - и, не дожидаясь разрешения, оба сели за стол.
      -Вы - Борис Волков? - еще раз спросил один из незнакомцев.
      -Да... А что? - нетрезво, но твердо ответил Боря. Предательски задрожжал в венах адреналин.
      -Приятно познакомиться, - дружелюбно ответил незнакомец. - Алексей. А это - Валерий. - махнул он рукой на второго. Тот кивнул. Молча. Не улыбаясь.
      -Борис, мы давно наблюдаем за вами...
      -Мы? - испугался Боря.
      -Нет... Не ФСБ, - засмеялся Алексей. Для себя его Боря определил как главного. - Мы...
      И наклонился к уху Бори.
      Тот содрогнулся еще больше. Он слышал о 'Вервольфах', но видел их первые. Естественно. 'Вервольфы' были знамениты по всей стране - теракты, уничтожение идеологических противников - причем способами очень страшными и порой шокирующими. Чего стоило утопление в канализации одного очень высокопоставленного чиновника, уличенного в воровстве из Пенсионного Фонда. Ролик был снят на видео и выложен на Ю-Тубе. 'Вервольфы' ставили целью - возрождение национал-социалистического строя в России. Именно - возрождение. Силовики только разводили руками и освобождали теплые кресла. Элиты безумствовали, народ безмолствовал. И вот они тут...
      Боря обреченно обернулся. Мир не изменился внешне - люди за соседними столиками смеялись, флиртовали, напивались, а вот он - конкретно взятый Боря Волков - как будто попал в совершенно другой мир. Жестокий, опасный, пахнущий кровью и порохом. Арийский такой мир. Мужской. Не для бухгалтеров.
      -А как вы меня... - пролепетал он.
      -Ваши ники на разных сайтах - Вольф, Король Артур, Герман Геринг, Ганс, Герр Оберст, Руссландер...
      -Хватит, хватит... Я понял! - перебил Бориса Алексея.
      -Вы показали себя неплохим аналитиком с определенным литературным даром. Мы бы хотели вам предложить работу.
      Боря удивился. Ему еще никто и никогда не предлагал работу. Бухгалтером по зарплате в свою фирму его устроил папа прошлым летом. Сразу после окончания института.
      Удивился и обрадовался. Бледность на лице медленно заменилась нормальным розоватым оттенком цвета свежей ветчины.
      -Ааа... В чем работа заключается? - спросил Боря, облизнув все еще сухие губы.
      -Отслеживание в Интернете наших врагов. Врагов России. Еженедельные отчеты по их работе. Сбор всевозможных слухов по базе. Это пока. Позже - посмотрим на ваши успехи и, возможно, переведем на более высокую должность. Как видите, ничего криминального.
      -А если я не соглашусь?
      -Оплата в евро, - подал голос Валерий. - Тысяча в месяц. Чистыми.
      -Если откажетесь... - мило улыбнулся Алексей. Так мило, что Боря опять вспотел. - Тогда мы просто уйдем и больше никогда вас не потревожим. Жаль, только, что ваши эмоциональные сильные статьи в защиту национал-социализма, останутся пустым трепом. В новой России вам места не будет. Ей нужны люди дела, а не трепачи.
      -В какой новой России? - пролепетал Боря.
      -Об этом вы узнаете, если...
      -Я согласен! - почти всхлипнул вконец протрезвевший Боря.
      -Вот и ладушки. Вот и хорошо! - опять улыбнулся Алексей. - Тогда поехали?
      -Куда? Я не могу, меня мама ждет.
      Мужики не выдержали и расхохотались, переглянувшись.
      А потом встали, громко отодвинув стулья и пошли к выходу, продолжая смеяться.
      Боря не выдержал этого смеха и, вскочив, побежал за ними.
      -Эй! А счет! - почти подпрыгнула официантка. Охранники моментально проснулись на крик, Боря, не глядя, бросил пару крупных купюр на стол и почти побежал вслед за Алексеем и Валерием, уже скрывшимся в дверях.
      Тыц-тыц-тыц-тыц!
      'Успел, слава Богу!' - мелькнуло в пухлощекой голове Бори, когда он увидел их - неспешно курящих у неброского автомобиля. 'Маскировка!' - понял он и неуверенно подошел к мужчинам.
      Те молча бросили окурки на асфальт, поливаемый октябрьским дождем и стали садиться. Алексей кивнул Боре на дверь. И тот, едва не упав, споткнувшись о бордюр, почти запрыгнул в заднюю дверь.
      Ехали долго и молча. Даже музыка не играла. Боря пытался было заговорить, но ни Алексей, уверенно державший руль, ни Валерий не реагировали на его вопросы.
      Город стал заканчиваться. Пошли какие-то коробки промзоны, затем лес, затем они свернули куда-то в темноту. Лишь бесконечный дождь оставался тем же, что и полчаса назад.
      Влажная тьма молчала, окутывая машину и сидящего в ней Борю ватным одеялом неопределенности и беспокойства.
      Внезапно машина остановилась.
      -Приехали. Выходим. - сказал Валерий.
      Боря шагнул новомодным ботинком прям жирную грязь. Ругнулся про себя и огляделся. Вокруг стояли мрачные гигантские здания, раззявившие безстекольные хищные проемы черных окон. Здания были не то недостроены, не то заброшены. Где-то на ветру звякала какая-то жестянка.
      -Пойдем, - сказал Алексей.
      Боря кивнул и зачавкал грязью за ними, неуклюже подобрав полы длинного пальто. Какое-то странное чувство копошилось в душе, намекая ему - беги! Беги! - но он понимал, что это уже бесполезно.
      Потом они зашли в какой-то проем в стене одного из зданий. Под ногами что-то противно захрустело. Так противно, что зубы заныли и в животе заурчало.
      Валерий ткнул пальцем в стену - что-то немедленно загудело, зарычало, затряслось и тут стена раздвинулась, ослепив Борю ярким светом. А потом они зашли в лифт и стали спускаться.
      Через пару минут лифт остановился. Они вышли в маленький коридор. А потом пошли по белому линолеуму, оставляя на нем грязные следы.
      Около одной из неприметных дверей остановились.
      -Тебе туда, - подтолкнул Алексей Борю к двери.
      -Аааа...
      -А у нас еще дела! - и почти запихнули Борю в комнату. А потом, улыбнувшись друг другу, пошли по этим самым своим делам.
      В комнате было пусто. Стол и стул. Стул был свободен, а за столом, развалившись в кресле, сидел невысокий очкарик, который внимательно изучал лист бумаги и, время от времени, водил по нему ластиком, что-то стирая.
      Боря кашлянул.
      Очкарик устало посмотрел на него:
      -Новенький? Присаживайтесь.
      Боря сел.
      Очкарик взял другой лист.
      -Имя, фамилия?
      -Борис... Волков Борис.
      Очкарик не представился в ответ. Просто почеркал чего-то у себя.
      -Какой псевдоним предпочитаете?
      -Э? - не понял Борис.
      -Псевдоним. Позывной. Второе имя, - устало произнес человек.
      -Вольф.
      -Есть уже. Напрягите фантазию.
      -Мммм... Камерер, - вдруг вспомнил Боря еще в детстве читавшему фантастику.
      -Был такой.
      -...?
      -Предал. Поэтому и говорю - был.
      -Гауптман!
      -Необходимо нейтральное прозвище.
      -Вы юрист? - вдруг догадался Волков.
      Очкарик кивнул:
      -Рысь. Меня зовут Рысь.
      -Тогда я Россомах.
      -Есть.
      -Блин... - расстроился Боря.
      -Берите Абрам и не выделывайтесь.
      -Почему Абрам? - удивился Боря.
      -Ни почему, - ответил Рысь. - Без ассоциаций. Теперь заполните анкету. И лучше не врать.
      -А что будет, - тихо испугался Борис.
      -Предательство. Вранье равно предательство. Быть честным - одно из качеств настоящего вервольфа.
      -А остальные?
      -Остальные узнаете в свое время.
      Анкету Боря-Абрам заполнял минут пять. Легкая анкета. Возраст, пол, вес, место жительства, контакты. И подпись - 'я согласен'.
      После того, как он заполнил небольшой лист, Рысь кивнул:
      -Вы свободны.
      -А куда мне сейчас? - спросил Боря.
      -Вас встретят и проводят, Абрам.
      Когда дверь за Борей закрылась, Рысь достал рацию:
      -Первый? Первый, Объект прошел регистрацию. Кто встретит? Понятно.
      Потом он собрал бумаги и выкинул их в урну...
      А Борю в это время встречал еще один 'оборотень', мрачно буркнувший ему:
      -Усатый, - но руку не протянул.
      -Б... Абрам...
      -За мной, Бабрам.
      -Я...
      Но Усатый уже его не слушал. Он широко зашагал по длинному, светлом коридору, наполненному разнообразными людьми, то и дело выходившими и входившими из многочисленных дверей. В основном, это были мужчины. Но иногда появлялись и женщины, весьма, причем, привлекательные. Одной он попытался улыбнуться, но его улыбку перехватил стоящий рядом с ней, мужик. И чуть вытащил из ножен кинжал. И ни тени эмоций на лице...
      Боря спешно стал читать таблички на дверях. Одна из табличек заставило его сердце учащенно засбоить: 'Расстрельная'.
      Из-за другой двери, с надписью 'Кабачок' донеслось веселое пение, сквозь которое было слышно звякание стаканов. Или бутылок. Ну, в общем, чего-то стеклянного. Боря вздохнул, вспомнив о недопитом бокале пива.
      Усатый неодобрительно покосился на Борю. Но промолчал, не сбавляя ход. Боря аж запыхался за ним перебирать ногами.
      -Пришли, - наконец, сказал Усатый.
      И почти втолкнул его в дверь со странной табличкой 'ВС'.
      Потом чуть прислушался к происходящему внутри. Ничего не услышал. Поморщился. Зашагал обратно. Уже ехидно улыбаясь.
      -О! Танк! Здорово! По маленькой?
      -Не могу, - покачал головой высокий брюнет в черных очках. - Проект висит.
      -Жаль, а там наши сидят - Азбука, Победа, Стефан...
      -Не могу, Усатый, не могу... Извини! Нож, вона, без дела шляется. Его бери... А ты что тут? Новенького привел?
      -Не совсем...
      -Понял! Удачи!
      Усатый кивнул и открыл дверь. Из комнаты пахнуло алкоголем и порохом.
      Новенький в это время знакомился с людьми, сидевшими в комнате, вокруг круглого стола. Перед каждым стояли мониторы, по которым бежали какие-то цифры, ползли какие-то графики, нарезались какие-то диаграммы.
      -Абрам... - стеснительно поздоровался он, поняв, что попал в самый центр знаменитого 'Вервольфа'.
      -Царь... Чума... Крокодил... Литр... Россомаха... Толич... Мешок... Гонщик... Корсарка... Югослав... Грязный... Космонавт... Шторм... Хорват... Берг... Нотова... Жеребец...
      Нотова оказалась очаровательной, адски очаровательной брюнеткой, Валерий - Чумой, а Алексей...
      -Имена забыл, да?
      Абрам заискивающе кивнул.
      -Отлично. Итак. Абрам... Прежде чем Вы приступите к работе, вам предстоит пройти инициацию. Испытание, если не понятно. - сказал Берг.
      -Понятно... А какое?
      Борис вдруг испугался, что ему предстоит участие в карательной акции.
      -Вы проведете день на нашем полигоне.
      -Стрелять надо будет? Я не умею... - Боря опять замандражил.
      -Нет. Вам просто надо быть самим собой. Но это 'мир', несколько отличающийся от нашего.
      -Не понял...
      -Мы воссоздали полигон, который является моделью победившего Третьего Рейха. Каждый из новичков должен пройти его. - Берг внимательно смотрел на Абрама.
      -Так это же здорово! - Боря аж подпрыгнул от радости. Хотя бы день, хотя бы день...
      -Абрам, ты согласен?
      Тот яростно закивал головой. Пусть игра, пусть! Но, хотя бы так приблизить мечту!
      -Отлично. Царь, вы готовы?
      -Всегда... - меланхолично ответил высокий русоволосый мужчина с грустными глазами.
      -Проходите вот в ту дверь, - указал подбородком Берг.
      Борис открыл дверь и шагнул в темноту.
      Царь подождал, пока Берг закроет дверь и нажал на 'Энтер'. И лишь потом сказал:
      -Камрады, а мы не слишком жестоки?
      На что ответил только Крокодил, широко зевнув:
      -За что боролись, Царь-батюшка, за что боролись...
      Берг же скомандовал:
      -Отсчет! Чума! Фиксируй!
      -Есть, командир! Запись пошла!
      -Переходный канал?
      -Открыт!
      -Три... Два... Раз!
       
       
      ...Летнее солнце ярко заливало улицу. Борис-Абрам широко улыбнулся ему и шагнул на ровный, как стол, асфальт. А потом громко заорал во всю глотку:
      -Дойчлант! Дойчлант убир аллиз!
      И тут же получил страшнейший удар в спину, от которого свалился на асфальт и едва не потерял сознание, разбив нос и ободрав лицо.
      Потом оглянулся. Над ним стоял немец. Тот самый. Из фильмов. С полукруглой бляхой на груди цвета фельдграу.
      -Русише швайне! - прошипел немец. А потом залаял. Не по-собачьи. А по-немецки. Боря, хотя и учил немецкий язык, но вылавливал из беглой речи только отдельные слова:
      -Русский. Запрет. Зона. Тревога.
      Откуда-то прибежали люди и начали его пинать. И тут Боря, все же, потерял сознание.
      Очнулся уже голым.
      Валяющимся на холодном кафельном полу.
      -Наме?
      -Абрам... то есть Боря! Борис! Я Борис!
      Человек в сером костюме, сидящий за высоким столом, удивленно покосился на лежащего Борю, прикрывавшего одной рукой отбитое хозяйство, другой - вытиравшей кровь с лица.
      -Юде?
      -Нихт юде, нихт! Их бин руссише! - Борю трясло от ужаса и боли.
      -Руссиш?
      -Я, я!
      -Абрам - руссиш? - отчетливо произнес серый.
      -Да говорю же, русский я! Не еврей!
      Человек подошел к Боре. Небрежно пнул по локтю правой руки. Боря зашипел от электрической боли в локте и отдернул руку. Человек надел пенсне и стал разглядывать междуножие Бори.
      -Нихт юде, - удовлетворенно отметил немец и снова сел за стол. Чего-то почеркал там у себя. Потом щелкнул по металлическому звонку. Боря даже не заметил, как появились двое в черном. Они подхватили его под руки и куда-то поволокли.
      Немец же дописывал у себя в бумаге:
      'В виду отсутствия идентификационных знаков, рабочего скота оскопить в районной кастрировочной мастерской, отправить в лагерь 'Коричневый Октябрь-два', выждать три недели согласно 'Имперскому Закону о Пропаже Инструментов', глава восемь, пункт двенадцать. При необнаружении хозяина - скот утилизировать. При обнаружении - штраф за использование незарегистрированного рабочего скота - пятьдесят имперских марок. Штраф за наличие органов размножения - триста марок. Заместитель начальника второго отдела Балаковской районной управы Саратовского гебитскомиссариата чиновник третьего класса Макс Штюльпнагель. Десятое октября Пятнадцатого года Рейха'...
       
      Р.S.
      Оставшееся они не смотрели. Надоело.
      Просто пошли в кабачок и выпили по рюмке:
      -За сбычу мечт, камрады!
      -За сбычу!
      А потом разошлись по домам.
      А в интернете появился новый ролик под названием 'Он хотел Третий Рейх!'
      И надо ли говорить о том, что никакого 'Вервольфа' и не было никогда?

Отредактировано Годзилко (04-11-2010 22:22:24)