Пока полностью готовы три главы, в которых  описывается основная идея. На основе идеи уже будет строится сюжетная линия (сюжетная линия уже есть в грубом наброске карандашом, пока не публикую).
Глава первая.
-Ты опять купил пиццу… Зачем? Я же просил тебя: не покупай то, что ты можешь взломать, – его голос не был строгим, не был встревоженным или усталым: он казался обычным, но что-то было в нём неприятное. Монстр знал этот голос, знал эти интонации – он уже слышал их раньше, в те особенные моменты, когда вопрос касался чего-то важного. Но что может быть важного в покупке пиццы? Либо отец опять уделял внимание какой-то мелочи, либо это была вовсе не мелочь, а ошибка Монстра. Именно невозможность сразу различить среди множества вариантов истинную причину чаще всего выводила Монстра из себя. В этот раз он постарался сдержаться:

- Да, я купил пиццу. Я считаю, что я сегодня хорошо поработал, и могу позволить себе потратить сколько угодно денег на еду.

- Если б это была еда…

- Отец, ты опять за старое? Я надеялся, что мы не будем возвращаться к этой теме. Впрочем, я скажу, скажу чтоб ты понял уже раз и навсегда мою позицию: я считаю это едой, другой еды я не ел и не собираюсь. И да, я купил её, потому что я хотел её купить, мне не хотелось опять тратить время на взлом. Скажи: зачем вообще нужен взлом? С тех пор, как компании поняли, что снизив цены можно избавить потребителя от необходимости взламывать продукцию и, тем самым, увеличить количество продаж, пиратство потеряло всякий смысл! Я не говорю уже о Глобальном Запрете Программирования.

- Узнаю мысли Историка. Опять с ним общался?

- Да, общался. Это – моё дело! Не тебе выбирать, с кем мне общаться, а с кем нет. И не смей мне опять читать лекции о том, что мне нужно завести друзей. Друзей нет ни у кого. Друзья – атрибут эпохи деда. Кстати, Историк мне рассказывал кое-что о том времени, и я хочу тебе сказать, что не всё тогда было так хорошо, как ты мне описывал! – Монстр говорил громко и истерически быстро, употребляя короткие фразы, чтоб отец не успел его перебить.

-  Ты даже не знаешь, человек ли он…

- Он – человек, такой же человек, как и мы с тобой. Или ты хочешь сказать, что это – специально внедрённый робот, призванный промывать мозг, таким как я? Мне смешно, отец! – он неестественно засмеялся.

- Я только хочу сказать, Иван…

- Перестань называть меня так! Я вообще не понимаю, зачем ты мне дал имя: так зовёшь только ты меня, остальные обращаются нормально, по нику. Давай закончим этот разговор. Будешь пиццу, она совсем остыла?

- Ники были не всегда… Не буду пиццу, сам её ешь. Я, лучше, съем кашевый раствор, тем более что отличие-то в двух строчках кода, которые тебе лень было взломать. – Он исчез с локации. Монстр погрузился в удобное красное кресло и принялся уплетать пиццу.

«Вкуснее, всё-таки, чем взломанная» – думал он.

Глава вторая.

Сын не хотел слушать его. Сколько времени потрачено на объяснения, рассказы о прошлом, сколько времени ушло на попытки направить Ивана на правильный путь, сколько времени потерянно даром. Некоторое время всё было спокойно, ему казалось, что он услышал отклик в душе сына, что теперь всё только улучшится… И вот, опять: стоило только Ивану пообщаться с Историком, как мнение сразу изменилось, наступил регресс. Грегу было очевидно, что Историк – не человек: хоть чётких доказательств у него не было, но он отчётливо помнил то время, когда таких вот «историков» было больше чем людей.

Он был тогда совсем ещё ребёнком, и многого просто не мог запомнить, а некоторых вещей просто не мог понять. Грегори родился уже после Реконструкции и настоящего мира не видел, но часто слышал рассказы о нём от своего отца, эти рассказы выстроили у него в голове чёткую картину реального мира и с этой картиной он прожил большую часть своей сознательной жизни. В детстве ему казалось, что он был единственный, кто знал, что происходит на самом деле, и что надо делать, чтоб не быть тем, кем ему не хотелось быть. Он презирал всех окружавших его людей, ненавидел их, считал слабыми, хоть и понимал, что они не могут ничего сделать.

Те немногие, кто пытались освободиться – просто сходили с ума от бессилия, от осознания собственной ничтожности, их пересылали на специальные изолированные локации, а общество их осуждало, ибо ни один человек в обществе не желал отключаться от сети, хотя все верили, что отключиться можно в любой момент.

Из рассказов своего отца, деда Монстра, Грегори знал, что раньше, до Реконструкции, интернет был всего лишь частью жизни: он помогал людям обмениваться информацией на высокой скорости, но не более того. Человек мог работать в интернете, мог играть в онлайн игры, скачивать музыку и плоские фильмы (Грег видел несколько раз старые записи таких фильмов – что люди находили в них?), общаться с другими людьми. Долгое время интернет почти не развивался – физические свойства земных материалов не позволяли увеличить мощность серверных станций и расширить каналы передачи, а цифровые технологии, применявшиеся тогда, не могли решить основную задачу вычислительных машин: создать саморазвивающиеся и эволюционирующие системы.

Однажды, два малоизвестных физика, исследовав материалы, доставленные космическим челноком на землю, заметили интересные сверхпроводимые свойства полупроводниковых соединений. Несколько лет ушло на получение бездефектных сплавов, исследования их свойств и публикации нескольких работ, по неизвестной причине, оставшихся без премий и наград. Публикациями заинтересовались другие учёные и, хотя многие проекты были закрыты, а учёные отстранены, им удалось добиться хороших результатов, о которых стало известно широкой публике.

А дальше был Прорыв. За пять лет все ведущие фирмы по производству наноэлектроники обанкротились, некоторые даже по несколько раз; лидерство в производстве перешло к молодым китайским корпорациям, которые и определили дальнейшую судьбу развития человечества. Нейробиологи, вдохновляясь новыми возможностями, разрабатывали технологии, позволяющие компьютерам функционировать по аналогии с нервной системой живых существ, физики различных корпораций трудились над новыми каналами передачи информации, предприниматели воплощали все идеи в жизнь в кратчайшие сроки, чтоб успеть раньше других занять свою нишу на рынке.

Однако произошло то, что всегда происходит после крупного прорыва. За короткий срок времени все новые технологии исчерпали себя, частота открытий прекратилась, всё человечество успокоилось и принялось осознавать произошедшее.

Мир был уже совсем не таким, как до Прорыва: большинство работы выполняли автоматизированные НЭВМ, заменяя человека почти на любом месте, люди, оставшиеся без работы, перестали появляться на улицах, проводя большую часть времени подключёнными к Домашним Станциям, разросшиеся до Прорыва сверхагломерации стали пустеть, обнажая участки асфальта и бетона, фабрики и заводы, не решив задачу реализации дешёвой продукции, произведённой дешёвой рабочей силой, стали закрываться, мировая экономика переживала самый сильный кризис за всю свою историю. Люди, не работая, не могли обеспечить себе достойное проживание, учёные начинали предсказывать мировой демографический кризис, миру требовался выход из ситуации.

Выход был предложен и базировался он на технологии Домашних Станций. Домашняя Станция была  изобретена во время Прорыва и представляла собой комплекс устройств, подключившись к которым человек попадал в общую глобальную сеть. ДС воздействовала на все органы чувств, поэтому человек чувствовал себя в онлайн мире как в реальном; отключаться от сети ему приходилось только для принятия пищи и ещё для некоторых дел. Выход состоял в том, чтоб полностью исключить потребность человека в реальном мире, обеспечив ему функционирование в сети, что было не сложно, так как к тому времени уже многие фирмы разработали системы подачи программируемого питания.

Идея программируемого питания заключалась в подаче с помощью трубок питательного раствора, в виде идеально усваиваемой каши. Каша была совершенно безвкусной в реальном мире, но, с помощью ДС, её можно было употреблять как любое блюдо с любым вкусом в онлайне.

Также была предложена и модель экономической системы, учитывающая такие факты как абсолютную ненужность людей при выполнении работы не связанной с творчеством и логическим мышлением и абсолютную непригодность роботов к работе, в которой требовалось проявить креативность либо управленческие способности. Необходимо было разделение труда, людям достались бы такие отрасли как искусство, наука, журналистика, а также множество постов связанных с управлением машинами и людьми. Естественно, при этом все люди находились бы подключёнными к ДС, и вся их коммуникация и работа происходила бы только в сети.

Такой вариант развития человеческого общества приняли далеко не все его члены, но, по результатам нескольких референдумов, оказалось, что большинство согласно на такие перемены. Процесс перестроения человечества вошёл в историю под названием «Реконструкция», изменил навсегда мир и, по мнению таких, как Грегор, превратил людей в растения.

Грегор не знал, много ли таких как он: иногда ему казалось, что он единственный, кто не согласен с системой и обществом, иногда он старался вообще не думать об этом. Но зерно бунтарства было заложено в нём ещё в раннем детстве, и он понимал, что ему надо выбраться, стать свободным, покинуть систему. Для этого Грег изучал древнее запрещённое ремесло взломщика и для этого он принял решение сам воспитывать сына, в надежде вырастить из него соратника, помощника в нелёгком деле бунтаря.

Глава третья
Он появился сам. Никто не знал, откуда он и какие у него планы: он просто возник в их жизни, и они сразу поняли, что вот он – тот человек, который им нужен, тот человек, который несёт огонь знания. Конечно, отыскать информацию не составляло труда ещё в древности, сразу после появления прародителей современной сети, но, чтоб искать информацию, надо знать, что ты хочешь найти, это и до сих пор остаётся основной задачей поисковых систем. Что касается человека – то он способен слышать и видеть вопрос объёмнее, чем просто набор слов; это помогает ему всегда дать нужный ответ. Историка стали приглашать участвовать в различных дискуссиях, к нему стали приходить, когда нужен был совет, на него стали ссылаться в разговорах.

Грегори не любил Историка, людей подобных ему он не мог терпеть ещё с детства, это передалось вместе со словами отца. Отец рассказывал о тех временах, когда интернет был только частью людской жизни, когда для человека он оставался всё ещё изображением на мониторе.

- За короткий промежуток времени – от изобретения и до прихода интернета в каждый дом – интернет стал самым мощным инструментом воздействия на массы, – говорил отец. – Те политические деятели, которые оценили его силу ещё в самом начале, очень выиграли. Со временем, не осталось места в интернете, которое не контролировалось бы правительством.

- Но как такое может быть, отец? Нам всегда рассказывали, что сеть – это место, где каждому человеку дана абсолютная свобода; абсолютная свобода, к которой так стремились наши предки и которую они не могли найти в реальном мире…

- Так и должно было быть, Грегор. Так даже было на самом раннем этапе развития интернета. Ты слышал о социальных сетях?

- Одна из ветвей эволюции «форумов»?

- Именно. Пик их популярности совпал с пиком глобализации, наступил момент, когда управлять обществом стало проще, чем когда-либо. Любая мысль или идея, правильно подкинутая обществу, сразу приживалась и распространялась со скоростью лавины. Один правильно обученный психолог мог поднять на восстание несколько миллионов человек, устроить массовые беспорядки, бунт или мятеж, а мог и заставить их промолчать по поводу нового закона. Естественно, что команда психологов могла бы разрушить целое государство.

- Это и случилось с Российской Империей? Но кому это было выгодно, какому государству?

- Пример Российской Империи мог бы войти в учебники психологии и социологии как пример самой глупой попытки управления обществом, – отец улыбнулся, – пример, как не нужно поступать с обществом. Любая социальная сеть могла работать как инструмент для умелого посева идей, такого посева, что человек считает эту идею своей. Как думаешь, что будет, если недооценить человека, если попытаться ему явно внедрить свою мысль, а после этого ещё и сказать, что это он сам придумал?

Грег засмеялся. Он слушал отца, и отец рассказывал ему, как после Реконструкции создавались специальные отделения, отвечающие за производство ботов – целых отрядов машин, в интернете неотличимых от людей. Они просто жили среди людей, были соседями, друзьями, партнёрами, общались с людьми, своими разговорами помогая формировать общественное мнение и контролируя, таким образом, шаги человечества. Отец не знал, что именно тогда он непроизвольно поселил в голове Грегори мысль, маленького незначительного паразита, разросшегося до серьёзной идеи, повлиявшего на мировоззрение, изменившего всю жизнь Грегора и его сына. Грег даже назвал своего сына древним русским именем, услышанным в старинном американском фильме  – Иваном.

А теперь человек (человек ли?) со странным ником «Историк» стал слишком часто общаться с Иваном, и Грегу это определённо не нравилось. Но что Грегор сделал не так, чем его сын заслужил такое внимание?  Кончено, он воспитал Монстра немного необычно: результаты всех тестов обозначали чёткий талант писателя у сына, но Грегори всё равно не стал развивать это направление.  Вместо этого он занялся воспитанием Ивана сам и обучил его всему, что знал о взломе сам и даже больше. Монстр стал первоклассным хакером, но об этом не было известно никому, кроме него самого и Грега.

Историка найти было не сложно. Обычно такие люди как он предпочитают либо крупные аудитории и собрания, либо тихие места на природе. В этот раз он находился на локации своего дома, на скамейке возле пруда. Грегор решил перейти сразу к делу.

- Я пришёл для того… – начал было он.

- Я знаю, зачем Вы пришли, – ответил Историк. – Я давно слежу за вами и вашим сыном и мне многое известно о ваших планах.

- Давно? – переспросил Грег, стараясь, чтоб его голос не дрожал, – но мне нечего скрывать, так же как и моему сыну.

- Думаешь, если бы я хотел, я бы вас не сдал? Можете не переживать, Грегор. Идём со мной, я вам покажу кое-что. – Историк, не дожидаясь ответа, перескочил на другую локацию. Грегор поспешил за ним, пока путь ещё светился, но на новой локации вместо Историка Грегор нашёл только метки следующего пути. Так они перемещались несколько раз, затем Историк остановился.

Догнав его, Грег отдышался и осмотрелся. Они находились в узком коридоре с однотонными стенами и потолком, абсолютно без декораций и с искусственным безисточниковым освещением. Один конец коридора был наглухо закрыт, в другом конце находилась небольшая дверь, к которой они и направились.

- Область высокой защищённости, – пояснил Историк, – на этой локации переместиться можно только в этот коридор, дальше – пешком.

В дверь была встроена мощная система охраны, Грег знал много разных охранных систем, но подобную видел в первый раз.

- В нашем деле нужна надёжность и защищённость, без неё мы просто окажемся под ударом. Наши программисты написали уникальный в своём роде охранный код, его ещё не смогут взломать долгое время. Тем более, что все хакеры на нашей стороне, – Историк улыбнулся. Грегор хотел было спросить, о какой именно стороне шла речь, но они прошли охранный пост и вопрос отпал сам собой.

Они оказались в огромном вестибюле с множеством дверей (правда, без окон). Прямо в вестибюле стояли рабочие стенды, на которых трудились люди. Грегор сразу понял, чем именно были заняты люди: он посвятил написанию кодов большую часть своей жизни и мог отличить это занятие от чего бы  то ни было, но он не мог понять, каким образом все эти люди могут так свободно программировать, без страха попасть под действия закона о Глобальном Запрете Программирования.

- Это невозможно, – проговорил он.

- Тут не действуют законы, эта зона GPL, – пояснил Историк, – один человек не в состоянии вырваться из сети, мы решили объединить лучшие умы бунтарской части общества, чтоб всем вместе взломать систему. Мы давно следим за вами, нам нужны такие люди как вы и ваш сын.

Отредактировано Aronsky (10-11-2010 18:18:57)