Наш полк поддерживался 2-м дивизионом 27-й артиллерийской бригады в составе 3 батарей по 6 орудий (76-мм пушки), и, кроме того, за правым флангом полка стояли две тяжелые (200-пудовые) гаубицы из крепости Ковно. Полевые батареи занимали позиции за каждым батальоном 1-го эшелона. Между пехотой и артиллерией в 27-й дивизии с первых же боев установилось тесное боевое товарищество, начало которого было заложено еще в мирное время, когда оба рода войск проводили летние занятия вместе на одном артиллерийском полигоне.
   Когда было преступлено к устройству прочного расположения на зиму, полку был придан взвод сапер.
   С командиром взвода, старшим унтер офицером Осипом Старовойтовым, мы стали приятелеми.
   Обоз 1-го разряда (кухни, патронные и санитарные двуколки) стоял в д. Будзешен, около 4 км от передовых окопов. Перевязочный пункт был устроен в м. Вальтеркемен. Обоз 2-го разряда стоял в 15 км от полка в деревне Гросс Шакумен, близ железнодорожной станции Толмингкемен.
   Соседями полка слева были другие полки 27-й пехотной дивизии, занимавшие окопы по очереди, справа — части 73-й пехотной дивизии. Это была второочередная дивизия, неудачно начавшая свои боевые действия с отступления из Восточной Пруссии в сентябре 1914 г. Она считалась ненадежным соседом, и. получила в армии вместе с 56-й пехотной дивизией очень нелестное прозвище «Занеманское беговое общество», так как при нажиме немцев обе стремились убраться за р. Неман.
   Однажды Старовойтов когда мы перекуривали с ним после разбивки новых траншей, рассказал мне анекдот про соседей справа и мы разговорились.
– Идем мимо их окопов, видим, сидят на дне все понурые как на похоронах, спрашиваю: «Что вы делаете?» — «Что! — отвечал один из них.— Смерти ждем». Вот такие у нас соседи, тьфу. У Вас полковник ничего, умный. От ваших окопов до германцев никак не меньше семисот шагов, да и располагаетесь вы в основном на холмах, что конечно для обороны удобнее, а вот ваши соседи, батальон 107-го полка от немцев всего в двухстах шагах. Так там, кажный божий день три, четыре убитых. Настроение, там в полку унылое, почти как у соседей справа. А ведь предлагал командир дивизии отойти на более удобные позиции, таки нет, командир ихнего полка, из гордости ответил, что полк за честь считает удерживать эти позиции. Дурак!  Так каждый божий день в полку похороны! Тьфу, на этого дурака-командира! Людей совсем не жалеет! Немцы у вас под  Вальтеркемененом, как говорится, очень «мирные»: ружейный и артиллерийский огонь открывают редко и только тогда, когда их задирают.
- Ну да редко, каждое утро, и после обеда по три снаряда влупляют в наши окопы.
- А ты как хотел? На то и война. А помнишь, другое дело было, например, в октябре, во время стоянки на Вержболовской позицией и затем после ее обхода. Немецкая артиллерия обстреливала в нашем расположении даже одиночных людей и сжигала все строения на участке. А сейчас ничего жить можно, все резервные наши по хуторам сидят, да в приварок к казенным харчам, картошку от прусского короля пекут. Вот так воевать можно. Скажи не так?
- Так то оно так. Да сколько такое райское житье продолжаться будет?
- Мне земляк из штаба дивизии сказывал, что в январе вперед пойдем. А пока из штаба армии цидули идут о наступлении «тихой сапой» как в старопрежние годы при осаде крепостей было, да наш дивизионный отписывается, что того-то нет, и того нет. Пока стоим, а там  бог весть. Давай еще по одной скрутим.