Да хотя бы ради того, чтобы зажравшимися харями в иномарках были наши земляки, а не ваши.

Заметьте, я не уточнил, чья именно это проблема...

А собственное произведение вполне серьёзно. Кому-то не нравится настрой автора. Увы, но
1.ничего нереального (то есть за пределами имевшего место в РИ) автор не изобразил.
2.ГГ автора - вполне нормальный мужик, хороший солдат, твёрдых моральных принципов человек. То, что как-бы чуть твёрже в этих принципах, чем остальные - вполне понятно: возраст (под 40), больший жизненный опыт (не только личный, но и плюс 60 лет после войны), самое главное - он хочет самому себе доказать, что он, человек рубежа веков не хуже  своих дедов и прадедов, не деморазмазня, не п..здобол, не трус, не подонок, не мародёр.
3.Автор чётко проводит мысль, что вокруг всё может быть не идеально- война, холод, смерть, ожесточение сильных душ и смердение  душонок, соблазны типа "война всё спишет", но НАДО ЖИТЬ И ВОЕВАТЬ ЗА РОДИНУ, которая в смертельной опасности. А жить и воевать надо достойно, видя имеющий место негатив, но НЕ используя его себе в оправдание. Этакий, как говорил Антонио Грамши - "Героический пессимизм - пессимизм разума, но оптимизм воли"

И, по моему мнению, эту идею автор и проводит вполне настойчиво и умело.

Как тяжело быть настоящим либерастом или истинная правда про Красную армию и ее командный состав.

До штаба бригады добрались только к ночи. Тем не менее, роту встретил сам комбат – маленький небритый ушлепок в мятой шинели со шпалами полковника. Слегка пьян и весьма грязен – настоящий русский офицер. Плакаты можно с него рисовать.
- Почему батарея опоздала к назначенному сроку?
Я объяснил:
- Ну мы там пару немок понасиловали маленько.
- В следующий раз возьмите в штабе частоты и позывные для связи с бригадой, в которую направляетесь, мы всегда сможем послать вам на помощь танковый батальон. А еще лучше свяжитесь с авиационным представителем, пусть авиаторы на время вашего марша держат в готовности эскадрилью штурмовиков, тогда помощь подоспеет быстрее. И про истребителей не забудьте – вдруг «мессеры» налетят.
- Да мы и сами…
- Сами с усами, - прервал меня комбриг. - А эскадрилья истребителей лишней никогда не бывает.
- Спасибо за науку, товарищ полковник.
- Не за что, сержант, иди пока под арест. А впрочем, как у вас с вооружением?
- Выдали по винтовке на троих…
- Биля, а чо так много?
- Сам удивляюсь, товарищ подполковник! Раньше обходились саперными лопатками!
- Вы же зенитчики! Зачем вам саперные лопатки? Немедленно сдать интенданту все, кроме винтовок. А зенитки у вас есть?
- Есть. Одна. Очень маленькая.
- Хорошо, хорошо… Водку будешь?
- Буду окапываться, товарищ полковник!
- Лучше распорядитесь людей расстрелять, а том нам нечем фрицев заваливать. Заградотряд я вам пришлю. После ужина – в баню, чистое белье уже приготовлено, а потом вам саперный взвод ров выроет. Копать – это их прямая обязанность, а вы должны врага бить своими телами.
- Так точно, товарищ полковник!
- Что-то еще? - спросил комбат, заметив мою заминку.
- Вы там насчет водки намекали…
- Нет. То есть да… То есть, так точно товарищ сержант! Грузовик с водкой для вас мы проебали!
- Ничего страшного! У нас своя есть. Кстати, спасибо партии и правительству за нашу отечественную водку, товарищ подполковник! А то этот «шнапс» уже надоел: маломощный, проходимость никакая и ломка постоянно. А водка это же сила! Простая, надежная, и по проходимости только танкам уступит!
- У вас все?
- Так точно, товарищ подполковник! Разрешите идти?
- Идите. Стоять! ППЖ – будешь?
- Свежие, товарищ подполковник?
- Да какой там… Месяц уже в употреблении.
- Спасибо. Товарищ подполковник. У нас есть одна своя.
- Ну, иди. Родимый, иди. К расстрелу готовься.
Я повернулся кругом, щелкнув каблуками валенок, и рубанул строевым. Жмотяра этот подпол. Я точно знаю, что недавно их бригада пополнение из девок получила, а он мне пользованных спихнул. И такой же лохозавр, как и все остальные. Подумать только, на всю армию ни одного нормального офицера! Спиртного употребляют в меру, со связистками и медсестричками сожительствуют, имущество военное на сторону толкают, взятки берут. Тоска. Мало того, что сами жить умеют, так и реальным пацанам, вроде меня, развернуться  дают! Второй год уже в этой армии, а уже сержант. Эх, сколько перспектив открывается!
На днях я к старшине Полищуку с деловым предложением подкатил.
- Слышь, старшина, я тут с одной бабкой-самогонщицей договорился. Она нам за солдатские портянки десять литров чистейшего первача дает…
Он даже до конца не дослушал. Как вызверился на меня!
- Пошел вон, морда буржуйская, спекулянт проклятый! Я вот сейчас замполиту доложу! Какие десять литров! Не менее цистерны! И просто так! А бабку – лично шлепну. За то, что спаивает бойцов РККА!
Казалось бы, стопроцентный был вариант! И по должности, и по фамилии вроде наш человек, а как все повернулось! Хорошо хоть замполиту настучал, видно остатки совести еще сохранились. А какая комбинация была! В результате и ему и мне по паре хромовых сапог обламывалось и еще по литру самогона на харю оставалось. Теперь придется мне и дальше эти кирзачи таскать. Бабку замполит на десять лет в Гулаг отправил, а старшину в штрафбат. Я же отделался взяткой в виде ящика со снарядами. Замполит его потом у местных пацанов на ведро картошки сменял, паразит еврейский.
От избытка чувств я смачно плюнул на землю, подходя к колонне наших машин. Заградотряд уже стоял возле них. Особисты, как всегда, сработали безупречно. Наступление, отступление, бой, не бой, обстрел, не обстрел, а казнь всегда по распорядку, минута в минуту, хоть бы раз опоздали, сволочи! И ведь минутки жизни у них не допросишься – все в ров пускают.
На первое были пулеметные очереди. Первый номер долго извинялся, что «Максим» клинит. Новых стволов проклятые интенданты так и не завезли. Разгильдяи. Им лень по складу пошарить, а мы тут стой, жди…
На второе были выстрелы в затылок из пистолетов. Надоело. Нет бы как у немцев – с газами, шутками, прибаутками…
На третье – добили оставшихся мотыгами.
Что мне еще не нравится в Красной армии, так это отсутствие дедовщины. Я, сержант, если все суммировать, то на четвертом году службы, хожу и добиваю сослуживцев своими руками и валенками! Сказать кому из прежних сослуживцев – месяц ржать будут. Вот и сейчас, попробуй только припаши какого-нибудь душару из НКВД раненых добить – сразу набегут всякие комсомольцы-добровольцы. Про боевое братство кричать начнут, про взаимовыручку, про совесть, наконец. На кой сдалась мне эта совесть? У меня валенки портятся! И попробуй хоть одного энкаведешника пальцем тронь – сразу в штрафную роту закатают. Уроды!
В бане я остограмился, после парилки захотелось расслабиться и я уже потянулся к мобиле, чтобы вызвать телок, но тут вспомнил, что до эпохи мобильной связи в этой местности должно пройти еще лет шестьдесят, а то и больше. Какой облом! Да и бабла, чтобы вызвать девок у меня не хватит.
Да и девок тоже. Они тут все только под угрозой штрафармии, все только «чтобы залететь и домой». Да и мужики тут все такие… Хоть бы один от ППЖ отказался! Вон у зампотыла в подчинении кого только нет. И прачки, и кладовщицы, и черта в ступе. Такие крали попадаются! А он, придурок, ходит нос воротит – все ему мало! Еще подавай! Нет, точно придурок. На куче продовольствия сидит, а сам худющий – соплей перешибить можно. Наверное, глисты. Или все на девок пускает?

Каптер начал выдавать белье. Я растолкал энкаведешников и первым сунул нос в окно.
- А новое есть? Мне по возрасту и сроку службы новое положено.
- А ордер на получение нового у вас есть? - поинтересовался этот хорек тряпочный. - Нет? Тогда получите то же, что и остальные.
Натягивая старые вшивые кальсоны, я задумался. Зачем выдают грязное? Правильно. Для экономии. Значит, завтра заставят по самолетам стрелять, а я этого ужас как не люблю. Нет, сама стрельба идет вполне себе ничего, даже прикольно. Но фрицы этих приколов почему-то ни хрена не понимают и в ответ так и норовят бомб на голову сыпануть или из пушки по нам пройтись. Неприятно все это как-то. Надо бы как-то сдаться.
Разместились мы чистом комфортабельном поле, приготовленном специально для нас. Я наехал на местного сержантика: какого хрена они нам дождя не обеспечили? Вдруг завтра стрельба, а мы - сухие? Тот нас обматерил и предложил поссаться под себя. Что я и сделал.
Утром меня разбудили особисты. Я было понадеялся, что снова расстреливать будут – ан нет!
Привели меня к комбригу. Тот стоял в персональном окопе и орал в утренний туман, сложив руки рупором:
- Фашисты! Фашистыыыы! 
- Чего тебе? – наконец откликнулись немцы.
- Фашисты! Идите сюда. Я вам чота покажу!
- А вот хрен тебе, - ответили на чистом русском. - Во-первых, тут фашистов нету. А во-вторых ты опять нас обманешь. Под Москвой обманул? Под Сталинградом обманул? Гарантии какие?
- Фашистыыыы! – не обратил внимания наш командир на резонные доводы немцев.
- Да нету тут фашистов! Что разорался, смерд! Все фашисты во Франции! Мы тут одни!
- А вы кто? – изумился полковник.
- Мы власовцы!
Тупой полкан думал целых пять минут. А потом продолжил орать в седое утро:
- Фашистыыыы!
- Красный ты коммуняка! – заматерились на другой стороне нейтралки. – Дай поспать, а то стрельнем!
- Мне фашиста надо! – стеснительно сказал полковник и покраснел. – Хоть какого-нибудь.
- Слышь, с левого фланга бандеровцы «неньку Вкрайну» обороняют. Подойдут?
- Мне бы немчиков… - полковник продолжал краснеть. – А то мы в атаку пойдем!
Надо же – большевик, а стеснительный, подумал я.
В окопах у противника послышалось шевеление. С диким визгом, матом и орами оттуда выпнули какого-то юберменша – высокий, такой, красивый и весь в железных крестах.
- Это наш гауптман, красюки! Сразу его не стреляйте!
- Не будем! – заорал в ответ наш комбриг. – Гауптман! Подь сюды! Да не сцы ты, ниче плохого мы не сделаем. Днепрогэс восстановишь и домой отпустим. Иди, иди.
Мы подняли свои азиатские морды и наблюдали за мятущимся арийцем. Я ему даже сочувствовал – еще бы. Там, за спиной, европейская цивилизация, кюхе. Киндер, кирхе и прочие фрау, а тут…
Полковник с гордостью показал гауптману вчерашний расстрельный ров.
- Ферфлюхтешвайне, ебитьтвоймать, - потрясенно разглядывал немец тела под ногами. – Это зайне? В смысле, ваши?
Полковник кивнул. Головой. Причем, своей. И, оскалившись во все три гнилых зуба сказал, злобно захохотав:
- Через полчаса мы пойдем в атаку и будем заваливать вас вот этими трупами, фриц. Это наше секретное оружие.
- Так же нельзя! – воскликнул гауптамн. – Это противоречит всем конвенциям, особенно Йоханнесбургской!
- А чо там было? – не понял наш полкан. Еще бы. Откуда ему было знать про Йоханнесбургскую конвенцию, если он закончил лишь курсы «Выстрел».
- Там сказано, что нельзя применять оружие, от которого пулеметчики сходят с ума!
Полковник снял фуражку и почесал давно немытую голову.
- А и хрен с ними, с вашими пулеметчиками. Я конвенцию – не подписывал. Так что, мы идем в атаку?
- на мужской половой орган. Я сдаюсь, - обреченно ответил немец. – А с власовцами что будете делать?
Полковник повернулся к линии фронта и опять заорал:
- Власовцы! Власовцыыыы!
- Чо? – ответили освободители России.
- Мы в атаку щас пойдем, а немцы сдались, между прочим.
- Бля… - пронеслось над линией фронта. – Нам что, сразу вешаться? Или вас подождать?
- Нас подождите. А то мы крови хотим!
- Уроды вы… - грустно вздохнули власовцы и сдались.
…Стреляные гильзы дождем сыпались на землю, а лежал, закрыв уши ладонями, и в моих глазах из гильзоотвода дождем летели стобаксовые банкноты. Был бы в округе хоть один пункт приема цветного лома! Пусть даже самый малюсенький! А так соберут предки их обратно в ящики и отправят на переснаряжение. Ну и кому, спрашивается, от этого польза? А собрать бы все это хозяйство, пустить под пресс и через Таллин в Германию за евро… Стоп. Зачем через Таллин? Немцы же вот они буквально в нескольких километрах, можно напрямую гнать! Это сколько же на одной только таможне сэкономить можно?! А через фронт как? А так… Как говорил Александр Македонский «Нет такой блокады, которую не прорвал бы осел груженый золотом». Или латунью. Немцам сейчас латунь ой как нужна! Может, прямо в гильзах возьмут? Нет, на транспортировке больше потеряем. Надо плющить. Вспомнив, где я нахожусь, я с сожалением понял, что организовать «латунный мост» мне не светит.
Любой местный особист за подобное предложение меня просто пристрелит, а ниже и обращаться смысла нет. Может, «правильного» генерала поискать?
Гильзовый дождь прекратился, значит, всех уже повесили, расстреляли и пожарили. Но тут раздался телефонный звонок. Я мгновенно подхватился и, оттолкнув связиста, первым схватил трубку.
- Так точно, я, товарищ полковник! Всех убили, товарищ полковник! Так точно, все девять человек! Истинная правда, товарищ полковник! Есть, передать благодарность личному составу, товарищ полковник! Служу трудовому народу, товарищ полковник! Потери? Всего стопиццот тысяч, товарищ полковник! А я виноват, что не все не умеют с оружием обращаться? Некоторые живы остались, извините.
Я сунул трубку в руки обалдевшему связисту, который смотрел на меня круглыми глазами и все лепетал.
- Мы же даже ни разу не попали. Не попали, ни разу не попали.
- Заткнись, сосунок и учись, как дела делаются. Или ты думаешь, что я только для себя стараюсь? Я для всехстараюсь. Я еще вас всех в люди выведу. А ты молчи, дурак, глядишь, и тебе какая медалька обломиться.
Власовцы грустной толпой уходили в леса… Спасать генофонд вместе с бандеровцами…
Дурак-связист молчал два дня, потом поперся к комсоргу с повинной. Вон галдят, прорабатывать меня собираются. Идиоты, победителей не судят! Они, видите ли, и мысли не допускают, что командир Красной армии, даже младший командир, может приписками заниматься. Забыли, ох забыли, заветы Александра Васильевича. А старик не дурак был, нет, не дурак.
Мы этих власовцев еще пару раз стрельнем!
Вот и сейчас вполне на «героя» тяну, пора дырку в гимнастерке вертеть. Только начальник разведки в моих рапортах усомнился. По его абсолютно достоверным сведениям у немцев на этом участке два дня назад бельгийцы какие-то были.
- А им позавчера еще французов прислали и одного англичанина.
- Ну хорошо. Французы, бельгицы, власовцы, англичанин с гауптманом. И всех их вы с ума свели. Кто же тогда сейчас перед нами сидит?
- А вчера им еще «гитлерюгенд» прислали, - выкрутился я.
Начальник разведки сказал, что должен проверить мою информацию и ушел. Ну иди, иди, проверяй. Может, тебе телефончик немецкого штаба дать? Там тебе все точно скажут. Гы-гы-гы.
- Мы, точно мы в атаку ходили, я уже и с саперами договорился, они нам подтверждение подпишут.
А он мне.
- Не одни мы стреляли. Чей снаряд в фашиста попал - установить невозможно и мне совесть моя партийная не позволяет на это пойти.
И не пошел. А что в итоге? За полгода ни одного немца, ни одного повышения в звании и единой медальки никто не получил...

Отредактировано Годзилко (25-01-2011 22:37:54)