случай вторжения гитлеровских войск активно создавались группы сопротивления и подполья для ведения боевой, разведывательной и диверсионной работы, минировались различные объекты, запасалось оружие, взрывчатые и горючие вещества. Эти приготовления были необходимы, так как с передовыми частями 4-й немецкой танковой армии по маршруту Рославль-Юхнов-Медынь-Малоярославец двигались к столице подразделения особой команды "Москва" во главе с начальником VII управления PGXA, штандартенфюрером СС Зиксом. Задача эсэсовцев - ворваться с передовыми частями в Москву и захватить важнейшие объекты. Противостоять этому специальному подразделению врага должны были боевики Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР, в особый период располагавшиеся в Доме Союзов и в ГУМе на Красной площади. Подразделения бригады предназначались для защиты центра Москвы и Кремля на линии от Охотного ряда до Белорусского вокзала. Одна из моторизованных частей ОМСБОН участвовала в ликвидации прорвавшихся к мосту через Москва-реку близ Шереметьево немецких мотоциклистов и бронетранспортеров.
Планировалось использование нелегалов-боевиков нескольких подпольных групп, оставляемых в Москве. Создание разведывательно-диверсионных сетей, комплектование материально-технической базы подполья, размещение подпольных радиостанций началось в августе-сентябре 1941 года. Они формировались, в основном, особой группой - 2-м отделом (начальник - П.А.Судоплатов), а также 3-м (секретно-политическим) управлением (начальник - Н.Д.Горлинский) и одна группа - Транспортным управлением НКВД СССР (начальник - Н.И.Синегубов). В судоплатовском подразделении активную практическую работу в этом направлении вели его заместители и начальники отделений В.А.Какучая, В.А.Дроздов, М.П.Маклярский, П.И.Масся и другие. Вся ответственность за деятельность нелегалов в Москве возлагалась на начальника контрразведки НКВД СССР комиссара госбезопасности 3-го ранга П.В.Федотова.
Организованное чекистами подполье состояло из 20 независимых групп во главе с их руководителями (они же резиденты) в составе старших звеньев, агентов-связников, агентов-радистов, боевиков и тех, кто мог осуществлять разведывательно-диверсионную работу в условиях оккупационного режима. Помимо них были небольшие, имевшие специальные задания автономные группы и одиночки, которые подбирались для подпольной работы из числа сотрудников НКВД, проверенных агентов и патриотов, добровольно изъявивших готовность выполнять задания органов безопасности в тылу противника.
Во главе групп, звеньев, да и в качестве рядовых участников подполья было немало старых членов партии, подпольщиков, а также бывших сотрудников ВЧК-НКВД, имевших опыт работы в условиях гражданской войны в России и национально-революционной войны в Испании. Например, группой "Ивана" командовал работавший с Ф.Э. Дзержинским в Петрограде в 1917 году член Коллегии и Президиума ВЧК Н.А.Жиделев; командиром группы "Ветрова" была выпускница Военной академии им.Фрунзе, участница войны в Испании старший лейтенант Е.А. Паршина.
Каждый член подполья был легализован: снабжен необходимыми документами, заблаговременно устроен на работу в зависимости от профессии, социального происхождения, подлинной или легендируемой биографии. Они могли значиться в качестве владельцев кустарных мастерских или торговых палаток, рабочих железных дорог и городского транспорта, монтеров, слесарей, граверов, шоферов, извозчиков, сторожей, истопников и официантов. Участники групп ежемесячно получали зарплату (в среднем 1180 руб.), одну рабочую продовольственную карточку и красноармейский паек. В их числе были люди самых разных профессий: инженеры, рабочие, служащие, научные и творческие работники, преподаватели вузов и школ, фармацевты, сотрудники издательств, артисты, актеры театра и кино, а также служители церкви и члены различных религиозных сект. Большинство из них имели задание и располагали возможностями внедриться в немецкие спецорганы или административный аппарат оккупационных властей.
В настоящее время известны имена многих подпольщиков: А.П.Демьянов - инженер-электрик "Мосфильма", активный участник операции "Монастырь"; композитор Л.К.Книппер, готовившийся к специальной акции, связанной с возможным появлением А.Гитлера в Москве, и др. Намечалось использовать в интересах подполья артистов эстрады - исполнителей цыганских песен и романсов, представителей оригинального жанра. Так, по инициативе контрразведчика М.Б.Маклярского в группе "Сергея" были мастер художественного свиста и акробат-жонглер, женщина, которая работала с закамуфлированными боевыми гранатами6.
В общей сложности на нелегальное положение было переведено 243 человека, из них чекистов - 47 человек7.
Особая группа при НКВД СССР в Москве располагала 59 складами с оружием, зажигательными и взрывчатыми веществами, причем только диверсионным и боевым группам предназначалось 3,5 тонны тола, 700 гранат, большое количество оружия и боеприпасов. Подпольщики были снабжены: 21-й переносной рацией, 6 мощными стационарными приемо-передаточными рациями; 2 мощными стационарными радиовещательными станциями, 2 автомашинами с радиовещательными установками, 3 батарейными приемниками.
На конспиративных квартирах в столице организовали 9 минных станций и 10 явочных квартир, а также точки по ремонту аппаратуры и ведения других работ в оперативных интересах: 5 мастерских по ремонту обуви, электро- и бытовых приборов, 3 парикмахерские, Г цветочный магазин и 3 палатки (пивная и по приему утиля), которые вполне были пригодны как явочные пункты8.
В случае занятия Москвы противником помимо диверсионных акций предполагались и пропагандистские. Так, группа "Лес" располагала 5 подпольными радиовещательными станциями: 3 стационарных, коротковолновых, мощностью 1 киловатт каждая, с дистанционным управлением и 2 длинноволновых под названием "Советская Москва" с радиусом действия на 5-6 км, скрытых в легковых автомашинах "М-1" (в спинке заднего сиденья). Стационарные станции были заминированы, а фидеры и антенны замурованы в стенах комнат по месту их нахождения. Для обслуживания установок выделили трех сотрудников 4-го спецотдела НКВД СССР из числа опытных инженеров-радистов, которые находились на нелегальном положении под чужими фамилиями и были поселены в комнаты, где располагалось оборудование дистанционного управления. Передвижные радиостанции находились в ведении сотрудников НКВД, которые числились шоферами санитарной машины областной психиатрической больницы и аварийной машины Рублевской водопроводной станции, а один из чекистов легализовался как владелец мастерской по ремонту бытовых приборов. Резидентом группы "Лес" был оперативный сотрудник И.А.Щорс.
22 октября 1941 года Б.З.Кобулов утвердил инструкцию по связи подполья с корреспондентами в тылу советских войск, подготовленную 2-м спецотделом НКВД СССР. Сохранилось свидетельство, что при работе радиостанций использовались тексты сочинений Л.Н.Толстого. Работа передающих станций была опробована специалистами указанного выше отдела. В заключение отмечалось, что "Свердловск и Куйбышев принимали как телефон, так и телеграф на "отлично"9.
В условиях критического положения в Москве в соответствии с задачами, поставленными ГКО перед НКВД СССР, на чекистов возлагалась в морально-психологическом отношении тяжелая и неблагодарная миссия по минированию и ликвидации ряда объектов. Она требовала не только конспиративной, но, в прямом смысле, и ювелирной работы. К такому решению подталкивал опыт Киева и некоторых других городов, где заранее заложенные устройства обеспечили проведение взрывов, в результате которых были уничтожены офицеры и солдаты вермахта, но гражданского населения оккупированных городов эти акции не коснулись.
Некоторые помещения в Доме правительства (позднее Госплан), в Большом театре, в храме Василия Блаженного, в Елоховском соборе, в особняке НКИД на Спиридоновке, в гостиницах "Метрополь" и "Националь" были заминированы. Причем важнейшим условием была тщательная маскировка, так как предполагалось, что новая немецкая администрация и военные по случаю победы могли провести в этих зданиях какие-либо торжества или другие "громкие" мероприятия, разместить на этих объектах важные оккупационные учреждения или резиденции и, наконец, организовать "комфортное проживание". Следует добавить, что планировалось уничтожение не всего здания, а только отдельных помещений. Например, в гостинице "Метрополь" речь шла о ресторанном зале, в театре - сцены и т.д. Не без умысла минировалась бывшая немецкая кирха в Старосадском переулке, где в то время размещался кинотеатр "Арктика". Всю работу "взрывной группы" обеспечивал и организовывал заместитель начальника 2-го отдела НКВД СССР А.Ф.Пономарев.
Когда узнаешь об этих вынужденных мероприятиях, то возникает закономерный вопрос: неужели власти и исполнители не понимали, что многие здания определяли лицо столицы, были дороги москвичам и всем гражданам СССР? Как они расценивали свои действия? Ведь помимо этих объектов в условиях угрожаемого положения предполагалось взорвать или поджечь не эвакуированные предприятия, фабрики и заводы, имевшие промышленное и военное значение, учреждения и объекты правительственных и партийных органов, НКВД, НКО, НКПС, почту и телеграф, крупные магазины. Безусловно, весь народ воспринял бы такие разрушения с огромной болью, но приказы гласили: "Ничего не оставлять врагу!".
Когда вышли в свет воспоминания П.А.Судоплатова о "Московском плане", журналист поинтересовался его сегодняшней оценкой этих глубоко законспирированных мероприятий органов безопасности. Генерал ответил так:
"Вопрос о том, чтобы от Москвы ничего не осталось, не стоял и стоять не мог даже в то неимоверно тяжелое время. Были подготовлены к взрыву лишь определенные объекты..."10.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
