Осмотревшись напоследок, командир новоиспеченного «элитного» полка пошел на посадку последним. Все остальные уже сели. Пока соседи-пикировщики, которых нужно было прикрывать, заканчивали сосредоточение на выделенных особой авиадивизии аэродромах, он успел организовать не один, а целых три тренировочных вылета. В результате можно было с достаточной степенью уверенности утверждать, что в первом же боевом вылете пары и звенья не перепутаются и смогут организовать нормальное взаимодействие. Хотя личный состав полка и состоял только из опытных пилотов, имеющих не менее нескольких побед каждый, но способность «чувствовать» напарника в бою — главный элемент, несущий победу в нынешних, групповых по сути воздушных боях, вырабатывается не сразу. И личное умение летчика тут играет не главную роль.
    Когда Воронов просматривал предоставленные ему списки кандидатов, то встретил как знаменитые в «прошлой» истории фамилии, так и совершенно не известные там. Ничего удивительного — тут развитие событий шло по другому, кто-то, погибший «там», тут выжил в первой атаке, набрался опыта и преуспел, а кто-то — наоборот. Впрочем, таких было намного меньше — в списке имелось достаточно известных Андрею фамилий. Вспоминая то, что про них знал, он выбрал некоторых. От других же отказался. Например, Покрышкин — умелый пилот и еще более умелый командир, но в этом-то и загвоздка! Обязательно возникнет конкуренция между командирами — а в данных обстоятельствах позволить этого нельзя, на пользу делу не пойдет. Как ни хотелось Воронову летать в окружении знакомых с детства фамилий, пришлось урезать аппетит.
    За сутки, уже проведенные здесь, Андрей успел не только разместить и потренировать полк, но и ознакомиться с обстановкой. Та не сильно радовала. Вернее, не радовала вовсе. Немецкий удар застал войска фронта вообще, и его авиацию в частности, врасплох. Удары по советским аэродромам отражались недостаточно эффективно и некоторые части понесли ощутимые потери на еще на земле. Причем удары наносились не только немецкой авиацией, но и дальнобойной артиллерией. А уж расположение аэродромов было противнику прекрасно известно. Потом лихорадочная штурмовка, в попытках любой ценой притормозить прорвавшиеся вражеские войска, резко увеличившееся в условиях неразберихи количество аварий. Ну и концентрация немецкой авиации... Короче говоря, увидев все своими глазами, Воронов стал подозревать, что доложенные Рычагову цифры наших потерь скорее всего занижены. И инициатива в воздухе пока принадлежит противнику, несмотря на то, что численно даже с учетом потерь, советская авиационная группировка не  меньше немецкой. Впрочем, особая авиадивизия резерва Ставки прибыла сюда с вполне конкретной целью, поэтому за общее состояние дел голова пусть болит у начальника авиации фронта. Нам бы свою задачу выполнить...

    Первый же боевой вылет принес неприятные сюрпризы и горечь потерь. Летать пришлось почти на полный радиус — ближние переправы атаковала штурмовая авиация фронтового подчинения, а им достались дальние и Андрей даже подумывал применять подвесные баки. Но пока решил оставить их на потом — баков было мало, сбрасывать после выработки топлива жаба душила. Когда еще другие повезут? А с баками скорость сильно падала — не покрутишься.
    Понтонные переправы оказались сильно прикрыты. Как зенитками, так и авиацией. Еще на подлете к цели их атаковала целая туча «Мессеров», прочно связав боем. Причем, покрутившись с ними, Андрей с удивлением понял, что это машины следующей модификации - «Густав». Более скоростные, маневренные и лучше вооруженные, чем уже привычные «Фридрихи». На По-пятом в поединке с ними пришлось бы несладко, но «семерки», к счастью, практически ничем БФ-109Г не уступали. Однако в кабинах «Густавов» сидели явно не практиканты и бой шел на равных. Тем более, что советские истребители, ведя бой, старались держаться невдалеке от прикрываемых ими пикировщиков и это сильно сужало свободу маневра.
    Как оказалось, за «тушки» беспокоились не зря — вскоре на них попыталось упасть группа «Фокке-Вульфов». Но оставленное именно на такой случай на высоте звено сумело сорвать им атаку. При подходе к цели немецкие зенитки открыли убийственный огонь, и вражеские истребители сразу же отвалили в сторону, чтобы не пострадать от дружественного огня. С тем, чтобы наброситься на беззащитные при выходе из атаки, а то и поврежденные плотным зенитным огнем бомбардировщики.
    Все это привело к тому, что после возвращения из вылета на аэродроме не досчитались девяти бомбардировщиков и четырех истребителей. Хотя поставленная задача была выполнена и переправа уничтожена, но с такими темпами потерь авиадивизия закончится за семь-восемь вылетов. Нет, никто не питал иллюзий — их прислали сюда, чтобы разменять на замедление темпов немецкого наступления, и это личный состав полков воспринимал с пониманием, но жаль было бы погибнуть, не до конца выполнив задание. Надо продержаться хотя бы две недели, совершая два-три вылета в день. Поэтому руководство дивизии после первого же вылета собралось вместе, чтобы выработать необходимую для этого тактику. Конечно, такую встречу необходимо было провести до начала работы, но обстановка не позволила.
    Андрей предложил не делить цели между двумя полками пикировщиков, разделяя силы истребительного прикрытия, а атаковать каждую переправу всеми силами.   Общее количество вылетов придется увеличить за счет более продуманного и эффективного наземного обслуживания. А в полете вместо поэскадрильного построения бомбардировщиков использовать плотную «коробку», позволяющую лучше прикрывать друг-друга оборонительным пулеметным огнем. И истребителям легче защищать такую компактную группу. Конечно, такое построение требовало значительных усилий от пилотов «тушек», но здесь же не новички собрались. Придется поднапрячься. После долгого обсуждения план Воронова, с учетом внесенных другими командирами поправок и дополнений, приняли к исполнению.