Бежим со всех ног. Словно бесплотные тени, скользим по сухому грунту Пустоши, перескакивая глубокие и мелкие ямы, стараясь двигаться все больше по овражкам и низинам, падая и замирая при любом малейшем подозрении на движение.
Никогда не жаловался на свою физическую подготовку, у нас трудно быть слабеньким. Да и не дадут... Но тягаться с этими хлопцами оказалось непросто. Я и так еле успевал, держась исключительно силой воли, но когда мы добрались до очень крутого холмика и они почти бегом побежали по склону, сдулся окончательно. Не могу… Это никого не смутило. Двое бойцов лихо подхватили меня под локотки и потащили словно лёгкую тряпичную куклу.
Среди сумрачной серой панорамы небес, закиданных абы как серыми пятнами пыли и чёрных плотных облаков, разорванного сине-красными разрядами, десяток фигур в плащах и накидках, мчащийся невесть куда смотрелся горсткой жалких муравьёв.
…Сигнал тревоги вбил нас в землю. Падаем на бурый растрескавшийся грунт, накидки практически сразу перекрашиваются под его цвет – зарезервированная команда скафа – и даже слегка грубеют, становясь непохожими на ткань. Теперь мы – несколько неприметных бугорков, обдуваемых ветерком. Идеальная маскировка в таких условиях, особенно если искать будут роботы. Хотя если честно, безучастное лежание всё равно напрягает.
Лишний раз убеждаюсь, что новый шлем, не только бронирован, но и снабжен кучей штучек, которых у простого 'гражданского' не было и быть не могло. В частности, теперь я мог получать сведения о движении крупных летающих объектов в небе, а также их примерное количество и приблизительную скорость. В отличие от радаров, эта штучка не посылает никаких сигналов, а лишь засекает искажения полей. Она менее точна, по ней вряд ли удастся навести оружие и не всегда, получается, правильно определить число «летяг». Зато можно наблюдать за ними совершенно безбоязненно.
Четыре крупных лёта, может быть штурмовики, шли на достаточно большой скорости как раз к месту недавнего боя. Мы, так уж получилось, были у них на пути. Шли они очень низко, поскольку наверху царил ад параллельных энергетических разрядов. В отличие от вертикальных, эти с землей не связаны, проявляются только в воздухе и там же испепеляют всё, что попадётся. Летать в такую погоду – смертный приговор процентов на семьдесят. Сюда их направили, видимо в надежде, что разряды таки не случатся. Но надежда не оправдалась, и они сейчас заняты главным образом собственным выживанием. Рисковали летуны очень сильно, их жизнь зависит исключительно от собственного умения прижимать машины к земле на минимально возможной скорости и определенного везения. К нам подлетят через пару минут. Внимание видимо, большей частью, сосредоточено на небе, землю щупают лишь автоматические камеры, но на такой высоте долго сосредотачиваться на подозрительных объектах они не смогут. Так что главное не шевелиться. Накидка плотно лежит на земле, слегка затвердевшая, чтобы не трепыхаться на ветру, и все больше наполняется цветом окружающей обстановки. Никаких средств, способных нас засечь, у синтетов нет. Единственное, что они теоретически могли бы – расстреливать все бугорки и холмики подряд, но это – дурость, особенно для быстро летящей машины.
– Не шевелись – зашуршало в переговорнике. Вадим это. Тот самый, из глубокой Пустоши, которому я сумел влепить сапогом, прежде чем мне самому влепили. Ему отчего-то поручили меня на попечение. Нянькой быть. Наверно в наказание за плохую реакцию. Шутка…
– Они могут прочесать территорию!
– Обязательно прочешут, – успокоил он. – Не шевелись.
Замётано. Значит, процесс прочёсывания сильно их не беспокоит. Надо бы и мне попробовать расслабиться, а то что-то трясет сильно. В таких вот нехороших случаях лучше всего обладать ледяным спокойствием. Вот только как? Теоретически – умею. За две-три секунды умею прийти в состоянии полной отрешенности. Но это в относительно спокойной обстановке, а тут вот получается не очень...
Приближающееся шипение переросло в рёв. Нечто огромное пронеслось над головой. Невольно вжимаюсь в землю, меня этот звук теперь будет преследовать до конца жизни. Перестаю следить за дыханием, оно стало мелким и частым, мышцы сжались в тугой комок, а тело упорно давило на землю, словно желая провалиться внутрь, в спасительное подземелье.
Но в следующий миг стало относительно тихо. Убивцы крылатые пронеслись над головой и умчались куда-то вдаль. Ф-фух... Может пора бежать? Но отряд всё ещё мнёт телами грунт, и я занят тем же. Интересно, чего лежим, кого ждём?
– Вперед!
Желто-серые тени одновременно, кроме меня, сорвались с земли и, не успев выпрямиться, оттолкнулись ногами от грунта. Окружающая обстановка почти сразу осталась позади, под ногами мелькали бугорки и холмики украшающие сухую растрескавшуюся землю.
Выдох, десятки метров позади. Ещё выдох и снова вдох – ветер, что-то напевая плавно дует в спину, отчего кажется, что там проросли крылья. Вдох – поворот и прыжок. Отбой.
Замерли…
Вперед!!
Снова мы срываемся с места и мчимся туда, сам не знаю куда.
Жадно ловлю воздух ртом, вообще-то сопротивление очищающего фильтра почти незаметно, но сейчас мне кажется, что он полностью забился и перекрыл воздух. С неимоверным усилием втягиваю живительный напитанный озоном и сухими пыльными запахами газ в лёгкие и с чудовищной силой выталкиваю его назад в Пустошь. Живём, живём! Пока дышим – живём! Соблазн глотнуть чистого воздуха из запаса подавляю на корню, у меня только один баллон с жидким воздухом. В атмосфере планеты пока ещё достаточно кислорода. Пока...
Стоп!
Легли, вжались, через несколько секунд над нами что-то прошипело. Летают... летают... так хотят нас видеть, что даже штурмовики на страх и риск, гоняют в нелётную погоду. Приятно, как говорится, что нас тут уважают...
Вперёд!
Снова рывок, мы бросаем свои тела вперед, резкий поворот направо, снова всё мелькает перед глазами...
– Стоп! – чья-то рука хватает меня за плечо, резко разворачивает и толкает в какую-то малозаметную ямку и я, не успев ничего понять, проваливаюсь туда. Тусклый свет Пустоши меркнет, пространство обволакивается густой плотной тьмой. Тело упирается в неровную, глинистую стенку.
Где это я?
Странная какая-то пещера, чем-то знакомая. По-видимому, русло давно пересохшей подземной реки. Непохоже чтобы это копали. Тут таких много в своё время образовались сами собой, ещё больше люди нарыли. Глубина – метра три. Спустя несколько минут, понимаю, где мы оказались. Одна из лёжек времен прошлой войны. А вход замаскирован под небольшую ложбинку. Когда приближаются «свои», устройство срабатывает, и человек легко проламывает слой псевдогрунта. А вот чужака он не впустит – хоть пляши на нем. В детстве мы нашли одну такую, даже смогли её каким-то образом взломать, получив «домик» для игр за пределами посёлка. Пустошь вся утыкана такими каналами. И новыми и старыми, и глубокими и мелкими. Но всё же найти их не так уж и просто, чутьё нужно или нешуточное везение.
***
Всё! Перерыв. Все отдыхают, я тоже. Точнее, прихожу в себя после безумного рывка. Лёгкие, отвыкшие от такого аврала, горят огнём, то и дело приходится кашлять, очищая дыхательные пути от накопившейся дряни. Ноги болят, аж сводит, сердце заходится в перестуках, в голове стоит сильный устойчивый шум. Фонтаны пота залили все потосборники скафа. Несмотря на их умение, быстро впитывать пот, я весь мокрый. Говорили умные люди, не бросай тренировок… Это среди большинства горожан, кроме конечно СТРАПов и военных, я был чудо-богарём, способным сбить с ног одним лёгким толчком, а вот среди своих, пустынников приходится жилы рвать чтобы не отстать. Как в пословице – молодец среди овец.
– Живой?
Это Вадим по внутренней связи, голова в закрытом наглухо шлеме повернута в мою сторону. Убежище негерметично, совсем старое и давно заброшенное, сидим в скафах. Его я отличаю от остальных рункой на плече. Правда среди сумбурной толпы есть еще четверо «дальних», но они низкорослые, Вадим их выше. Ещё одна зацепочка, выдающая в нём «дальнего» – просто так общаться, не хочет. Если то, что я слышал о «дальних» и глубокой Пустоши правда, то их боязнь выдать себя голосом, даже тут в убежище в стихию, когда хищников и горожан нет и быть не может, вполне себя оправдывает. Тут у нас и хищников толком-то нет, так, пустяки одни.
Создаётся ощущение, что голос у него насмешливый, с нотками снисхождения, но это не может быть так, эмоции через внутреннюю связь не передаются, как и сам голос, машина тупо воспроизводит колебания. Это уже я сам себе надумал.
Парни, кто не спит, тихо переговариваются, наплевав на «шумомаскировку». Специально всматриваюсь, ни у одного из них рунок нет. Половина вообще со значками городских организаций. Наёмники, такие же, как и я. И куда их несёт? А главное – зачем? Но спрашивать не спешу. Подобрали они меня, по старому обычаю, а я по этому же обычаю, должен буду помогать, чем смогу, пока не распрощаемся. Если же я буду знать, кто они и куда путь держат, процесс прощания может сильно затянуться. А то и наоборот...
– Живой. Мы к руинам?
– Нет. Рядом. В пригород. В Пустоши облава. Идти можно только вперёд.
Приехали… Руинами называют большое поселение гулящих. Относительно стабильное, относительно безопасное, если ты с оружием и не один. Купить можно всё что угодно, даже рабов, детей главным образом. Раньше наши поселения регулярно выкупали молодняк, пополняя свои ряды. Сейчас демография позволяет обходиться без этого. А то хлопот с ними… Сам себе ухмыляюсь. Моего деда по материнской линии как раз выкупил наш посёлок, когда ему было лет восемь. Да и среди родственников почти половина – потомки гулящих. И при этом мы гулящих не очень любим.
– В связи, с чем облава? – интересуюсь у Вадима.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – отрезает он, напоминая о моём статусе.
– Согласен.
Прекращаю разговор. Для них я городской. Хоть и не враг, но и не друг. Ну и ладно. Главное добраться хоть куда-нибудь, где есть связь, транспорт, цивилизация, словом. А там видно будет.
Вляпался, конечно… Бегай теперь с подозрительными личностями и верти башкой на все триста шестьдесят, пока не вогнали пулю непонятно за что. Но, во всём этом присутствует один несомненный плюс.
Облава-то не на меня!

Отредактировано toron (02-08-2011 11:17:07)

Аналогично очепятка, конечно комок

Krul, Cobra благодарю за правки. В понедельник буду исправлять.

***
В вышине на фоне рыжего неба, разлинованного в клеточку сеткой купола-рассеивателя, плывут свинцово-серые тучи. На их фоне, над куполом, отчётливо видны несколько чёрных точек, птичьей стайкой, пролетающие над головой. Я даже залюбовался этой картиной, развалившись на травушке, подложив руки за голову. Хотя прекрасно знаю – никакие это не птички. Это звёздочки. Механические охотники, умеющие подолгу висеть в воздухе. Одна из таких «птичек» меня вчера чуть не прибила, возле разбитой стройплощадки. Идут чётко над куполом в десятке километров от нас. Такая у них работа, бродить по периметру и высматривать всё, что движется. А при необходимости и атаковать.
Моих попутчиков летающие машинки ничуть не занимают, высокая уже засохшая трава надёжно скрывает нас от бездушного взора механических глаз. Отряд сделал привал все лежат или сидят, кому как нравится. Рядом со мной полулежит Мурад. Опершись о большой и древний пенек, он также как и я внимательно смотрит на небо. Шлем закрыт, и стекло в свете просочившихся солнечных лучей отсвечивает красно-рыжим, отчего кажется, что он светится этим изнутри. Звериной силы человек, выделяющейся даже на фоне совсем неслабеньких дружинников. На ногу такому лучше не наступать... Также как и Вадим, он «дальний», на плече какой-то непонятный символ – знак общности, в которой вырос. Возле него лежит какая-то тяжелая штука, упакованная в твёрдый футляр, предназначение которой мне неизвестно. Впрочем, судя по их роду их деятельности, скорее всего, что-нибудь убойное.
Вадим – вечно занятой человек, хотя сидит, отдыхает, но попутно успел подвесить «жучок» в воздухе по принципу воздушного змея, висит крохотный шарик на тонкой нити на высоте метров шесть и щупает всё вокруг на предмет разных движений. Сейчас, скорее всего, включился в систему слежения и анализирует полученную информацию. Сам «жучок» тупой – распознать может только явные движения, но зато информацию даёт исчерпывающую.
Наш загадочный волхв, боец с приколом, Григорий неподвижно сидит, прикрыв глаза «по-японски» на коленях опершись костяшками ног о бетонную плиту. Медитирует что ли? У него ни рунок ни табличек, ни вообще каких бы то ни было опознавательных знаков нет. Кто такой, откуда взялся, неясно. Во всяком случае, мне. Рядом с командиром, который, с кем-то разговаривает по связи, валяется ещё один «дальний». Кличка Змей, как звать не знаю, что наводит меня на определённые мыслишки. Рунка у него совсем не такая как у Вадима, стало быть, не земляки. Оружие его мне не знакомое, отдалённо похожее на «метатель», которым вооружены бойцы горожан, но всё-таки несколько отличное от них. Не могу сказать точно. В оружии слабоват, более-менее разобрался только в своей стрелялке. ЭМ-автомат у меня, в народе называется «Тарас», вроде бы из-за звуков, которые издает при стрельбе.
Собственно и вся компания плюс я. Куда подевалась остальная часть отряда, не знаю, да и знать не хочу. После того, как мою «шалость» с часами вычислили, (Вадим постарался не иначе) парни впервые проявили ко мне интерес. До того меня подцепили так, в силу обычая, ну, может ещё потому, что «помог» им перебить отряд горожан, увлёкшихся погоней за мной. Теперь отношение поменялось. Это я уловил ещё в начале нашего разговора, под светом молний. Если начали наезжать, значит, чего-то хотят. В противном случае двинули бы прикладом и вся недолга или вообще не стали бы связываться. Но, видя, что к чистосердечным признаниям я не склонен, сменили тактику – поинтересовались, куда и зачем иду. И как-то так получилось, что я им всё и вывалил до самого донышка, ибо действовать в одиночку и без чётких планов, к сожалению, не привык, потерялся я если честно. Мой сбивчивый и путаный рассказ о возможной бойне в городе парни восприняли серьёзно, после чего окончательно сменили гнев на милость и предложили простую сделку. Я помогу им вскрыть кое-какие бункера в глубине пригорода, защищённые по их словам «новыми синтетскими штучками», а они помогут мне дойти живым до третьего купола. Дальше, правда, пойду сам, ибо от города они шарахаются как от чёрт от ладана.
Конечно, я согласился, даже и не зная точно, что за работёнку они мне там предложат. Идти одному через пригород, не зная дороги, с ограниченным количеством еды и воды… словом согласился и точка. Может, пожалею. Но это потом, потом.
Сейчас отдыхаю, любуюсь местностью, благо мы как раз на холме. Там впереди спуск, и через пару километров после него – первый уровень защиты. Это уже второй купол, той же высоты, но снабженный куда более надежными фильтрами для защиты от песчаных бурь и частично от ядовитого ветра. Там, теоретически, можно обойтись и без дыхательных фильтров. Но на практике лучше так не делать, если жизнь дорога. Насколько я знаю, местность там необитаема, если брать в расчет только зарегистрированных обитателей. Зато оттуда до второго уровня, за которым начинается город, буквально рукой подать.
Успокоившись, я сделал ещё пару упражнений и немного потренировал свою чувствительность, вслушиваясь в редкие лучи солнечного света, пытаясь уловить изменения поля, и так развлекался, пока привал не закончился.
Кажется, командир наобщался. Легкий мах рукой.
Ну, всё, подскочили-побежали…
***
Где-то впереди бежит наш дозорный – Змей. Замыкающим теперь Вадим. Легкой трусцой мы мчимся мимо разрушенных построек, растущих прямо и криво, и вообще как попало деревьев, огибаем какие-то овраги, заполненные кучей хлама. Весь путь проходит среди буйной привычной ко всему растительностью, начавшей подсыхать в связи с грядущей зимой. Когда впереди появляются звёздочки, мы падаем на землю, укрываясь накидками, и лежим, дожидаясь, когда летучих металлопластиковых болванов пронесёт мимо.
Через полчаса ходу спускаемся вниз по узенькой тропинке. Впереди виден старый-престарый деревянный мост. Слева, сразу у края тропки, невысокий, но крутой обрывистый холм, покрытый знакомой уже пожухлой травой. Прямо на нём словно тонущий корабль стоит заваленный на бок дом. Фундамент провалился в рыхлый ненадежный грунт, стены перекосились, окно практически соприкасается с землей. Оползни. Из-за них горожане тут пока ничего не строят, обживая другие куски прилежащей территории.
Мост старый, гнилой и никакого уважения не вызывает, однако мы по нему и не идём. Едва заканчивается холм, как командир вламывается в сухой кустарник и исчезает. Следуем за ним, спускаемся вниз, и вскоре наши сапоги хлюпают в неглубоком грязном ручейке.
На самом деле это не ручей, это река. Собственно Ташла, прошу любить и жаловать, у неё последние несколько веков хроническая проблема с полноводностью. Кажется, что плюнешь в неё, и уровень воды поднимется. Но плевать как-то не хочется. Вода настолько грязная, что на неё даже смотреть не хочется не то, что плевать. И, тем не менее, мы идем по течению, поскольку в воде не остается наших запахов, следов и даже искажений поля, которые горожане в последнее время научились улавливать. Река не только перебивает запахи, она ещё и постоянно меняет структуру поля, так что нас и эти приборы не засекут. Растущие сверху деревья и кустарники укрывают нас сверху, а шум текущей жижи глушит редкие всплески воды под сапогами. Нас теперь можно обнаружить только зрительно. Но уж этого мы никому не позволим.
Отряд двигался медленно, растянувшись в длинную вереницу из шести человек, поэтому и я позволил себе неспешную прогулку, осматривая диковинный природный коридор. Что-то привлекло взгляд. Невольно поворачиваюсь. Среди полого берега, упирающегося в стены обрыва, правильными формами выделяется нечто коричневое и сильно ржавое. Нахмурившись, осторожно подхожу, пытаясь сообразить, что я такое вижу. Оно словно выходит из земли, слегка опущенное в воду, грязный поток обтекает это, создавая лёгкий водоворот у самой кромки берега. Две мощные штанги, плещущиеся в воде, соединенные поперечиной, уходят под большую кабину, почти укрытую кустарником. Передняя часть кабины сделана в виде скоса градусов под сорок пять. Спустя время до меня доходит, это же вездеход старого образца. Штанги снабжены скользителями, их сейчас не видно, они в воде. Под штангами где-то должен быть упакован гусеничный движитель. А скошенная лобовая часть, это дверь. Машину капитально затянуло в землю и, похоже, довольно-таки давно. Осторожно переступаю через правую штангу, подхожу к кабине. Интересно можно ли открыть дверь? Машина торчит из земли, но, кажется, передняя лобовая часть откидывается просто так. Берусь за ручку, веду вверх. Не открывается. Смотрю вперёд, наши и до этого шли медленно, а теперь вообще остановились, понемногу сбиваясь в кучу. Ну и ладно. Берусь за ручку двумя руками, дёргаю, пытаясь откинуть кабину. Похоже, заклинило капитально. Присаживаюсь и, упираясь ногами и руками, рву её вверх. Хрусь! Дверь чуть-чуть поддаётся, но ноги проваливаются в болотистую грязь, и я неуклюже шлёпаюсь в воду. Сжимаюсь, шуметь нельзя. Осматриваюсь. Попутчиков за штангами машины не видно, но позади меня стоит Вадим, и на меня никакого внимания не обращает. Ладно, шут с ней с дверью. Пытаюсь подняться, чувствую, что шлем во что-то упёрся, поднимаю голову. Прямо передом мной болтается костистая рука, высунувшаяся из кабины. Быстро делаю шаг назад, удерживаюсь, чтобы не упасть снова и замираю в нелепой позе потерявшего равновесие человека.
– Что, интересно? – спросил голос по внутренней связи. Вадим. Он быстрым шагом идёт в мою сторону, прямо посреди речки.
– Нет. – Отвечаю я. – Уже нет.
– Ну, тогда пошли. Движение – жизнь! Слыхал такое…
В шлеме что-то легонько щелкнуло и на экране перед глазами появилось изображение того места, возле которого мы отдыхали минут сорок назад.
Я вздрогнул.
Мимо старого пня плавно проходили две огромные зверюги в чёрных доспехах. Те самые! Одна из них повернула морду в сторону тропинки и потянула воздух. Вторая смотрела куда-то назад, постоянно вертя головой, подобно радару. К ним подходили ещё несколько. Всего я насчитал полтора десятка. Изображение погасло.
– Это… за нами?
Покачиваясь, стараясь сохранить равновесие в бурлящем потоке, выхожу на середину реки, поближе к Вадиму.
– Это за нами. Держись только возле меня. А заодно постарайся почуять, где они сейчас. Такая вот тебе проверка на вшивость...

Отредактировано toron (07-09-2011 11:38:32)

А меж тем что-то начиналось. Со всех сторон причём. Впрочем, если быть совсем уж точным, не начиналось оно вовсе, а гармонично продолжалось, переходя из одной стадии в другую. Просто мы, двигаясь куширями да огородами, лишь совсем недавно очутились в пределах тутошней «движухи» да так удачно, что застали переход очередной «тихой» стадии развития событий в очередную «громкую».
Рядом нехило бахнуло, потом ещё разок. Подпрыгиваю на месте и сбиваюсь с шага, начиная испуганно озираться, будто могу чего-нибудь увидеть. Но ощутимый «дружеский» толчок в плечо, резко прибавляет мне скорости, направляя в нужную сторону. Мысленно благодарю сзади идущего, что хоть не сапогом пониже плеча и наращиваю ход, догоняя остальных. Мы уже почти бежим, хотя продолжаем всё-таки идти, то и дело останавливаясь в укромных местах и пережидая. Видимо опрометчивые марш-броски тут опасны, сколько двигаемся ещё ни разу не бежали как в Пустоши, со всей дури. Но Пустошь открыта, когда нет тумана и бурь, там видно всё, а здесь нет такой сотни метров, чтобы на ней чего-нибудь не росло или высилось, корявой кучей мала, закрывая собой возможную засаду. Лично меня этот режим движения вполне устраивает, так я могу держаться на равных с остальными, не приходится, как в Пустоши бежать, изящно закинув язык через плечо, вдыхая-выдыхая уже и непонятно чем.
Внезапно, прямо перед нами пространство разрывает адский грохот и трескотня. Огнестрелки?! Значит отверги. Стреляют яростно, словно хотят изрешетить всё, что видят и то, что не видят тоже. Над головой несколько раз противно вжикнуло что-то, улетая куда-то далеко и насовсем. Я аж присел на всякий случай. С такими союзничками никакие враги не нужны! Парни, кстати, поддержали мой почин, присев на колено. Ждём прояснения ситуации.
Долго ждать не пришлось. Где-то наверху прошипела стайка звёздочек. В наушниках потрескивает от помех создаваемых двигателями. Мембранными наушниками пользоваться не люблю, мне в них ничего не слышно, поэтому, когда есть такая возможность, использую обычные электронные с усилителями. С ними правда сложностей хватает, далеко не все звуки передают, к тому же потрескивают, если где-то что-то фонит, и батарейки на них нужны. В общем, за удовольствие приходится платить.
Наконец, удалось разглядеть летяг. Идут чётко ровно и как раз туда, откуда слышен грохот огнестрелок. Провожатые сжались и затравленно посмотрели наверх, провожая летающих хищников недобрым взглядом. Наши проявляли спокойствие, внешне, по крайней мере, ожидая, когда летучих болванов унесёт отсюда. Спустя несколько секунд, где-то поодаль, справа от нас захлопали взрывы, потом их перекрыло знакомое шипение реактивных движков, и послышался громкий лай автоматических пушек и громкие хлопки разрывов. Беспилотные штурмовики пикировали на что-то обнаруженное ими, обрушивая туда шквал огня. Приподнявшись, осторожно раздвинув высоченные сорняки, зачаровано смотрю, как они взлетают, делают круг над нашими головами, проходя под самым куполом, после чего снова, ускоряясь, устремляются к своим жертвам.
Нечто подобное мне доводилось слышать и видеть в кино, правда там всё было красивее и звучало не совсем так. На самом деле эти уродские машинки оказались похожи скорее на грязные пятна, нежели на изящных боевых роботов. Под жуткий шум яростно шипящих маневровых двигателей, они ныряли вниз, озаряясь всполохами выстрелов, после чего, сделав своё чёрное дело, выныривали из тёмной колышущейся тучи пыли и дыма, поднятой взрывами, словно прилипая к куполу, а иногда и выскакивая за него в просветы между металлопластиковыми элементами остова.
Глаза начали болеть. Сдвигаю сорняки, как росли, укладываюсь на землю, приминая бугорки и камешки всеми своими местами, не закрытыми броневыми пластинами. Поворачиваюсь за спину и смотрю на иссиня-чёрное грозовое небо, перекрытое огромной решёткой купола. Безразличие какое-то появилось, ко всему, как тогда после взрыва. Слышу грохот боя так, будто я и вовсе тут не причём. Будто меня эти «красавцы» не могут раскатать, как тех, кто сейчас там, в груде битого бетона и пылающей земли.
В реальность меня возвращает очередной подъём. Крадёмся, стараясь не возвышаться над невысоким кустарником, и спускаемся с холма в заманчивую низину, полную корявых деревьев, разрушенных построек и какого-то битого хлама.
– Основательно они тут взялись… – говорю Вадиму, стараясь не сбивать дыхание.
– Уж две недели как… – хмыкнул Вадим и выключился.
Две недели… Как же время летит! Каких-то семь дней назад меня вызвали в офис «Брига» и дали папку с новым заданием. Разговор был вежливый, деловой, как всегда. Горожане, ребята в основном вежливые. Вот шеф наш ненавидит пустынников как вид, даже «плебеев» из гулящих, не говоря уж о подземниках, но работать с ним всё равно просто и удобно. Всё разложит по полочкам, обеспечит всем необходимым, при надобности может даже прикрыть, если начнутся проблемы со СТРАПами. Ибо дело для него превыше всего. И, тем не менее, нас он ненавидит. Знал ли он, что скоро нас будут ловить как диких зверей? В душе проявилась некая хмарь. Ведь как удачно получается, семь дней назад получил задание, два дня назад я его выполнил и мне предоставили традиционный отгул дня на три. Шеф, мужик весьма информированный, про очередной виток боёв в окраинах города и пустоши наверняка знал уже тогда. Это что же, он знал, когда нас начнут ловить, и успел нами попользоваться напоследок, за пару дней до того как всё началось? Ну, не знаю, хотя всё может быть…
Всё-таки, почему никто из наших не успел подать сигнал тревоги? Конечно, я не обо всех подземниках, работающих в городе, говорю. Все всех не знают. Я сейчас о своих думаю, о своей команде. Уж эти точно должны были запалить любую враждебную деятельность, и предупредить остальных, как минимум из нашего района, да и остальным кинуть весточку о возможных событиях, чтобы клювами не щёлкали. Как же их так быстро сумели «закрыть»? Собрали в одном месте и грохнули? А у нас такая практика, никогда не собираться всем составом в одном месте. Даже совещания по закрытой связи. Практически невозможно вычислить сразу всех и вырубить одним ударом. Или я просто чего-то не знаю?
Всё это занимает мой ум куда больше, чем коварный начальник. Но видимо мысли эти копошатся в голове скорей для того, чтобы не пришлось думать о том, что я оказался в каком-то мятежном отрядике, воюющем против стражей порядка на стороне бомжей-отвергов. Так как если думать об этом, то совсем уж неуютно станет…
Кусты затрещали, я вздрогнул, отверги вскинули, было, стволы, но тут же убрали. Это вернулись Вадим со Змеем. В голове что-то прошуршало. Что-то кто-то сказал по внутренней связи. Мне даже не надо узнавать, что и кому – почти сразу по энергетическому полю прошла сильнейшая волна, пахнуло чем-то сильным, органическим, тело снова пропилило нечто, полное безумной демонической ненависти. Все сжались, словно пружины. О том видимо и сообщение…
  – Валим отсюда! – прорычал командир, – и мы всем отрядом рванули с места, стараясь догнать наших быстрых бесшумных проводников.
  Вот теперь бежим шустро, спотыкаясь о торчащие из земли куски металла и коряги, поскальзываясь на гладких камнях, но не останавливаясь ни на секунду. Проводник ухитряется ни разу не споткнуться среди горы хлама, более того, он на бегу успел развернуть мешок и достать коробки. Что там ещё за такое?
Бежим. Долго бежим. Или недолго. Но я уже начинал выдыхаться, когда прозвучало спасительное:
– Стой!
Замерли, рассредоточились по укрытиям, отдыхаем. Я тоже сижу у какой-то стенки и держу автомат, а ведь я его даже не пристрелял, как встроенным прицелом пользоваться?
Что-то зашуршало под ногами, навожу автомат. Из щели выбралось нечто в лохмотьях и, не обращая внимания на ствол, тут же помчалось в сторону проводника.
Ф-фух… пошаливают, однако нервишки, расслабиться надо, пока никого не пристрелил. Поздно. Отряд уже сбился в кучу и двинул дальше, в сторону щели рядом со мной. Проводники подскочили и, даже не притормаживая, юркнули туда. Рожденные ползать...  Парни пошли один за другим, предпоследним по приглашению Мурада в щель нырнул я.

Отредактировано toron (07-09-2011 11:57:02)