Продолжение:

  Однако неугомонный Август достал Петра и в Англии, послав туда курьера с письмом. Как чуял, гад, что на обратном пути царю будет не до него! И в этом письме он предлагал уже в будущем году начать совместные боевые действия против шведов с целью отобрать Лифляндию, которая отойдет ему, Августу, а также Ингрию с Карелией, эти достанутся России. И чего ему неймется по поводу той Лифляндии, думал я, слушая запись беседы Петра с Лефортом, Головкиным и Меньшиковым. Лучше бы он свой польский трон хоть как-нибудь укрепил, а то ведь сейчас в Польше не король, а натуральная  фикция – самый задрипаный пан в своей деревеньке на того короля может класть с прибором. Или вообще сидел бы смирно в Саксонии, чем у серьезных людей под ногами путаться. Ну ничего, Карл ему скоро крылышки-то пообломает. А от меня требовалось подсуетиться, чтобы под раздачу за компанию не попал и русский царь.
  Судя по записи, он придерживался довольно разумной точки зрения.
  - Нельзя нам сейчас воевать с Карлом, - возражал он Алексашке, вознамерившемуся прямо этим летом показать шведам кузькину мать, - пока с Турцией нет мира. Именно мира, перемирие тут невместно, как увязнем в Ингрии, вот тут турки и ударят. Так что, Азов им назад отдавать с городками, как того султан требует? Нет уж, будет надежный мир на юге, тогда и про север думать начнем.
  - Да и Август с датским Фредериком спешат, ой спешат, - заметил Головкин. - Чего бы им не подождать, пока начнется война за испанский трон? Ихний король больше двух лет не протянет, а тогда уже точно за Швецию никто не вступится, своих дел хватит.
  Тут Петр, помолчав, сказал такое, что я его даже зауважал.
  - Верно ты говоришь, Гаврила Иванович, но я твои слова вот чем дополнить хочу. Заключим мы сейчас перемирие с турками на три года. Они, если не дурные, сразу задумаются – а на что нам нужен такой срок? Глянь, и догадаются, что на подготовку взятия Керчи. А вот если басурмане узнают, что мы готовимся к войне с Карлом, они решат, что перемирие нам надобно именно для этого. Так что не след прямо сразу Августу отказывать. Лучше подумайте, други, что ему в ответе написать да как отправить, чтобы и султан узнал, о чем мы с польским и датским королями договариваемся.
  В общем, при таких настроениях молодого царя мне на ближайшей встрече оставалось только обратить его внимание на частности.
  - Ты уже Суня хотя бы мельком прочитал? Вот и хорошо, значит, понимаешь, что командовать войсками должен кто-то один. Так что соглашайся с Августом и Фредериком, а как дойдет до дела, напомни им про принцип единоначалия. То есть всеми союзными войсками должен командовать кто-то один. И предложи на эту должность себя, потому как из вашей троицы только ты имеешь реальный боевой опыт. Ты Азов брал, а эти два короля что? И послушай, что они тебе скажут в ответ на это предложение, которое, между прочим, вполне разумное.
  - Как вернусь в Москву, ко мне шведские послы приставать начнут, чтобы я подтвердил вечный мир со Швецией, - поведал царь.
  - Начнем с того, что первым его должен подтвердить Карл, так послам и скажи. И добавь, что после этого ты не будешь видеть никаких препятствий к ратификации.
  Надо заметить, что в разговорах с Петром я безбоязненно вставлял в речь заведомо незнакомые ему слова, следя только, чтобы об их значении вполне можно было догадаться из контекста. И, действительно, затруднений у нас с собеседником не возникало.
  - Но спешить не надо, - продолжил я. – Мало ли, вдруг шведы в каком документе слово «величество» напишут с недостаточно большой буквы или там при аудиенции послы будут без должного энтузиазма лбами по полу стучать – на все это надо будет обратить их внимание. Если хочешь, могу дать подборку, что говорил Людовик Четырнадцатый про необходимость строжайшего соблюдения этикета. Да и вообще,  будто мало у тебя там чернильных душ, которым только позволь, так они до каждой буквы смогут по десять раз докопаться! А тут особенно волынить и не надо, лет пять – и все, а то и в три получится обернуться.

  Естественно, мои многочисленные и вполне приятельские встречи с «господином бомбардиром» никак не могли пройти мимо внимания английского короля. И вот он, пригласив меня на ужин для уточнения нашей совместной позиции по будущему Суэцкому каналу, в конце беседы сменил тему:
  - Мой друг, не сочтите меня лезущим не в свое дело. На самом деле я, видимо, как-то незаметно для себя постарел, потому что не могу понять очевидных для вас и молодого русского царя вещей. И мне просто любопытно – чего такого сверхценного может поставлять Россия Австралии, ради чего вы даже готовы принять участие в войне с Турцией?
  Ишь, как его задело, даже не пожалел подтвердить мне, что сведения из русского посольства текут, как из решета. Ну не врать же столь достойному человеку? И я начал выдавать чистую правду, с каждым предложением все более удаляясь от истины.
  - Во-первых, нас интересует уран, а его в России достаточно. Это металл, который настолько тверже железа, насколько оно само тверже свинца. Кроме того, на севере России много никеля. Тоже вряд ли известный вам металл. В Саксонии есть небольшие месторождения его руды, но ее используют только для окраски стекол в зеленый цвет. Но они, эти месторождения, совсем маленькие, не сравнить с русскими. Никель довольно похож на железо, но, в отличие от него, абсолютно не ржавеет. Свифт видел такие изделия во время путешествия на «Чайке».
  Вильгельм кивнул, а я продолжил:
  - Кроме того, Россия богата вольфрамом, этот металл ценен своей тугоплавкостью. Но самое главное…
  Тут я сделал трагическую паузу.
  - Самое главное в том, что в ней есть богатейшие месторождения алюминиевых руд! Я даже не знаю, насколько они велики, но подозреваю, что не меньше наших, австралийских, которые к тому же кое-где уже исчерпаны.
  Вот так, дорогой товарищ король, подумал я. Надеюсь, это покажется тебе достаточно весомым набором причин? Тем более что в моих речах не было ни полслова неправды, и ты должен это почувствовать, я знаю.

Отредактировано Avel (27-07-2011 20:30:08)

Продолжение:

                                                         Глава 9

  Ближе к концу января по договоренности с Вильгельмом в наше посольство явились три человека от адмиралтейства с целью согласовать морские флажные сигналы. Они показали мне свой сборник флажных сигналов от тысяча шестьсот пятьдесят третьего года и спросили, как с этим обстоят дела у нас. Про азбуку Морзе им знать ни к чему, про семафорную, введенную в русском флоте адмиралом Макаровым, тоже, так что я достал распечатку «Флаги военно-морского свода сигналов СССР» и вручил ее англичанам. Они с удивлением обнаружили некоторое сходство со своей таблицей, но, так как оно было весьма относительным, не стали углубляться в данный вопрос и предложили выработать какую-то единую систему, понятную обеим странам. Этим должен был без особой спешки заниматься лейтенант Кеша, я же ограничился тем, что попросил довести до английских моряков значения следующих русских флагов:
  - «Аз» - нет;
  - «Добро» - да;
  - «Веди» - ваш курс ведет к опасности;
  - «Слово» - лечь в дрейф.
  Кроме того, англичанам был показан флаг, которого вообще-то изначально в своде не имелось. Весьма похожий на «и краткое», но черный круг на белом фоне был дополнен перевернутой буквой «п», так что вышло что-то вроде головы с поднятыми вверх руками. Я объяснил, что этот флаг означает «имею исключительно мирные намерения» и употребляется только при закрытых орудийных портах и зачехленных палубных пушках. В противном случае его подъем будет воспринят австралийцами как издевательство со всеми вытекающими последствиями.
  А дальше должна начать работу совместная комиссия, чтобы через год-два утвердить первый международный свод флажных сигналов. Правда, один из англичан все же спросил меня, почему буква «а» является символом отрицания, ведь «ноу» по-австралийски произносится как «нет».
  - Это простая отрицательная форма, - объяснил я, - развернутая же звучит «А пошли бы вы все на хрен!», то есть начинается именно с буквы «а».
  Я уже обратил внимание, что всякие «факи» и «шиты» в английском языке семнадцатого века не употреблялись – во всяком случае, я их ни разу не слышал. Посылали в основном к дьяволу. Однако после нашего позапрошлогоднего стояния в Дувре, когда я иногда вынужден был довольно эмоционально общаться с капитанами и интендантами отплывающих с нами английских кораблей, язык туманного Альбиона несколько обогатился. По крайней мере, среди моряков потихоньку получала распространение англо-австралийская идиома «ай эм вроутэбал ю».

  Этим вечером я снова ужинал у Вильгельма. Как всегда, прием пищи был совмещен с беседой, тему для которой в этот раз выбрал я. А для ее более глубокого развития захватил с собой микроскоп. Это был самый простой из всех, имеющихся в нашем распоряжении, купленный в магазине наглядных пособий на Кутузовском еще в начале семидесятых годов – естественно, двадцатого века. Однако его пятисоткратного увеличения вполне хватало для рассмотрения не только инфузорий, но и куда более мелких микробов.
  Я подождал, пока Вильгельм потянется к графину с водой, которой он разводил вино, и предложил посмотреть, что именно король собирается принять внутрь.
  Ему хватило всего пяти минут, чтобы,  слегка побледнев, оторваться от окуляра.
  - Ну и мерзость, - пожаловался он, - особенно вот эти, большие, треугольные и с какой-то бахромой по краям.
  - Инфузории-туфельки, - пояснил я, - эти-то как раз безобидные. Оказавшись в желудке, они бы просто сдохли, не нанеся вам никакого вреда. Но ведь там были и другие, гораздо меньшие по размерам. Среди них встречаются разновидности, могущие жить и размножаться внутри вашего организма. Причем не только в желудке или кишечнике, но и в крови, в легких,  мышцах, даже в мозгу. Представляете, что с вами будет, когда внутри вас начнут множиться сначала миллионы, а потом миллиарды подобных тварей? Правильно, вы заболеете. Практически все болезни вызываются тем, что в человека попали микробы и начали там размножаться. Причем каждая порода вызывает свою болезнь.
  Далее я рассказал королю о составе крови и пояснил роль эритроцитов как внутренних полицейских организма. Пояснил, что они способны учиться, и, если человек выздоровеет, например, от оспы, то его эритроциты уже будут знать, как бороться с вызывающими эту болезнь микробами, и больше их хозяину оспа не угрожает.
  Тут на лице короля появилось вообще-то несвойственное ему выражение затаенной грусти.
  - Эх, и почему вы не явились к нам на несколько лет раньше, - вздохнул он, - моя жена, Мария, скончалась от оспы всего четыре года назад.
  - А до нашего появления тут не знали - люди, один раз переболевшие оспой, больше ей не заражаются? – поинтересовался я. – И что мешало вам приказать кому-нибудь найти способ заражения человека какой-нибудь слабой разновидностью этой болезни, которая заведомо не смертельна, но после нее образуется иммунитет? Более того, ваши доярки прекрасно знают, что переболевшим коровьей оспой человеческая не страшна. Просто никому не нужно было искать способы борьбы с болезнями, так при чем тут наше появление? Ваша жена померла от вашего же безразличия к этим проблемам, вот и все. А говорю я это к тому, что однажды от подобной причины можете помереть и вы, чего лично мне не очень хотелось бы. Поэтому запомните две вещи. Первая – все болезни от грязи! Потому что в ней полно микробов. В общем, мыться надо чаще, что, кстати, московиты во главе со своим царем прекрасно понимают. Второе – лекарство есть яд для микробов, вызывающих конкретную болезнь, но безопасный для человека. Кстати, мне тут недавно сообщили, что, оказывается, голландец Левенгук изобрел микроскоп еще тридцать лет назад. Ну так закажите ему десяток самых лучших, а потом посадите своих ученых исследовать, какой микроб какую болезнь вызывает и от какого яда дохнет. Для этого совершенно не нужны австралийцы, вы прекрасно справитесь и сами.

Отредактировано Avel (28-07-2011 16:29:55)