Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Продолжение:
Что интересно, Иннокентий не стал ломаться и изображать приступ скромности, а спросил, устраивает ли меня послезавтрашний день, ибо ему нужно подготовиться. Меня устраивало, все равно в Рим из всех приглашенных лиц пока явился только француз, да и то это был не король и даже не потенциальный наследник испанской короны Филипп Анжуйский, а какой-то неизвестный мне герцог д’Анкур.
А понтифик тем временем перешел к теме, ради которой, как я понял, он и пошел на встречу со мной.
- Есть ли на территории Австралии католические общины? – спросил он.
- В Австралии все есть, - чуть исказил известное изречение я, - в частности, в Ильинске живут два католика-француза и около сотни испанцев. Но своего священника у них пока не имеется.
Папа правильно понял слово «пока» и поинтересовался условиями, на которых туда могут быть направлены соответствующие лица из Рима. Можно ли им, например, заниматься миссионерской деятельностью?
Я ответил в том смысле, что в Австралии можно заниматься всем, что не противоречит ее законам. В частности, никто не возразит против пропаганды католичества, но только до тех пор, пока она ведется с должным уважением к другим конфессиям, уже присутствующим на земле империи. То есть говорить, что такая-то вера истинная, можно без ограничений. Заявлять, что она самая истинная – это уже позволено только в кругу единоверцев. А утверждение, что все остальные веры ложные или еретические, уже предполагает ответственность вплоть до уголовной.
- Интересная политика. И что, у вас не было конфликтов на религиозной почве?
- Серьезных – нет, а зачинщики несерьезных вышли на волю только перед самым моим отбытием. До этого же они пребывали на химии, это у нас что-то вроде каторги.
Далее мы с папой договорились, что я возьму на борт «Чайки» легата и двух священников, но не сейчас, а на обратном пути, после посещения Азовского моря.
Во время визита к папе у меня возникла одна идейка, так что сразу по возвращении я отправил трицикл на «Чайку» за необходимыми материалами и инструментами. К вечеру он вернулся, а в обед следующего дня я уже испытывал диапроектор для проецирования изображений с фотопластинок на стены. Ничего особенного в нем не было – мощный светодиод с отражателем, три линзы, рамка для пластинки и деревянный ящик с выдвигающейся трубкой спереди. Этот я решил подарить папе, но вообще-то и нам подобное не помешает, подумалось мне. Целлулоид у нас уже получается, но вот до кино руки пока не доходят и вряд ли скоро дойдут. А тут неплохой заменитель, учитывая девственность аудитории – аппаратура для диафильмов. Потому как Ильич совершенно правильно учил, что из всех искусств для нас важнейшим является кино. В конце концов, это один из самых действенных способов внедрения идеологии в массы, пусть даже поначалу он будет ограниченным, в виде диафильмов.
На папу мой фильмоскоп произвел сильнейшее впечатление, когда я зарядил туда его только что проявленную и закрепленную фотографию и спроецировал на кусок белой материи в полутемной комнате.
- Если у вас найдутся художники, способные раскрашивать пластинки или даже рисовать на них специальные картины, будет еще интересней, - подкинул я идею понтифику.
- Да, но можно ли будет воспроизвести этот удивительный механизм или он так и останется единственным?
Я заверил святого отца, что ничего невозможного в этом нет. Правда, у меня светодиод питался от маленькой динамки с ручным приводом, но его можно заменить и специальной яркой свечой в параболическом отражателе.
Вскоре после показа достижений оптики и механики в Рим прибыл Вильгельм, которого поселили в другом крыле Бельведерского дворца, по левую сторону от фонтана с шишкой. Он сказал, что корабль его величеством Карлосом Вторым уже покинул Валенсию и, значит, через несколько дней испанский король прибудет в Рим.
- Но я не уверен, что живым, он очень плох, - доверительно сообщил мне Вильгельм.
- Все в руках Господа, - закатил я глаза к потолку и подумал, что общение с римским папой не обходится без последствий даже для меня. Во всяком случае, за последние четыре дня я узнал много новых слов.
До прибытия испанского короля в Вечный город я успел соорудить еще одну занимательную вещицу.
Очень давно, когда я еще учился в школе, у нас была мода рисовать мультфильмы на уголках книг. Делается это очень просто – изображенное на каждой странице чуть отличается от такового на предыдущей, а потом край книги отводится большим пальцем и чуть ослабляется. Станицы одна за одной быстро перемещаются вниз, как колода в руках шулера, и картинка в углу книги на короткое время оживает. Я специально потом спрашивал у сына – но нет, в их школе никто уже не занимался ничем подобным. Но зато в журнале «Юный техник» мне как-то попался чертеж устройства, которое позволяло реализовать похожий принцип, но уже с пачкой листков бумаги.
Чуть напрягши память, я зарисовал все, что удалось вспомнить, и потом за полчаса додумал детали, которые оказались забыты. И через два дня у меня появился прибор для показа простейших мультфильмов на листках бумаги размером семь на семь сантиметров. Пачка толщиной сантиметра в четыре обеспечивала пятнадцатисекундный ролик.
Его я в меру своих художественных способностей нарисовал сам. Сюжет был несложен.
В самом начале мамонт в хорошем темпе крыл мамонтиху, причем из-за ограниченности времени этот процесс получился очень похожим на трах у кроликов. Потом мамонтиха начинала жрать траву, у нее раздувалось брюхо, и в конце ролика она рожала маленького мамонтенка.
