Рядом взвыла сирена. Кто-то подошел к машине и заглянул в окно водительской двери.
- Странно, водителя нет, - раздался голос снаружи.
- Кажется, в салоне кто-то есть.
Задние двери распахнулись и внутрь заглянули два милиционера. Их лица вдруг вытянулись, затем они отпрыгнули и, выхватив пистолеты, заорали наперебой:
- Стоять! Руки вверх!
- Выйти из машины. Руки в гору!
Лебедев поднял руки и поинтересовался:
- Так стоять, или выйти? И чего на людей кидаетесь?
Пистолет дёрнулся вверх.
- Ты руки свои видел?
Денис покосился на свою руку. Она была вся в крови. Камень в перстне не горит, даже не моргает. Это что, значит, нет опасности? А как этим двоим про всё объяснить?
- Да нет… вы… вы не так поняли, - сбиваясь, заговорил он, - мы помощь оказывали. Девушке в больницу срочно надо.
- Ага, помощь они оказывали, – кивнул правый постовой и усмехнулся, - на тот свет?
А второй гаркнул:
- Выйти из машины. Руки держать на виду. И не делать резких движений.
- Выходим, Денис, – вздохнул монах и, подняв руки, медленно вылез на дорогу. За ним спрыгнул Лебедев.
- Встать к борту. Руки на фургон и не двигаться!
Брат Хуан скосил глаза на парня и громко сказал:
- По велению Божьему, да не сдвинется с места мир!
- Чего? – У милиционеров вытянулись лица, а Лебедев повернулся и недоумённо заморгал.
- Соображай быстрей, - шепнул монах, свёл руки над собой и исчез, заставив вздрогнуть всех троих.
- Что? Куда? – Дёрнулись постовые, заводили пистолетами, затем оба наставили их на Дениса. – Куда он делся? Что за фокусы?
- Надо  дежурному сообщить, – проговорил, оглядываясь на сверкающую синими маяками машину, левый, - смотри за ним, я помощь вызову.
- Только попробуй исчезнуть, - вдруг, передёрнув затвор пистолета, сказал тот, что стоял справа.
- Ну почему же, исчезну, – Лебедев подмигнул постовым и нажал на камень.
- Свалились на нашу голову, - он медленно опустился и сел на серый асфальт, - точней, на мою. То и дело приключения какие-то чудесатые.
На Дениса вдруг навалилась дикая усталость. Помотав головой и пережидая пока исчезнут из глаз множество светящихся точек, он вяло посмотрел на серые статуи постовых. Те грозно целились куда-то выше.
Ну да, - подумал парень, - в меня, куда же ещё? А куда делся резвый монах? Интересно, как он это делает? Раз, и исчез! А монах ли это? Не вяжутся с монахами такие выкрутасы. Из Шаолиня он что ли? И Лебедев представил себе, как какой-нибудь православный батюшка, во время службы, исчезает из храма…
Бр-р-р!
Тут он и увидел брата Хуана. Застывшей фигурой он стоял позади милиционеров. Его руки были протянуты к их головам, а рот открыт, как будто замолк посреди недосказанной фразы.
Лебедев поднялся, охнув от опять запрыгавших в глазах ярких звёздочек. Обошел грозные фигуры с пистолетами и протянул руку.
- … омине! … - Не обращая на Дениса внимания, монах бормотал слова. Как ни старался, но Лебедев так и не понял – что это за язык? Предположил, что латынь и стал терпеливо ждать.
- Амен! – Закончил брат Хуан и опустил руки. Затем повернулся и улыбнулся парню.
- Долго соображаешь, друг мой.
- Удивлений слишком много и чудес сыплется на меня последний час, - проворчал  Лебедев и кивнул на застывших:
- А что ты делал с ними?
- Память им подтёр, - усмехнулся монах, - теперь мы можем удалиться, а их оставить тут. Пусть потом думают – что они тут с пистолетами наголо делают?
- Память подтёр он. – Повторил, скривившись, Денис. – Интересно знать - как подтирают память? И можно взять и исчезнуть?
- С великой верой и словом божьим. – Серьёзно сказал монах. – И не надо хмыкать, сын мой.
- А я и не хмыкаю, просто как-то непривычно всё. – Пожал плечами Лебедев. – Так, как можно исчезнуть?
- Это называется «окули кайкорум», то есть слепое око. В русском языке есть более точное определение – бельмо в глазу. То есть … - Брат Хуан замолчал и, посмотрев на лицо парня, сказал:
- Но всё это можно узнать потом. Нам необходимо срочно убираться отсюда. Марии помощь оказать, и отдых нужен тебе. Вижу, сил уж нет, стоишь и качаешься как тростник на ветру.
- Да ничего, продержусь ещё, сколько надо. – Денис встряхнулся и навел на себя бравый вид. – Как уходить будем?
- Уходить? – Монах огляделся. – Да, надо уходить.
- Интересно, - сказал он, разглядывая серый пейзаж проспекта и замершие на нём автомобили, - в первый раз всё некогда было, а сейчас…
Медленно повернулся, оглядывая подробности и, быстро пробормотав молитву, брат Хуан, сказал:
–Нам надо как-то откатить фургон подальше, а потом, переждав, можно будет ехать.
- А нельзя его тут просто оставить и уйти?
- Нет, нельзя. Хоть я память полицейским и стёр, но увидят брошенный фургон и могут вспомнить, а чей он, они выяснить смогут. Будут нежелательные вопросы, так что толкать его придётся. А это что за свет?
Старик с интересом посмотрел на руку Дениса.
- Камень в перстне светится, когда вокруг все замирает. – Пояснил тот.
- Интересно, а ну-ка, отпусти меня.
Лебедев убрал ладонь с руки монаха, чуть постоял рядом с серой фигурой и протянул руку.
- Ну? – Спросил брат Хуан. – Чего ждёшь?
- А я убирал.
- Да? Не заметил. Очень интересно. – Старик задумался. – Значит, пока мы в безвременье, для остальных время встаёт, или, наоборот, для нас оно встаёт?
- Возможно, - кивнул Денис, - или мы живём быстрей, а они медленней. Вообще, тут пока я не совсем разобрался.
- Пути Господни неисповедимы. – Подвел итог монах и посмотрел на двух застывших постовых. – Надо укатить фургон подальше от этих статуй. Пошли?
Держась за руки, подошли к газели. Вместе немного посмотрели на спящую девушку. Монах покачал головой, вздохнул и, вдруг, спросил:
- Стоп, а ты водить умеешь?
- Стыдно признаться – нет. – Лебедев даже опустил глаза. – С моими болезнями некогда было.
- Нам предстоит решить маленькую задачку. – Брат Хуан задумчиво смотрел на газель. - Завести не получится – пробовали в прошлый раз. А вот сдвинуть…
Он вздохнул.
- Да и машина боком стоит. Надо как-то рулить.
- Ничего не выйдет. Нам ведь разделяться нельзя, - хмыкнул Лебедев и, выглянув вперёд, предложил:
- А если толкнуть до бордюра и там остановиться, затем подождать внутри машины, пока эти постовые придут в себя и уедут?
- А что? Пожалуй, так и сделаем.
- Они точно ничего не вспомнят? – Обернулся к грозно стоящим статуям Лебедев.
- Точно.
Денис взялся за дверь и машина моментально расцвела. Он закрыл створ и увидел, что лицо монаха разгладилось. Парень машинально заглянул внутрь фургона – девушка спала, и было слышно её спокойное дыхание.
- Удивительно, - покачал головой брат Хуан и закрыл вторую дверь.
Не расцепляя рук, они навалились на фургон.
- Ура! – Денис даже подпрыгнул. – Ой!
Он опять протянул руки и упёрся в серую глыбу, одной рукой касаясь пухлой ладони монаха.
- Сдвинулась, - пропыхтел тот, даже не заметив, что парень на мгновение исчез.
Газель пошла легче, медленно катясь под острым углом к обочине. Денис выглянул сбоку – машина прошла чуть не задев застывшую в движении иномарку и, подкатившись к обочине, качнулась, наехав на бордюр.
- Вот и вс... – Застыл глыбой монах, так как Лебедев остановился и опустил руки. Чертыхнувшись, он сделал шаг и опять коснулся старика.
- …ё, теперь лезем в машину, запускаем время и смотрим.
Держась за руки, открыли двери и забрались внутрь. Там они переглянулись, Денис усмехнулся и нажал на камень. Вздрогнув от нахлынувших звуков ночного города, они опять переглянулись и стали внимательно смотреть через стёкла задних дверей на дорогу.
Патрульная машина мигала синими маяками в шестидесяти пяти метрах. Рядом с ней стояли два милиционера, недоумённо уставившись на пистолеты в руках. Лебедев представил – что сейчас у них в головах и ему стало смешно. Постовые начали крутиться, оглядываясь и постоянно пожимая плечами. Они о чём-то заспорили, постепенно переходя на крик, затем один из них, тот, что хотел вызывать помощь, покрутил пальцем у виска, а второй плюнул, подошел к машине, пнул колесо и, и что-то тоже заорал.
- Сейчас подерутся, - проронил Лебедев, - ещё палить в друг-друга начнут.