- Проходите, Фёдор Аркадьевич. Присаживайтесь, - комфлота нашёл в себе силы изобразить любезное выражение лица. - Чем сейчас заняты?
  - Работаем над планом проверки качества снарядов. Если помните, после боя, многие высказывали сомнения по поводу их полноценности: часто наблюдались явные поражения судов противника с совершенно неадекватными результатами - подозрительно велик процент неразрывов.
  - Хорошо, дело важное, - кивнул Вирен. - Но я пригласил вас по другому поводу.
  - Слушаю, Роберт Николаевич.
  - Три дня назад вы доложили мне о прибытии четырёх десятидюймовых пушек, помните?
  - Конечно.
  - Для какого корабля они предназначаются?
  - Разумнее установить на "Пересвет", но, при небольшой доработке, вполне можно и на "Победу". Но тогда возникнет проблема с быстрым возвращением в строй броненосца Эссена.
  - Да? А почему я узнаю об этом только сегодня? Да ещё и только после прямого вопроса на эту тему?
  Возникла пауза: адмирал ждал, а полковник подыскивал слова для вменяемого ответа. Давать ответ честный: "Потому что опасался услышать - Это мне решать, на какой броненосец лучше отправить данные орудия", до жути не хотелось.
  - Я подумал, что вы, вероятно, знаете о некоторых отличаях в артсистемах этих двух броненосцев, - не очень уверенным голосом наконец проговорил Берсенев.
  - Серьёзно? Вы уверены, что командующий и так всё знает? А зачем тогда, скажите на милость, ему флагманские специалисты?

- Серьёзно? Вы уверены, что командующий и так всё знает? А зачем тогда, скажите на милость, ему флагманские специалисты? Телеграмму о прибытии четырёх новых стволов мне мог бы доставить и шустрый матрос. Полковник для этого не требуется. Я не прав?
  И снова молчание в ответ. Артиллеристу было что сказатьть, но он благоразумно решил воздержаться от возражений. Вирен же, слегка "выпустив пар", несколько смягчился.
  - Я, конечно, несколько утрировал свою мысль, Фёдор Аркадьевич, но прошу учесть на будущее: год назад я был лишь командиром крейсера и физически не могу знать всех нюансов по поводу каждого корабля на флоте. Которым, кстати, тоже командую временно, пока либо не выздоровеет Зиновий Петрович, либо не пришлют кого-нибудь из России. Не стесняйтесь в следующий раз перегрузить меня "лишней" информацией. Вы меня поняли?
  - Так точно, ваше превосходительство!
  - Можете быть свободны.
 
  Следующими вызванными были Стемман и Одинцов, командиры "Богатыря" и "Амура", выделенных для очередной операции по усложнению жизни несговорчивых островитян...
  И так весь день. К вечеру Роберт Николаевич чувствовал себя выжатым и опустошённым. Возникла мысль о том, что при таком режиме можно запросто присоединиться к Рожественскому в ближайшее время.

Именно полковник. Исторический факт.

Туман - настоящее проклятье для всех, кто в море: идти нужно исключительно по счислению и надеяться, что ни штурман не ошибся в расчётах, ни рулевой, что корабль ведёт себя как идеальный физический объект вроде 'материальной точки на нерастяжимой и невесомой нити'. Иначе, особенно в районах с неблагополучной навигационной обстановкой, весьма велик шанс вылететь на какую-нибудь каменную гряду, скалу или рифы. А то и вообще на берег...
      А ещё можно получить тараном в борт от своего же корабля, что уже бывало в этой войне.
      - А ведь повезло нам сегодня с погодкой, Евгений Николаевич, - подошёл к командиру 'Амура' старший офицер, князь Кекаутов, - весь берег в тумане.
      - Сколько до Ниигаты? - откликнулся Одинцов.
      - Миль десять, так что нырнуть в эту 'сметану' можно кабельтовых на двадцать, а дальше пусть болит голова у наших узкоглазых друзей - нам точные координаты минных банок без надобности - нескоро ещё в этот порт заходить придётся.