- Достаточно! Я понял, – оборвал штабс-капитана командир. – Ваши предложения?
- Как можно скорее следовать в нейтральный порт. Ближайший, как я понимаю, Шанхай?
- А за двадцать четыре часа управитесь? Я подозреваю, что китайцы нам больше не дадут.
- Крайне маловероятно. К тому же сильно подозреваю, что портовые власти постараются саботировать скорейшую доставку на борт всего необходимого для ремонта.
- Тогда может попробуем дотянуть до Циндао? Немцы к нам относятся более дружелюбно.
- Рискованно, можем не дотянуть…
- Разрешите, Павел Аркадьевич, - подошёл к беседующим лейтенант Исаков.
- Слушаю, Владимир Фёдорович.
- Я собрал предварительную информацию о потерях среди личного состава…
- Так…
- Убито четырнадцать человек, в том числе прапорщик Брун, ранено двадцать девять, среди них мичман Энгельгарт легко, а вот штабс-капитан Лебединский очень плох , фельдшер говорит, что долго не протянет без операции.
- А сколько «тяжёлых» среди матросов?
- Пока не уточнял, но думаю, что немало: этот чёртов взрыв патронов наворотил делов…
Командир на несколько секунд задумался.
- Передайте князю, чтобы рассчитал курс до Шанхая, - наконец произнёс он.

Погода благоприятствовала и, через трое суток, «Рион» без особых приключений пришёл в Шанхай, где, как и ожидалось, пришлось спустить флаг и интернироваться. Один из сильнейших вспомогательных крейсеров русского флота выбыл из войны.

Отредактировано Вячик (06-07-2012 13:37:32)

vai

Вставил ваше предложение по поводу килевой балки в основной текст.

Дальше, вероятно, вернусь на "Пересвет" - соскучился я по Васе.

Отредактировано Вячик (07-07-2012 12:34:46)

- Непьющий я, ваше благородие. Сызмальства не приучен. Батюшка строг был насчёт этого…
- Так в чём же дело?
Повисло тягостное молчание, единственным звуком различимым в каюте старшего офицера «Пересвета», был плеск волн за открытым иллюминатором.
- Я жду ответа.
- Письмо я получил, ваше благородие, - лицо матроса сморщилось и, казалось, сейчас этот двадцатипятилетний мужчина разрыдается, - сестрёнка моя, Аннушка, померла. Четырнадцать годочков…
- Сочувствую. Понимаю – тяжело.
- Так в том-то и дело, господин лейтенант, что доктор, пока ему красненькую не положат, отказался даже пойти её посмотреть. А где моим сразу столько денег взять? Просили в долг поверить – выгнал. Пока по соседям и знакомым бегали, упрашивали, собирали… - голос Нефёдова сорвался.
Сукин ты кот, - думал про себя Василий, - непьющий ведь, служишь третий год – наверняка с полсотни накопил, а то и под сотню. Неужто не мог родственникам денег послать, когда в Россию пришли. Наверняка ведь знал, что дела дома неважные.
Но говорить об этом не стал – можно было совсем «добить» парня и кроме свалившегося на него горя повесить чувство вины…
- Ваш доктор, конечно, подлец, - начал Соймонов, - но это ведь не значит, что все доктора такие. А ты орал именно это. И что, если бы рядом был тот, кто тебя из лап смерти вытащил, на него тоже бы полез с кулаками?
- Никак нет. Прощения просим.
- Нет уж. Так легко не отделаешься. Передай мичману Лесгафту, что я назначил тебе шесть часов под винтовкой. Как раз до ужина. Будет время подумать, когда следует распускать язык, а когда нет. Понял меня?
- Так точно, ваше благородие! Покорно благодарим! – гальванёр понял, что отделался легко.
- Ступай.
Матрос развернулся и направился к выходу из каюты.
- Стой, дурак. Оденься сначала, - засмеялся Василий.