???

На циркуляции «Нийтака» не мог стрелять эффективно, но как только лёг на курс сближения с «Богатырём», почти сразу же всадил в него снаряд, вызвавший пожар в кают-кампании. Но это оказался первый и последний успех обречённого крейсера: в ответ он получил четыре шестидюймовых попадания и ещё несколько снарядами калибром в три дюйма. Перебило паропровод, вывело из строя два орудия, разгорелись новые пожары…
«Богатыря» пронесло мимо на контркурсе, и он уже удалялся, продолжая преследование отряда адмирала Дева. Несколько раз хлопнула «на прощание» кормовая башня русского крейсера, но безрезультатно.
«Изумруд», кстати, тоже не стал оставаться для добивания, а присоединился к погоне. Да и «Жемчуг» увеличил дистанцию до тридцати кабельтовых, ведя огонь издалека. Но иллюзии по поводу шанса на спасение у японцев даже не успели возникнуть: с юга наплывала четвёрка русских броненосцев, уйти от огня которых не было ни единого шанса – «Нийтака» не мог уже дать больше десяти узлов.
Попытки хотя бы увести отряд Вирена в сторону от генерального курса, были немедленно пресечены «Жемчугом», который немедленно пошёл на сближение и практически безнаказанно стал обрабатывать анфиладным огнём обречённый корабль.
На «Орле» прекрасно понимали, что выполняют формальность, поднимая сигнал с предложением о сдаче. Когда в ответ раздалось несколько выстрелов из нескольких уцелевших орудий, это никого не удивило.
Каждый из проходивших мимо броненосцев дал несколько залпов средним калибром левого борта. С десяти кабельтовых русские снаряды буквально растерзали маленький крейсер, и когда подошла очередь идущего последним «Пересвета», то Эссен даже отменил приказ об открытии огня – «Нийтака» уже ложился на борт…

- Не обижены на меня, Василий Нилович, что пострелять не дал? – лукаво посмотрел на Черкасова командир «Пересвета».
- О чём речь, Николай Оттович! Много ли чести забросать снарядами тонущий крейсер. Это ведь даже не тренировка для комендоров на такой дистанции. Да и пусть их побольше спасётся, этих японцев – мужественные люди и настоящие моряки. Положение у них было – хуже губернаторского…
- Ну-ну. Вот этак не стоит. Жалеть их начнём, когда бой закончится, - посуровел Эссен.
- Разумеется. Никакого благодушия по отношению к врагам у меня нет…
- Вот и ладненько, - перебил своего старшего артиллериста каперанг. – Чует моя печёнка, что стрелять сегодня придётся ещё не мало. Так что снарядами разбрасываться не стоит.
- Николай Оттович, - на мостик поднялся хмурый Соймонов, - я нового наводчика из носовой башни только что отправил под арест.
- Вилката? – презрев всякую субординацию, ошарашено выдохнул Черкасов. – Ты с ума сош… - старший артиллерист броненосца всё-таки успел сообразить, что нужно следить за лексикой даже при разговоре с другом, если он является твоим начальником.
- Вилката, - твёрдо ответил старший офицер «Пересвета». – Да, я наслышан о его геройствах, о том, что он лучший наводчик флота и тому подобное, но напиваться перед боем не дозволено никому.