Уважаемые коллеги. Исправленный текст.
Неделю меня не трогали. Надо сразу сказать, что я по привычке  меряю время своими мерками, а как происходит дело на самом деле - не знаю. Есть тут у них понедельники или нет? Так вот,  неделю меня не трогали. Носил воду, колол дрова, глазел на окружающих. Благо было на что.
Прибыл караван с кучей народа. Все,  кроме собственников,  в ошейниках. Ошейники у всех разные. И просто железные, как у меня, и бронзовые,  и даже позолоченные с висюльками. И хотя некоторые из окольцованных имеют довольно независимый вид и даже разговаривают с эльфонсами, все равно сразу видно, кто хозяин, а кто бобик.  Похоже,  намечается что-то вроде гостевого матча. а
Вот оно! Моё попадалово. Вот и вылезли мне боком смешки и морда - тяпкой. Первый настоящий бой,  и в качестве дебютанта – я. Меча опять не дали. Вывели на арену,  в чём был, всучив не внушающий доверия дрын. Публика,  увидев меня,  обидно засвистела. Ну,  уж, что выросло, то выросло. Посмотрим, кто там против меня. Увиденное,  не обрадовало. Соплеменник,   мать его ети.   Повыше меня примерно на голову. Кольчуга на нем и шлем. А меч то!  Наверное,  двуручный.
Его явно знают, ишь как одобрительно загудели.
Начали,  как положено с загибания пальцев. Оппонент явно красуясь, что-то вещал публике, а мне показал средний палец – самка собаки. И где увидел- то,  непонятно.
Понимая, что меня сейчас,  скорее всего,  убьют, решил напоследок по куролесить. Изобразил жестами, что беру соперника за уши и,  пригнув его голову на уровень пояса,  совершаю нижней частью тела поступательные движения. Результат получился просто феерический. Зёма  завопил,  и, подняв меч над головой,  кинулся на меня. Какие-то они здесь извращенцы. Я- то всего лишь хотел сказать, что тресну его мордой об одно место, а он,  наверное,  вообразил непонятно что. И понеслось.
В трибунах вой, в трибунах свист. А я бегаю по арене как укушенный в одно место, оставляя за собой кровавую дорожку. Буквально за пару минут соперник умудрился порезать мне спину, надрубить ухо и нанести обидное и сильно кровоточащее ранение в филейную часть. Бегаю я быстро, но и противник  не промах. Силы тают, и как следствие на совершенно ровном месте спотыкаюсь и падаю на спину. Тут же надо мной нависает  преследователь. И начинается странное – вместо того, чтобы рубануть меня, да и дело с концом зёма перехватывает меч за середину и начинает, что-то вещать, обращаясь скорее к зрителям, чем ко мне. Шоумен,  бля! Стоит он очень удобно, прямо между ног  и я делаю ему ножницы. И откуда взялось столько силы в ногах?  Противник упал  на спину, а я, подскочив, рухнул на него сверху, удачно попав коленом в промежность. Ага! Больно! Я то - знаю, что у нас там всё как у людей. И песка ему в морду, песка побольше.
Всё! Противник повержен. Иду к выходу с арены. Но не тут- то было. Ворота закрыты, а из-за решетки тренер знаками пытается объяснить, что в живых остаётся только один. Вот же хрень какая! Оборачиваюсь. Оппонент уже стоит на карачках. Его рвет от песка, но он уже пытается подняться. Блинство! Отчётливо понимая, что если он подымется второго такого случая не будет. Подхожу к стоящей в партере фигуре, сажусь сверху и, резко скручиваю голову встречным движением рук. Теперь точно всё. Чувствую себя как обосраный, Публика неистовствует.
Внутри поднимается злоба. На себя,  долбодятла, на бывшего соперника, на  орущую толпу на трибунах. Выхожу на середину арены и показываю им средний палец, потом пол руки,  а потом,  используя всё своё артистическое мастерство, как я их всех имел.
Плюю на песок арены и иду под трибуны. Херушки! Ворота опять закрыты,  и охрана смотрит куда-то мне за спину. Оборачиваюсь. Из под трибун в мою сторону трусит медведь. Вернее МЕДВЕДЬ! Даже отсюда видно,  как он огромен. Похоже, Юрий Алексеевич долетался, а я доразговаривался. Не по нраву,  видно здешней публике,  пришлись мои телодвижения.
Медведь тем временем приблизился шагов на десять, встал на задние лапы и пошёл на меня, смешно косолапя, как-бы пританцовывая. Я стоял не шевелясь. Поздно метать икру. Пора и помирать!
Подойдя вплотную,
мишка не стал рвать меня на части, а наклонил голову и,  заглянув мне в глаза, тихонечко зарычал. Обмирая от осознания неминуемого конца,  я сделал первое, что пришло в голову – тоже посмотрел ему в глаза и тоже зарычал. Видимо, удовлетворенный увиденным и услышанным косолапый плюхнулся на задницу, почесался как собака, задней лапой и преспокойно удалился,  оставив меня в полнейшем офигении. Вот это номер!
На негнущихся ногах прошествовал в свою каморку. Охрана не препятствовала.