Через полчаса, впрочем, как и ожидалось, собраться не вышло. Только когда августовские сумерки легли на землю, за столом, в небольшой беседке, собрались «командиры» групп. Хотя кавычки, наверно через пару дней уже будут не уместны. Где-то ещё раздавался шум строительства нужника типа «сортир», уже трещали костры в мангалах, и люди «пьют за яростных и не покорных…» Всё-таки романтика шестидесятых не погибла под асфальтовым катком девяностых. Ей суждена иная, более изощрённая смерть.
– Яков Васильевич. – скромно поблёскивая круглыми очками пока я вслушивался в звуки ночного лагеря, заговорил Соломонов. – думаю, надо определиться с нашими ближайшими планами. И, ещё, посовещавшись внутри командирского состава, мы решили, что абсолютное управление осуществлять Вам, а мы будем проводниками ваших идей.
– Наших. Общими усилиями выработанными. – попытался самоустраниться я, ну не люблю отвечать один за всех.
Теперь очки сверкнули льдом, а голос немного помягчел, даже немного упрёка добавилось:
– Яков Васильевич. Я руковожу службой, пока не прибыл мой отец, ну нет у меня опыта, в мои-то восемнадцать. Знания есть, а опыта нет. И сидел бы тихонько, но – он обвёл собравшихся рукой – коллектив сказал, что докладывать мне, потому, я всё-таки продолжу.
Евгений Иванович переложил бумажки, разложенные перед собой, поправил, а затем и протёр очки. Наконец совладав с собой начал:
– На данный момент времени в лагере присутствует сто семьдесят два человека. Девяносто два мужчины и пятьдесят три женщины. Двадцать семь детей в возрасте до четырнадцати лет.
– Тогда у нас маленький перекос. – перебиваю докладчика. – среди нас, командиров, не хватает женщин.
Ропот прокатился по присутствующим, и я добавил в голос углерода.
– Рассуждать мы можем долго, но элементарные знания женских циклов, реакциий и логике у нас отсутствуют по физиологическим причинам, поэтому предлагаю: пригласить на совещание трёх девушек. Корзинченко Наталью, как врача гинеколога и Дадонову Екатерину, как специалиста по внутрисемейным отношениям в условиях жёсткого патриархата. Третью кандидатуру жду от вас.
Лёгкое замешательство, кто-то буркнул: «Лажанулись, господа гусары…» И другой голос:
– Есть предложение пригласить Кравчук, Веронику Андреевну.
– Представьтесь, пожалуйста. И поясните свою мысль.
– Котов. Виталий Сергеевич. – говоривший выдвинулся вперёд, под свет фонарей.
Невысокий, крепкий, похож на кусок дерева или гранита. Жилистые руки сложены на широкой груди, такому только в штангисты, можно сразу в олимпийцы.
– Слушаем Вас, товарищ Котов.
– Характер у этой дам… девушки слишком бойкий. Тяжёлый. Чуть не по её сразу вспыхивает. А разъяснять постоянно, что да как, очень сложно и время отнимает. К тому же информация у нас не полная. Думаю, дело не только в горящей сере. Или не в сере вообще.
– Зовите. Будем говорить. Заодно доведём информацию до страждущих.
Ждать пришлось не долго. Бойкая девица, оказалось сама искала встречи с «этими долбанными мастерами». Оказалось, кто-то сказал, что люди едут на «игру», а правила донесли не до всех, обошли, понимаешь, вниманием. Смотрю на Лёшку Зайцева. Долго. Он повертел руками перед собой, понятно, приглашала Инка.
– Добро. Значит, сейчас донесу правила до всех. – окидываю взглядом собравшихся, шесть командиров, да три приглашённых девушки.
– По последним данным данным «играть» будем в ядерный постап. – делаю паузу. Не дошло, смотрят непонимающе, удивлённо. – кто может рассказать последние новости?
Опять тишина. Теперь тревожная.
– Хорошо, подскажу, за последние шесть часов не вышло ни одной новостной передачи. Точнее выходили, но какие-то скомканные. Рваные…
– Ага, только «Лебединое озеро» не крутили. – встревает бойкая девица. Голос громкий, немного резковат, таким только дембелей в армии строить. – Что, «под небом голубым», ожидается накрытие ясным детородным органом?
– Не то слово. – буркунул Евгений Иванович. – Но начну с начала. Шесть часов назад Товарищ Уго атаковал Панаму. По предварительным данным противостоять ему не смогли ни Силы Национальной Обороны Панамы, ни американская военная машина, по причине перехода первых на сторону нападающих. Проще говоря амеров вырезали в казармах. Мексика отказала Дяде Сэму в предоставлении воздушного пространства, а мексиканские волнения в южных штатах не затихают уже четвёртый месяц. Ещё немного закрытой информации. В Иране уже сгруппирована, пока не вооружённая стотысячная армия Освобождения Ирака. Что характерно, состоящая на семьдесят процентов из бывших иракских солдат. Трёхсотвосьмидесятитысячная группировка США и НАТО через три дня столкнётся с троекратно превосходящим противником.
– Ну, и раскатают арабов в тонкий блин. Уже проходили, в том же Ираке.
– Не проходили. У амеров нет подкреплений. Уго связал их, в Европе свои заморочки, как долго будет сражаться юсовский солдат здесь, зная, что дома бардак, и его дом хотят отобрать там?
– М-дя… Тогда решение одно на двоих. Быстрое. По-пиндосовски…
– Мать… Мужики, да вы все ох…
Да. Девушка не просто горячая, нитрированный толуол. Нет, гремучая ртуть, вон как все заголосили.
– Тихо! – реву раненым зубром, для верности прикладываю ладонь к столу.
Скорее не голос, а хлопок ладонью остановил гомон, поорать мастеров тут хватало.
– Пусть говорит Вероника. – и заканчиваю тихим голосом: – только без ваших солдатских шуточек.
Мужчины чуть расступились и, внезапно смущённая Вероника заговорила:
– Я, так понимаю, донесённая информация есть не только у меня, или у нас, не так ли? Значит, будут предприниматься действия со стороны властей и прочего контингента. Я понимаю, что себя и своих они спасут в первую очередь, но не бросят же нас?
– А вот это известно точно – бросят. Уже бросили.
– Но…
Выдаю часть информации полученной от Соломонова-старшего, в урезанном и зачернённом варианте. Тут лучше перебдеть, а то бывали прецеденты. Следующие минут пять уходят на математические символы и поминание животного мира. В какой-то момент народ начинает затихать и выразительно посматривать на меня. Первой, кстати, сделала так Вероника. В воцарившейся тишине, вот мучное блюдо русской кухни, так и подмывает назвать её – гробовой, киваю Евгению Ивановичу.
– Я думаю, стоит начать доклад.
– Немного повторюсь. На данный момент времени в лагере присутствует сто семьдесят два человека. Девяносто два мужчины и пятьдесят три женщины. Двадцать семь детей в возрасте до четырнадцати лет. В лагере находится огнестрельного оружия – семьдесят семь единиц, холодного, гм-м… Проще сказать много. Военная подготовка у восьмидесяти шести человек, включая трёх женщин. Опытом боевых действий обладают двадцать один человек, ещё двенадцать, способны стать в строй, поскольку обладают близкими навыками и уменьями. Пока всё.
– Хорошо.
На несколько секунд замолкаю. Прав товарищ Сталин, в таких случаях трубка лучший помощник. Вероника невольно приходит на выручку.
– Так… Получается у нас здесь съезд офисных хомяков… Влипли…
– Товарищ Кравчук. Ваша дочь, кажется, тоже не владеет навыками выживания? Как вы думает, сколько у вас двоих шансов? Или к какой группировке вам можно приткнуться, чтобы не платить за пребывание в ней своим телом, или телом дочери?
– Я… - стальная мадонна вспыхнула и увяла, успев осмыслить мои слова. – Я поняла Вашу мысль…
– Не совсем.
Откидываюсь на спинку лавочки, охватывая суровым взглядом присутствующих. Люди должны видеть лидера твёрдым, несгибаемым. И желательно в глаза, поскольку в другие места заглядывать не следует, особенно со спины. Не торопясь доношу мысль о модели общества типа «Дикий Запад», старательно выделяя как плюсы, так и минусы. Наконец прошу высказываться.
Некоторое время заняла игра в гляделки. В сумбурно сложившемся коллективе ещё нет иерархии, потому заговорить первым сложно. Громко хмыкнув начал Сергей Корзинченко:
– В принципе. Идея верная, но через несколько лет таких… скачек. Потребуется центр, объединяющий, дающий возможность отдохнуть ну и прочее. Законы фронтира, ну или Территории, хороши на короткий срок, потом психика людей поползет, как мокрая глина между пальцев.

Хаос. Только таким словом можно кратко озвучить происходящие в лагере. Потом прибавить панику, растерянность, злость и многое другое, но начальное, именно хаос. Даже мы, готовившиеся к подобному несколько минут пребывали в шоке, наблюдая цветы зла на горизонте. Точно определить количество встающих грибов не представлялось возможным, но никак не меньше трёх.
Одной из первых сориентировалась Вероника и, не долго думая, выстрелила из выданного ей пистолета в воздух.
– Стоять!.. Построиться по отрядам!..
Да, насчёт голоса я не ошибся. Ещё один выстрел прозвучал со стороны стоянки автомобилей, но развитие не получил, люди замерли, медленно зашевелились, пытаясь вспомнить где чей отряд. Общий гвалт стих и стали слышны чьи-то причитающие женские голоса. Моя очередь.
– Наташа, Инна. Аптечку и успокоить истерику. Ника… Э-э-э… Кравчук. Построить личный состав и доложить. Десять минут, время пошло.
Направляюсь на стоянку. Лёшка с Сергеем, при поддержке ещё двух парней вооружённых автоматами отгоняли особо ретивых пытавшихся прорваться к транспорту. Теперь пытавшиеся лежали уткнувшись носами в землю.
– Все живы? – задаю первый вопрос.
– Да, товарищ командир – хмуро отвечает Лёшка, похоже стрелять пришлось ему.
– Тогда всем лежащим встать и в лагерь.
Если я что-нибудь понимаю, то в условиях кризиса власть надо брать в руки сразу, не давая никому раскачаться и разнежиться. В противном случае разброд и шатание обеспечены. Даже, в условиях боевых действий, в армии найдётся стая желающих прокатится на чужом горбу в любую сторону.
Чуть потянуло в груди… Что-то не видно Женьки, куда она могла деться, но время. Люди ждут распоряжений, когда добрый дядя укажет куда бежать и кому за их действия отвечать.
– Товарищи.
М-да, некоторых начало не вдохновило – лёгкий ропот пробежал по нестройным рядам.
– То, что мы видим на горизонте, не шутка и не розыгрыш. – надо немного припугнуть, иначе найдётся жаждущие поближе посмотреть на пожары. – Да, нашу страну атаковали с применением ядерного оружия. Ростов, наш родной город если не уничтожен полностью, то очень сильно разрушен, я понимаю желание куда-то бежать, кому-то помогать, но… Прежде, чем вы двинетесь с места, подумайте о защите от радиации, о плавательных средствах, или вы думаете, что мосты через Дон целы?.. Подумайте, о месте, куда вы принесёте раненых, приведёте друзей и близких, если, а я надеюсь на это, они живы. Подумали?.. И куда?..
– Тут же деревня…
– Да, деревня. Она лично ваша, или вы непререкаемый авторитет и вам отдадут дома, еду, медикаменты, топливо для транспорта…
– Но там же люди… Мы можем им помочь… – тот же голос, мужской, говорит с надрывом. Нарочитым надрывом.
– Как? Скажите нам.
– Надо ехать, спасать людей. Мы можем им помочь. Надо только организовать спасательные отряды…
Вот она демократическая сущность интеллигенции. Говоривший, помесь мачо со сдобной булочкой, какие-то попытки содержать себя в порядке и живот, свисающий через пояс. В строгом костюме такие типы выглядят представительно, на всё сумму стоимости костюма, на деле цена – копейка. И ещё такие очень хорошо раскачивают толпу. Вести не способны, погонять трусят, но насрать на других – да с дорогой душёй.
– Хорошо, какие припасы готовы выделить – специально не акцентирую внимание на нём.
– Надо собрать, что есть у нас и отдать половину нуждающимся. Ведь там наши родные – потрясание пухлой, некогда крепкой, но уже заросшей сырым мясом, ручкой в сторону зловещего облака. – Мы…
– Нет! – резко обрываю говоруна, подходя ближе. – Какие припасы выделяете лично ВЫ?
Начавшая было снова роптать толпа, стихла.
– Я предлагаю оказать по…
– Хватит! – рычу прямо в заплывшую жирком рожу. – Ты… Что… Дашь?
Небритая физиономия перекашивается, не привык, к такому обращению.
– Надо… – мямлит, пытаясь выкрутится, поскольку своего давать не желает.
– Товарищ Соломонов, – отхожу от типа – выдайте данному субъекту суточный паёк и пусть его проводят до его машины.
– Простите, Яков Васильевич, но он приехал пассажиром.
– Тогда отведите его на расстояние часа ходьбы от нашего лагеря и проследите, чтобы он шёл дальше в направлении от нас.
– Есть.
Двое вооружённых парней, один из них, гитарист, так угадавший с песней, выволакивают крикуна из толпы. И подталкивая в спину, ведут к дороге, но не в сторону деревни, а в противоположную. Разумно, не хватало, ещё взбаламутить деревенских против нас.
– Ещё желающие демократии есть?
Желающих не было, нажрались этого д… добра по самые брови.

Через два часа сижу за столом в «командирской» беседке. Остряки, блин. Уже название придумали. Прошли сутки, с момента нашего приезда сюда. Сутки и вся жизнь. Кончились манагеры, сотовые телефоны и многое другое. Например мой протез. Есть ещё два запасных, но они продукты высоких технологий, похоже, скоро придётся прыгать на деревяшке, подобно старине старику Джону. Мотаю головой, сбрасывая остатки напряжения. Полтора часа уговаривать толпу, пусть и не совсем обывателей, многие из людей из тех, про кого говорят «неформат», но всё же… Рядом никого. Командиры командуют, организовывая из разрозненных индивидуумов подобие отряда.
– Яша, может чаю?
Маленькая ладошка ложиться на плече, и я припадаю щекой в тонким, нежным, пахнущим оружейной смазкой, пальчикам. Женька стоит рядом, за плечом – ствол винтовки, теперь понятно, почему она отсутствовала во время моего бенефиса.
– Евгений Иванович посоветовал приглядывать за тобой… Издалека… – виновато отвечает она на незаданный вопрос.
– Подстраховался, кровавый гэбин.
Хорошая у меня команда, разыграли как по нотам, ночные посиделки ко двору пришлись. Ипровизаций не потребовалось, а значит мы оказались правы и сейчас надо опять собираться и продумывать дальнейшие действия.
– Женька, милая, организуй ужин и чай, пока окончательно не стемнело, а я пойду на стоянку, за ребятами схожу. Надо завтрашний день готовить.
Девушка тянется ко мне губами, но я решительно пресекаю эротические поползновения, целуя в пропахшую оружейным пластиком щёку. Обиженый взгляд, надутые губки, и новый поцелуй…
Стоянка встретила задранными капотами, равномерной работой движков и кашляньем стартеров. Мелькание фонариков, вопросы и ответы на слесарно-доводочном языке.
– Алексей! Зайцев! – кричу, избегая втискиваться в процесс.
– Тута я!..
– Ну раз тута, то в чём проблема? Или машины не были обесточены?
– Никак нет. Были.
Лёшка выныривает из темноты, вытирая руки остатками майки.
– Многие имели независимые контура питания. Сигналки, музыка ну и прочия, вот имеем два трупа и один в реанимации.
– Кто?
– Мелочь. Фокус и Ленд Ровер. Транзит возил с собой запасные мозги и форсунки, сейчас восстанавливаем, уверен – поедет.
– Добро. Ровера жаль, дизелёк он и в Африке дизелёк. Бензин мы не скоро получим, а дизель и на семечках работать будет.
– Ага, только мы эту семечку рафинировать замучаемся. Яков Васильевич, я тут сказать хотел…
Задор в голосе пропал. Замялся. Похоже признаваться будет.
– Ладно про…
Мощный гул, настойчиво прорывавшийся сквозь звуки заводимых и работающих машин, выплеснулся из-за холма ярким светом фар.
– Это ещё что?..
На стоянку, точнее пристраиваясь рядом, подходила и паковалась колонна грузовиков армейских оттенков. Седьмым или восьмым транспортом оказался БТР. Лихо развернувшись водила остановил тяжёлую машину рядом с нами и с брони соскочил…

Отредактировано Barro (13-02-2012 23:05:20)