- Самопроизвольное срабатывание аппаратуры, - почти незаметно усмехнулась мать Агнесса. – Пришлось мне на старости лет согрешить ложью. Цени.
- Ценю, матушка. И помолюсь за вас и сестру Джеральдину. Не сбрось она минзаги вовремя…
Больше всего Мэри хотела сейчас принять душ, что-нибудь съесть и рухнуть в койку. Именно в такой последовательности. Или обойтись только последним пунктом. Сошел бы и пилотский ложемент. И пол. И даже потолок – черт с ним, с одеялом, его и закрепить можно!
Капсулы с глюкозой, выцарапанные из кулака Бедретдинова непосредственно перед началом разговора, пока что не подействовали. А может, подействовали, но их попросту не хватило. Глаза, красные от полопавшихся сосудов, слипались. Мучительно хотелось закурить.
- Помолись, помолись, - снисходительно покивала настоятельница. – Хорошее дело, полезное. Но это потом. Ты мне вот что скажи: почему без позывных?
Говорили они на унике. Возможно, все, присутствующие в рубке, знали кельтик. А возможно, и нет. Зато уник знали с гарантией все, а полное понимание сказанного было сейчас необходимо.
Мэри оглянулась на то ли почтительно, то ли напряженно молчавших офицеров, и решила играть в открытую:
- Потому что подай мы позывные, и пространства для маневра не было бы. А оно нам необходимо. Пока хотя бы приблизительно не известно, что творится в Империи и в Галактике – мы мертвы.
Мать Агнесса демонстративно перекрестилась:
- Благодарю тебя, Пресвятая Дева, услышала ты мои молитвы! Кто бы мог подумать – сестра Мэри Гамильтон научилась, наконец, осторожности! Одного только в толк не возьму: когда?..
Понять, одобряет ее аббатиса или осуждает, Мэри пока не могла. Откат накрыл ее по полной программе, и мозги работали с ощутимым скрипом.
- Ну, хорошо. Мыслишь ты в правильном направлении, впрочем, как всегда. Но, учитывая направление… ты страховку продумала?
- Страховку? – Мэри постаралась придать лицу и голосу максимально невинное выражение.
Аббатиса на секунду поджала губы и строго произнесла:
- Ты огорчаешь меня, девочка.
- И в мыслях не держала, матушка. Вы можете связать меня по закрытому каналу с Дейвом Карнеги?
- Жди, - кивнула, не уточняя больше ничего, настоятельница и исчезла со связи.
Мэри потянулась, прикрыла глаза, и предалась было мечтам о сигаре, когда голос Константина произнес откуда-то сзади:
- А кто такой этот Дейв Карнеги?
Она начала вставать, но великий князь молниеносно переместился так, чтобы видеть ее лицо и повелительно выставил перед собой ладонь:
- Сидите. Не хватало еще вам вскакивать. Вас это тоже касается, господа. Так о ком идет речь?
- Да есть у нас на Бельтайне прожженный журналюга. Самый длинный язык и самая луженая глотка на всех Свободных Планетах.
- Вы же недолюбливаете прессу? – картинно удивился наследник престола.
Суть он уловил мгновенно. Если известие об их возвращении раструбят средства массовой информации, заговорщикам придется попридержать коней.
- Я много чего недолюбливаю. И даже просто не люблю. Например – маневрировать крейсером в астероидном поясе, - криво усмехнулась Мэри.
И вслух подтвердила его мысленные выкладки, не обращая внимания на послышавшиеся со всех сторон смешки:
– За конфетку в виде вашего первого по возвращении интервью старичина Дейв продаст душу Сатане, потом выдурит ее обратно и снова продаст. В два раза дороже. А затем распишет все ярчайшими красками, и каждый таракан в Галактике будет знать: «Москва» вернулась и ее главный пассажир жив и здоров. После этого угробить нас будет сложновато. Вернее, угробить-то проще простого, еще одного прыжка привод не выдержит, да и разгоняться нам практически не на чем, я движки не щадила вообще. И с броней напряги, и с артиллерией… не отобьемся. И связь подавить не проблема, надо будет – даже «ква!» сказать не успеем. Но дальше-то что?!
Она устало повела плечами и позволила-таки глазам закрыться. Чувствовала, что долго отдыхать не придется. И оказалась права.
Минут десять спустя неопределенного возраста дядечка, сразу понравившийся Константину, темпераментно вопрошал, где ему подписаться кровью и на какой счет перечислить половину гонорара. К черту освещение забастовки докеров на базе «Гринленд»! Но как же удачно, что съемочная группа там, а не на планете! Считайте, что мы уже вылетели! Опасно?! Тю! Жить вообще опасно, от этого умирают!
Еще через полчаса рыжеволосая женщина с локонами до плеч приняла координаты, согласовала подлетное время, а в ответ на обещание заплатить по тысяче фунтов за каждую минуту выигрыша придвинулась к экрану вплотную и процедила сквозь зубы:
- Разоришься, Гамильтон!
- Разори меня, Кохрейн, - тихо, но отчетливо произнесла Мэри. – Пусти меня по миру. Буду признательна. За такое – сколько угодно. Дважды столько. Трижды.
- Так красиво? – прищурилась рыжая.
- Еще красивее.
- Перестань размахивать кредиткой, Гамильтон. Я еще не забыла, кто зубами выгрыз меня прямо у Смерти из глотки тогда, при Лафайете. Жди, сестра Мэри, - убранная за ухо прядь волос обнажила тарисситовый крест на правом виске. – Ты не успеешь заскучать.
И заскучать они действительно не успели. «Изюминкой» линии Кохрейн было умение летать быстро. Очень быстро. И казалось бы: как ты что-то там дополнительное извлечешь из корабля на коротком внутрисистемном отрезке? Но факт оставался фактом. Что делали со своими «птичками» пилоты линии Кохрейн, как договаривались – Бог весть, но тягаться с ними не брался никто.
Корабль уходил от Сигмы в сторону Бельтайна, пусть и довольно медленно, и Мэри дала бывшей сослуживице девять часов. На деле же прошло даже меньше восьми, и крохотное верткое суденышко уже крутилось вокруг «Москвы», давая возможность операторам снять крейсер со всех возможных ракурсов.
Вот теперь – и только теперь – Мэри сняла запрет на связь. Отчасти сняла. Только для Константина. Который решил для начала попробовать связаться с младшим братом. Так, обстановку разведать. Да и отца хорошо бы подготовить, вряд ли вся эта нервотрепка прошла для него даром.
К удивлению – весьма тревожному удивлению – великого князя, коммуникатор Ивана был выключен. А когда все-таки удалось связаться…
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
