"Слежки не было, редкие прохожие не обращали внимания на человека, о чем-то задумавшегося прямо посреди улицы."

потЯнулись

свОим

Лишнее уточнение.

Или совсем убрать, или "стало".

Вместо второго: "в сторону", "в глубину кабинета" или т.п.

Даже в разговорной речи ИВС тщательно взвешивал слова. У ГГ должно отложится вроде "моторной памяти" привычка не допускать таких повторов.

приветсТвенной

"Слово немедленно попросил английский премьер."

Одно, скорее всего - второе, лишнее.

Отредактировано Zybrilka (14-04-2012 21:16:00)

на улице

М.б.: "но и я отказываюсь" или " но теперь отказываюсь я"?

И на Тихом океане свой закончили поход.
Стоим на страже всегда, всегда,
Но если скажет Страна Труда,
Прицелом точным врагу в упор,
Дальневосточная, даешь отпор!
А. Поморский 

12 июля 1943 г. г. Тегеран

Владимир Величко вытер пот со лба и отпил еще глоток горячего чая. Стоило признать, что жизнь в Европах его здорово расслабила. Отвык от здешней жары. Хорошо уже то, что привычки пить горячий чай не утратил. Ничем больше в такую жару жажаду не утолишь, обычную воду сколько ни пей – не поможет. А пить хочется постоянно, лето в этом году исключительно жаркое, даже привычные к такой погоде персы, и то удивляются.
Спокойно, есть сигнал. Вот и он. Точно, немец. Судя по повадкам этого господинчика – эсэсовец, наглость так и прет. Получается, сведения от «Макса» точные. Надо брать засранцев, пока они еще не сообразили, что так беспечно себя вести нельзя.. Сверхчеловеки, как же. 
Ну что решать будем, капитан? Берем или нет? За линией фронта проще было, чем здесь. Если бы не знание фарси и не стажировка в Туркестанском Округе, сидел бы он сейчас в какой-нибудь рощице, прикидывая, как ловчее заминировать очередной мост или стрелку и как не столкнуться потом ни с немецкой фельджандармерией, ни с польскими аковцами.
Пока Владимир не спеша допивал чай, в чайную зашел иранец, осмотрелся и подошел к его столику. - Уважаемый господин позволит мне попросить освободить этот столик, - вежиливо попросил он на фарси
- Простите, но я вижу здесь еще несколько свободных столов, - ответ Владимир звучал грубо, но иранец сделал вид, что не понимает.
- Уважаемый господин прав, здесь есть еще шесть свободных столов, но у меня должна состояться важная встреча с уважаемым человеком именно за этим столиком. Он скоро подойдет, а вы уже насладились своим чаем. Поэтому я прошу вас.., - Владимир, словно устав от назойливости собеседника, выложил на столик несколько монет, что-то пробормотал себе под нос и вышел из-за стола, словно не замечая вежливого поклона визави.
На улице он аккуратно проверился. Слежки не было, редкие прохожие не обращали внимания на о чем-то задумавшегося прямо посреди улицы человека. Постояв минуту, он словно что-то вспомнил и быстой походкой свернул в ближайший переулок.
В переулке его ждали. Двое, в одном из которых без труда можно было узнать европейца, негромко спорили, словно не замечая подходящего к ним Величко. Но едва Владимир с ними поровнялся, как они прекратили разговор и еворпеец доложил:
- Все спокойно. Наши на позиции, ждут сигнала. В случае необходимости можем позвонить в комендатуру, комедачи подъедут через двадцать минут.
- Коменданских ждать не будем. Они собрались все шестеро, когда уйдут – неизвестно. Будем брать.
- Брать, так брать. Вариант А, я полагаю?
- Да. Юсуф, предупреди наших. Начнем через … пять минут. Сигнал – взрыв «Грозы». Успеешь?
- Сделаю, командир.
Привычно медленно потянулись минуты. Ну лице было пустынно, несколько прохожих быстро прошли по своим делам, не задерживаясь и вроде бы не обращая внимания на стоящих на улице. Ночные перестрелки и драки, заканчивающиеся к утру обнаружением неопознанных трупов, давно стали повседневностью, а сейчас, в связи с приближением какого-то важного события подобное иногда случалось и днем. Так что желающих узнать, чем занимаются появившиеся на их улице незнакомцы, не испытывал никто.
- Пошли, - выхватывая пистолет из кобуры скрытого ношения, скомандовал Величко. Его напарник, несколько приотстав, достал из–под мешковатого костюма Маузер и нечто, напоминающее небольшую жестяную банку.
Штурмовать предстояло небольшой одноэтажный домик, скорее даже виллу, стоящую чуть наособицу, среди небольшого сада, отгороженного от улицы глухим высоким забором. Пока командиры добрались до него, идущие впереди бойцы сняли единственного наблюдателя во дворе, открыли боковую калитку и рассредоточились вокруг дома, прикрываясь деревцами и кустарником. Перебравшись через забор, в непросматриваемом из окна секторе,  Величко и его спутник присоединились к паре, расположившейся напротив большого окна.  Владимир подал знак рукой и в открытые форточки, брошенные вскочившими бойцами, влетели заранее приготовленные жестянки.
- Алярм! Гранатен! – раздались глухие крики, мгновенно сменившиеся сильным грохотом и звоном вылетевшего стекла.
В распахнувшуюся от взрыва дверь буквально влетел первый боец. За ним - еще трое. Пара, рядом с которой лежал Величко, вскакивает и запрыгивает в оконный проем. Ослепленные и оглушенные взрывами, ошалевшие от неожиданности немцы не стреляют. Ворвавшиеся в здание сразу  стрех сторон бойцы вяжут не способных сопротивляться диверсантов.
Последними, не спеша входят в дверь Величко с помошником, лейтенантом Авелем.
- Что тут у нас? – иронически спрашивает Авель стоящего посреди комнаты с автоматом наготове сержанта Калинина.
- Взяли всех, тепленькими. Хорошая штука эти новые гранаты. Кое-кто даже обделался от неожиданности. Сопротивления никакого.
- Рация цела?
- Цела.  И радиста похоже взяли. Вон тот, чубатый. У него в кармане щифрблокнот был.
- Отлично. Лейтенант, вызывайте комендачей, будем увозить засранцев.

«Соединённые Штаты и Англию на Тегеранской конференции представляли более крупные делегации. Вот их состав:
От Соединённых Штатов: президент Ф. Д. Рузвельт, специальный помощник президента Г. Гопкинс, посол США в СССР А. Гарриман, начальник штаба армии США генерал Д. Маршалл, главнокомандующий военно-морскими силами США адмирал Э. Кинг, начальник штаба военно-воздушных сил США генерал Г. Арнольд, начальник снабжения армии США генерал Б. Сомэрвэлл, начальник штаба президента адмирал У. Леги, начальник военной миссии США в СССР генерал Р. Дин.
От Великобритании: премьер-министр У. Черчилль, министр иностранных дел А. Идеи, посол Англии в СССР А. Керр, начальник имперского Генерального штаба генерал А. Брук, фельдмаршал Д. Дилл, первый морской лорд адмирал флота Э. Кеннингхэм, начальник штаба военно-воздушных сил Великобритании главный маршал авиации Ч. Портал, начальник штаба министра обороны генерал X. Исмей, начальник военной миссии Великобритании в СССР генерал Г. Мартель.»
В. И. Белоусов. Коренной перелом в ходе Великой Отечественной Войны. Роман-хроника.

15 июля 1943 г. г.Тегеран. Советское посольство.
тов. Сталин.

Маршальская форма на мне, несмотря на все усилия портных, сидит, как на корове кавалерийское седло. Ужасно неудобный этот стоячий воротник. Или мне это кажется? Привык к полугражданской униформе? И трубку не закуришь, врачи советуют как можно меньше курить. Подхожу к столу и беру из пачки «Герцеговины Флор» папиросу. Пока еще их курить разрешают, а то бы совсем плохо было. Вот и переводчик пришел. Здороваемся, и, пока он раскладывает на столике свои письменные принадлежности, я закуриваю папиросу.
- Отдохнули после дороги, товарищ Бережков? Готовы переводить? Беседа будет очень ответственной.
Отвечает сразу, не задумываясь : - Готов, товарищ Сталин. За ночь хорошо отдохнул, - значит, считаем, что готов.
Подхожу к столу и объясняю, кто и где будет сидеть. Заодно раскуриваю потухшую папиросу и отхожу от стола. Пока Рузвельта нет, вспоминаю полет от Москвы до Тегерана. Летели «бортом особого назначения» номер один, а фактически - переделанным под пассажирский самолет бомбардировщиком Пе-8. Комфорт на нем относительный, единственное утешение, что салон сделали обогреваемый. Зато сопровождавшие его истребители мне понравились. Новые, Поликарпова и Гудкова, ястребки И-185. Красивый самолет всегда хорошо летает. Я не выдержал и во время посадки в Баку с летчиками поговорил. Гвардейцы, певеошники, воевали над Черниговским выступом. Командир – Герой Советского Союза. Вот куда надо Василия отправить, пока совсем не замучил меня просьбами перевести из инспекции на фронт. Точно, и времени пить  у него не будет…
Дверь открывается, и слуга-филиппинец вкатывает коляску с сидящим в ней Рузвельтом. Улыбается во все тридцать два, но на подлокотники опирается тяжело. Старается болезни не поддаваться, уважаю. И характер чувствуется, первым здоровается и протягивает руку.
- Хэлло, маршал Сталин. Я, кажется, немного опоздал, прощу прощения.
Перехватил инициативу американец, перехватил. Ничего, отыграемся. – Нет, вы как раз вовремя.  Это я пришел раньше. Долг гостеприимства обязывает,  все-таки вы у нас в гостях, можно сказать на советской территории…
Смеется. Понял, но не придал значения. Отличный мужик. Подружился бы с ним.
- Я протестую. Мы ведь твердо условились встречаться на нейтральной территории. К тому же тут моя резиденция. Это вы мой гость.
- Не будем спорить. Лучше скажите, хорошо ли вы устроились, господин президент. Может что-то требуется?
- Нет, благодарю, все в порядке. Я чувствую себя как дома.
Это хорошо. По крайней мере, часть задачи решена. Создать впечатление и расположить к нам американского президента - многого стоит. Ко всему прочему Лаврентию намного проще, будем знать позицию одного из важнейших участников переговоров.
- Значит, вам здесь нравится? Это хорошо.
- Очень благодарен вам за предоставленный мне дом.
Отвечает искренне. Похоже, мне удалось наладить с ним взаимоотношения. А это очень важно, по крайней мере до сорок пятого года.
- Ну что вы, господин президент. Это мой долг. Прошу вас поближе к столу, - показываю, слуга устанавливает коляску на указанное место, разворачивает, затягивает тормоз и уходит.
Предлагаю Рузвельту папиросу, но он, поблагодарив, отказывается. Достает портсигар, вставляет сигарету в мундштук, закуривает. Предлагает мне, но я отказываюсь. Курит сигареты, которые в ТО время назвали бы очень крепкими. Какая-то смесь табаков, судя по запаху.
- Привык к своим, - обезоруживающе улыбается и пожимает плечами. – Где же ваша знаменитая трубка, маршал Сталин, которой вы, как говорят, выкуриваете своих врагов?
Улыбаюсь в ответ и, прищурившись, отвечаю с той же долей иронии. – Я, похоже, почти всех их выкурил.- Смеемся, даже переводчик улыбается. – Но, если говорить серьезно, врачи советуют мне поменьше пользоваться трубкой. Но я ее захватил сюда и, чтобы доставить вам удовольствие, обязательно возьму ее с собой в следующий раз.
- Надо слушаться врачей, - серьезно отвечает Рузвельт, - мне приходиться это делать.
Перехожу на серьезный тон и спрашиваю, что хотел бы обсудить президент сегодня.
- Не думаю, что нам следует сейчас точно очерчивать круг вопросов для обсуждения. Можно просто ограничиться общим обменом мнениями относительно нынешней обстановки и перспектив на будущее. Мне было бы также интересно получить от вас информацию о положении на советско-германском фронте.
- Готов принять ваше предложение, - отвечаю сразу. Затем, чтобы немного собраться с мыслями, перебираю папиросы в коробке, закуриваю.- Если кратко, то в настоящее время мы продолжаем наступление сразу на трех участках фронта. Нашими войсками освобождены крупные города Житомир, Двинск и Херсон. Но немцы не прекращают попыток контрнаступления, подтягивая резервы из Европы.
- Я хотел бы отвлечь с советско-германского фронта тридцать-сорок германских дивизий, - сочувственно замечает Рузвельт. Ты может и хотел бы, только вот англичане и кое-кто у тебя в стране – нет, думаю я, улыбаясь собеседнику.
Дальше мы обсудили сложности, встающие перед американцами, перспективы вторжения в Италию.  Рузвельт в общих чертах развивал мысль о послевоенном сотрудничестве между Соединенными Штатами и Советским союзом. Я его поддержал, заметив, что СССР после войны может стать обширным рынком для промышленности США. Рузвельту эти перспективы понравились, а я печально подумал, что строить воздушные замки легче, чем осуществлять их на практике. Обсудили еще многое, неплохо подготовившись к первому заседанию. Очень хорошо, что мы достигли практически полного единства взглядов по вопросам колоний. Понятно, что планы на дельнейшую судьбу освободившихся стран у нас принципиально различные, но это уже не столь существенно. Жизнь покажет…
15 июля 1943 г. г.Тегеран. Советское посольство. Зал заседаний.

Пленарное заседание конференции происходило в большом зале, декорированном в стиле ампир. Посредине стоял большой круглый стол, покрытый скатертью из кремового сукна. Вокруг были расставлены обитые полосатым шёлком кресла с вычурными подлокотниками из красного дерева. В центре стола стояла подставка с государственными флагами трёх держав - участниц конференции. Перед каждым креслом на столе лежали блокноты и отточенные карандаши. Первой в зал вошла самая малочисленная советская делегация. Впереди шел И. В. Сталин, за ним, чуть приотстав - В. М. Молотов и С. М. Буденный. Вслед за ними вошли американская и английская делегации. Непосредственно у стола занимали место главные члены делегаций и переводчики, остальные, включая технический персонал, размещались в своих секторах на стульях, расставленных в несколько рядов. За столом справа от Черчилля сидел его личный переводчик - майор Бирз. Рядом с Рузвельтом разместился его переводчик Чарльз Болен, первый секретарь посольства Соединённых Штатов в Москве.
Заседание было предложено вести президенту Рузвельту.  Он и выступил с первой приветственной речью. Я думаю, - заканчивает свое выступление  Рузвельт - что это совещание будет успешным и что три нации, объединившиеся в процессе нынешней войны, укрепят связи между собой и создадут предпосылки для тесного сотрудничества будущих поколений…
Прежде чем перейти к практической работе, Рузвельт поинтересовался, не желают ли Черчилль и Сталин сделать заявления общего порядка о важности этой встречи и о том, что означает она для всего человечества. Немедленно попросил Черчилль. Вслед за ним выступил Сталин, псоле чего главы делегаций коротко рассказали об обстановке на фронтах. Сначала выступил Рузвельт, рассказавший в основном о боях на Тихом океане. После него выступил Сталин, описавший действия советских войск и подчеркнувший, что они были бы успешнее в случае сковывания противника на западе высадкой англо-американских войск. В ответ Черчилль сделал упор на успешной высадке войск в Италии, представляя это событие открытием союзниками второго фронта в Европе. Отвечая, Сталин заметил, что Италия - это второстепенный театр военных действий.
В результате первое заседание практически полностью было посвящено обсуждению планов вторжения союзников на континент. В этой же связи некоторое время обсуждали вопрос о французском движении Сопротивления и возможных лидерах Новой Франции. Американцы отмечали, что де Голль не пользуется популярностью и предлагали кандидатуру Жиро, англичане отстаивали своего протеже.
Заседание длилось три с половиной часа, но договорится о точной дате открытия Второго фронта так и не удалось. Решено было передать обсуждение этого вопроса на заседание комиссии военных экспертов.
Первый день конференции, которая должна была определить судьбы всех народов Земли, закончился.

16 июля 1943 г. Тихий океан.

Огромный плавающий аэродром лихорадило. По палубе, накренившейся на угол больший, чем допустимые три градуса, носились, на  первый взгляд беспорядочно, группы матросов, раскатывая шланги и заливая очаги пожара, убирая обломки и спихивая с нее поврежденные самолеты. Авианосец получил многочисленные повреждения, но пока еще жил и сопротивлялся, и некому было нанести coup de grace, чтобы прекратить это сопротивление. Некому, потому что главный его соперник тоже пылал от носа до кормы. Пылал, неспособный оказать ни малейшего сопротивления граду тяжелых снарядов. Неожиданно невезучим оказалось имя «Лексингтон» для американских авианосцев. Первый сгорел в Пирл-Харборе, второй, так и не сумев отомстить за своего предшественника, тонул в море Саво.
Огонь по авианосцу вели линкоры японской эскадры, непонятно каким образом прорвавшейся прямо к мягкому подбрюшью авианосного ударного соединения Хэлси.  Единственный  линкор, охранявший ударную эскадру, модернизированный «Теннеси»,  пытался прикрыть уходящие на полной скорости менее поврежденные  «Хорнет» и «Энтерпрайз», отбиваясь сразу от трех противников.
****

18 июля 1943 г. Тегеран. Советское посольство
тов. Сталин.

Затягиваюсь вкусным ароматным дымом, особенно приятным после долгого воздержания, стараясь на время отвлечься от забот. Но долго наслаждаться не удается. Где-то неподалеку раздается странный звук, похожий на отдаленный взрыв. В комнату вбегают охранники, оттесняют меня в угол, несколько человек занимают позиции у окон. Шени деда, у нас что, война началась? Немецкие десантники высадились, что ли?
- Что случилось, товарищ Доморацкий?
- Не могу знать, товарищ Сталин. Действуем по инструкции.
- По инструкции, по инструкции. Развели, понимаешь, бюрократию и секретность, ничего не знают, - ворчу скорее из внезапного чувствства противоречия, чем от злости. Неужели не смогли полностью ликвидировать нацистскую агентуру? ТАМ - удалось, даже фильм про эти события был. Охранники молчат.  Не успеваю рассердиться как следует, в дверях появляется Власик и с ним Лаврентий. Охранники сразу покидают кабинет.
- Разрешите? – можно подумать я запрещу, формалисты хреновы. Здороваемся, и Лаврентий докладывает:
- … Перехвачена диверсионная группа противника, пытавшаяся проникнуть на территорию английского посольства через водоканал. При попытке задержания произошел взрыв имевшегося у диверсантов взрывчатого устройства. Погибло четверо диверсантов, один – тяжело ранен, захвачен. Один уцелел, легко ранен, ушел. Сейчас его ведет наружное наблюдение.
- На резидентуру выйти хотите?
- Да, товарищ Сталин. Есть надежда на «игру».
- Правильно. Что же, ваши действия одобряю, - поворачиваюсь к нетерпеливо переминающемуся на месте Власику. – А что скажет товарищ Власик?
- Товарищ Сталин, начальник охраны президента требует объяснений. И англичане тоже… волнуются.
- А вы их успокойте, товарищ Власик, - отхожу к столу, набиваю трубку и обдумываю пришедшие в голову соображения. – Господину ….  Расскажите все, кроме информации об отпущенном диверсанте. Англичанам скажите лишь о предотвращении террористического акта и убитых диверсантах. С намеком, что их охрана эту группу прошляпила. Понятно? Не прямо, а намеком.
- Слушаюсь, товарищ Сталин.
- Можете быть свободны. А вас, товарищ Берия, я попрошу задержаться…
На вечернем заседании Рузвельт задумчив чуть более, чем обычно. Недавнее морское сражение с японцами, выигранное с большими потерями, если доверять данным нашей разведки, Зато Черчилль явно пытается взять реванш за утренний конфуз. Обсуждаем послевоенное положение в Европе. Я настаиваю на том, что держава, освободившая от фашистов более половины оккупированной территории любой страны имела преимущественное право влияния на эту страну.
Черчилль в ответ замечает:
- Как же тогда законное польское правительство? Мы начали войну с Германией из-за того, что она напала на Польшу. Меня в свое время удивило, что Чемберлен
****

«Мы, Президент Соединённых Штатов, Премьер-Министр Великобритании и Премьер Советского Союза, встречались в течение последних пяти дней в столице нашего союзника - Ирана и сформулировали и подтвердили нашу общую политику.
Мы выражаем нашу решимость в том, что наши страны будут работать совместно как во время войны, так и в последующее мирное время. […]
Взаимопонимание, достигнутое нами здесь, гарантирует нам победу.
Что касается мирного времени, то мы уверены, что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир. Мы полностью признаем высокую ответственность, лежащую на нас и на всех Объединённых нациях, за осуществление такого мира, который получит одобрение подавляющей массы народов земного шара и который устранит бедствия и ужасы войны на многие поколения.
Совместно с нашими дипломатическими советниками мы рассмотрели проблемы будущего. Мы будем стремиться к сотрудничеству и активному участию всех стран, больших и малых, народы которых сердцем и разумом посвятили себя, подобно нашим народам, задаче устранения тирании, рабства, угнетения и нетерпимости. Мы будем приветствовать их вступление в мировую семью демократических стран, когда они пожелают это сделать.
Закончив наши дружественные совещания, мы уверенно ждём того дня, когда все народы мира будут жить свободно, не подвергаясь действию тирании, и в соответствии со своими различными стремлениями и своей совестью.
Мы прибыли сюда с надеждой и решимостью. Мы уезжаем отсюда действительными друзьями по духу и цели.
РУЗВЕЛЬТ
СТАЛИН
ЧЕРЧИЛЛЬ
Подписано в Тегеране 19 июля 1943 года» .