Как-то в армии, не помню по какому поводу, мой комвзвода (бывший боксёр), рассказывал: в боксе, проигрывающий по очкам, зачастую делает ставку на нокаут (а что ему остаётся?). И это, обычно, очень хорошо заметно противнику, если тот имеет кое-какой опыт боёв. Обычно номер не проходит, но последний шанс – он и есть последний шанс…
Мой явно стал готовить атаку «ва-банк». Разговоры прекратили оба, чувствуя приближение кульминации боя.
Что я ему сделал? Чем мешаю?
Да просто своим присутствием, наверное. Вряд ли этот несчастный чувствует во мне конкурента, но уж если я его нашёл в такой ситуации… Неа, не отмазать этого парня. Светит ему однозначная каторга на весьма немалый срок. Соображает он, кстати, получше «благодушного меня»…
Пошёл парень в атаку. Уже совершенно по-глупому пытаясь сбить ударами мой клинок с линии, упирающейся в его грудь.
Пара шагов назад, чтобы провалить соперника, перехват в «круг-шесть»… Вот и всё: если взята защита, то рефлексы требуют дать ответ в приблизившееся туловище противника. Что и было сделано: клинок насквозь пронзил грудь бывшего актёра, бывшего бойца Арены и нынешнего террориста…

Что и было сделано: мой клинок заскользил по его, гарда неумолимо отклоняла угрожавшую мне сталь, и шпага, вручённая подполковником, неотвратимо пробила грудь бывшего актёра, бывшего бойца Арены и нынешнего террориста…
На его лице, умирающем лице, читалась исключительно ненависть и, что-то очень похожее на непреодолимое желание уволочь меня вместе с собой в «Края счастливой охоты».
Оттолкнул соперника невооружённой рукой, контролируя, тем не менее, ситуацию – вполне может на последних вздохах, полоснуть сталью по столь родному мне организму. Нафиг-нафиг…
Стоял и смотрел как умирает в этом чужом времени человек из времени моего… Откуда у него такая неприязнь и неверие? «Не верь. Не бойся. Не проси.»? Человек человеку волк? Не верится. Актёр всё-таки. Интеллигент, хоть и бывший. Чего вдруг в бутылку полез на свою голову?
А я тоже хорош: только-только закончил убивать в своём мире, но визит в новый опять-таки начал с убийства. Что за карма такая?
От самокопания меня отвлёк топот лаптей хозяина хутора…
- Не смей трогать дверь, дурак! – только и успел я крикнуть.

Внял. Тормознул. Но не въехал:
- Как же так, барин? Ведь там бабоньки мои…
- Вот и не дёргайся, пока я не разрешу, если хочешь их живыми увидеть. В подполе они, говоришь?
- Истинно так.
- Чем крышка прижата?
- Так, не ведаю. Столом, наверное.
- Понятно. Постой тут пока я не позову.

Угу. Что-то типа этого я и ожидал: закрытой дверью защемлён кончик верёвки. Причём синтетической, значит кое-что у него с собой имелось. Машина, вероятно где-то недалеко. Странно, что хуторянин о ней ничего не сказал.
Так, что за «адскую машину» пациент успел сварганить из подручных материалов? Вряд ли граната – раз у него пистолета не было, то странно ожидать наличие более серьёзного снаряжения… Скорее всего канистра с бензином… Ставится внаколн, удерживается натянутой, переброшенной через что-нибудь верёвкой, ну и свечка зажжённая неподалёку. Попытался представить процедуру установки: стрёмно. Но больше никаких вариантов не придумывалось.
- Эй! – крикнул я хозяину дома. – Загляни в окно, что видишь?
- Так не видно ничего, - донеслось в ответ через минуту.
- Выбей стекло.
- А без этого никак?
Во, куркуль! У него там жена с двумя пацанками, а он копейки считает!
- Быстро давай, чем стекло разбить можно! – рявкнул я приближаясь. Еремей, подчиняясь начальственному рыку, мухой смотался к поленице за топором.
Бздынь! Посыпались осколки.
Окошко маленькое, не пролезть, но разглядеть внутреннюю обстановку вполне себе можно.
Глаза потихоньку привыкли к полумраку помещения. Небогато живут хуторяне: стол, действительно стоящий ножкой на люке, пара лавок, печка, кровать… Ничего криминального и угрожающего дому неприятностями не видать. Может в сенях? Но там окна нету. Ладно.
- Гвоздь и молоток имеются?
- Найдутся, - ошалело посмотрел на меня абориген, - а зачем?
- Тащи, давай! – не стал я заниматься разъяснениями.
Аккуратненько приколотив кончик верёвки к косяку, отогнал хозяина и Петра на относительно безопасное расстояние. Ну что же: если покойник меня перехитрил – конец местным бабам, а может и мне заодно…
Толкнул дверь. Открылась. И ничего.
То есть ничего и быть не могло – просто кусок верёвки, защемлённый дверью. Блефовал наш подопечный.