Продолжаю. Взгляды внимательные, друзья прислушиваются к каждому слову:
- Смерти нет. Мы теряем лишь тела и память. Прожитое уходит в золотую искру души, освобождая место для следующего.
Вспоминаю вневременье:
- И там справедливость — закон. Отдавшие жизнь за Родину и народ...
Не выдерживает Лара:
- И где-то сейчас, наверное, живут младенцы, которых мы помним сильными мужчинами? Так, Саша?
- Не обязательно младенцы. Я уверен, что время в разных мирах течет по-разному. Там, в безвременье, мне казалось, что прошли минуты.
- А здесь больше, чем полгода.
Киваю:
- Да, Лара. И вполне возможно, что они уже парни, или даже мужчины, прожившие многие годы.
Убежденно заканчиваю:
- В мире, который намного счастливее, чем наш.
Возникшая неловкая пауза, к счастью, не затянулась.
- Боже... Саша, мясо!..
Точно! Мы же оставляли горячее на плите!
Несемся на кухню и с облегчением убеждаемся: успели. Аромат, распространившийся из-под поднятой крышки, подтверждает: в самый раз.
- Божественный запах.
Кемаль с вожделением глядит в сотейник на ровные, прожаренные, сочные кусочки отборной телятинки с луком и специями.
Вручаю ему кастрюлю с вареной картошкой, Лариса подхватывает чистые тарелки, сверху ставит посудину из микроволновки с грибным соусом.
Следующую из кухни процессию встречает командир, предупредительно помогает даме, комментирует:
- Кемаль, тебе что, горячее доверили? Опрометчивое решение.
Шутливо-обиженное:
- Картошечку! Ты вон за Искандером следи, мясо у него.
- Тогда я спокоен.
Ларино любопытное:
- Интересно: почему?
- Само хладнокровие и выдержка. Преодолеет любой соблазн. Практически, эталон нашей команды.
Блюдо, что называется, удалось. После тоста «за выдержку и рассудительность» жаркое с картофельным гарниром пошло на ура. Даже Лара, махнув рукой на калории, с удовольствие скушала ломтик в соусе, выбрав, правда, кусочек потоньше.
Возникшая сама собой тема продолжилась рассказом командира. Естественно, имеющим прямое отношение к лондонской эпопее и полностью опровергающим предыдущие комплименты в мой адрес. 
- Я уже не на шутку начал переживать — пропал человек. Рынок огромный, полно закутков. Попробуй, найди: где его сейчас пытают? Забегаю в кафе — камень с души. Сидит тихий, скромный, сок попивает с поэтическим видом. Лицо одухотворенное, глаза такие грустные — пай-мальчик. Выходим. Докладывает: «подстава это, мол, была, командир. Завалил я их всех. Да, патроны на контроль сэкономил — сразу в голову бил». Лори, центр Лондона. Полиции — как грязи. Мы с крадеными документами на руках, подмышками стволы. А у Искандера волнений ни в одном глазу. И с намеком — типа, похвали, командир — «бумажники прихватил».
- Кошмар!
Смеющаяся женщина поворачивается, чтобы взглянуть на героя рассказа. Оправдываюсь:
- Лара, я же не разведчик. Меня этому не учили.
- Вот, точно так все и выглядело. На глазах седеешь от его выходок, на полминуты из рук выпустить нельзя, а потом сидит этаким скромником. Любитель приключений...
Подыгрываю:
- Командир, я не нарочно.
- Ага, «само как-то получилось»?
Утвердительно киваю с самым честным и наивным видом:
- Да.
Это последняя капля. Лара заливисто хохочет, от души смеются парни.
Отдуваясь, Ахмет заканчивает:
- Я над отчетом по операции час сидел, никак начать не мог. Потом махнул рукой, и накатал все, как было. Решил: пусть Флеминг завидует.
Лариса аккуратно промакивает платочком выступившие от смеха слезы:
- Ох, Саша-Саша...
Кемаль кладет руку на мое плечо:
- А на деле, Лори, он — молодец. Всегда за дело, за товарищей.
Привставшая Лариса гордо целует меня в щеку:
- Я знаю.
Замечательный вечер развивался по своим приятным законам. Сдвинув стол, освободив большую половину просторного зала, немного потанцевали, по очереди ведя прекрасную партнершу. Я вспомнил казалось бы навсегда позабытый вальс, командир оказался асом танго. Поразил наш здоровяк — рок-н-рола от него не ожидал вообще. И, конечно, выше всех похвал оказалась Лара. Грациозно и уверенно двигаясь, в любом танце была, как в своей стихии.
Размявшись, проветрив комнату, перешли к чаю с пиццей. Теперь уже настроение поднимал Кемаль, затеяв шутливую перебранку за «кусочек побольше» и преподнеся в юмористическом виде нашу эпопею в тоннелях метро.
Командир резюмировал:
- Что худой, что здоровый — два желудка. Все мысли только о еде и комфорте.
Лара с одобрительной улыбкой:
- Да, смотрю, вы там от недостатка бытовых удобств не страдали.
Здоровяк подтверждает:
- Инженер в команде — главная сила.
Ближе к одиннадцати парни, вызвав машину, стали собираться.
- Мальчики, спасибо вам. Как мы хорошо сегодня посидели!
- Тебе спасибо, Лори. Все было очень вкусно.
Прибыла охрана, парни, пожав мне руку и поцеловав в щечку Ларису, уехали.
Убрав комнату и перемыв посуду, мы не стали затягивать процесс перехода в горизонтальное состояние.
Уже засыпая, я наконец-то сформулировал бродившую на задворках сознания мысль. Заключалась она в одном вопросе: почему меня все только хвалят?
Ни одного разноса, никаких нравоучений, нет ничего, относящегося к воспитательному процессу. Холят и лелеют, как бриллиант из госхрана. И началось такое отношение - прикидываю сроки - на следующий день после встречи с Ларисой. Там, в ядерном учебном центре.
Так не бывает в военной организации. Ладно бы после второго прибытия, когда уже точно стало известно, что я пришелец... Или они об этом знали с самого начала? Точнее, определили данный факт во время отборочных сборов?
И тогда особое отношение Ларисы... Смотрю на доверчиво прижавшуюся, тихо дышащую во сне женщину, вспоминаю, как она плакала тогда в госпитале, как не смогла сдержать чувства в день моего возвращения... Нет, она действительно любит.

Отредактировано niklom (22-06-2012 11:19:09)

Возвращение сюжета к Марджи произойдет, уважаемый коллега. Эта сцена уже готова, пройдет в самом конце произведения.

И здесь Вы правы - линия предельно трагичная. Пока упоминание о человеке стараюсь обходить, отрабатываю собственно образ ГГ. Планирую вернуться, когда определюсь с образом ГГ.

Но аналитическая часть сознания подбрасывает новую деталь. Создается устойчивое впечатление, будто окружающие всячески подчеркивают - «ты свой, ты из нашего мира». Ученые разбирают экстрасенсорные способности, старательно обходя первопричину их возникновения, полностью отсутствуют вопросы по моему родному миру, как, впрочем, и по миру Британской Колониальной империи. Совершенно забыт (ощущаю угрызения совести) собрат по телу, словно его и не было. Ни разу не слышал вполне естественного сравнения его с собой. Почему?
Круг общения предельно ограничен. Впрочем, это можно списать на повышенные меры секретности.
В общую картину идеально укладываются интенсивные тренировки — по возвращении хочется только есть и спать, других интересов не остается. Ну, - снова кошусь на Лару - еще уделить внимание любимой женщине.
И на закуску логические выкладки по ней же, родной. Взяв за основу, что она психолог от Бога и доверенное лицо руководителя... Цинично рассуждая, поведение Ларисы вполне возможно охарактеризовать одним словом: мотивация. Создание для меня, нежно и страстно ею любимого, стойких психологических стимулов выполнения поставленных нереальных задач. Например, устроить адский фейерверк в Лондоне.
Нет, стоп. Насмотревшись на добившуюся своего английскую колониальную власть, этот саммит заговорщиков я бы и сам отправил к дьяволу в гости без малейших душевных терзаний. И вообще, товарищ майор, от дурных мыслей болит голова и развивается импотенция.   
Поэтому хватит страдать фигней, милую поближе под бочок и баиньки!
***
Войдя в накатанную колею, дни летели один за другим. Несмотря на бурные протесты ученых, границы физической подготовки  раздвинули и на послеобеденное время, добавив лыжный кросс на пять километров. Не знаю, как насчет повышения выносливости, но такими темпами инструкторы меня загоняют еще до начала операции. В итоге Лара с тщательно скрываемым жалостливым выражением вечером подсовывает самые лакомые и сытные кусочки. Кажется, что и в столовой обеденные порции стали увесистее. Впрочем, вряд ли — расплачиваюсь как обычно.
Как-то бреясь утром, обратил внимание — а ведь действительно, похудел. Ну-ка...
Поразительная вещь — не могу найти любимого девайса Княжевской. Не понял?
- Лара, а где твои весы?
Навороченный немецкий агрегат повышенной точности, источник огорчений и мерило привлекательности исчез.
- Сломались, Саша. Я в ремонт сдала.
- Лара, ты забыла, кто с тобой живет?
Подошла, нежно обняла, с заботой провела по щеке:
- Саша, ты приходишь такой уставший, измотанный... Просто жалко тебя еще чем-то нагружать.
- Но на вечернюю историю и …
Моя рука многозначительно проходит по спинке и чуть ниже. Продолжаю:
- … особое внимание любимой женщине сил ведь хватает?
- Вот и нечего их тратить на всякую ерунду.
С некоторой долей эротического кокетства:
- А то как я — без особого внимания?
Изменив тон:
- Ты взвеситься хотел?
- Да.
- Саша, я тебе и так скажу — ты заметно осунулся. Я поговорю с Ильей Юрьевичем — пусть даст команду уменьшить нагрузку.
- Только стрельбу урезать не надо.
- Это я помню, милый.
Тренировки, кстати, сократили ненамного, но зато добавили медицинские процедуры. Подремав с капельницей, пройдя массаж с экзотично пахнущими мазями, чувствовал бодрость и заметное повышение тонуса организма.
На шестой день вечером ко мне в номер постучал Ахмет.
- Заходи, командир. Чайник поставить?
- Нет, спасибо, я на минуту. Завтра, Искандер, переходишь к практическим тренировкам. Полезешь с нами под землю.
Уточняю:
- Куда?
- В подземную Москву. Ты думаешь, где мы каждый день после обеда пропадали? Пока кто-то бессовестно дрых, прикрываясь отечественной наукой, мы по таким местам шатались!..
- Хоть бы пригласили, Ахмет. Мне эта наука...
- Вот и приглашаю. Готовься морально. Такое узреешь и унюхаешь... Впечатления гарантированы.
Вот это дело! Отличная новость. Конечно, тренировки вещь полезная, но как-то уже соскучился по адреналину. А уж в теплой боевой компании — особенно. Интересно, на сколько по времени выход?
Словно читая мысли, вернее, уточняя задачу, командир продолжил:
- Идем на сутки.
С оттенком просьбы, самую малость ерничая:
- Так что ты уж там у Ларисы Сергеевны выспаться постарайся.
Что должен отвечать настоящий военный в любой ситуации?
- Есть.
***   
На следующее утро прибываю в службу экипировки, держа в руках пакет с домашними пирогами — Лара с вечера постаралась.
Напарники уже получили спецодежду, амуницию и раскладывали по удобным даже на вид ранцам упаковки сухого пайка.
- Искандер, здорово! Присоединяйся. Вон твоя ведомость, получай товар.
- Есть, командир. А что еды так много — пикник намечается?
- Вас с Кемалем хрен прокормишь, а магазинов там нет. Если серьезно — продуктов на двое суток, мало ли как дело обернется. Сдать назад всяко проще.
- Ясно.
Сверяясь со списком, разобрался в выложенных на широкую столешницу предметах экипировки, расписался и вернул лист молчаливому обстоятельному прапорщику. Два суточных рациона, два налобных фонаря, столько же ручных, знакомый прибор ночного видения, комплекты запасных аккумуляторов, пять литровых мягких фляг-медуз, уже заправленных.
В ответ на вопросительный взгляд Кемаль пояснил:
- Твоя любимая вода, с глюкозой. Медики шаманили.
Дельно.
Дальше аптечка, моток тонкого, но прочного альпинистского шнура, рулон коврика и, собственно, одежда. Трикотажные трусы типа широких плавок с ширинкой, плотной ткани, слегка тянущаяся футболка, теплые кальсоны и рубаха, шерстяные носки. Непромокаемые комбинезонные брюки по грудь на лямках, высокие, легкие, но прочные сапоги с оригинальными застежками на голенищах. Теплая куртка с капюшоном, тоже не самого простого покроя с несколькими внутренними карманами, двухслойная вязаная шапочка, перчатки. Оперативная кобура? Командир утвердительно кивает: 
- Бери, не стесняйся.
Раздевалка находилась в соседней комнате. Привередливо проверяя каждый шаг, парни следили, как я переодеваюсь.
Пройдясь взглядом по «подсохшей» фигуре, Кемаль сочувственно заметил:
- Исхудал ты, Искандер...

Отредактировано niklom (23-06-2012 22:23:48)