А теперь попробуем порассуждать логически.
Внуку Витислава и Гостомысла топать на Русь явно было не в жилу. Разбирался тот Рюрик с данами, дружил, а иногда и воевал, с франками, грабил Англию (мало грабил, сильнее надо было, жестче!), земельку какую-никакую себе уже отхватил… В общем, непонятно это.
А вот его младшему сыну – очень даже понятно. Наследство папино не светит, да его еще и удержать надо. За душой знатное происхождение, меч и несколько дюжин верных ребят, с которыми еще пацаном коровам хвосты крутил военному делу учился. А тут предлагают завалиться за тридевять земель, да прихватить себе сибирской землицы без счета, да людишек, сколько найдет. Почему бы и нет? Взял себе родовое имя Рюрик, прихватил друзей-подпасков Синеуса и Трувора, да и поехал.
Спрашивается, а есть нам разница, внук Витислава доехал до Новограда или правнук? Не один ли, простите, хрен, с высоты двадцать первого века? Да и десятого, куда мы собрались героев забрасывать – тоже?
Один, конечно, но не совсем. И именно с точки зрения хрена. Ибо год рождения Рюрика-младшего ну никак не 808-ой. Это папа его в начале века родился. А сынок-то в начале сороковых или в конце тридцатых. И в 862 году ему лет двадцать с хвостиком. Самый по тем временам возраст идти в люди, добывать себе землю и славу. А если учесть, что новгородцы имели такую тенденцию призывать к себе князей, в первую очередь, как воинов, то двадцать пять или двадцать два смотрится куда привлекательнее, чем пятьдесят пять. Последнее-то по тем временам – глубокая старость.
И с наследниками как-то полегче объясняется. Оно, конечно, вопросы остаются. Неужто Рюрик лет пятнадцать обходился без женского общества? Да еще в самый что ни на есть приятный возраст? Сомнительно. Но ведь тут все варианты Рюрика-старшего играют. И одни девочки могли рождаться, и помирать младенцы могли, как мухи, и, наконец, жены могли быть недостаточно знатные, чтобы их детки наследовали власть.
Тут не то важно, почему именно Игорь считался наследником. А то, что и в 875 и в 885, и даже в 895 Рюрик был еще во вполне детородном возрасте. Единственная незадача, что помер он в 879-ом.
А помер ли? Единственно, откуда мы это знаем – летопись, написанная через 150 лет после данного события. Мог летописец ошибиться? Да запросто! Если его ни разу не удивляет, что князь в семьдесят лет детей рожает, то с чего чему-то еще удивляться?
Кто мешал Рюрику пожить еще в свое удовольствие и скончаться этак лет на двадцать позже? И Игоря, кстати, попозже родить, чтобы сыночку тоже не пришлось демонстрировать чудеса сексуального долголетия. И не только сексуального, собственноручно собирать дань со всяких древлян в без малого семьдесят, как-то даже неприлично. Сразу, правда, объясняется, почему Игорек вторично за данью поперся. Запамятовал, болезный. Старческий склероз!
Но вернемся к Рюрику. Предположим, что прожил он почти до десятого века. Сидел в Новгороде, правил княжий суд, следил, чтобы враги проклятые не подсидели. Года до 879-го все силы только на это и уходили. А к 880 утвердился князь в Новгороде надежно. И решил еще земельки прихватить. Однако предусмотрительно не бросил столицу на произвол судьбы, а отправил воевать вместо себя друга и родственника, Олега Вещего. Не исключено, что не просто родственника, а сына своего старшего от незнатной жены, так что наследником не поставишь, а воеводой запросто. Отсюда и путаница в летописях, вроде воевода, да княжий сын. Впрочем, это совершенно необязательно.
И сразу понятно, чего ради Олежка носится по болотам и чащобам, гоняет древлян и всяких кривичей, ни разу не оглядываясь на славный Новоград. Да потому, что не князь он, а воевода с самыми широкими полномочиями. А князь в столице сидит, за порядком присматривает.
А как Рюрик волею богов языческих помре, так на его место Игорь взгромоздился, и тем же делом занялся. А Олег так и гонял хазар, ромеев и прочих печенегов до самой своей смерти. Нравилось ему это дело.
Оно, конечно, можно спросить, а чего же Вещий, имея в руках дружину, что приколачивала щиты куда хотела, не сбросил родственников, да не занял княжье место? Ведь сколько раз было, что сын на отца, брат на брата. И верно было. Но не с Олегом. В другой традиции. Может, Вещему действительно нравился его образ жизни, а княжеская власть с прилагающейся к ней головной болью в принципе не интересовала. Может, не был в дружине уверен. А, скорее всего, в отличие от многих последующих правителей Руси и не только, не был он таким гадом и сволочью. Дикие времена, бывало, что и порядочные люди к власти приходили. Что с них взять, нехристи…
Собственно, в этом варианте ни точный год смерти Рюрика (и воцарения Игоря), ни Олега нам не принципиален, ибо книгу мы будем писать про времена более поздние. А вот год рождения Игоря – очень даже интересен. Ибо не верится в его старательное воздержание аж до шестидесяти лет с последующим ударным производством детей. Тем более, что его старшенький, Святослав, даже не вылезая из военных походов, к неудачной стычке на порогах успел настрогать аж троих. Там что, сексуальная революция произошла? Судя по обычаям и верованиям славян, как раз наоборот, сексуальная контрреволюция, но значительно позже, после Крещения, когда новая церковь сказала, что на Руси секса нет.
Надо сказать, что другие версии происхождения Рюрика тоже вполне допускают именно такую его хронологию: и рождение около 840 года, и смерть в районе 900. А прочее конкретно нам – неважно. Наши герои к Игорю пойдут. С песней и маршевым шагом. Чтобы обнаружить, что исторические труды, так тщательно ими штудируемые при подготовке к акции – голимая фантастика.

После смерти Игоря власть падает в руки княгини Ольги.
Странно это неимоверно, ибо женщины в те времена никаких правов не имели, и их основной задачей считалось ублажение мужей, а также всяких прочих мужчин на праздниках плодородия. Еще производство детей ускоренными темпами (между прочим, с точки зрения выживания нации – не самая дурная мысль, куда надежней феминизма). На сложные и тяжелые работы, типа «с перепоя мечом помахать», да в парламенте стриптиз устраивать государством поуправлять, женщин обычно не брали. А для Ольги сделали исключение. Потому как типа святая. Но ведь пока только типа. Во-первых, канонизировалась она значительно позже, а на момент смерти супруга не была даже христианкой. А во-вторых, подданные-то были язычники и христианскую святость ни в грош не ставили.
Однако Ольгу к власти допустили, да еще показательно Искоростень сожгли, вроде как за князя невинно убиенного отомстили. Это загадка номер первая. Не самая сложная, есть покруче.
Родилась девочка Оленька году этак в 890-ом, умерла в 969-ом. Замуж выскочила в 903. Первенца родила не раньше 941-го, второго сына – в 945-ом. А в 957 году едет в Византию и принимает христианство. Заодно пленяет императора Константина, да так, что тот готов бросить жену и посвататься к прелестнице.
Правда, сам Константин от этого вовсю отказывается. Не было, мол, не предлагал, не соглашался, не совращал, пьяный был, и, вообще, это всё выдумали русские фантасты-летописцы двенадцатого века. То есть, стандартные мужские отмазки всех времен и народов.
Собственно, кто бы сомневался, что император не стал бы на варварской княжне жениться? Оно ему надо? Ну понравилась девочка, и что? Соблазнил, поигрался, да и выгнал к этой самой… Нет, выгнать нельзя, так можно и до нового щита на воротах доиграться. Может, Святослав потому и долбил всю жизнь Византию, что за мамино поругание мстил? Типа, что ж ты, сволочь багрянородная, поматросил и бросил?! Будешь теперь отвечать по понятиям, без гнилых базаров!
Ой, сомнительно что-то! Как бы Олечка-прелестница-то на это время уже двенадцать лет, как вдова. И годков ей, неувядающей нашей, аж 67. Шестьдесят семь, кто не верит, может сам посчитать. Так что насчет «поругания» - это еще кто над кем надругался! Но сомнения гложат о самом факте поругания. Именно в силу возраста дамы.
Можно бы еще сказать, что поругание у язычников и поруганием не считалось, но… Ольга вроде как креститься приехала.
А Костя-император, между прочим, и этот факт отрицает. Кричит, что не виноватый, она сама, мол, пришла, и уже христианкой! Как же так, христианкой? А вот так, духовник у нее был! Священник! Состоял при княжьей особе!
Кто ж и когда бедолагу-то крестил? Да еще и имя на Елену поменял! Еще одна загадка. Так же, как и продолжительность жизни в почти 80 лет. С Рюриком летописец на такую цифру не решился. Но с Ольгой – можно. Женщины, мол, дольше живут. Тем, более, святая, Господь помог… Но тоже не самая сложная.
Ибо самая сложная загадка – это почему Ольга до пятидесяти лет не рожала, а после начала это делать если не регулярно, то, по крайней мере, не единожды? Согласитесь, странно. Еще страннее, что ейный муж, а он, всё же Великий князь, владетель Всея Руси, так спокойно к этому относился и за наследника не переживал. Язычник ведь был, мог еще пару жен взять, чтобы использовать по прямому назначению, то бишь для производства детей.
И еще непонятка. По одной версии Ольга – девушка простая, роду не знатного, некая Прекраса из городка Плескова, который кто с Псковом ассоциирует, а кто и вовсе с деревней безвестной, поскольку Псков еще и не построили. С которой (Прекрасой, а не деревней) у князя Игоря была большая и светлая любовь, дошедшая до брака, а потом (лет через сорок) и до детей.
По другой – дочка аж самого Олега Вещего, тут, надо сказать, как-то не вяжется, Игорю-то она в этом случае родственницей приходилась, а с этим у язычников строго было. Играться – без проблем, а насчет жениться… Впрочем, князь на то и князь, чтобы и с волхвами мог договориться, и, тем более, с богами.
Но есть же еще и третья версия. Типа никакая она не Прекраса из Пскова, а самая настоящая принцесса Елена из Плиски, что в Болгарии. И, соответственно, христианка с самого рождения.
И опять приходится немного думать.
А не могло быть немного иначе. Ехал себе князь неподалеку от Плескова-городка (не столь важно, Псков это или деревушка), повстречал любовь всей своей жизни, Прекрасу (одно имя чего стоит), влюбился, как юнец, коим и являлся, и забрал с собой, сделав женой первой и (на некоторое время) единственной.
А немного позже, лет через несколько, обзавелся второй женой, Ольгой, дочкой Олега Вещего, не столько от большой любви, сколько из политических соображений. Если и были до этого у Олега мысли о смещении Игоря, то окончательно пропали, зять всё-таки.
А когда вышел Игорь на большую южную политику, да стал играть во взрослые игры с Византией и Болгарией, закрепил антивизантийский союз династическим браком, отхватив себе молодую, но третью жену – Елену из Плиске.
Ведь никто Игорю не мешал так поступить. Разве что христианка Елена могла потребовать моногамии, но, во-первых, не факт, что Прекраса и Ольга еще были живы. А во-вторых, перед христианским богом жена-то и была одна, Елена. Остальные же не венчаны. С ее точки зрения – так, наложницы. А в-третьих, так ее князь и послушал! Третья, свежепривезенная, да еще христианка! Князь-то язычник был, христиан ни в грош не ставил. Разве что девочка Леночка в этот период своей личной истории особой святостью не страдала и в постели была чудо как хороша. Что вкупе с ее молодостью могло подвигнуть князя на некие подвиги. Хотя отказ от предыдущих жен и детей от них – перебор. Очень сомнительно. В общем, было их три.
А через сотню лет коллега летописец ничтоже сумнящися объединил три образа в один, да и включил в свой опус, не разбираясь особо. То ли знаков перебор был, то ли издательство торопило…
Больше всего в собирательном образе от болгарки Елены, ибо летописец, понятное дело, отдавал ей предпочтение. Зато прибавилось имя и знатное русское происхождение дочери Вещего и романтическая история любви от Прекрасы. А в дальнейшем, чтобы подчеркнуть демократичность великой правительницы, дочь Олега и вовсе выкинули за ненадобностью.

Но остается еще одна непонятка. В 957 году Ольга появляется в Константинополе. А в каком году она выехала из Киева? Самолеты тогда не летали. Экспрессы Киев-Стамбул не ходили, даже рельсы проложены не были. И асфальт еще не настелили, да и кадиллак у княгини если и наблюдался, то исключительно на конной тяге. А между Русью и Византией шлялись дикие печенеги и прочие недополовцы. И занимала дорога к черноморским курортам месяцы, а количество охраны царствующей особы будило мысли о военном набеге.
Так на кого же правящая мама оставила хозяйство на пару лет? На законного князя 14 лет от роду? А по возвращению его от власти легко отстранила, ибо мальчик был послушный, маму уважал и не перечил! И амбиции у него отсутствовали напрочь! Только непонятны три момента. Как такого неамбициозного заместителя не скушали за время маминого отсутствия, чтобы и мамочку по возвращении схрумкать? Нравы-то были простейшие: попу оторвал – место потерял. Трон, в смысле. Это раз. С какого хрена этот тихий домашний мальчик через пяток лет любимую маму от власти отстранил? И зачем, если сам по завоевательным походам шастал? Это два. И, наконец, три: это Святослав-то домашний мальчик? Тот самый, который хазар в клочки, Болгарию к ногтю, и Византию до икоты? От одного имени которого полмира мандраж до самых печенок пробирал? Гы!
Ну и как всегда с сыновьями проблемка. В отличие от отца и деда Святослав о наследниках заботился и на седьмой десяток лет своей жизни этот вопрос не откладывал. Детей настрогал много, причем от разных жен. Почему от разных? Да уж больно быстро: в 970 году уже рассадил сыновей править княжествами. Сколько самому-то было? Вроде 28! А сыновьям сколько было? Считается, что Владимиру около десяти. А почему? Да потому, что из трех младший, а папе двадцать восемь! А ведь реально-то князя младше 14-ти лет Новгород бы не принял. Полководец был нужен, а не сосунок! То есть к 14 годам Святослав уже трех сыновей имеет! И очереди детишки не ждали, рождались гораздо чаще, чем раз в девять месяцев. Так что княжич в тринадцать лет уже троих обрюхатил. Просто бык-производитель! Точнее, теленок-производитель!
То есть, теоретически может быть год его рождения 942. А практически, очень уж натянуто.
Ряд историков датирует рождение Святослава 927 годом. Возможно. Вот только непонятно, почему он не участвовал в византийских походах Игоря. Во время второго похода ребенку было бы уже шестнадцать. Более чем боевой возраст. Как-то принято было в те времена сыновей в подобных мероприятиях обкатывать.
А вот если предположить, что Святослав родился году примерно в 935-ом (В принципе, может быть любой год, от 930 до 935–го. Но нравится нам 935. Нравится, и всё.) - тогда другое дело. В Византийские походы не попал – мал еще. К семидесятому году имел трех сыновей от 14 до 18 лет, то есть, к моменту их рождения было князю лет 20-25. Князем стал в десять лет, маловат еще править, но кликнули запросто. К вопросу, кто его именем правил – еще вернемся, но к 957 году, поездке «мамы» в Константинополь, правил уже сам. И давно.
А теперь хитрый вопрос – а чья мама ездила в Константинополь? Ибо на болгарке Елене Игорь мог жениться либо перед первым византийским походом, либо в результате этого мероприятия. Скорее всего, в результате. В 941 прихватил новую жену, а в 942 появился третий сын – Глеб. Тот самый, что воспитывался христианином Свенельдом, и год рождения которого приписан Святославу.
А матерью Святослава могла быть язычница Ольга, дочь Вещего Олега, на которой Игорь женился за год-два до рождения сына. (Впрочем, не исключено, что предполагая и Ольгу, и Прекрасу мы множим сущности: вполне могла быть и только одна из них, мать Олега Тьмутараканского и Святослава).
Но тогда события развиваются вполне логично. После смерти Игоря власть переходит к десятилетнему Святославу. Первые несколько лет от его имени правит Ольга, его мать и дочь Олега Вещего. По мере взросления Святослав перехватывает бразды управления, проводит целый ряд реформ, в дальнейшем переписанных летописцами на Ольгу. (Летописцев можно понять: пытались создать образ Святослава – хорошего воина и никудышного правителя, а тут реформы, да какие!). И готовит свои будущие походы. К 964 году он вполне успевает подготовиться, и все – крандец котенку Хазарии.
А Елена (совершенно чужой человек в Киеве) тихо молится в своей келье, и мечтает, чтобы ее не сплавили в монастырь. В конце 50-х едет в Константинополь с неясными целями, скорее всего, просто пообщаться с единоверцами. И тихо мечтает, что ее время еще придет. До самой своей смерти и/или гибели Глеба, убитого Святославом в Болгарии за предательство. Впрочем, Елене ничего не грозило, ее болгарские родственники были нужны Святославу в роли союзников в борьбе с Византией.
Соответственно и год женитьбы Игоря на Ольге, как матери Святослава, – начало тридцатых.
К Игорю вернемся чуть позже. А пока закончим с хронологией.
Поскольку наши герои попадут на Русь году этак в 939-940, то их еще интересуют и дети Святослава. Ярополк, Олег и Владимир. Причем, не биографии в целом, ибо история изменится, а только даты рождения. Тут, в принципе, всё просто. Все трое родились от 952 до 956 года. Возможно младший, Владимир, в 958 или 960. Последние цифры приводится в летописях, но не факт, что они точны, почему бы фантасту-летописцу не скорректировать эту цифру в меньшую сторону, приведя в соответствие с датой рождения папы. А для княжения в Новгороде в 970 году они как-то малосерьезны. Особенно последняя. А вот Ярополк вряд ли младше 952 года. Ибо 12-летнего сына оставить на Киеве Святослав мог. А меньшего годами – сомнительно. Так что дата первого крупного похода 964-965 годы еще и с этим связана.

Отредактировано ВВГ (15-06-2012 19:56:01)

А теперь обратим внимания на две личности.
Первая – древлянский князь Мал. Это всё, что про него известно точно. Кто отец – непонятно. Дети – тоже. По одной из версий, основанной исключительно на созвучии имен, мать Владимира, Малуша, - его дочь. А ее братец Добрыня – сын. И это всё, что известно про Мала.
Вторая – воевода Свенельд. Про него известно… Тоже мало. Родители? Нет информации. Дети? Летопись указывает двоих сыновей – Мстиша и Лют, послуживший причиной ссоры сыновей Святослава: Ярополка и Олега. Всё? Почти. Кое-что про Свенельда, всё же известно. Появляется в Киеве в конце тридцатых с дружиной. Участвует в византийских походах Игоря. Регулярно собирает дань с древлян. Именно он командовал дружиной, оставившей Игоря один на один с древлянами. Потом участник походов Святослава. И тот самый воевода, который обошел на конях место засады на этого князя. И не пришедший ему на помощь. Дальше играет немалую роль при Ярополке, в частности подбивает киевского князя на войну с братом Олегом. И после гибели последнего исчезает. Может, умер, немолод уже был. Может, и нет. И еще одно – христианин. От немцев крещение принимал.
А теперь на минуточку предположим, что Мал и Свенельд – одно лицо. Неожиданно? Допустим. Но предположить-то можно.
Что против?
- Несовпадение имен? В те годы многие имели по два имени. Имя Свенельд некоторые исследователи читают, как Светлый лэд (светлый князь). Вот и был князь Светлояр или Светлен, по прозвищу Мал. Могло быть? Могло. Могло, конечно, и не быть. Но считать несовпадение имен опровержением предположения нельзя.
- Несовпадение имен детей? Ради бога! Не говоря уже о созвучии имен Мстиша и Малуша, кто мешает человеку иметь четырех детей? Если иметь четырех женщин, это можно сделать за одну ночь! Или за девять месяцев, как считать. А если женщина одна, то за несколько лет. У Свенельда было намного больше времени. И, возможно, намного больше детей.
- Как появился Свенельд-Мал в Киеве, если он древлянский князь? А вот тут самое интересное. В 914 году Игорь давит очередное восстание древлян. И больше они не восстают. До этого без конца бунтовали, а после – как отрезало! В чем дело-то? А не в том ли, что победитель Игорь взял в заложники малолетнего сына древлянского князя. А звали сыночка Светлен. Сколько ему было? Возможно два года, возможно десять. Скорее два, поскольку дожил он аж года да восьмидесятого. Да Игорь мог и попозже заложника прихватить. В общем, будем считать Свенельда 910 года рождения. Годом больше, годом меньше, какая нам разница!
Жил мальчик в соответствии со своим княжеским статусом, ни в чем не нуждался, но Мал-папа был в курсе: забалуешь, мигом у сына голова слетит. Рос ребенок при Киевском дворе, своим стал в доску. Поддерживал Игоря во всех начинаниях. В походы с ним ходил, не верится, что за двадцать лет ни одного похода не было. В общем, через какое-то время уже пользовался доверием. А после смерти папы в конце тридцатых годов стал древлянским князем. Потому и дань с древлян брал, уж своему-то князю какие проблемы? И дружину древлянскую время от времени приводил на помощь Игорю. Да что приводил, на постой определил в Киеве. Они ж с Игорем кореша были, водой не разольешь! Его Игорь своми руками вырастил! Прямо сын родной! Могло быть? Могло. Всё в традициях. Даже то, что Мал-Свенельд сохранил свою религию.
- Вот тут последний аргумент против. Свенельд же христианин. Причем, если он в достаточно малом возрасте попал в Киев, христианин с рождения. А древляне – язычники. Так? Вроде бы да, да только откуда эта информация. От тех же самых летописцев. Типа поганые древляне были, дикие совсем и жили по-скотски, поедая всё нечистое. Осталось только добавить, что не мылись... Враньё всё, конечно, образ врага. Хотя насчет «не мылись»… Европа ведь тоже не мылась!.. Но шутки шутками, а занимаемая древлянами территория граничила с запада с христианскими землями. И к концу девятого - началу десятого веков просто не могла не быть частично христианизирована. Сей процесс прервало нашествие язычников в виде новой киевской власти: сначала Вещего, а после Игоря. Может потому и сопротивлялись древляне новой силе куда дольше и жестче других племен. К межплеменному конфликту добавлялся религиозный.
Что имеем? А только то, что нет причин считать предположение о идентичности Мала и Свенельда абсолютно недопустимым.