Да понял уже. Сегодня переделаю.

Конечно, спать на практически голой земле – удовольствие сильно ниже среднего. Тот же лапник под плащом – неважная замена полиуретановому коврику и спальному мешку. Однако свои четыре часа я продрых за милую душу.
Было где-то около четырёх и скоро предстояло поднимать лагерь. И всё-таки пришлось устроить побудку пораньше.
Последними дежурили два моих минёра: Кречетов и Малышко. Ребята толковые (а иначе в мою команду и не попали бы), но языками чесать любят…! Даже когда я проснулся, и то не сразу внимание обратили. Вот чёрт! Появись французы – повязали бы нас за милую душу! Так что мой разнос разгильдяям послужил заодно «будильником» для остальных.
Пока разводили костёр для утреннего, так сказать, чая, сбегал к ручью слегка освежить «морду лица» - для меня эта процедура с утра самая важная. Могу и без завтрака, и без просто кипяточка с хоть каким-нибудь растительным завтраком, но если хотя бы глаза холодной водой не протереть – я полутруп на весь оставшийся день.
Спиридон достаточно быстро вывел отряд хоть и не к дороге, но к вполне «человеческой» тропе, по которой можно было передвигаться уже верхом. Правда цепочкой по одному.

Разумеется. 

- Не боитесь встретиться здесь с нашей кавалерией, господин капитан? – возобновил общение голландец, когда мы выбрались на более-менее приемлемою дорогу.
- На войне как на войне, сударь, - вопрос меня нисколько не обеспокоил. – А встретить ваших соотечественников на этой дороге – шансы минимальные.
- А всё-таки? – лукаво улыбнулся пленник. – Ведь я же вижу, что ваши солдаты не конники – против разъезда императорской кавалерии у вас шансов нет.
- Ну почему же? Рядом лес. Лошадей придётся бросить, конечно, но в русскую чащу за нами никакие французские драгуны последовать не посмеют. А если рискнут – упокой Господи их души!
Хотя если их будет очень много, что совсем уже невероятно – мы, скорее всего, погибнем, но заберём с собой минимум четырёх французов каждый. Размен будет не в вашу пользу.
- Не думал, что русские офицеры такие искусные риторы, - усмехнулся Ван Давль.
- А чего вы ожидали? Что русские дикари необразованные? Так чего возмущаетесь, что «дикари» воюют с вами не по вашим правилам?
- Кстати, - поспешил уйти от скользкой темы лейтенант, - я подумал над вашими аргументами, и теперь знаю, что сказать в ответ.
- Любопытно.
- Да всё просто: вы приводили примеры из достаточно далёкого прошлого. Тогда и в Европе зачастую воевали по-звериному. Вы бы ещё вспомнили гладиаторские бои в древнем Риме… Но ведь человечество развивается, и нельзя сравнивать мораль людей шестнадцатого века с моралью просвещённого девятнадцатого…
Меня передёрнуло просто физически: пример про гладиаторские бои в примитивном Риме и конец порог третьего тысячелетия, где цивилизованные твари организовывали то же самое…
- Господин лейтенант, - через силу я благожелательно посмотрел на своего собеседника. – почему-то императорская армия, в просвещённом девятнадцатом веке, не стесняется действовать методами людоеда-Валленштейна.
- Что вы имеете в виду? – вскинулся голландец.
- Реквизиции у местного населения.
- Простите! – казалось, возмущению моего собеседника нет предела. – Армия императора честно платит за провизию и фураж.
- Чем платит, позвольте полюбопытствовать? Французскими деньгами или русскими?
- Этого я не знаю. Не моё дело.
- Тогда ответьте, пожалуйста: Если русскими, то откуда их столько у вашего императора?
А если французскими, то куда их девать крестьянам? В русских сёлах, как бы это не было для вас удивительно, нет банков, где их можно было бы обменять.
Да дело даже не в этом. Может я вас и удивлю, но русские такая дикая нация, что не ест денег. Понимаете? Если вы выгребаете у крестьян все их запасы, то им просто негде купить еды, чтобы выжить. И чем ваши орды отличаются от ландскнехтов Валленштейна?